Бескрайнее путешествие.

- Я согласен. Элеонора победно улыбнулась. Впрочем, другого ответа она не ждала. - Со мной все ясно, - продолжал Герман, - на меня есть рычаги давления. А как ты собираешься обработать Данилову? - Ею займется Филипп. Герман усмехнулся. - Вряд ли у него что-то получится. У Даниловой роман с капитаном. - Это его проблемы. - Что я должен делать? - Утром вызовешься осмотреть корабль. Скажешь капитану, будто придумал способ починить оборудование, и что тебе нужны крепкие помощники. В помощники возьмёшь нашего Виктора и Андрея. Виктор Громов не должен туда плыть. - Громов мне не доверяет. Если не поплывет сам, то отправит Ракиту или Макса. - Значит, сделай так, чтобы не отправил, - с угрозой произнесла женщина. - Что тебе нужно на затонувшем корабле? В первую неделю путешествия я проверил там каждый угол. Ничего нет. - Появилась информация, что за неделю до смерти Светлана Громова начала что-то подозревать и спрятала бумаги в библиотеке. Герман рассмеялся. - Корабль под водой! Не думаю, что от книг остались хотя бы корешки. - Разве я сказала, что документы спрятаны в книгах? - Ты сказала «библиотека». Значит... - Прятать документы в книгах — глупо. Хотя, — Элеонора щелкнула пальцами, — вряд ли Светлана думала, что корабль затонет, когда их прятала. - Герман! Элеонора! – позвал капитан. — Надя испекла булочки! Поешьте, пока все не разобрали. - Идём, товарищ-капитан! — откликнулась женщина и, снова повернувшись к Герману, быстро заговорила: — Ты понял насчёт завтра? Делай, что хочешь, но чтобы капитана и его команды на корабле не было. Разговор окончен. - Торопишься за булочками? - усмехнулся Ворожцов. - Не хочу вызывать подозрений. Мы и так долго говорили. Алена, притаившаяся за деревьями, стала медленно отступать в чащу. А когда она поравнялась с шалашами, то побежала со всех ног, слыша, как свистит ветер в ушах. Сердце бешено колотилось. И она не замечала, что по щекам текут слезы. Алена добежала до берега, скинула шлепанцы и бросилась в воду. Сразу полегчало, дыхание восстановилось. Море остудило ее пыл. Девушка окунулась с головой в воду и поплыла почти так же быстро, как недавно плыл Макс. Макса не было видно, наверное, он уже на скалах. Или его не видно, потому что на улице стемнело? За горизонтом остался лишь маленький краешек солнца. На небе зажглись звезды. Алёна плыла очень быстро. Вода попадала ей в рот и оставляла соленый привкус, щипала глаза, закладывала уши и нос. Это доставляло странное наслаждение. Физическая нагрузка позволяла забыть о душевной боли до тех пор, пока Алена не выбилась из сил. Теперь руки и ноги отказывались ей подчиняться. Дыхания не хватало. Алена начала захлебываться. Сперва Громова испугалась и хотела позвать помощь, но сообразила, что ее никто не услышит. Зачем тратить силы на панику? Скалы близко. Надо успокоиться. Скоро она почувствует ногами каменистое дно. Девушка продолжала плыть, стараясь не думать о том, как здесь глубоко, как она устала, и как болят руки и ноги. Но самое главное — не думать о Германе. И не думать о матери. Иначе она заплачет, и силы ее точно оставят. Через минуту Алена уцепилась за огромный валун и облегченно вздохнула. Затем она вышла из воды и стала пробираться на ту сторону скалы, где затонул корабль. Поранив ногу об острый камень, девушка пожалела, что оставила шлепанцы на берегу. И тут же сообразила, что в шлепанцах бы сюда не доплыла. Видимо, от усталости у неё путались мысли. А в ушах так и звучали слова Элеоноры о том, что корабль никто не найдёт. И слова о матери. Вскоре Алена заметила Макса – он сидел на камнях и смотрел на почти скрывшееся под водой судно. - Максим! — окликнула его девушка. Максим обернулся, и его удивление невозможно было выразить никакими словами.