Друг детства

Обида, разочарование... Такие осязаемые и текучие, словно масло, вливающиеся прямо в душу. Неприятный привкус обмана и чужого эгоизма... Майерс хорошо запомнила глаза Лидии, когда та применяла дисциплину: сквозь иллюзию мольбы проступали недовольство и раздражение. Девочка всеми силами хотела от нее избавиться. В какой-то момент Анне даже показалось, что маленькая Тореадор на нее набросится, но возраст и высокое самомнение не позволили бы леди Сильверстайн так поступить. Она предпочла бы действовать хитрее. Но даже таких действий оказалось вполне достаточно, чтобы с глаз дивы спала розовая пелена. Лидии был нужен Джонатан. Майерс была больше чем уверена, что девочка почти загулила бедного юношу и именно поэтому так злилась - ей помешали довести дело до конца. Но Джонатан не заслужил такой участи, он не должен был повторить судьбу Сэма, поэтому Анна не собиралась оставлять это просто так. Маленькая девочка, которую она до этого стремилась защищать и оберегать, в ее подсознании в мгновение ока превратилась в опасного опытного хищника. «А ведь Джастин меня предупреждал... – с досадой подумала Майерс, сидя в ресторане за столиком и делая вид, что с интересом слушает своего смертного собеседника. – Внешность так обманчива...» Тот небольшой мост доверия, которые они с Лидией воздвигли за их короткое знакомство, упал в воду, вызвав в душе дивы гигантское цунами. Анна знала, что заставит себя улыбаться маленькой Тореадор, но больше не будет испытывать к ней искренних эмоций. Только не после сегодняшней ночи. – Мисс Майерс, вам очень идет белое, – голос мужчины напротив выдернул женщину из размышлений. – В черном вы тоже прекрасны, но белый... Он подчеркивает вашу изящность и молодость. – Спасибо... Джордж, – женщина едва вспомнила его имя, но тут же скрыла свое секундное замешательство за обаятельной улыбкой. В этот самый момент в ее сумочке зазвонил телефон. – Ох, прошу меня простить... Анна быстро достала мобильный и посмотрела на экран. «Лидия» - высветилась надпись. «Что ей надо?» – раздраженно подумала дива, принимая вызов. – Алло? – Анна, меня похитили, – раздался в трубке встревоженный голос маленькой Тореадор. – Я не знаю, куда меня повезут, но это, кажется, последнее, что я говорю... Майерс вскочила так резко, что стул издал неприятный пронзительный скрип. – Где ты? – В машине у входа в гостиницу. Друг дет... – однако Лидия так и не успела договорить – в ухо диве понеслись частые гудки. Не трудясь объяснить что-то смертному, женщина поправила сумочку, что висела у нее через плечо, и на всех парах выбежала в вестибюль. Машины у входа уже не было, но, к своему удивлению, Анна увидела растерянного Джонатана, который тут же поспешил к ней навстречу. – Мисс Майерс, Лидия села в машину к какому-то мужчине, и они уехали, – быстро и взволнованно проговорил юноша. – С ней все будет хорошо, Джонатан, не волнуйся, – Анна постаралась говорить как можно спокойнее. – Возвращайся в номер, а я поеду за ней. Лидди отправилась к своему бывшему опекуну. Несмотря на волнение, спонтанная ложь далась диве легко. – А-а... Спасибо, а то я уже испугался. – Лицо юноши просветлело. – Доброй ночи, Анна, – добавил он и направился к лифтам. Выждав, пока закроются железные створки, Майерс припустила по ступенькам наверх. Она не была обязана спасать Лидию и рисковать своей жизнью, тем более, втягивать Джастина, но и отвернуться от маленькой Тореадор в этой ситуации было бы очень подло. Как бы Анна не обижалась на свою вынужденную спутницу, судьба леди Сильверстайн была ей небезразлична. Преодолев больше сотни ступенек, Майерс неожиданно столкнулась со своим Сиром, который спускался вниз. – Джастин, Лидию похитил Друг Детства! – Анна в панике вцепилась мужчине в пиджак. – Я знаю, она применила Зов, – Тореадор был совершенно спокоен, словно происходящее не было для него чем-то из ряда вон. Хотя, скорее всего, в отличие от дивы его просто не волновала участь леди Сильверстайн. – И теперь, пока она не-жива, я буду чувствовать ее. Правда, этот Зов довольно слаб... – Мы должны найти Элайджу и поехать за ней, – сказала Анна и уже развернулась, чтобы спускаться, как ее остановила рука Джастина. – Ты точно этого хочешь? Мы не обязаны ее спасать – это работа Тремера. – В одиночку он ее не найдет, разве нет? Да и времени не так много. Тореадор посмотрел во взволнованное лицо своего Дитя и тяжело вздохнул. – Дети всегда были твоей слабостью, Анна. Хорошо, я помогу ей. Женщина с благодарностью улыбнулась Сиру, и они вместе торопливо спустились в вестибюль. Стоило диве потянуться за телефоном, чтобы позвонить Элайдже, как он окликнул их сзади. – Где тебя носило? – со старта налетела на него Майерс. – Лидию похитили! – А где вас... Что?! Но она же... – Тремер быстро достал телефон и, включив его, заметил несколько пропущенных. – Твою маааать... *** – Приехали, – безэмоционально буркнул водитель и вышел из машины. Безвольная Лидия, наполовину сползшая с сидения от быстрой езды, могла только тихо ругаться про себя. Остро заточенная деревяшка, щерящаяся щепками и зазубринами, наполовину торчала из ее груди. На светло-голубом свитере красовалось темное, совершенно не эстетичное пятно. Маленький телефон тоже валялся где-то под ногами - недосягаемо-близкий, а потому совершенно бесполезный. – Пора на выход, – распахнув заднюю дверцу, мужчина сгреб неподвижную девочку за воротник и, равнодушно, словно мешок муки, закинув на плечо, куда-то потащил. Висящая вниз головой Лидия мало что могла разглядеть, но то, что сумела - ей категорически не понравилось. Похититель привез ее куда-то на окраину города. Вместо домов тут были трейлеры, почти все старые и довольно ржавые. В окнах некоторых из них горел свет, но самих людей не наблюдалось. Неподалеку темнел лес, пахло гнилой водой, прелой травой и сыростью. Химический туман тут мешался с болотным, становясь еще более густым, сырым и непроглядным. Вяло трепыхаясь на плече в такт шагам мужчины, Лидия размышляла о том, с кем же ей сейчас предстоит столкнуться. То, что ее звал не тот, кто привез сюда - было очевидно. Водитель был смертным. Девочка отчетливо слышала его тяжелое, хриплое дыхание, волосы мужчины были сальными, а от запаха грязного человеческого тела маленькую Тореадор едва не стошнило. «Скорее всего, гуль», – подумала Лидия, сдерживая очередной рвотный позыв - мужчина, которому, видимо, стало жарко, не сбавляя темпа расстегнул куртку, и вонь стала просто невыносимой. Путешествие оказалось недолгим. Не успела девочка привыкнуть к аромату своего носильщика, как мужчина подошел к одному из фургонов и уверенно распахнул дверь. В глаза ударил яркий электрический свет, кажущийся просто ослепительным после темной улицы, а в нос - сладковатый запах гниющего мяса. Само помещение было длинным, узким и невероятно захламленным: вдоль стен высились горы коробок, кучи тряпья, пустых бутылок и прочего мусора. Пол был затоптанным и грязным - тут явно очень давно не убирались. Водитель потащил девочку куда-то в самый дальний конец трейлера. Тут запах стал еще сильнее и тошнотворнее: справа коридор заканчивался крохотной и невероятно грязной кухней. Все небольшое помещение было просто завалено мясом в самом разном виде: жареным, вареным, сырым свежим и тем, что уже успело сгнить, и в нем копошилась другая жизнь - жирные белые опарыши. Все это лежало в сковородках, на тумбах, в кастрюлях и тарелках. В воздухе роились мухи, их маленькие темные тельца облепляли мясо и грязную посуду, толпились в залитой кровью раковине, ползали по бурым потекам на стенах и на полу. Однако похититель понес свою добычу не туда: напротив кухни было еще одно помещение, отгороженное от коридора большим листом фанеры. Отодвинув заграждение, мужчина занес девочку в маленькую, не больше кухни, комнатку, и бесцеремонно швырнул на пол лицом вверх. Спальня, а это, если судить по наличию разворошенной кровати с несвежим, покрытым пятнами бельем, была именно она, представляла из себя даже более психоделическое зрелище, чем кухня. На полу, заваленном разнообразной скомканной одеждой, растекалась подсыхающая лужа крови. Некоторые вещи лежали прямо в ней, насквозь пропитавшись бордовой жидкостью, другие, уже пришедшие в негодность тряпки, были забрызганы или заляпаны, а кое-где виднелись даже ошметки плоти. Здесь же, чуть сдвинутый к противоположной от кровати стене, стоял большой таз, наполненный крупными, явно принадлежавшими когда-то людям, органами - сердцами и печенью - щедро переложенными льдом. Другая же часть комнаты, противоположная от выхода, рядом с надежно заколоченным окном, была больше похожа на гримерную. Тут и там, на вбитых в стену ржавых крючьях висели парики и различные детали одежды, как женской, так и мужской. Маленькое трюмо, контрастно выделяющееся на фоне остального помещения, было просто завалено разнообразной косметикой и бижутерией. Возле зеркала стоял мужчина среднего роста, почему-то одетый в длинную юбку, из-под которой виднелись толстые невысокие каблуки лакированных туфель. – Аааа... Ты как раз вовремя - я уже почти закончил, – сказал незнакомец, поворачиваясь на звук шагов. Лидия едва слышно охнула. На нее смотрело грубое подобие Джонатана: те же светлые волосы, схожие черты лица, однако у студента они были куда тоньше и красивее, зеленые, но какого-то болотного оттенка глаза. Шон, а это был именно он, оказался ниже своего младшего брата, но шире в плечах. Неестественная бледность его кожи с головой выдавала в нем вампира. – Ты знаешь, кто я? – маньяк обратился к девочке, зачем-то вытягивая перед собой ладони. Лидия едва заметно кивнула, глядя на него снизу вверх. – Замечательно. Я тоже знаю, кто ты. Ты – маленькая сучка, которая посмела лезть к моему брату. Ты думала, я ничего не замечу? – почти прорычал Шон, однако внешне остался неподвижен. Пальцы его правой руки плавно скользили по левой, меняя ее: покрытая мозолями и шрамами грубая кожа разгладилась, ладонь стала меньше, изящнее и больше похожей на женскую. Девочке уже приходилось наблюдать подобные изменения. Так работала Изменчивость, любимая дисциплина Цимисхов. – Я... не... – каждое слово давалось маленькой Тореадор с огромным трудом. Она искренне надеялась, что маньяк посчитает ее слабым противником и вытащит кол, однако Шона, видимо, все устраивало и так. – Что - не? Конечно, да! Думала, я не узнаю, что ты показывала ему свои стишки и нахваливала то, что пишет мой братец? Неет... Я все видел, слышал, запоминал... Все эти люди, окружавшие Джонатана, они почему-то думали, что мои послания - нелепая шутка... А ведь я предупреждал! Каждого из них предупреждал! И профессора, и эту его тупую подружку, и друзей... – Зачем... Шон посмотрел на девочку как на умалишенную, покачал головой и, развернувшись к зеркалу, принялся подгонять лицо под ему одному известный образ: – В детстве мы были лучшими друзьями. Я был его защитником, страшим братом, самым близким человеком. Мать с отцом тогда разводились, им было не до нас. Я знал обо всех переживаниях Джонатана, я утешал его, когда он плакал над разбитой коленкой! А потом отец его увез. Этот старый пидорас запрещал нам общаться, а все потому, что я, видите ли, пошел не по той дорожке! Грязный ублюдок! Как я был счастлив лично его прикончить! Маньяк довольно рассмеялся и потянулся за коротким рыжеватым париком, который потом весьма профессионально надел. – Тебя ста... – Что? А... Да, Становили. Я не знаю, кто это был. Помню только, что на меня и моих приятелей напали, когда мы делили в переулке бабки очередного неудачника. Потом я пришел в себя весь в крови над разодранным телом Тома. Бедняга Томми, – Шон поморщился и потянулся за тушью. – Меня подобрали Анархи, им было насрать, кто я. Но вообще я думаю, что я Тореадор. У меня же есть чувство прекрасного! Лидия мысленно содрогнулась от отвращения и беззвучно выдохнула. Вполне возможно, что его Становил какой-нибудь отступник Тореадор, владеющий Изменчивостью, и, разумеется, бросил на месте, не посчитав нужным возиться с Птенцом. – Через некоторое время я ушел от Анархов. Они были милыми ребятами, но слишком уж идейными. Я хотел найти Джонатана, сказать ему, что жив. Думал, что он обрадуется... Папочка не показывал ему мои письма, да... Их я тоже нашел. Чтоб его черти в Аду драли! Потом я пытался связаться с Джонатаном напрямую, но он не поверил, что это я, решил, что кто-то прикалывается. А потом я приехал сюда... Нашел этого пьяницу, – маньяк кивнул на все также безмолвно стоящего мужчину, – сделал своим гулем и поселился у него. Местным вампирам было не до меня: я слышал, пропал Шериф, и, видать, были еще какие-то разборки. Я не вникал. Я нашел своего брата, думал, он страдает без меня... А он! Он просто забыл! И наслаждался жизнью. Улыбался, общался с друзьями, целовался со своей девушкой! И это все тогда, когда я страдал! Шон нацепил на шею крупные бусы, встал, надел на себя лифчик, набитый поролоном, и, накинув сверху просторный женский жакет, принялся застегивать пуговицы. – И тогда я решил, что он должен вспомнить, как хорошо нам было вместе. Я хотел, чтобы он прибежал ко мне в слезах, как раньше, в детстве, и попросил бы защитить. Я снова стал бы самым лучшим братом в мире! – маньяк довольно покрутился перед зеркалом, подхватил небольшую сумочку в тон туфлям и, небрежно переступив через Лидию, направился к выходу. У самого порога он задержался и снова обернулся к девочке: – Сегодня я заберу Джонатана и Становлю прямо здесь. Надеюсь, у тебя много крови? – Д-да... – маленькая Тореадор едва заметно кивнула. – Хорошо. Моему Птенцу будет нужно что-то съесть, – Шон повернул голову в сторону слуги. – Эй, ты! Облей ее бензином. Если кто-то вломится - поджигай. Понял меня? Гуль согласно кивнул, достал из-под кровати бутылку, отвернул пробку и щедрым движением плеснул желтоватой, резко пахнущей жидкостью на одежду леди Сильверстайн... *** Элайджа гнал свой «танк» как ненормальный, не обращая внимания на зачастую красный свет светофоров. Когда Джастин указывал налево – Тремер тут же резко сворачивал влево, а когда направо – резко направо. Анну, которая была вынуждена сесть на заднее сиденье, кидало из стороны в сторону, как тряпичную куклу. – Почему у тебя нет ремней безопасности?! – не выдержав, взвизгнула дива, когда при очередном повороте ее впечатало в стекло. – Обычно я вожу там трупы – они не жалуются, – рявкнул Эл, выкручивая руль. Анна была уверена, что Тремер обязательно во что-то врежется, но тот каким-то чудом умудрился объехать все препятствия, которые встретились на пути. «Препятствия» лишь возмущенно сигналили и посылали им вслед проклятия. После недолгой, но весьма насыщенной гонки, «танк» Элайджи подъехал к одному из фургонов трейлерной стоянки, в окнах которого горел свет. – Мы приехали? – спросила Анна, опасливо оглядываясь по сторонам. Эта местность была ей знакома, и Майерс со страхом поняла, что, когда ее похищали, мнимый Сэм ехал именно сюда. – Да, я уверен, что это здесь, – сказал Джастин и, выйдя из машины, направился к фургону. За ним последовала дива. – Странно, здесь нет никакой машины, – заметил Элайджа, тоже выбираясь из «танка». – Не мог же он оставить ее здесь одну... Или она не одна? – Как бы там ни было, выбивай дверь, – скомандовала Майерс. – Если он и уехал, то может вернуться в любой момент. – Фигня вопрос, – пожал плечами Тремер, вытаскивая из тубуса катану, и, приблизившись к трейлеру, со всей силы всадил по двери ногой. – Тук-тук! Заскрипели петли, раздался треск, и дверь плашмя упала внутрь фургона. Элайджа вбежал в трейлер и, слегка поскользнувшись на чем-то, резко свернул налево. Джастин и Анна бросились следом. Оказавшись внутри фургона, Майерс непроизвольно вздрогнула: помещение представляло собой узкий коридор, вплотную заваленный разнообразным хламом, справа заканчивающийся маленькой кухней, из которой доносился спектр мясных ароматов, а слева стояла перегородка, которая, видимо, закрывала вход в спальню, где могла находиться Лидия. Отодвинув в сторону лист фанеры и размахивая разделочным ножом, им навстречу выбежал мужчина. В его чертах Анна смутно узнала лицо Сэма, но сейчас оно было жутко искажено. При ярком электрическом свете перепутать их не представлялось возможным – незнакомцу было сильно за тридцать, а обрюзгшее тело и черные волосы, забранные сзади в хвост, разительно отличали его от подтянутого и белокурого гуля Майерс. Мужчина определенно запаниковал, увидев столько незваных гостей, но все же отчаянно попытался зацепить ножом Джастина, который оказался ближе всех. Тореадор грациозно уклонился от этого нелепого выпада, сделав всего один шаг назад, а в следующее мгновение катана Эла дерзко полоснула нападавшего по груди. Майерс не знала кто это – гуль или человек, но его ноги подкосились, и он тут же упал на колени. Тем не менее, раненый мужчина еще раз попытался задеть Джастина из последних сил, однако Тореадор ловко схватил его за руку и резко дернул. Послышался сухой треск ломаемых костей и последовавший за ним громкий полный боли вопль. Нож выпал из ослабевших пальцев и с жалобным звоном ударился о пол. В воздухе, пропитанном гнилью, вдруг запахло горелым. – Лидия! – на ходу крикнула Анна, боком миновав Элайджу и Сира, и бросилась к перегородке. Женщина надеялась, что маленькая Тореадор ей ответит. Заглянув за фанеру, Майерс ахнула. Эта часть трейлера представляла собой что-то среднее между скотобойней и гримеркой: кровавые потеки на полу, груда бесформенной одежды, парики, бижутерия и большой наполненный органами и кровавым льдом таз. Но не это повергло женщину в шок. На полу с колом в груди лежала леди Сильверстайн, наполовину объятая огнем. Прожорливые языки пламени уже слизали верхнюю часть ее одежды и добрались до кожи... Это было ужасное зрелище! Кожа девочки лопалась и слезала, сворачиваясь словно бумага, оголяя мышцы и сухожилия. Кое-где в глубине черных обугленных дыр уже виднелась кость. Не успев даже испугаться, Анна схватила таз со льдом и вытряхнула его содержимое на Лидию, почти сразу потушив весь огонь. Девочка выглядела просто кошмарно: ресницы, брови и волосы полностью сгорели вместе с частью кожи на затылке, шее и лбу, грудь и руки представляли собой сплошную кровавую рану, а полусгоревший свитер намертво приклеился к обнажившейся плоти. Ноги девочки тоже пострадали, не так сильно как верхняя часть, но с такими повреждениями Лидия вряд ли смогла бы нормально передвигаться. Вот теперь женщине стало по-настоящему страшно. Всхлипнув, Анна приоткрыла девочке обожженный рот и выжала над ним одно из валяющихся на полу сердец. Кровь тоненькой струйкой полилась в горло Лидии. Проделав тоже самое еще с двумя сердцами, Майерс вынула из груди девочки кол, и оставленная им рана тут же затянулась. Маленькая Тореадор проглотила кровь и аккуратно повернула голову, зашипев от боли. В этот самый момент в комнату вошли Джастин и Элайджа. – А я всегда говорил: спички детям – не игрушка, – глубокомысленно выдал Тремер. – Хотя вообще, я рад, что ты жива. Но, скажу честно, выглядишь отвратно. – Сейчас не самое подходящее время для шуток, – рыкнула на него Майерс, обхватив себя руками, словно ей было холодно. Дива действительно дрожала, но от запоздалого страха и осознания, что они связались с очень опасным психопатом. – Лидия, ты видела его? Все трое посмотрели на маленькую Тореадор сверху вниз, ожидая, что же она им расскажет. – Для начала я хочу сказать вам спасибо, – на редкость спокойно для сложившейся ситуации проговорила девочка и протянула к Элайдже руки. – Помоги. Шагнув ближе, Тремер обхватил ее запястья и посмотрел Лидии в глаза. – Готова? Леди Сильверстайн, сцепив зубы и зажмурив лишенные ресниц веки, молча кивнула. Не в силах смотреть на происходящее, Майерс отвернулась, но все равно слышала этот мерзкий звук отрывающейся от пола обгорелой плоти и сдавленный детский стон. – Так лучше. – Девочка мертвой хваткой вцепилась в руку Элайджи. – Я не знаю, что это и кто это, но он владеет Изменчивостью и высоким уровнем Присутствия. Шон, а это действительно он, велел своему гулю облить меня бензином и поджечь, если явятся незваные гости. Что, в общем-то, и произошло. – А где сам Шон? – дрожащим голосом спросила Анна, заставив себя повернуться к Лидии. – Он уехал за Джонатаном, сказав перед уходом, что собирается его здесь Становить. – Ну дак мы его подождем, – довольно ухмыльнулся Элайджа. – Встретим с распростертыми объятиями. – Только нужно замести следы и что-нибудь сделать с гулем. Он мертв? – Маленькая Тореадор вопросительно посмотрела на Тремера. – Само собой. – Отлично. Возможно, кому-то даже стоит им переодеться... – Я рожей не вышел, – заявил Элайджа, состроив мерзкую гримасу. – Да он не краше был, – фыркнула Лидия. – Сойдешь. – Тебя можно загримировать, – предложила Майерс, кивнув на трюмо, заваленное косметикой. – Здесь есть все необходимое. – Ну, окай... – Только сними с гуля одежду... – Лидия попробовала сделать шаг, но тут же поморщилась от боли. – И его тело нужно куда-то спрятать. – Это легко, – плотоядно улыбнулся Элайджа. – Здесь такая замечательная кухня! Куском мяса больше, куском мяса меньше... – И то верно... – пробормотала Анна, глядя на кровавые потеки. После Становления ее жизнь мало чем отличалась от смертной до приезда в этот город. Разницу составляли лишь способ питания и новое общество, в котором она начала вращаться. А вот в Фог Сити Анна увидела изнанку того, о чем даже не могла подумать, и ей нужно было время, чтобы все это принять. – Времени у нас может быть не так много, – вмешался в разговор молчавший до этого момента Джастин, снимая пиджак и аккуратно вешая на перегородку. – Я разделаю этого гуля, пока Анна будет гримировать. Женщина с ужасом пронаблюдала, как ее возлюбленный следом за пиджаком снял белоснежную рубашку, чтобы и ее не заляпать кровью, после чего раздел гуля, и, взяв его за ноги, небрежно потащил в сторону кухни. С такой стороны Анна видела своего Сира впервые. С трудом уняв дрожь в руках, Майерс принялась перебирать парики, почти сразу отыскав подходящий. Чтобы добавить Элу массы в теле, так как гуль Шона был крупнее, пришлось напихать под одежду тряпья. За этим последовала более тонкая работа – наложение грима на лицо. К счастью, в оперном театре диве частенько приходилось себя гримировать, потому с Тремером она закончила довольно быстро. На месте, где горела Лидия, они насыпали кучу земли, смешанную с прахом и пеплом, инсценируя смерть маленькой Тореадор, а саму леди Сильверстайн было решено спрятать под кровать. – Слушайте, леди обгорелая конфетка, – подал голос Элайджа, скептически разглядывая себя в зеркало. – Вы, когда еще с маньяком мило общались, случайно не выяснили – он признанный в этом городе Сородич или нет? Может, я его просто шлепну? – Я буду очень счастлива, если ты это сделаешь. – Руки Майерс снова задрожали, и она все никак не могла завернуть крышку тюбика с тональным кремом. – Он непризнанный, поэтому все в твоих руках, мой кровожадный друг, – отозвалась Лидия из-под кровати. Свисающее до пола одеяло надежно скрывало девочку от посторонних глаз. – Тогда, быть может, вам троим стоит уйти, а я все сам? Возьмите мою машину. – Я точно остаюсь, – твердо сказала Анна, все-таки справившись с тюбиком и с громким стуком вернув его на трюмо. – Он притащит сюда Джонатана, и я хочу убедиться наверняка, что с этим юношей будет все хорошо. – Я тоже могу помочь, – раздался детский голосок. – Как? – Элайджа с сомнением посмотрел на кровать. – Даже в таком состоянии старейшина Тореадор еще на что-то способна. – Лаааадно, если ты так в себя веришь, – хмыкнул Эл и обернулся к Анне. – А вы, мисс Майерс? – Я спрячусь вон в той груде тряпок. – Женщина махнула рукой в сторону входа в трейлер и печально осмотрела свой белый сарафан, с которым ей определенно было суждено попрощаться этой ночью. – Гуль готов, – объявил Джастин, неожиданно появляясь из-за перегородки с уже вымытыми руками. – Только вот ваша маскировка не поможет, если не отогнать машину. Я могу это сделать. Анна, ты со мной? – Маньяк может вернуться в любое время, потому я лучше спрячусь и подожду. Когда все закончится – позвоню. – Хорошо, только будь осторожна, – Сир кивнул, но Майерс знала, что он не одобряет ее решение лезть на рожон. – Тремер, ключи. Буркнув что-то себе под нос, Элайджа кинул связку Джастину. – А! И вот это заберите, тоже палевно. – Следом за ключами в руки Тореадора полетел тубус. – Отгоню на соседнюю улицу, – предупредил Тореадор, сняв с пе­рего­род­ки свои ве­щи, и, закинув оружие Тремера на плечо, вышел из трейлера. Анна тяжело вздохнула и направилась к груде тряпья. Зачем, ну зачем она это делает? Ради безопасности смертного? Доказать всем, что и от нее может быть польза? Или потому, что не хочет отдавать Джонатана Лидии? Но что неонат может противопоставить старейшине? Негласный закон Камарильи – ничего. Спрятавшись в одежде под чутким руководством Элайджи, Анна замерла. Сам же Тремер постарался приладить входную дверь на ее законное место. Она сопротивлялась, норовя перекоситься и снова упасть, но Элайджа оказался упорнее. – А как вел себя этот гуль? – спросил он у Лидии, вернувшись за перегородку. – Очень апатично, как робот, – отозвалась девочка. – И к Шону никак по-особому не обращался. – Угу... В трейлере повисла тягучая тишина. Все заняли свои места в ожидании возвращения маньяка. Отвратительный запах гнилого мяса въелся в одежду настолько хорошо, что Майерс пришлось перестать дышать. Зато сквозь несколько рубашек кое-как просматривался вход и кухня, что должно было позволить женщине вовремя среагировать. Через некоторое время Сородичи наконец-то услышали гудение машины и недоуменный голос Джонатана. – Мам, неужели ты живешь здесь? «Мам? – опешила Анна. – Неужели Шон прикинулся его матерью? Господи, а ведь я советовала Джонатану наладить с ней связь!» – Я знаю, это не самое лучшее место, но здесь живет один мой друг, – ответил ему незнакомый женский голос. – Не волнуйся, проходи. – Как-то здесь странно... – протянул юноша. – Мам, ты же обычно останавливалась в особняках? – Я здесь специально остановилась, пока искала тебя. Не волнуйся, все хорошо, – промурлыкал Шон, а в следующее мгновение раздался короткий стук в дверь. – Митчелл, я вернулась. Анна видела, как Элайджа подошел к двери и осторожно открыл ее. – Как там наша гостья? – Я сделал все, как вы сказали, – голосом дауна прогнусавил Тремер. – Ее больше нет. – Что здесь происходит? – испуганно спросил Джонатан. – Ничего страшного, она просто ушла. Проходи, не бойся, – голос Шона звучал очень притягательно, противоестественно притягательно. Сомнений быть не могло – он использовал Присутствие. – Ладно, надеюсь, мы здесь ненадолго... А то Анна и Лидия вернутся и будут меня искать... – студент вошел в трейлер и с интересом осмотрелся по сторонам. – Не волнуйся, уже не будут, – еле слышно проговорил маньяк, тоже заходя внутрь. Анна успела увидеть только длинную пышную юбку. – Митчелл, не стой столбом. В конце концов, постели где-нибудь сесть. У тебя здесь жуткий бардак. Шон отодвинул скамейкой одну из тряпок рядом с Майерс и сел, почти закрыв своей спиной весь обзор. – Садись со мной, – сказал он Джонатану и легонько похлопал рукой рядом с собой, но юноша неожиданно испуганно попятился. – Митчелл, где ты там? Анна не видела, что происходило с левой стороны, но зато отчетливо услышала, как Шон возмущенно взвизгнул: «Ты что делаешь?» Это и стало для женщины сигналом. Мгновенно вскочив на ноги, она увидела, как мимо нее пронесся с ножом Элайджа, спустя секунду метко полоснув острым лезвием по груди маньяка. Майерс устремилась к Джонатану, но Шон уклонился от второй атаки Тремера и оказался возле юноши первым. Зашипев, женщина хотела было кинуться на маньяка и вцепиться в его шею зубами, как ее внезапно заставило обернуться громкое «Шон, отойди от Джонатана!» То, что она увидел потом, напомнило Анне фильм ужасов: детское, сплошь покрытое ожогами тело, двигаясь ломано и неестественно быстро, ползло по направлению к ним, оставляя за собой кровавый след и частички обгорелой кожи. При этом девочка распространяла вокруг себя ауру величия, от чего Майерс тут же захотелось склонить голову и опуститься на колени. Когда же она пришла в себя от увиденного, маньяк, с трудом переборов воздействие Присутствия, уже удлинил клыки и быстрым движением вцепился в шею растерянного Джонатана. Элайджа несколько раз полоснул Шона ножом, тот инстинктивно дернулся, но не разжал зубы. Выражение лица маньяка было обреченно-счастливым, очень странным для того, в кого втыкают острое лезвие. – Нет! – злобно рыкнула Майерс, зашипев. Элайджа последним движением перерезал Шону горло, наверняка достав даже до позвоночника, и в эту же секунду снова раздался крик Лидии: – Шон, отойди от Джонатана! В этот раз маньяк все-таки разжал клыки, и Анна увидела, как из двух глубоких неаккуратных ран на шее юноши быстро побежала кровь. То ли от приказа маленькой Тореадор, то ли от того, что ему повредили позвоночник, Шон упал на пол. Вместе с ним осело уже ничем неподдерживаемое тело Джонатана, под которым быстро образовалась багровая лужа. Забрызганная кровью и совершенно шокированная происходящим, Майерс оцепенела. – Мне. Джонатана. Сюда. Срочно, – внезапно прорезал повисшую тишину еще один приказ леди Сильверстайн. Вот она – власть старейшины. Анна чувствовала, как ее буквально сжимает сила Присутствия Лидии, вынуждающая подчиниться. Тело женщины уже почти было готово повиноваться, но разум... Нет, Майерс была не согласна с желанием девочки загулить юношу. Она не хотела, чтобы он навеки превратился в такого же раба, как и Сэм. Джонатан не заслуживал этого... – Нет... – сквозь зубы прошипела Анна, сопротивляясь Величию. – Если его нужно напоить кровью, чтобы спасти, то это сделаю я... – Срочно. Мне. Джонатана, – повторила Лидия, удивившись упорству Майерс, которая уже упала рядом с юношей на колени и разорвала клыками свое запястье. – Элайджа! Принеси мне Джонатана! – с большим давлением проговорила маленькая Тореадор. Тремер, подчинившись ее приказу, в мгновенье оказался рядом со студентом и буквально вырвал его из цепких пальцев Анны. Женщина злобно зашипела, но Джонатан уже лежал возле маленькой Тореадор, которая поднесла свое запястье к его рту. Кровь Лидии потекла в горло студенту, и рана на шее Джонатана начала медленно затягиваться, однако он все равно какое-то время лежал неподвижно. Потом его веки зашевелились, и в открывшихся зеленых глазах Майерс с ужасом заметила отблеск Зверя. – Эл, держи его, – приказала леди Сильверстайн. – И пододвинь сюда нашего маньяка. – Как скажешь, – Тремер прижал начинающего приходить в себя студента к полу и за ногу подтащил к нему его лежащего в торпоре брата. – Надеюсь, у тебя много крови? – мстительно спросила маленькая Тореадор, наблюдая за тем, как Джонатан впивается в неподвижное тело Шона. – Моему Птенцу нужно что-то съесть. Когда кровь в маньяке кончилась, Джонатан, все еще пребывающий в Звере, недовольно заурчал и рванул клыками его шею. Теперь уже окончательно мертвое тело тут же стало разлагаться, превращаясь в увешанный остатками гнилой плоти скелет. С лица студента начало медленно сползать несвойственное ему ранее хищное выражение. – Эл! – Лидия снова кивнула Тремеру на Джонатана, и через мгновение свежестановленный Сородич ткнулся носом в пол с куском дерева в сердце. Анна, чувствуя подкатывающую к горлу тошноту, вынула из сумочки мобильный и набрала номер Джастина. Сир взял трубку после первого же гудка. – Все хорошо? – Со мной - да. Срочно возвращайся, здесь кое-что произошло, – дрогнувшим голосом проговорила Майерс и отсоединилась. На минуту в помещении воцарилась полная тишина, разбавляемая лишь жужжанием многочисленных мух. – Тебе пиздец... – первым подал голос Элайджа, переводя взгляд с Лидии на ее новоиспеченного Птенца. – Незаконное Становление. – Не думаю, – перешла на откровенно суровый тон девочка, что-то быстро прикидывая про себя. – Я прямо сейчас попрошу Князя. Дай мне телефон. – Держи, – пожал плечами Тремер, доставая из кармана мобильный и протягивая его девочке. – Но... – Эл, будь другом, помолчи, – тут же оборвала его маленькая Тореадор, торопливо набирая нужный номер. – Алло, мистер Смит? Скажите, я могу поговорить с Князем? Да, очень срочно. Что? Беседует с мисс Моро? Конечно, спросите. Да, я подожду. Некоторое время в трубке молчали, но потом послышался голос Князя. Его было слышно куда лучше, чем Секретаря. – Доброй ночи, леди Сильверстайн. У вас ко мне какое-то дело? – Доброй ночи, мистер Оак. Просите, что я вас беспокою, но это не терпит отлагательств. – С вами все в порядке? – вдруг спросил Князь, видимо заметив, что голос девочки несколько изменился. – Нет, со мной не все в порядке. На меня напал непризнанный Сородич этого города. Я обожжена, голодна и крайне недовольна. – О, мне очень жаль. Вот что бывает, когда Шериф пропадает. Хорошо, что вы не-живы. А как же тот телохранитель, что был к вам приставлен? – Он ликвидировал угрозу, – буднично сообщила Лидия, посмотрев на Тремера. – Элайджа МакНелли заслужил самой высокой оценки. У меня нет ни малейших претензий к его работе. И я хочу, чтобы Тремеры услышали это, мистер Оак. Эл даже приосанился, нагло подслушивая разговор, и приятельски подмигнул девочке, а та в свою очередь ему улыбнулась. Улыбка на обожженном лице смотрелась весьма жутковато, но Тремера это, похоже, не смутило. – К сожалению, угроза была куда серьезнее, чем вы полагали, Князь, и мистеру МакНелли было достаточно сложно следить одновременно за мной и мисс Майерс... В трубке со стороны мистера Оака повисла напряженная тишина. Судя по всему, Князь пока не слишком понимал, к чему клонит леди Сильверстайн. – Впрочем, все завершилось хорошо. Но у меня есть к вам небольшая просьба... – Разумеется. – Что ж, в таком случае... – девочка набрала побольше воздуха в легкие. – Я, леди Лидия Сильверстайн, старейшина клана Тореадор, Дитя Шарля Де Ла Реля – верного слуги Камарильи, Становленная в Лондоне в тысяча восемьсот двадцать первом году... Лидия говорила и говорила, перечисляя свои заслуги перед Камарильей и имена Князей, которым в свое время помогла, а Анна поражалась тому, сколько всего за ее долгую жизнь маленькая Тореадор уже успела совершить. Рассказ девочки звучал легко и без запинок, словно хорошо отрепетированная речь. – ...и официально прошу у вас, Виктор Оак, Князь Фог Сити, право на Становление Птенца, которого я заберу с собой, как только вы откроете ворота этого города. – Я не вижу причин вам отказывать, – тут же отозвался Князь. Судя по всему, он рассчитывал на куда менее приятную просьбу. – Если только выбранный вами смертный не является кем-то из глав моего города. – Никоим образом, мистер Оак. Он студент. Его имя – Джонатан Лейн. – В таком случае, когда вы Становите и обучите его законам Камарильи, я буду рад увидеть вашего Птенца на представлении. Минуту, леди Сильверстайн, а не тот ли это мистер Лейн, вокруг которого была вся эта история с убийствами? – Да, это именно он. – Тогда я буду очень благодарен, если вы увезете из Фог Сити такую проблему. – Благодарю вас, Князь. – Лидия самодовольно покосилась на Тремера, и тот беззвучно зааплодировал. – Доброй ночи. – Доброй ночи, леди... Ох, с вами хотела бы побеседовать мисс Моро, она слышала наш разговор и говорит, что хочет отблагодарить вас за ее спасение. – Я с радостью с ней поговорю, – тут же согласилась Лидия. – Доброй ночи, мисс Моро... Закончив разговор с Примогеном Вентру, девочка протянула Элайдже его телефон. – И что дальше? – поинтересовался тот. – Пожалуйста, отвези в особняк мисс Моро меня и моего Птенца. Примоген Вентру любезно предоставила нам несколько комнат. Там мне будет намного удобнее, чем в гостинице – не выйду же я к смертным в таком виде? – Без проблем, – хмыкнул Тремер и, обыскав тело маньяка, подкинул в руке ключи от его машины. – Ждать нет смысла, свою тачку заберу потом. Только надо бы вас во что-то завернуть, а то как-то... – Тряпок тут предостаточно, – Лидия кивнула на захламленный коридор. – И еще, Эл, пожалуйста, забери с трупа Шона туфлю. Думаю, Тони устроит нам еще одну приватную встречу... Анна молча наблюдала за тем, как Элайджа закинул в машину Шона сначала обездвиженного Джонатана, а потом аккуратно перенес на сиденье укрытую пестрой тканью Лидию. Девочка вежливо попрощалась с дивой, а Тремер невнятно пробурчал «Покедова». Когда машина отъехала от трейлера, Майерс обессилено сползла на пол. Ее еще час назад белоснежный сарафан сейчас был перемазан ярко-алыми пятнами крови, но Анна не чувствовала сожаления. На диву навалилась какая-то странная тянущая пустота, отрешенность, словно из нее выдавили душу. Она обернулась и взглянула на то, что осталось от Шона: бесформенные куски прогнившей плоти. Окончательно мертв. Убит. Больше никакого страха и преследований, все вернется на круги своя... Но уже не будет прежним. Этой ночью для Майерс навсегда четко вырисовалась граница между миром Сородичей и смертных. Не соображая, что делает, Анна поднялась и вошла в трейлер. Быстро вытряхнув из ближайшей коробки ее содержимое, игнорируя вонь и рой не терявших времени мух, женщина собрала в нее останки маньяка. Кинув сверху рыжий парик, Майерс запечатала коробку и вместе с ней вышла на улицу. В этот самый момент к трейлеру подъехал «танк». – Анна! – едва заглушив мотор, из машины выпрыгнул Джастин и подбежал к женщине. – Где все? Что произошло? – Лидия... Становила Джонатана, – только и смогла проговорить Майерс, прежде чем из ее глаз потекли кровавые слезы, и она уткнулась лицом в пиджак Сира. – Я догадывался, что это может произойти, – вздохнув, сказал мужчина, одной рукой прижав диву к себе. – Она старейшина, Анна, и у нее больше прав и влияния. Тебе остается только подавить свою гордость и смириться с этим. К тому же, неонату никто бы не дал разрешения на Становление. Женщина это знала хорошо, но такое знание не подсластило горький вкус проигрыша. За короткое время в жизни Джонатана появилось три важных вампира, но только один из них смог забрать с собой приз... Шона же Анна собиралась похоронить на болотах. Она хотела раз и навсегда вместе с ним избавиться от этого мерзкого смешанного чувства страха и бессилия. – Я хочу уехать из этого города, – прошептала Майерс, сжимая руками коробку. – Пожалуйста, увези меня... *** Тем временем на болотах... – Милдред, ты закончила со своими делами в городе? – Цимисх такой ослепительной красоты, что на него было больно смотреть, поднялся с болотной кочки и посмотрел на свою ученицу. Он был абсолютно обнажен: кожа его идеального тела светилась странным желтоватым светом, густые золотые волосы крупными волнами падали на спину. Вампир был похож на ожившую греческую статую. – Да, учитель, – Малкавианка поправила сползающие с носа очки. – Я отказалась от должности и официально покинула город. Им там не до меня. – Тем лучше, – произнес Цимисх и, сделав еще пару записей в блокноте, аккуратно погрузил внутрь себя сначала его, а потом карандаш. Мелодичный голос вампира звучал ровно и был полностью лишен эмоций. – Мне не хотелось бы, чтобы тебя искали, и пострадал кто-то еще. Как пострадал тот вампир... – Шериф? – Да, тот, кого ты называешь Шерифом. Тогда я, кажется, достаточно рассудительно сообщил ему о том, что намерен остаться здесь и изучать это индейское захоронение и не собираюсь посещать город. К сожалению, он не внял моим словам. – Нет, учитель. Больше никто не пострадает, – Милдред смиренно склонила голову, на мгновение скрыв лицо волосами, и улыбнулась собственным мыслям. Приступ закончился, она устала от убийств и теперь жаждала учиться дальше. Скорее всего, в новостях именами жертв Малкавианки пополнят список того, разгулявшегося в кампусе маньяка. К тому же, тела вряд ли найдут, чтобы определить, что не он приложил к этому руку. Всех своих жертв Милдред навеки упокоила в болоте, в том числе и ту девочку из приюта, которую искали дольше всех. Интересно, кому нужна эта беспризорница? – В таком случае, мы уходим, – Цимисх последний раз посмотрел на огни города и, развернувшись, уверенно направился куда-то вглубь леса. Малкавианка отправилась следом, то и дело проваливаясь в зелено-коричневую болотную жижу. Тут было неглубоко, где-то чуть выше щиколотки, но ноги неприятно увязали, сильно затрудняя передвижение. – Учитель? – Я тебя слушаю, – вампир даже не обернулся. Несмотря на то, что он тоже проваливался в грязь, его походка оставалась непринужденно-плавной, будто бы он шел не по болоту, а по накатанной асфальтовой дороге. – Куда делась тот Сородич, что жила неподалеку от нас? Она тоже была непризнанной и... – Меня не волновала судьба той Гангрел. Она была из тех, кого ты называешь шабашитами. Прошлой ночью она не вернулась на болото. Это все, что ты хотела знать? – Да, учитель. – Хорошо. А теперь, прошу тебя, не задавай мне более никаких вопросов. Я хочу насладиться тишиной и подумать...