Как в наше первое лето

Когда Брайан очнулся, первой, кто пожелал ему доброго утра, была головная боль такой силы, что хотелось снова заснуть и не просыпаться. Виски жгло, затылок противно ныл, а тяжесть делала череп будто чугунным. Он разлепил один глаз, потом второй и проморгался, пытаясь осознать хоть что-нибудь. Он определённо лежал на мягком, укрытый одеялом в окружении незнакомых стен. Это однозначно не родные стены, свою комнату он в жизни не завесит постерами с настолько страшными женщинами. Огромных усилий стоило сесть на кровати и попытаться прийти к общему консенсусу с мозгом…ну или просто, договориться с ним о чём-то. В сопровождении хомяков, которые активно гадили во рту, Брай поднялся и понял, что действительно находится в чужом доме. Пыльный ковёр, старые занавески прикрывают грязные оконные стёкла, заваленный пластинками стол и полная окурков пепельница. Из небольшого шкафа неприятно попахивало одеждой. Среди этого хлама невозможно было не заметить единственную прилично выглядящую вещь. Красивая узорчатая гитара, подключённый к ней новый усилитель и бархатный мешочек с медиаторами, струны прочно натянуты, ни одной царапинки, и, можно поклясться, не единой пылинки. Создавалось ощущение, что хозяину жилища глубоко наплевать на весь мир, кроме этого инструмента. «Впечатляет, чёрт побери…знать бы ещё, где я….». В воспалённом мозгу пульсировали слова матери про запрет тусовок с неизвестными людьми и иными подозрительными личностями, потому что «все они маньяки и наркоманы, ткнут тебя иголкой и всё» и «на любой вечеринке обязательно должен быть кто-то из твоих знакомых». Но сейчас парень не просто нарушил правила, ему было наплевать, что он в каком-то доме, да пусть хоть в чужой стране – найти бы воды и аспирин. Преодолевая дикое недомогание, обещая себе «больше никогда не пить», Брайан почти ползком вывалился из комнаты. Довольно-таки интересный интерьер, большой телевизор и кожаный диван, лестница, ведущая на второй этаж, картины на стенах…»Неплохие, кстати, работы», - подумалось гостю. Найти кухню оказалось просто, а графин с водой стал вдруг центром Вселенной. Холодная жидкость принесла такое облегчение, что мистер Уорнер был уверен: теперь он знает, что такое счастье. - Привет, пьянь малолетняя, - низкий голос с добродушной насмешкой заставил резко обернуться. Перед Брайаном стоял высокий парень крепкого телосложения с длинными чёрными волосами, руки покрыты татуировками, а глаза – глубокие тёмные пропасти. Он напоминал огромную пантеру, грациозного манящего хищника цвета ночи. - Я…нууу….я помню, что…я был на празднике, встретил там…а где он, кстати? – мозги зашевелились и резко вспомнились события предыдущей ночи…он и патлатый парнишка в коротких шортах…они танцуют, прыгают в Кадиллак и едут…остановка, небо светлеет в преддверии утра…длинные пальцы сжимают его возбуждённую плоть, а сам Брайан бессовестно лапает своего ночного мотылька…они кончают в поцелуе, едва ли не вгрызаясь друг в друга… Воспоминания заставили густо покраснеть…он подрочил другому парню? Он что, теперь педик? Как жить-то после этого? Стыд подобно слизняку застрял в горле, возмущение и желание забыть, страх, который противно вылизывает внутренности. Никто не должен знать. И всё бы ничего, если бы не сокрушительный оргазм и не влажные пухлые губы, ласковые руки и нежная кожа. А ещё взгляд, который даже сквозь похмелье возбуждает. Брай закрыл глаза и шумно выдохнул через нос, смиряя призраков ночного приключения…Хочется уйти. Чертовски хочется уйти. - Он спит наверху, появится ближе к полудню. Всё как обычно, - хозяин повернулся к плите и занялся приготовлением завтрака, - а ты крепкий. Когда я был подростком и надирался пивом и виски, меня тошнило ещё двое суток. - Кто ты такой? – Брайан сел на табуретку, с трудом, но приходя в себя и осознавая весь абсурд ситуации. Дома ему определённо влетит, он оставил друга, с которым пришёл на праздник, а мама и папа наверняка уже в курсе, что их сын не ночевал дома. - Я тот, кто привёз вас сюда. Кадиллак, кстати, тоже мой, - поставил на стол чашку чая, - пей и вали. Я вызвал тебе такси. В этом человеке не понравилось ничего. Холодные глаза, резкие телодвижения, в мышцах чувствовалась угроза. Но он доставил загулявших ребят в свой дом, не сдал в полицию, приготовил напиток и пока не сделал ничего плохого. Тогда откуда чувство, на уровне интуиции, что здесь происходят гадкие вещи, и когда закрываются двери, сюда приходит зло? Брайан не знал. Он увидел в окно подъехавшую машину с жёлтой «шапочкой», отложил кружку и направился к выходу. - Эй…привет…. Обернувшись, он увидел того самого юношу, растрёпанного, в шортиках и майке. Он был сонный, понурый, а под глазами зияли тёмные синяки. Кудрявый эльф смотрел на своего вчерашнего попутчика, не отрываясь, в глубоких карих глазах читалось дикое желание поговорить. - П-прости меня, хорошо? Я…он мой….друг, - сглотнул, - я бы хотел увидеть тебя снова, можно? – руки сцеплены до побелевших пальцев., пожалуйста, можно я позвоню тебе? - Зачем? - Мне стыдно…как тебя зовут? - Брайан Уорнер. А тебя? В тот момент хозяин дома появился, кивком головы указывая на приехавшее такси. - Тебе пора, парень. Простой ты будешь оплачивать сам, а поскольку денег в твоих гномьих штанах нет, рассчитаешься натурой. Потом он рассмеялся, сверля гостя ядовитым взглядом. Брай посмотрел на своё ночное приключение, и на миг ему показалось, как огромный фонарь наклоняется к мотыльку и безжалостно сжигает его крылья. Выйдя из дома, он как можно скорее отправился к машине, но быстрые шаги позади заставили остановиться. - Держи, - мягкая ладонь в его руке, - мой номер. Позвони мне, хорошо? Голос эльфа дрожал, а пальцы леденели и тряслись. Уорнер-младший взял бумажку, сунул в карман и упал на заднее сидение, сжимая кулаки. Тупая ярость, ревность, бессилие до слёз и желание спрятать хрупкого мотылька от смертоносных лап разрисованного хищника. Такси отъезжало от дома, он смотрел в окно, глядя, как за спиной его вчерашнего соблазнителя становится высокий парень и кладёт руки на плечи… «Зачем ты это делаешь так сильно! Ты переломаешь ему кости…», думал Брай, едва не плача. Уши горели, щёки пылали, сердце стучало так, что удары застревали у кадыка…Острый слух уловил «Пойдём отсюда, Джорди, он наконец-то нас оставил»… Дорогу домой он не помнил. Ему казалось – он заложник собственного дурного сна.