Мои алые паруса

- Как?! Вы всё ещё здесь?! – врывается в сознание чей-то низкий, до боли знакомый голос, полный искреннего изумления. Вздрагиваю от неожиданности и с трудом разлепляю глаза. Спросонья никак не могу сообразить, где я нахожусь и почему слышу английскую речь. Наконец, кое-как сфокусировав взгляд, обнаруживаю источник звука. С противоположной стороны невысокого заборчика, отделяющего дом Мелани от тротуара, стоит Бенедикт Камбербэтч, который совсем недавно провожал меня до этого самого дома. Впрочем, недавно ли? А сколько, собственно говоря, прошло времени? Медленно кручу головой, разминая затёкшие мышцы шеи. Бесформенные, похожие на желе, мысли, медленно расползаются по черепной коробке, и я никак не могу ухватить и удержать хотя бы одну. Остатки пространственно-временной дезориентации всё ещё дают о себе знать, и это тут же ярко проявляется в самом глупом вопросе, который я, наконец, формулирую, страдальчески морща лоб: - Вы же, вроде, ушли?.. Странно, но актёр и не пытается возражать. Наоборот, с готовностью кивает, подтверждая мои слова. Вот только в уголках его глаз искрится неприкрытое веселье. - Определённо, я ушёл. Только это было два часа назад. Два часа? Ничего себе прикорнула на крылечке! Сидя, в обнимку с чемоданом. Неудивительно, что чувствую себя такой разбитой. Тяжело поднимаюсь, пытаясь справиться с головокружением, и, потирая виски, ползу к калитке. Пять метров, конечно, не расстояние, но перекликаться через улицу, как бабули в деревне, что-то не хочется. - Кажется, я заснула, - зачем-то сообщаю Бенедикту, выходя за ограду, и, в ответ на его вопросительный взгляд, неопределённо повожу плечами. - Никого нет дома. Телефон звонит где-то внутри. Сама не знаю, что происходит. Он сочувственно поджимает губы и задумчиво потирает подбородок. Оглядывается по сторонам и снова смотрит на меня, кажется, всерьёз обеспокоенный моей проблемой. - Послушайте, не можете же вы и дальше сидеть тут под дверью. - Ну, не сказать, что у меня есть выбор. Хотя, пожалуй, информация о ближайших отелях мне не повредит. Вы знаете, где здесь, в случае чего, можно переночевать? - Отели? Знаю, конечно. – Он выглядит немного сбитым с толку, будто такая естественная и простая мысль - последнее, что могло прийти в голову. И я тут же понимаю, почему, когда он в ответ озвучивает свой вариант: - Вообще-то, я хотел предложить вам подождать свою подругу у меня. - У вас?! – Остолбенев, моргаю, думая, что ослышалась. - Ну да, – кивает и улыбается, поджав краешки губ, из-за чего улыбка выходит слегка смущённой. - Гораздо ближе любого из окрестных отелей, и при этом, совершенно бесплатно. Оставите в двери записку, чтобы ваша подруга сразу же, как вернётся, знала, где вас искать, а сами, по крайней мере, поедите и нормально отдохнёте. - А если она сегодня не вернётся? - У меня есть свободная комната… - он запинается и поспешно уточняет: - То есть, если, конечно, моё приглашение не доставит неудобства вам. Подчёркивает последнее слово. Интересно, у него самого что, и правда, мысль о наличии в своём доме постороннего человека не вызывает никакого чувства дискомфорта? - Эмм… – глубокомысленно изрекаю я, не зная, как в данном случае будет приличнее: согласиться, что, признаться, крайне заманчиво, или, всё-таки, отказаться, чтобы никто не догадался о том, насколько это заманчиво? Хотя, в гостиничном номере я, действительно, буду чувствовать себя гораздо свободнее, чем…. - Бенедикт? – слышу вдруг откуда-то сбоку удивлённый возглас, который в следующую же секунду переходит в какой-то маловразумительный вопль. Быстро, вслед за актёром, среагировавшим на своё имя, поворачиваюсь на звук - как раз вовремя, чтобы не пасть жертвой неожиданности от стремительного натиска - и встречаюсь лицом к лицу с восторженным цунами по имени Мелани. - Ассоль! – кричит неизвестно откуда материализовавшаяся подруга и сгребает меня в охапку. Вообще, учитывая мой рост и комплекцию, сгрести меня в охапку большого труда не стоит, но когда это делает Мелани, то вся жизнь пролетает перед глазами, как в последний раз. -Ассоль! Ты когда приехала?! Как же так?! Давно ждёшь?! Я же тебе написала, чтобы ты не брала на шестнадцатое! - Мел! Подожди! Мел! – отбиваюсь я, пытаясь хоть немного уменьшить силу её костедробительных объятий. В конце концов, исхитряюсь ткнуть пару раз ей под рёбра, и она, хохоча и прикрывая локтями свои бока, наконец, отпускает меня на волю. - Ты же знаешь, что я брала билеты чуть ли не перед вылетом, - говорю, еле-еле переводя дух. - И твоё сообщение получила, уже почти сидя в самолёте! Три дня пыталась с тобой связаться! От тебя пришёл какой-то обрывок смс, о том, что ты ждёшь, и я решила, что ты в курсе. Кто ж знал, что ты о покупке билетов! - Это всё ураган, что б его! – с чувством восклицает Мел. – До сих пор расхлёбываем. - Да, я уже поняла, - отвечаю, оглядываясь на мистера Камбербэтча, который всё ещё стоит рядом, несмотря на то, что Мелани, в порыве приветственных чувств, довольно бесцеремонно оттеснила его в сторону, и, судя по выражению лица, получает от нашей с Мел сцены встречи просто непередаваемое удовольствие. Но, увидев, что внимание переключилось на него, тут же, спохватившись, принимается прощаться. Радостно согласившись с его «ещё увидимся!», мы с Мел заталкиваем друг друга в проём калитки. Вкратце рассказываю подробности исторического знакомства, удостаиваясь поистине философского «Ну ты даёшь!» без отрыва от копания в сумке. Но у меня, в отличие от Мелани, иммунитет ни к чёрту, и натыкаться по два раза в день на звёздные физиономии, которые не только провожают и подносят вещи, но и предлагают свой кров в качестве перевалочного пункта, я как-то не привыкла. - Ничего себе, у тебя тут соседи! – резюмирую свои впечатления под звон наконец-то найденных подругой ключей. - Только не говори, что не знала, что кое-кто живёт в Хэмпстеде, - насмешливо отзывается Мел, распахивая передо мной дверь. - Мало ли кто где живёт! Захожу. С любопытством разглядываю уютную прихожую с зеркальным шкафом, длинной банкеткой и уголком для мелочёвки. Одобрительно выставляю два больших пальца. По лицу Мел расплывается горделивая улыбка, а я, тем временем, заканчиваю недосказанную мысль: - Говорят, что где-то в моём районе обитает Олег Меньшиков, но я его за столько лет даже мельком не видела. Теперь я понимаю, почему ты с таким упорством зазывала меня в гости! - Я тебя зазывала в гости не соседями хвастаться, а домом! – Мел стягивает ветровку, шлёпает в ванную и кричит, перекрывая журчание воды из крана: - Кто ж мог подумать, что ты в первый же день приезда вломишься к Камбербэтчу? Что называется, точно в цель! -Ну, во-первых, я никуда не вламывалась, - иду следом, - во-вторых, цель была совсем другой, а в-третьих, была бы ты на связи, я бы так не позорилась перед нашим всем. Помыв руки, перемещаемся в гостиную, и я изумлённо присвистываю. И дело не только в том, что комната совершенно круглая, хотя это, без сомнения производит впечатление, и не в наличии потрясающе белого – под стать всей обстановке – рояля возле длинного окна, повторяющего форму стены, но и в том, что помимо стандартного набора мебели и техники в виде дивана, двух пуфов, телевизора и музыкального центра, комната уставлена высоченными стеллажами, сделанными из тонких металлических конструкций. Они выглядят удивительно лёгкими и изящными, несмотря на то, что занимают всё пространство вдоль стен почти до потолка, и примерно на две трети заполнены виниловыми пластинками, компакт дисками и всевозможными нотами, в том числе клавирами. Мелани с удовольствием следит за моим лицом и, убедившись, что правильный эффект достигнут, продолжает наш разговор: - И в чём позор? Ну, заблудилась в трёх соснах. Подумаешь! Невидаль какая! Неужели жалеешь, что познакомилась с ним? -Жалею? Да я в шоке! Даже не знаю, что мне теперь с этой радостью делать! Жила бы я спокойно где-то в своём параллельном мире, работала бы, личную жизнь устраивала… А теперь!.. Замолкаю, оборвав себя на половине фразы. А, собственно, что теперь? Что такого особенного произошло? Неужели вежливость, радушие и бескорыстная готовность помочь стали в мире настолько редки, что любое проявление кем-то этих качеств вызывает теперь такую бурю восторженных эмоций? Но мои ребята из студии, к примеру, проявили не меньшее участие, активно поспособствовав моей поездке. Почему же я тогда, тоже благодарно растаявшая от их поступка, тем не менее не испытывала настолько сильных эмоций? Может, сейчас всё иначе, потому что, усталая от перелёта и ошарашенная новыми впечатлениями, я просто позволила себе чуть ослабить уже ставший постоянным с некоторых пор защитный панцирь, и свет чужого тепла, попавший внутрь по оголённым, как высунувшаяся из раковины головка улитки, нервам оказался таким непривычным? Гораздо более непривычным, чем обычно, когда всё под контролем? Или, потому что, впервые за долгое время, этот свет исходил от мужчины? Не мимоходом, а целенаправленно? От него ко мне.... Мел ухмыляется. - Смотрю, знаменитое обаяние мистера Камбербэтча даже тебя накрыло, мисс – я-просто-поклонница - таланта? - Я и сейчас просто поклонница, - отбрыкиваюсь я. Что за намёки, в конце концов?! - Только добавилось немного реального человеческого фактора, и теперь, получив такие позитивные впечатления, мне наверняка захочется снова встретиться, пообщаться и всё такое… - Ну-ка, ну-ка, про «всё такое» поподробнее, пожалуйста, - хохочет Мел. Я запускаю в неё подушкой. - Да ну тебя! Всё! Проехали! Я прилетела в гости к подруге, а остальные пусть гуляют лесом! Ну, что ты веселишься? Давай, продолжай экскурсию! Милая гостиная, кстати. И снаружи тоже очень даже... Признавайся, где рояль добывала? - Не поверишь: на барахолке, - в тон мне отвечает Мел. - Что-то взгляд у тебя больно отсутствующий. Будто ты отправилась туда же, в леса, в аккурат за теми, кого туда послала. Точнее, за ТЕМ, – выразительно уточняет Мел и тут же, безо всякого вступления, становится в позу и начинает завывать романс Грига, нарочито утрируя мимику и саму вокальную манеру: «Мне снился чудный светлый сон: Сидели мы с тобой вдвоём В лесу зелёном и густом…» Закрываю ладонью лицо, давясь хохотом. - А что? После того, как вы ушли лесами, по-моему, самый подходящий вариант. И ты, такая, ему: «Счастливый юноша, ты всем меня пленил: Душою гордою, и пылкой, и незлобной...»*- - Погоди, погоди, - встреваю я, выражая крайнюю степень заинтересованности. – Если мне не изменяет память, там дальше будет что-то про первую младость и женоподобную красу? - Да, - Мел с сомнением чешет за ухом, - ты права. Типаж слегка не тот. Тогда вот! - Трагически сводит глаза под потолок и сжимает руки на груди: «Бьётся сердце беспокойное, Отуманились глаза, Дуновенье страсти знойное Налетело, как гроза...»** - О, господи! Озабоченную-то из меня не делай! – снова протестую, не прекращая смеяться. - Здрасьте! И давно у тебя Некрасов озабоченным заделался? - «Давным-давно, давным-давно, давны-ым-давно!»*** - старательно интонируя, поясняю я. Что ни говори, вредный пример моих вокалистов из студии оказывается жутко заразительным. - А вообще, если так подумать, то любовная лирика, по сути, – сплошная сублимация. Так что, все, её пишущие, в каком-то смысле, озабоченные. - А её поющие или, к примеру, играющие? – хитро спрашивает Мел. - Это провокация! – фыркаю я, и получаю в ответ очередную порцию смеха: - Нет, подруга, это жизнь! Где-то в недрах комнаты оживает мобильник, возвещая о пришедшем сообщении. После недолгих поисков Мел, наконец, выуживает его из кармана халата. -Вот он где, паразит!.. Ого! семнадцать вызовов! - Думаю, что все мои, - отзываюсь я. Мелани строит виноватую физиономию, открывает входящее сообщение и начинает хохотать, демонстрируя мне экран. -Какая прелесть! Но лучше поздно, чем никогда! Вглядываюсь в текст и распознаю своё собственное сообщение с датой прилёта и рейсом, которое я отправила Мел три дня назад. Кажется, что я за год не смеялась столько, сколько за последние десять минут. Сил уже нет, но я всё равно с трудом выдавливаю: - Заблудилось бедное! Ну что я могу тебе сказать? Какая хозяйка, такое и сообщение! Наконец отсмеявшись и еле переводя дух, мы поднимаемся по лестнице на второй этаж. Показав мне свою комнату и ещё одну, в которой она устроила что-то типа библиотеки, Мел, наконец, раскрывает передо мной последнюю дверь. - А вот и твоя обитель. Машет в сторону огромной кровати, занимающей добрую половину пространства, и невинно интересуется: - Надеюсь, я не прогадала с размером? - В самый раз! – так же невинно отзываюсь я. В нашу последнюю поездку, когда, за отсутствием других вариантов, нам достался номер с одной двуспальной кроватью, вместо двух односпальных, Мелани очень хорошо ощутила на себе все прелести соседства со мной, спящей преимущественно в позе морской звезды и по диагонали. Так что можно было даже и не сомневаться, что мне всё ещё припомнят, и не один раз. - Давай, располагайся, отдыхай. Душ – там, полотенца на полке, ну и всё остальное – разберёшься. А я пока пойду что-нибудь приготовлю. Мел закрывает дверь, и я слышу, как она спускается по ступенькам, довольно громко и вполне адресно напевая «Зачем тебя я, милый мой, узнала»****, каким-то невообразимым образом дальше переходящую в «Be my love». Широко улыбаясь, валюсь на кровать. --------------------------------------------------------------------------- * Власов, стихи Пушкина «Сафо». ** Танеев, стихи Некрасова «Бьётся сердце беспокойное…» *** Песня из фильма «Гусарская баллада». **** русская народная песня