Бескрайнее путешествие.

После вечерней работы на палубе Алена отдыхала в библиотеке, но на этот раз девушка не читала, а просто сидела на стуле и глядела вдаль каким-то остановившимся, затуманенным взглядом. - Что делаешь? - спросил Максим, присаживаясь рядом. - Думаю. - О чем, если не секрет? Алена положила на стол огромную книгу. - «Отверженные», - прочел Максим на обложке и непонимающе взглянул на девушку. – И о чем ты думаешь? - О том, насколько все взаимосвязано, - тихо ответила Громова. – Думаю, каким трудом бедный каторжник смог возродить целый город и стать символом эпохи. Как случайные встречи изменяют судьбы. Как равнодушны и жестоки бывают одни люди, но как благородны и самоотверженны – другие. Как одни годами вынашивают план мести, а другие всего-навсего прощают и возвышаются душой. По растерянному взгляду Максима было очевидно, что тот не понял ни слова. В попытке поддержать разговор, парень сконфуженно поинтересовался: - Кто твой любимый герой? - Епископ Диньский, – с воодушевлением заявила Алена. У девушки даже глаза заблестели при мысли о прочитанном. – Мириэль – удивительный старец. Он никого не осуждал и не обвинял; считал, что люди вовсе не вправе судить друг друга. Мириэль видел в людях только хорошее и был добр, как... – в запале эмоций Алена соединила руки на груди в молитвенном жесте. – Как никто на свете! – с убеждением продолжила девушка. – Мириэль поверил в доброго Жана Вальжана, помог ему – замкнутому и ожесточившемуся каторжнику – найти в душе каплю света. Именно благодаря встрече с епископом Жан Вальжан стал героем для нескольких поколений. Жан Вальжан помог тысячам страждущим и нуждающимся в духовной и денежной поддержке. Вдохнул жизнь в целый город! Но город ополчился против него. Люди позабыли все заслуги и почести, когда узнали, что Жан – на самом деле бывший каторжник. – Громова вдруг улыбнулась. – А любимой героиней, чувствую, станет малютка-Козетта. Козетта совсем крошка, но уже вытерпела столько обиды и боли, сколько вытерпел бы не каждый взрослый. Жадные Тернадье убили ее мать непомерными запросами, по сути, последние годы Фантина только на них и работала, хотя искренне верила, что обеспечивает ребенка. «Опять ничего не понял. – Максим пребывал в замешательстве и поглядывал на девушку исподлобья. – Чувствую себя идиотом, когда не могу ответить что-то членораздельное. А ведь это знаменитая книга... Неужели Герман был прав, когда говорил, что я совсем не понимаю Алену?» - Ладно, уже поздно. – Громова поставила книгу на полку и направилась к выходу. – Спокойной ночи, Максим. - Спокойной ночи. Когда за Аленой захлопнулась дверь, Григорьев подскочил к стеллажу и извлек второй экземпляр «Отверженных». «Если я хочу завоевать симпатию этой девушки, значит, я должен разделять ее увлечения, - подумал Максим. – Впереди целая ночь. Буду читать до тех пор, пока глаза не слипнутся от усталости, или пока не уроню голову на стол...»

***

Из библиотеки Алена направилась к себе в каюту. На ходу девушка устало зевала и потягиваясь, ибо день выдался сложным как в эмоциональном плане, так и в рабочем. Странно, но каюта пустовала: здесь не было ни Иры, ни Вики. Алена переоделась в пижаму и уже хотела выключить свет, как вдруг заметила на полке странную серую коробку, из которой торчал краешек книги. Подстрекаемая любопытством, Алена достала коробку и очень удивилась, когда поняла, что заинтересовавшая ее книжица, – это русско-французский словарь. Здесь же лежала энциклопедия о беременности на иностранном языке. Дальше Громова обнаружила тетрадь, до середины исписанную мелким почерком: где-то был набросан рацион питания, где-то допустимые нагрузки, а на полях – непонятные вычисления. «Что это значит? – думала Алена, лихорадочно листая страницы. – На корабле беременная девушка? Похоже, она не имеет представления о материнстве и родах, вот и пытается разобраться при помощи словаря и книжек. Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Почему она никому не сказала?» Тут дверь отворилась, и в каюту вошли Ира с Викой. Обе громко болтали и над чем-то смеялись. Однако, увидев Алену, сидящую на кровати с шокированным видом и держащую в руках секретную коробку, замолчали. Ира заметно напряглась. - Девочки, откуда это в нашей каюте? – без предисловий начала Громова. - Если объяснишь, что именно повергло тебя в такой ужас, возможно, я отвечу, - насмешливо произнесла Вика, присаживаясь рядом и с удивлением рассматривая содержимое коробки. – Словарь и книги? Кажется, это французский язык? Алена показала тетрадь. - Признавайтесь: кто из вас это написал? - Не я, - ответила Вика, щурясь и силясь разглядеть мелкие строчки. - И не я, - твердо произнесла Ира. - А в чем, собственно, дело? - Кто-то купил методички для беременных и изучал настолько тщательно, что вывод напрашивается один: беременна либо ты, – Алена посмотрела на Вику, – либо ты, – она повернулась к Ире. – Обещаю, что ничего не скажу папе и дяде Юре. Но я должна знать правду, если вы считаете меня своей подругой. - С чего ты взяла, что это мои книги или Викины? – с усмешкой поинтересовалась Ирина. – Может, их подбросили ребята, чтобы посмеяться? Тот же Петя, например. Уверена, он рассчитывал именно на такой эффект. Алена покачала головой. - Слишком дорогая шутка. Ты можешь представить, чтобы Петя потратил деньги на книги и потратил время на то, чтобы исписать тетрадь серьезными вычислениями? Странно и глупо. Ира презрительно хмыкнула. - Как раз в стиле Пети: чем глупее и нелогичнее, тем ему веселее. Алена выжидающе посмотрела на Вику. - Что? – вскинулась Рутковская. – Ты всерьез считаешь, будто я могла отправиться в плавание с «сюрпризом»? В конце концов, у меня идеальная фигура и плоский живот! – она задрала майку и покружилась на месте. - На ранних сроках живот не заметен, - парировала Громова. – Вик, я хочу помочь, - неожиданно мягко добавила девушка. – Обещаю, я ничего не скажу команде и капитану. Но мне кажется, ты не представляешь, какая это ответственность... - Конечно, не представляю, и в ближайшие десять лет представлять не планирую, - перебила Виктория. - Я не беременна, ясно? Если Ира тоже не беременна, то я склоняюсь к версии с недоклоуном Зацепой. - Значит, не признаетесь? – нахмурилась Громова. – Ладно! Раз никто не нуждается в литературе для беременных, пожалуй, я возьму это, - Алена сгребла книги в охапку, - и отнесу в каюту Ксении Даниловой. А по пути загляну в капитанскую рубку и уведомлю отца, что в каюте девочек сразу после остановки в Марселе появились книги о... - Подожди! – громко вскрикнула Вика. – Кажется, я поняла! Сложно в это поверить, но... – Вика недоверчиво взглянула на Иру. – Помнишь, в торговом центре ты сказала, что зайдешь в книжный, и тебе все равно, есть ли там книги на русском языке? Алена резко повернулась к Ирине, которая, в свою очередь, растерялась и не знала, как оправдаться. - Да... Я заходила в книжный. Но это ничего не значит, - тверже продолжила девушка. – Алена, не одна ты любишь читать, я тоже интересуюсь французской классикой! И я больше не участвую в этом бессмысленном разговоре. – Ира отвернулась от подруг и стала расправлять постель. – Я ложусь спать. - Алена, у меня появилась идея, - елейным голоском произнесла Вика. Теперь она смотрела на Зябликову с подозрением и непонятным торжеством. – Давай возьмем у Германа лекции и сравним почерк нашей Ирочки с почерком того, кто ведет эту тетрадь. – Рутковская помахала записями о беременности перед лицом Иры, а потом спрятала их за спину. – Пойдем! Сейчас в кабинете никого нет. Если волнение и забота Алены внушали доверие, то насмешки Виктории заставили Иру занять оборонительную позицию. Она никому не позволит высмеивать самое дорогое, что у нее есть. - Да, я беременна! – закричала Ира, обратившись к Алене. Ее лицо было перекошено гневом, в глазах читалась странная решительность. – Я беременна, а тебе какое дело? Мы знакомы меньше месяца, а ты воображаешь, будто имеешь право вмешиваться в мою жизнь, будто бы твоё жалкое мнение что-то изменит! Зачем ты рылась в моих вещах? - Я не... - Теперь уж молчи! Вместо того чтоб устраивать свою жизнь, со скуки лезешь в чужую! А ты, - Ира повернулась к Виктории, - только и ждешь, пока кто-нибудь облажается перед старпомом, а лучше – перед всей командой вскроет самый позорный факт своей биографии! Ты всегда ждешь чьего-то падения, предвкушаешь потрясающую сплетню, которую будешь долго смаковать, а чувства других людей – не волнуют! Вы мне противны! Обе! – Ира открыла дверь и выскочила из каюты прежде, чем Алена и Вика успели опомниться. - Я в шоке, - пробормотала Рутковская и опустилась на кровать. – Ирка беременна… Прям в голове не укладывается. - Неужели она действительно думает о нас так, как говорит? – тихо спросила Алена. – Я хотела помочь, а Ира восприняла поддержку в штыки.