Танцуя с призраками

В засасывающем мраке было холодно и сыро, и ни одна обычная свеча не могла разогнать окружающую тьму. Стоило желтому язычку рискнуть прорваться сквозь толстый слой черноты, как его тут же гасил ветер, неведомо как просачивающийся сквозь ограждение подвала. - Первая для моего отца, вторая для моей матери, третья для братьев на моей родине, мы молимся за тебя... Повсюду виднелись кристаллики инея. Они блестящей крошкой покрывали отсыревший пол, поедали стены, захватывая территорию в свои ледяные владения. Это место принадлежало мертвым, а они не способны создавать тепло - лишь впитывать чужое. - Первая для моего отца, вторая для моей матери, третья для братьев на моей родине, мы молимся за тебя... Монотонное постукивание четок успокаивало, не давая поддаться панике. Глаза закрыты, ведь по ту сторону они не нужны. Нужно лишь слушать, впитывать окружающую реальность, пытаясь перешагнуть через барьер, соединяющий два мира воедино. - Калиб, если ты здесь - отзовись! Ответом была лишь гнетущая тишина - вечный спутник царства ушедших. Анна сделала глубокий размеренный вдох, стараясь не впадать в депрессию. Столько сил было потрачено, чтобы найти хоть одно место, где ткань пространств истончилась настолько, чтобы призраки могли иметь прямой доступ в мир живых, и все впустую! За ее спиной стоял грозный и молчаливый Кхалиф. Он, как никто другой, вписывался в окружающую атмосферу мрачного напряжения. Красные зрачки чудища казались пустыми и безжизненными, и лишь блокирующая магия итако не давала им наполниться прежним безумием. - Услышь мой зов, святой дух, дай знак, что ты рядом! Девушка медленно открыла глаза и нахмурилась. От холода руки окоченели и плохо слушались, но это не помешало ей крепко намотать бусы на запястье. В подвале был кто-то еще. - Долго же ты скрывался, - хмыкнула итако, смотря, как пламя свечи медленно тухнет под тяжестью черного сумрака. - А я все гадаю, кто же может мне мешать... Существо, поняв, что раскрыто, недовольно заурчало и поползло навстречу, быстро передвигая крошечными лапками. - Свет! Во все стороны полетели брызги живого пламени. Оно поглощало иней, съедая холод и пустоту, прогоняя сырую ночь дома призраков. Свечки разом укоротились вдвое, и горячий воск медленно растекался по полу, тут же засыхая толстой гладкой коркой. Тварь испуганно пискнула и забилась в угол. Лишившись своего главного козыря - мрака, она ненавидела и боялась, но бежать было некуда. Смертельное тепло медленно окружало её со всех сторон, перекрывая пути к отступлению. - Ты живешь здесь? - холодно спросила Анна. "Да." Трескучий неприятный голос прозвучал в самом сознании. Его обладатель так и остался сидеть в своем хлипком укрытии, отчаянно боясь высунуться наружу. - Покажись. "Сначала погаси свет. Он обжигает." Медиум улыбнулась. - Ты сейчас не в том положении, чтобы торговаться. Выходи или будешь уничтожен. Несколько долгих мгновений дух колебался, но потом все же решил подчиниться. - Какой же ты противный, - не сдержалась Анна, с омерзением разглядывая его толстое перепончатое брюхо с кровавыми прожилками вен. Она все искала глаза, но вместо них на маленькой лысой башке виднелись лишь пустые молочно-белые пузыри без единого намека на разум. Паразит клацнул единственной грязно-розовой клешней, то ли выражая недовольство, то ли принимая комплимент. Было видно, каких усилий ему стоило сидеть на свету, поэтому итако не стала затягивать с бессмысленными расспросами. К тому же свечи уже почти догорели. - Полагаю, ты неспроста мешаешь другому духу войти с той стороны, верно? Решил отвлечь, чтобы по-тихому ограбить моего демона? "Отдай мне создание." В этой короткой просьбе было столько мольбы и звериного голода, что девушке стало тошно. - Нет. Ты не получишь ни капли его энергии. "Отдай!" Существо припало к полу, обжигая тоненькие лапки. Клешня вытянулась и опасно заходила ходуном, словно жало скорпиона. - Убирайся, - процедила итако, постепенно теряя терпение. - Ищи себе другое пристанище. А посмеешь напасть, я отправлю твою мерзкую душонку в такие глубины Ада, что мало не покажется! Паразит зашипел. Он знал: шаманка не врет, а бросаться в огонь ради еды, пусть даже такой аппетитной, было слишком рискованно. Поэтому дух решил отступить. Ведь в этой огромной деревне призраков так много вкусной сочной пищи! Надо лишь забраться в нужный дом... Анна дождалась, пока существо окажется за пределами виллы, и только потом вернулась к прежнему занятию. - От тебя одни проблемы, Кхалиф, - недовольно заметила она, взмахом руки потянув ручейки фуриоку обратно. Свечи дружно начали угасать, постепенно возвращая мраку могущество, и подвалом вновь завладел холод смерти. - Цепляешь к себе всякую пакость...Так, на чем мы там остановились? Демон все также беззвучно пялился в пустоту. - Скучный ты. Бусины призывно светились на продрогших коленях, Анна поднесла четки к губам и вдохнула их спасительное тепло, по частичке собирая нужную энергию. - Первая для моего отца, вторая для моей матери... *** - Тебя не было всю ночь, - проворковала Изма, нежно касаясь губами его загорелого плеча. - Я пришел под утро, - лениво отозвался Хао, не открывая глаз. Он лежал на пушистом одеяле, вот уже который час безуспешно пытаясь заснуть, и пришедшая жена еще больше ухудшила и без того плачевное положение. - Утром тебя тоже не было. Женщина осторожно прилегла рядом и положила голову на широкую грудь, слушая, как размеренно бьется сильное сердце. Тонкие пальцы стали чертить узоры на обнаженной коже, едва касаясь редких черных волосков. Грудь шамана не отличалась особой растительностью, что подчеркивало правильность выпуклых мышц, по которым было так приятно водить руками. - Где ты был, мой повелитель? Я скучала... - Это допрос? - Разве допрашивают именно так? Ладонь игриво поползла вниз, стремясь пробраться в штаны, но шаман быстрым движением перехватил ее руку. - Не надо. В глазах девушки мелькнула обида. - Отвергаешь меня? - Я не в настроении. - Это из-за ребенка? - она любовно погладила себя по выпуклому животу, и на смуглом лице отразилась лукавая улыбка. - Он не помешает. Ты же знаешь наши традиции: жена может радовать мужа в любом состоянии и положении. - Разве я сказал, что дело в нем? - Хао устало вздохнул и потер переносицу. Меньше всего сейчас хотелось выяснять отношения, но Изма, кажется, специально подливала масла в огонь. - Ты меня порадуешь, если уйдешь. Девушка гневно вспыхнула и резко вскочила с одеяла, кипя от негодования. Шаман заметил, как костер, весело потрескивающий в центре шатра, играл с ее прямыми черными волосами, даря им желтоватые блики, как красива изящная женственная фигура, едва скрытая прозрачной накидкой. Злость делала Изму похожей на дикую амазонку, мечущую искры неудержимой ярости. В этом и была основная разница между ней и Аризу: порывистость и несдержанность давали первой жене то сладкое сочетание, что с легкостью кружило голову мужчинам. Раньше ему бы непременно захотелось впитать этот огонь в себя, смять вялое сопротивление и насладиться заслуженной победой. Но кто же знал, что на свете живут не только амазонки, но и богини. Асакура усмехнулся собственным мыслям. Кажется, ему действительно пора отдохнуть, раз потянуло на столь странные размышления. - Тогда в чем же дело? - высокомерно вскинула брови женщина. - А, может быть, в ком? - Ты опять об Аризу? - Я не про твою вторую жену, - Изма порывисто скрестила руки на груди. - Она - это последнее, ради чего стоит переживать. Речь об этой гулящей девке Анне! Асакура закатил глаза. Господи, за что ему такое наказание? - Причем тут медиум? - Я видела, как ты на нее смотрел! Тогда, на арене, только слепой не мог заметить твоих желаний! Ты хочешь ее, да? Кто бы мог подумать: мудрый могущественный шаман соблазнится простой шлюхой! Как же это омерзительно... Она кричала и ругалась, размахивала руками, переполненная ядовитой ревностью, а Хао только и делал, что всеми силами старался сдержать себя и грубо не вытолкнуть мать своего будущего ребенка вон из шатра. - Хватит! - наконец рявкнул мужчина, когда истерика перешла все границы. Он схватил Изму за плечи и в упор посмотрел в глаза: - Мне надоело слушать этот идиотизм! Дорогая, давай будем откровенны: ты бесишься не потому, что так сильно любишь меня. Тебе больше нравится обладать, подчинять и пользоваться, чем с кем-то делиться. И если ты думала, что брак дает тебе власть надо мной - это самое большое заблуждение, которое только можно было представить! Милая, разве ты когда-нибудь слышала от меня признание в вечной любви, преданности и прочей чуши, о которой девушки любят читать в этих жутких любовных книжках? Очнись, Изма! На протяжении пятисот лет в моей жизни были лишь кровь и смерть! О какой преданности может идти речь?! И даже после рождения ребенка ничего не измениться! Поэтому оставь свои надежды, пока меня не стошнило от всей этой лицемерной драмы! Раздался сочный шлепок. На мгновение время остановилось: Изма в ужасе охнула, прижимая онемевшую руку к груди и недоумевая, как умудрилась допустить столь роковую ошибку. Костер весело плясал на дровах, то укорачивая, то удлиняя непослушные языки. - Уже второй раз за день меня бьет женщина, - хмуро отозвался Асакура, потирая место удара. - Еще чуть-чуть, и я подумаю, что у меня с вами проблемы. - Я не хотела, господин! - жалобно простонала Изма, глотая слезы. Она кинулась к своему мужу, но тот лишь холодно отстранился, ставя перед собой непробиваемую стену. - Это вышло случайно... Прошу, не разрывай брак! Наш малыш... Хао смерил ее таким взглядом, что девушка мигом умолкла, виновато опустив голову. - Прекрати прикрываться ребенком, Изма, пока я по-настоящему на разозлился. - Прости, - она обхватила живот, словно пытаясь за ним спрятаться, нервно кусала губы, вся сгорая от стыда. Хао немного помолчал, а затем горько улыбнулся. - Знаешь, что обидно, Изма? - он встал перед ней вплотную, ласково коснулся мокрого лица двумя руками и тихо продолжил: - Ты сейчас плачешь, потому что испугалась за свою судьбу. Ведь, по законам племени Патчей, теперь я имею полное право отказаться и от тебя, и от младенца. - Это неправда... Я люблю тебя! - Не лги, - мужчина приблизил свое лицо настолько, что мог рассмотреть каждую слезинку, мелькающую на длинных ресницах. Нежно скользнув по щеке губами, Хао наклонился к ее уху и прошептал:- Я слышу твои мысли. Изма испуганно замерла, не зная, как себя вести и что делать. А Хао вдруг подарил ей свободу, отвернулся, небрежно бросив: - Уходи и больше не беси меня своим присутствием. Хотя бы сегодня. Девушка пулей кинулась вон из шатра, на ходу вытирая бесполезные слезы. Она уже откинула широкий матерчатый полог, когда ее достиг голос мужа: - Кстати, забыл сказать... Изма остановилась, чувствуя, что от волнения сейчас потеряет сознание. - Анна не шлюха. И если еще хоть раз я услышу нечто подобное из твоих уст - пеняй на себя. *** Паразит бесцельно скитался по бесконечным улочкам деревни, переплывая от одного дома к другому. Всюду его преследовали голод и слабость - ненужные попутчики, мешающие поселиться в одном из жилых мест. Существо жаждало прихода тьмы, порывистого дыхания мертвых, страстно мечтало о невинной душе, в которую можно вонзить свои зубы. В том демоне их было много, очень много. Вкусные, сочные, абсолютно беззащитные призраки... Как бы хотелось выпить хоть одного из них, наполниться безграничной энергией, способной пробудить сладкий мрак вечной ночи. И если бы не эта шаманка, все бы получилось... Паразит не рискнул ввязываться в драку: слишком неравными были силы, но это не мешало ему искренне ненавидеть ее золотистую, отталкивающую энергетику, источающую вонь человечности. Грязная тварь! Неожиданно внимание духа привлекло движение в десятке метров от границы деревни. Из огромного шатра, спотыкаясь, выбежала женщина, а в животе у нее росло маленькое чудо, целый источник дурманящей энергии! Паразит чуть не запищал от восторга. Но стоило духу кинуться в атаку, как из ниоткуда выросла высокая черная фигура. Она шагнула ближе, и призрак распознал мужчину с пепельными, выгоревшими на солнце волосами и странным пронизывающе-холодным взглядом. - Привет, - ухмыльнулся человек. - Я Адриан. А ты, видимо, собирался напасть на жену моего мастера? Все произошло очень быстро. Паразит превратился в облако сухой пыли, медленно оседающей на землю. А шаман деловито кашлянул и, насвистывая, побрел в густые заросли леса, на ходу напевая: "Анна-Анна, ну как же ты ушла, не попрощавшись?"