ноябрь 1562 год
Богов предают апостолы(с)
Андрей Курбский широким властным движением распахнул широкие двери. -Басманов?! Какого черта? Федор неловко повернулся на каблуках и с нелепой улыбкой спрятал за спиной документы. -Андрей Михайлович, я… -Я спрашиваю, какого черта ты делаешь в моем кабинете?! А уж тем более копаешься в моих бумагах? – кинжал, подаренный некогда самим царем, не замедлил оказаться у горла опешившего юноши. – Шпионишь? -Разве что для государя-батюшки, -прошептал Федя, свирепо глядя прямо в глаза князю. –А вам есть, что скрывать? –он выразительно выгнул бровь. Андрей неожиданно рассмеялся и убрал кинжал обратно в украшенные самоцветами ножны. -Было бы, так я это на столе не хранил! А теперь я понимаю, зачем ты Ивану – совершенно без чувства самосохранения мальчишка! Пригодишься как-нибудь при нападении. -Я готов пожертвовать ради царя жизнью! – подался вперед Басманов. -То есть готов погибнуть из-за любой глупости. Мне жаль твоего отца. -У него есть Петька… -О, что я вижу, ревность? – усмехнулся Курбский, садясь за стол. – Думаешь, царь полюбит тебя больше, чем отец? -Он меня и так больше всех любит… - смущенно опустив взгляд, промолвил Басманов. -Значит, даже больше Елизаветы Тюдор? -А она-то тут причем?! – искренне удивлено воскликнул юноша. -Ой, а ты не знал? Что ж, тогда пора показать кое-что, что я скрываю, - заговорчески проговорил Андрей, выдвинул ящик стола, нажал в нескольких местах и вынул дно… первое дно. Басманов непонимающе смотрел на такое «чудо техники», выразительно хлопая глазами. -Вот, держи, - князь протянул Феде небольшой конверт с аккуратно вскрытой личной печатью царя. -Но нам же нельзя… -Мне – можно, ты читай, читай лучше. Умеешь, надеюсь? Юнец хмыкнул и пробежал глазами по строчкам столь знакомого почерка. Нахмурился. -Этого… этого не может быть! Я… я… не понимаю! -Понимаешь ли, мальчик мой, - Курбский обошел стол и приобнял его за плечи, - царь то наш обманщик! -Не смейте так о нем говорить! – огрызнулся Федя, сбрасывая руку князя со своего плеча. – Вы предатель! Вы вскрыли письмо самого государя! Хотя нет, вы наверняка его подделали! Я сейчас же пойду к царю и… -И? – обыденным тоном спросил Андрей, опускаясь в кресло. – Покажешь письмо? Расскажешь ему, как мы письма его читаем? Думаешь, он поверит, что я вскрываю его личную переписку с Елизаветой, а не его ревнивый «любовничек»? -Да как вы смеете?! Негодяй! -Молчать! – прикрикнул на него князь. – Пойдешь к царю с этим письмом, и всю твою семейку стрельцы заберут за шпионаж. Ты так этого хочешь? Федор дрожащими от возмущения руками сжимал в руках письмо. -Даже Петю? -Не знаю, может твоему брату и удастся отвертеться. -Почему вы такой поддонок, Андрей Михайлович? -Жизнь сейчас такая, Федя, жизнь такая. А если с нами сам государь нечестен… -Государь имеет право… -… обманывать свою страну? -Нет… - Федя опустил голову. В голове просто не укладывалось, как он мог писать этой британской шлюшке, да ещё и как старому доброму другу! -Федор, я предлагаю тебе сделку. Басманов кинул на князя яростный взгляд. -Я государя никогда не предам, каким бы он не был! Курбский снова усмехнулся. -Я не предлагаю тебе его предавать, я предлагаю тебе его обезопасить. Мне нужно уезжать в Юрьев, сам понимаешь, Литва сама себя не победит… а ты займешься перепиской Ивана с Тюдор. Нам нужно прекращение этой связи, способной погубить нас всех. Я возлагаю на тебя большие надежды, понимаешь? Ты очень преданный маль… юноша, Федор. -Но государь… он же любит её, он будет страдать! -Страдание во спасение, друг, очищение болью. Ради Руси матушки! -Я… я согласен, -выдохнул младший Басманов. -Замечательно, значит, это дело я уладил, - сказал Андрей, садясь за стол и ставя какие-то пометки на исписанном неровным почерком листе. – Все необходимое я передам после. Можешь быть свободен. Федя вышел тихо, почти неслышно прикрыв за собой дверь. Курбский выдохнул, приосанился, устало отодвинул бумаги. Голова раскалывалась от всего того обмана и лжи, в которой он запутался, а теперь впутывает и других. -Эх, прости меня, Ваня, так надо, просто так надо…