Злодей без сказки

Ludovico Einaudi – Experience

Его мысли — блестящие, скользкие, холодные на ощупь. Джим перебирает их в голове, как чётки в пальцах: вооруженное ограбление банка на севере Лондона — к чёрту, не сегодня; отправление Себастьяна в Румынию, чтобы проследил за вечно ошибающимися в своих действиях идиотами, не способными укрыться от нерасторопной полиции при четко расписанных действиях — Моран и сам всё знает, тут не о чем беспокоиться; лгунья-художница, ведущая двойную игру и с ним, и с остальным честным светом — сейчас, здесь, залпом и до дна. Джим примеряет усмешку, и она ему не идёт. Не тот фасон, не тот свет и не тот человек. С ней нужно другое — утончённо-грубое, может, с бликами сырого Альбиона, со вкусом диких ягод, растущих где-то в лесах Новой Зеландии... Что ей, чёрт возьми, нужно? Кнутом изнутри исполосованы мысли, и тягучая, злостная безысходность рвёт на части; Джим впервые не понимает, кто перед ним, а, главное — почему ему необходимо всё это, как воздух? И он цепляет на губы усмешку, тем самым объявляя войну. Перемирие — скучно. Перемирие — прерогатива слабаков и павших королей. Интересно, мисс Стюарт, а по зубам ли вам мои бриллианты. Говорят, они прочнее стали. * — Тук-тук, — незапертая дверь впустила незваного гостя на порог, и Эллен показалось, что тени обрели человеческую форму, сплелись в кости, кожу, урчащий тембр голоса и предстали перед ней в своём грандиозном и опасном обличии, будто бы говоря своим видом: — Сила, милая, вовсе не на твоей стороне. Она здесь — бьётся под его рёбрами, дышит его лёгким и смотрит его глазами. Она — это он, а ты… Боже, сломать тебя не стоит и цента. И, кстати, прекрати так нервничать – анорексичная худоба тебя совсем не красит. Промокший под дождём, но всё же чему-то ухмыляющийся Джим Мориарти стоял перед ней, пока в голове расползалась давящая на виски пустота, и стало очень скоро понятно — Эллен не готова к этой встрече. К ним вообще не имело смысла готовиться: он сносил собой любые бетонные стены и вырывал с корнем даже кодированные замки. Он —персональное, проклятое тысячи раз безумие, смотрящее ей прямо в душу. — А я думала, мой вечер так и не станет добрым, — Эллен натянула улыбку, пока внутри рвались струны. — Вы даже представить себе не можете, как приятно скрасить одиночество красивой женщины, — парировал Мориарти, проглотив её змеиную едкость. Какая же находка, боже! — Я знал, что вы непременно меня ждёте. — А как же иначе, мистер Мориарти, — Эллен сделала несколько шагов вперёд, заглядывая ему за плечо, будто погода за окном интересовала её куда больше, чем его визит, не обещающий ничего хорошего. Уж что-что, но подобные вещи она чуяла за версту. Блеск глаз, как у больного горячкой, не добавлял и грамма успокоения, и с титаническим усилием воли Эллен не вздрогнула, оказавшись с Джимом на расстоянии вытянутой руки — ближе птичка к своей клетке никогда не подходила. — Чем обязана визиту? Насколько я помню, дел у вас всегда по горло. — Вздор, Эллен, для вас я всегда свободен, — окинул взглядом пустующие стены, где недавно висели красочные картины, и протяжно добавил: — И разве можно пройти мимо и не поздравить милого друга с удачной выставкой? Джим вальяжной походкой, оставляя за собой влажные следы от подошвы, прошёл в другой конец галереи. Ощутил позвонками, как Стюарт прожигала его взглядом и наверняка грезила кинуть в его спину хорошо заточенный нож. Сколько раз такое было, но именно сейчас Мориарти от подобной мысли стало неимоверно, неоценимо хорошо. Он развернулся на носках и, заметя её пробивающуюся на свет настороженность, улыбнулся. Пора бы и проявить уважение к гостю, моя дорогая. — Я бы не отказался от чашки горячего чая, мисс Стюарт. Продрог под дождём, а заболеть совсем, совсем не хочется. — Конечно, — Эллен, будто выпускница школы благородных девиц, кротко кивнула и, скрепя сердце, повела Джима за собой на второй этаж в небольшую, но весьма уютную комнату, где она, по обыкновению, принимала тех, кто был ей полезен; в приятной атмосфере дела всегда шли лучше. Мориарти, если посудить, был необходим ей как воздух: одно его слово могло прекратить не только существование бизнеса Эллен, но и существование её самой, вот только желание послать его ко всем чертям и спустить с лестницы собственноручно этим вопиющим фактом никак не умалялось. Она ненавидела его до скрипа зубов. Она боялась его до хрипоты в голосе. Она тонула, но всеми силами стремилась выплыть на берег. Пока Эллен отходила заваривать чай, Мориарти жадно изучал её обитель, пытаясь в каждой безделушке разглядеть что-то исключительное, глубоко личное. Будто резал своим вниманием обстановку, цепляясь за сувениры, золотистый цвет обоев, дубовый столик на гнутых ножках — впитывал воздух, которым Эллен дышала, запоминал шлейф духов с цитрусовыми нотками, трогал подушечками пальцев обивку плетёных стульев. Как морское чудище утаскивало щупальцами под воду корабль, так Мориарти вбирал в себя её устоявшуюся жизнь, вольнодумно решая, что теперь он — главный в этой замысловатой иерархии, разобрать на винтики которую никак не удавалось. А Мориарти жаждал. Ему всё было мало. Чёрная дыра внутри Джима пожирала чужие галактики, а до этой — такой маленькой, неприметной, хрупкой — добраться не могла и поэтому конвульсивно билась о его рёбра, требуя завоевать, сломить, разорвать на части. И злодей-консультант ничего не мог поделать, ведь эта дыра была им самим. — Готово, — раздался голос за спиной, заставший Джима врасплох. Он закрыл глаза, вспомнил чарующий, в некой степени скорбный мотив Каприччио №7 Паганини и ввёл в их невинную игру ужесточенные правила: — Если я дам тебе возможность, ты сможешь убить меня, Эллен? Показалось, что вокруг с гулом рухнули стены, а, может, просто сердце начало стучать так истошно громко, что захотелось зажать уши. Вопрос завис в воздухе, комком перекатился по полу и с подошвы влез под кожу, холерой распространяясь по телу. Эллен онемела — с подносом в руках, в своей растянутой кофте, такой тёплой в плохую погоду, со своими удивлёнными глазами, впивающимися в его драповое пальто, от которого веяло уличной сыростью и чем-то липким, опасным. Сковало все мышцы разом, кроме единой — сердце отстукивало свой беспокойный такт. В детстве, когда Эллен чего-то боялась, то папа говорил: «Зажмурься и сосчитай до трёх. Считай до трёх и всё пройдет — как только откроешь глаза, монстр исчезнет». Сейчас она знала, что монстр никуда не испарится, даже не шелохнётся, но всё равно сделала то, что упорно повторял голос отца в подкорке мозга: «Раз… два… три… Страха больше нет, Эллен. Его больше нет». Сковавшая шею невидимая рука отпустила: резко вернулся воздух в лёгкие, комната стала прежней, а стук внутри перестал дробить виски. Джим всё так же стоял лицом к окну, ожидая ответа, прислушиваясь к её дыханию, а Эллен, осознав, что он затеял и к чему ведёт, поставила поднос на стол и бросила ему в спину: — Учитывая круг ваших доброжелателей… Я думаю, мне дорого заплатили бы за такую картину, мистер Мориарти. Он повернулся медленно, вальяжно и сразу вцепился взглядом в Эллен — испытание, выдерживать которое ей уже порядком надоело. Выпрямив спину, она встала напротив, ожидая очередного нападения. Хищник в Мориарти когтями разрывал грудную клетку, жаждал крови, а Эллен, в свою очередь, боролась, упрямо смотря в бездонные, мёртвые глаза. Связавшись с ним, вступив в эту психологически больную игру его разума, капитулировать сейчас было невозможно. — Ах, Эллен, право, вы безумная женщина! Поверьте на слово, мне давно не встречались столь смелые люди. Глупцов с излишком, самонадеянных пруд пруди, идиотами можно заселить пару материков, но вот смелых, глотающих свои страхи перед более сильным противником почти не осталось... Какая ирония, вы прямо-таки вымирающий вид! Правда, мои методы с тобой… слегка мягки, не так ли? — Джим, будто говоря с самим собой, вскинул плечами в знак недоумения и, не ожидая приглашения, уселся в кресло, уже осматривая её с другого ракурса — снизу вверх. Она не заставила себя ждать и села следом, отпивая чересчур долгий глоток чая. Ну, давайте же, мисс Стюарт, поразите меня ещё раз. — Так действуйте жестче, Джим, я не требую к себе особого отношения, в котором вы так любезно меня купаете, — рука, сокрытая под столом, нервно, инстинктивно сжалась. Эллен поняла, что бросила первый настоящий вызов, когда глаза напротив едва заметно сузились. И резко распахнулись — внутри всё сжалось от первородного страха. Такой темноты она не встречала нигде. Он гордо вздёрнул подбородок и шипяще ответил, чуть наклонившись вперёд: — Я могу перестать быть таким добрым. Вопрос лишь в том, кем ты желаешь видеть меня... Другом? Врагом? Разрушителем? Выбор необъятно велик. Мориарти замолчал, наблюдая за тем, как в Эллен ведут борьбу демоны, хоть она и не шелохнулась, ни разу не подала вида. Маска спокойствия и умиротворения легла на лицо, как влитая; она мысленно прощалась с былым, довольно-таки интересным прошлым, врываясь в не обещающее ничего путного будущее. Взмах ресницами — она делает шаг и, раскинув руки, падает в бездну. — Никем. Гамбит, так долго разыгрываемый Мориарти, ударил розгами самого зачинщика сложной и затянутой игры; на несколько секунд Джим потерял точку опоры. Пальцы, дробью бившие по столу какой-то такт, замерли, но через миг гулко упали вниз, в знак завершения непризнанной Эллен симфонии. Она не дернулась, лишь поджала губы, следя за каждым движением Джима, который не заставил себя ждать. Кивнул головой, сделал несколько глотков чая и поднялся на ноги, лёгким движением руки расправив складки пальто. Обратил на неё внимание словно мельком и, нарушая все законы личного пространства, наклонился прямо к уху. — Безумие заразительно, мисс Стюарт. Его шаги за спиной раздавались дробью даже после того, как дверь за Мориарти захлопнулась. Неподвижная, измученная, раздавленная, она сидела и потухшим взглядом смотрела в стену напротив. Комната опустела лишь к полуночи. При свете луны разбитые осколки чайного сервиза сверкали, оставляя причудливые тени на стенах. Всё кончено. * Мориарти всю ночь вдыхал в себя воды Темзы, жадно запоминал беснующиеся в непогоду волны и понимал единственную, не подлежащую обсуждению даже с самим собой аксиому — Эллен должна потерять всё. Только Джиму едва ли хотелось этого. Смелая, безумная... Такие и вправду существуют? Впервые вижу. Впервые хочу знать.