Друг детства

– Сэм, мистер Мид уехал на своей машине, потому сегодня ты сопровождаешь меня. – Анна поправила воротник черной рубашки гуля и немного ослабила галстук. – Угроза в записке не шутка, потому будь внимательнее. – Да, мисс. Не понимаю, кто мог вам такое написать… – А вот я совершенно не хочу знать кто это. Надеюсь, он оставит меня в покое. Внезапный стук заставил их повернуть головы к входной двери. – Вы кого-то ждете? – шепотом спросил Сэм. – Нет. Открой, – приказала Анна, машинально поправив прическу и усевшись в кресло. Мужчина направился к двери, положив руку на кобуру с пистолетом. Он передвигался почти бесшумно, несмотря на довольно звонкий мужской каблук. Когда-то Сэм являлся одним из лучших выпускников полицейской академии Нью-Йорка, но бросил все, чтобы последовать за своей госпожой. Внешне мужчина был очень красив: высокий, с солдатской выправкой, широкими плечами и узкими бедрами. На лице не было ни единого изъяна, а его кожа, почти не тронутая загаром, словно светилась изнутри. – Леди Сильверстайн… – донеслось до Анны. – Конечно, проходите. Женщина ожидала до последнего момента, чтобы картинно повернуться и изобразить удивление: – Лидия, доброй ночи, не ожидала увидеть вас так скоро. – Здравствуйте еще раз. Прошу прощения, если побеспокоила, но у меня есть, что вам сообщить. Я узнала некоторые сведения о мисс Джулай… или миссис... – И что же? – Кроме того, что она ярая активистка и борется за права кого только можно… - Лидия едва заметно поморщилась, то ли от того, что отнюдь не питала теплых чувств к малоимущим людям, многодетным семьям и другим группам несчастных, защищаемых Джуди, то ли от того, что не одобряла подобный разброс интересов. - Я узнала, что сегодня нужный нам социальный работник будет в клубе «Диванный круг Стейси». Джулай проводит лекцию о правах сексуальных меньшинств. Ее выступление продлится до часу ночи, потому, если мы поторопимся, то наверняка успеем. – Отлично, у меня все равно нет никаких дел, – сказала Анна, вставая. – Сэм, подай пальто. Гуль с довольной улыбкой поспешил выполнить прихоть госпожи. Ему нравилось угождать Анне, ведь когда женщина находилась в добром расположении духа, то оказывала ему знаки внимания. Спустя несколько минут они уже ехали по направлению к клубу. Лидия задумчиво рассматривала пейзаж за окном, а Анна сидела рядом с Сэмом и, расслабленно откинувшись на спинку уютного сиденья, следила за дорогой. Мужчина то и дело косился на диву, которая, словно развлекаясь, обнажила шею, сдернув шарф. У Майерс была длинная шея без единого изъяна и соблазнительная родинка возле яремной впадины. Анна прекрасно знала, какие фантазии уже захватили мысли ее водителя. – Кажется, приехали, – нарушил молчание гуль, свернув к какому-то зданию с яркими вывесками. Асфальтированная дорога плавно перешла в заросли и кочки, покачивающие машину в разные стороны. Сразу за клубом начинались пустоши, и первое, что увидела Анна сквозь туман в свете фонарей, - жалкие, пожухлые кустики, почти лишенные листвы. «Диванный круг Стейси», стоявший почти на болоте, оказался невысоким одноэтажным зданием, в нескольких окнах которого горел свет. Рядом с клубом уже припарковалась пара-тройка дешевых машин. Когда Анна и Лидия выбрались на улицу, то почти синхронно поморщились – в воздухе витал просто «французский аромат» гнили и болота. В густом тумане слышались писк и хлопанье крыльев летучих мышей, которых женщина так и не сумела рассмотреть. – Как отвратительно... – проговорила девочка, осматриваясь по сторонам. – Мисс Майерс, исходя из того, куда мы сейчас с вами идем, я полагаю, что вашего гуля лучше оставить в машине, чтобы другие… – она сделала небольшую паузу, стараясь подобрать подходящее определение, – ...прибывшие послушать лекцию, не были сильно удивлены. – Да, естественно. Сэм, оставайся здесь. – Как прикажете, мисс, – мужчина вернулся в машину и тут же достал из бардачка какую-то книгу. «Наверняка очередной детектив», – подумала Анна, вместе с Лидией входя в здание. Внутри чуть меньше чем снаружи пахло сыростью и болотом, на стенах кое-где отклеились обои, а в узком слабоосвещенном коридоре женщина с ужасом заметила плесень. Желание здесь находиться враз скатилось с минимального до нулевого, но Майерс постаралась взять себя в руки. В гардеробной работник отсутствовал, потому она решила лишь расстегнуть пальто – после шикарных театров этот клуб казался настоящим клоповником. Впрочем, Лидия тоже не рискнула оставлять свою курточку на ржавом крючке. Дверь в помещение, где Джулай проводила лекцию, хоть и была закрыта, но оказалась достаточно тонкой, потому они еще издалека услышали уверенный женский голос: – Таким образом, по статистике за 2005-2010 год, дети, выросшие в однополых семьях, не отстают в развитии от своих сверстников, выросших в гетеросексуальных семьях, и опережают сверстников, проживающих в семьях с одним родителем. Лидия толкнула дверь и первой вошла в помещение. В маленькой комнатке, которая выглядела немногим лучше, чем коридор, находилось около восьми человек, занявших места на жестких деревянных стульях. Чуть в стороне был расположен бойлер с водой и дешевым кофе, возле дальней стены проектор показывал слайд со статистикой в виде диаграммы, а перед доской стоял стол с трибуной. За ним сидела женщина, переключавшая слайды, а за трибуной вещала плотно сбитая негритянка сорока лет на вид, одетая в дешевый деловой костюм светло-бежевого цвета. Под ее глазами пролегли заметные морщины, темные с проседью волосы были собраны в пучок. – О, новые слушатели! – Джулай ненадолго прервалась, так как остальные посетители стали украдкой оборачиваться. – Проходите, садитесь. – Здравствуйте, прошу прощения, что мы прервали вашу лекцию… – Лидия виновато улыбнулась, тихо шаркая ножкой в лакированной, украшенной бантиком, туфельке. – Мы можем войти? – Конечно, ничего страшного, вы еще успели к нескольким темам. Анна молча устроилась рядом с севшей на один из задних свободных стульев Лидией, и окинула присутствующих скептическим взглядом. Все они были одеты как люди среднего и низшего класса - у некоторых на одежде даже виднелись заплатки и затертые места. Не позволяя паузе затянуться, Джулай продолжила лекцию, рассказывая слушателям о правах сексуальных меньшинств в США и других странах, а также о воспитании детей в целом. Последняя тема подтолкнула Майерс к одной идее, и Анна, наклонившись к Лидии, прошептала: – Ты не против на сегодняшний вечер сыграть роль моей дочери? – Нет, мисс Майерс. Я уже привыкла к таким ролям, – Лидия мило улыбнулась в ответ. Ей очень хотелось добавить «за пару сотен лет», но девочка сдержалась, не желая рассказывать такие подробности о себе. По крайней мере, пока. – Отлично, – Анна довольно сложила руки на груди, продумывая дальнейший план действий. Мысленно женщина уже представила, как подойдет к негритянке со своей «дочерью» и начнет рассказывать, сколько девочка пережила в однополой семье, пока не попала в нормальную, и ее мамой стала сама великолепная мисс Майерс. Простые люди, как думала дива, обычно впечатляются любой историей, связанной со сливками общества. – Теперь вы можете задавать вопросы, – Джулай, наконец, закончила лекцию, и вверх тут же взметнулось несколько рук. – Насколько опасно отдавать ребенка в такую семью? – спросила женщина, сидящая на первом ряду, и негритянка тут же углубилась в обсуждение этого нюанса. «Лучше бы их так волновал собственный внешний вид и заработок, как проблемы сексуальных меньшинств», - с презрением подумала Майерс, закинув ногу на ногу. Она уже с нетерпением ждала окончания этого скучного мероприятия, чтобы скорее приступить к решению проблемы Примогена. Анна совершенно не вслушивалась в то, что рассказывала женщина. Все ее мысли занимал спектакль, который она собиралась разыграть после. Неожиданно Лидия подняла руку. Чтобы ее было лучше видно, девочке пришлось встать. – Да, – Джулай тут же переключила внимание на ребенка. – Здравствуйте, меня зовут Лидди. Я бы хотела сказать, что мисс… – девочка изобразила смущение, намекая на то, что не знает, как к ней обратиться. – Джулай, – с улыбкой представилась женщина. – Мисс Джулай, я бы хотела подтвердить то, что вы сейчас сказали, потому что я воспитывалась в такой семье и я нормальная. Правда, мам? Майерс словно ударило током. Женщина нервно покосилась на довольное лицо Лидии и, поднявшись, мысленно взмолилась, чтобы об этом вечере не прознали журналисты. Еще не хватало, чтобы посыпались статьи о том, что дива живет однополым браком! – Да... у нас все абсолютно нормально в семье, – выдавила из себя улыбку Анна, перенимая игру. – И, как видите, ребенок абсолютно нормальный, она хорошая воспитанная девочка. – Вам можно только позавидовать. У вас замечательная дочь, миссис... – Майерс, – Анна лихорадочно пыталась придумать, как выкрутиться из того, во что ее втянула Лидия. – Однако, мисс Джулай, я бы хотела сказать пару слов о причине, по которой мы сейчас здесь. Несмотря на то, что моя дочь воспитывалась в подобной обстановке, я посчитала для нее необходимым прослушать вашу лекцию, так как много слышала о вашем энтузиазме в отношении подобных мероприятий и лекций. Я бы хотела, чтобы Лидия выросла с другими моральными ценностями, нежели я, чтобы она училась на моих ошибках и смотрела на мир еще шире. – То есть, вы считаете… В этот момент дверь открылась, и в комнату влетел взъерошенный молодой человек, по виду студент, сжимающий в руке толстый потрепанный блокнот. Новый посетитель тоже не посчитал нужным снять верхнюю одежду и, несколько раз извинившись, занял стул позади Лидии. Анна же с ужасом узнала в нем Джонатана Лейна – того самого журналиста, что написал ей странное стихотворение. – Итак, – Джулай выдержала небольшую паузу, так как присутствующие опять переключили внимание на новоприбывшего, - вы хотите, чтобы ваша дочь сделала осознанный выбор на основе собственных предпочтений или же против этого? – Именно поэтому я и привела ее сюда - чтобы она послушала вашу лекцию и сама решила чего хочет, – Анна нервно улыбнулась, понимая, что теперь лишних вопросов точно не избежать. – Если честно, мисс Джулай, я прошу вас о разговоре тет-а-тет - моей дочери нужно задать вам несколько вопросов. Ответы на них она должна получить не от матери, а от человека, который разбирается в этом. – Да, конечно, после мероприятия… – Джулай покосилась на настенные часы. – Я смогу уделить вам немного времени. Еще вопросы? Анна села на свое место и покосилась на Джонатана. Молодой человек что-то старательно черкал в блокноте, а рядом с ним уже пристроилась Лидия, невинно хлопая глазками с кукольно-длинными ресницами. – О, я тебя знаю! – очередной раз подняв голову, журналист вдруг обнаружил около себя новую соседку. – Ты – Лидия Сильверстайн, победительница конкурса талантов. – Да, вы абсолютно правы. Здравствуйте, – девочка мило улыбнулась, буквально распространяя вокруг себя ауру очарования. – Твое вчерашнее стихотворение было удивительным и прекрасным. Давно ты пишешь? – С самого детства. Спасибо маме, что поддерживает мое рвение. Она, кстати, сейчас здесь. – Я буду очень рад познакомиться с твоей… – Джонатан повернул голову и тут же встретился взглядом с Анной, которая отчего-то выглядела удивленной не меньше него. – Погоди, это мисс Майерс... Твоя мама? – Тсс. Мистер... – Меня зовут Джонатан Лейн, – поспешно представился молодой человек. – Но... У нее же нет детей... Почему я об этом не в курсе? – Давайте не будем обсуждать это сейчас, мистер Лейн, – Лидия понизила голос, косясь на трибуну. – На нас уже оглядываются. Джонатан перевел подозрительный взгляд с Лидии на Анну, а затем молча начал делать пометки в своем блокноте, то и дело поглядывая в их сторону. После окончания порядком затянувшегося мероприятия журналист поднялся и первым подлетел к Джулай, стараясь не выпускать из виду «дочь» и «мать». Это оказалось не так-то просто, однако журналистский долг оказался выше личных интересов. Джонатан задал мисс Джулай несколько вопросов, после чего, сунув ручку в карман куртки, быстро покинул комнату. Почти позавидовав унесшемуся на улицу юноше, Анна, взяв за руку Лидию, направилась к Джуди. Разговор вышел достаточно коротким и, наверное, познавательным, если бы Тореадоров всерьез интересовали проблемы однополых отношений. Тем не менее, Анна весьма непринужденно поддержала беседу, разжигая в синих глазах огонек мнимого интереса. – Запомни, Лидди, если тебе однажды понравится девочка, а не мальчик, не пугайся - это совершенно нормально. Главное, чтобы ты была счастлива, и неважно - с девочкой, с мальчиком или в гордом одиночестве, – подвела итоги Джулай, и, бросив быстрый взгляд на дешевые наручные часы, выразительно посмотрела в сторону двери. – Прошу прощения, заведение уже закрывается, пойдемте на улицу. Вы на машине? – Конечно. На улице почти ничего не изменилось за те несколько часов, что длилась лекция, разве что начался противный дождь, превращающий плотный туман в мелкое сито. Возле серой обшарпанной стены здания, Майерс заметила высокую фигуру молодого журналиста. Тот натягивал воротник до самых ушей, морщился, бурчал себе под нос, но почему-то не уходил. – Если хотите, мисс Джулай, мы можем вас подвезти. – Анна кивнула в сторону своего алого Ford Mustang, глядя как негритянка ежится от дождя и несущего запах гнили ветра. – Нет, спасибо, у меня своя машина. Удивительно, что люди вашего класса, – Джулай окинула взглядом женщину, – интересуются социальными проблемами. Вы производите впечатление человека, достигшего многого. – Эти проблемы не чужды любому человеку, если он заботится о своем ребенке и о его будущем. – Да, вы правы. Могу только пожать вам руку, – Джуди протянула Майерс ладонь и женщина, довольная собой, пожала ее. – Приятно встретить такую сознательную мать. Я очень сильно вами восхищаюсь. Надеюсь увидеть вас на других моих лекциях. Завтра у меня выступление по защите животных. Если хотите – приходите. Всего доброго, не задерживайтесь здесь. Ночью на окраинах небезопасно. – Я подумаю над вашим приглашением. Доброй ночи, мисс Джулай. Анна разочаровано проводила женщину взглядом. Она надеялась этим же вечером решить проблему Примогена, но теперь придется приложить больше усилий. По крайней мере, они уже знакомы и в следующий раз соцработница будет настроена еще более доброжелательно. Стоило Джуди сесть за руль своего семейного автомобиля, как молодой человек, который все это время ожидал кого-то, неожиданно двинулся в сторону «матери» и «дочери». Юноша все еще выглядел озадаченным и заинтересованным одновременно. И, судя по его решительному виду, явно собирался разобраться во всем прямо сейчас. – Я ни разу не читал в хрониках, что у вас есть дочь, мисс Майерс, – сказал Джонатан, взглянув Анне в глаза, словно надеялся разглядеть в них ответ. – Здравствуйте, мистер Лейн, – женщина улыбнулась. Пожалуйста, вот и вопросы, которых она мечтала избежать. – Не ожидала увидеть вас сегодня. Вы по работе или по личным причинам? – Сугубо по работе, – журналист рассеянно защелкал кнопкой ручки, стараясь унять волнение. – Но это неважно, важно другое... Вчера, когда я брал у вас интервью, вы ничем не дали понять, что у вас есть дочь и что, тем более, Лидия Сильверстайн - ваша дочь. – Понимаете, если бы я всем рассказывала, что это моя дочь, к ней было бы излишне много внимания, она бы не реализовалась самостоятельно. Я просто позволяю своему ребенку достичь всего самой, а не в тени матери. Потому, надеюсь, вы меня поймете. – Странно, – Джонатан все еще хмурился, – я следил за вашей жизнью очень пристально и удивлен, как эта подробность не просочилась никуда. У вас разные фамилии… И что это был за мужчина, который выступал в качестве... – Джонатан быстро пролистнул страницы блокнота, – ...дяди. Простите, я, конечно, слишком навязчив, но это несколько странно. Я надеюсь, здесь ничего незаконного не происходит? – Что вы… Какое незаконное... О чем вы... О чем вы вообще таком говорите! – У Лидии задрожала нижняя губа, словно она собиралась вот-вот заплакать. – Просто понимаете, мама же организовывала этот конкурс, а я участвовала, и все бы подумали, что мне дали первое место из-за нее. Поэтому мы и попросили мистера Миллера… Анна обняла Лидию и прижала к себе, поглаживая по темным, украшенным кружевным ободком волосам. Девочка тихо, но весьма натурально всхлипывала, уткнувшись носиком в черное платье дивы. Женщина неодобрительно покосилась на юного журналиста. Это был самый настоящий фарс. – Лидия, прости, пожалуйста, я не хотел, – извиняющимся тоном проговорил Джонатан, опускаясь на одно колено. – Мисс Майерс, я просто ваш фанат и не мог подумать о вас в амплуа матери. Вы больше предстаете в образе светской львицы. Извините, если влез не в свое дело… – Вы не любите детей? – возмущенно спросила Анна, выгибая тонкую полукруглую бровь. Лидия, все еще цепляясь за «мать», подняла заплаканное личико, с явным интересом прислушиваясь к взрослому разговору. – Нет, что вы, просто я не мог представить саму мисс Майерс в образе матери, тем более что вы не освещали такую сторону своей жизни. – Он смотрел на женщину снизу вверх, и Анна не могла не признать, что ей это нравилось. – Мистер Лейн, у меня были свои причины скрывать это. Публичные персоны часто скрывают свои браки, своих детей. У них есть определенные связи, которые им это позволяют. Потому не стоит на это обращать внимание, это всего лишь небольшая подробность моей жизни, которая, надеюсь, не выйдет за пределы нашего разговора. – Ну, что вы, конечно, – Джонатан поднялся с колена и смущенно отряхнулся. – Я, право, просто удивлен – это новая грань вашей жизни. Хранить такую тайну для меня большая честь. Извините, что невольно вам помешал. Вы так поздно на такой лекции... Впрочем да, кажется, я слишком много лезу в ваши личные дела. До свидания, я надеюсь, что мы с вами еще увидимся. Юноша развернулся и пешком направился по тротуару. Его недружелюбно встретил мелкий моросящий дождик, но Джонатана это, казалось, нисколько не смущало. – Мистер Лейн! – вдруг крикнула Лидия, отстранившись от дивы. Молодой человек обернулся и вопросительно взглянул на девочку. – Может, мы вас подвезем? – А вам не будет это обременительно? – Нет, нисколько, – сказала Анна, которой тоже стало жалко паренька. В душе она ликовала, что спектакль удался, и ей хотя бы не пришлось объяснять причины своего появления на подобной лекции. – Буду очень признателен. – А сколько вам лет? – вдруг спросила Лидия, прервав неловкое молчание, повисшее в машине. Шины негромко шуршали по асфальту, фары выхватывали из тумана темные очертания домов и редких машин. – Двадцать один, – с улыбкой ответил Джонатан, разворачиваясь к девочке. Его светлые волосы намокли от дождя. – А мне одиннадцать, – гордо заявила та, вытягиваясь во весь свой небольшой рост. – Ты очень взросло выглядишь. – Правда? – Это хорошо, – заверил ее молодой человек и вдруг посмотрел на Анну, видимо, подсчитав приблизительный возраст дивы. – Да, мистер Лейн, я уже давно не девочка, – сказала Майерс с улыбкой, заметив его взгляд в зеркало заднего вида. – Но я сделаю вид, что не поняла намека. – Простите, – Джонатан смутился и отвел взгляд. – Просто вы выглядите очень молодо, я… я бы не дал вам и тридцати пяти. Сэм недовольно покосился на юношу. Ему определенно не нравилось, что Джонатан все больше и больше вторгается в жизнь его госпожи. – Благодарю. Что же касается Лидди, то я ее удочерила. Как вы знаете, я никогда не состояла в браке, потому у меня нет своих детей. – Действительно. Тем не менее, Лидия очень на вас похожа. – Мистер Лейн, мистер Лейн! – девочка вновь перетянула внимание журналиста на себя. – А вы любите читать? Лидия легко втянула Джонатана в интересный и ненавязчивый разговор. За недолгую поездку они успели обсудить почти все. Юноша задавал девочке вопросы о друзьях, спрашивал, понравилось ли ей в Фог Сити или нет, как она живет, пока мама в разъездах… Девочка охотно отвечала, пересказывая юноше на ходу придуманную легенду настолько легко и гладко, что даже Анна почти поверила в правдивость ее истории. А когда речь зашла о любимых книгах, Лидия, болтая ножками, достала из своего рюкзачка «Три мушкетера» и продемонстрировала журналисту. – Оу, ты уже знаешь французский язык? – удивленно спросил Джонатан, рассмотрев красивую с золотым тиснением обложку явно коллекционного издания. Анна закатила глаза. – Да. А сейчас я учу итальянский. – Кстати, мисс Майерс, я и не знал, что вы увлекаетесь поэзией, а ваша дочь такой талантливый поэт. Вам понравился мой вчерашний стих? Вы так и не сказали. – Скажу честно, он произвел на меня впечатление, однако лучше моей дочери никто писать не может. – Женщине нравилась ее новая роль, и ложь рождалась сама собой. – Да, несомненно, у нее потрясающий талант. Я даже мечтать не могу с ним сравниться. – А что за стих? – Лидия с любопытством посмотрела сначала на Анну, а затем на Джонатана. – Мне покажете? – Кхе-кхе, я лучше покажу тебе другой, – Джонатан покраснел до корней волос и с особым усердием принялся листать свой неизменный блокнот. Отыскав что-то, что, по его мнению, можно было показать ребенку, он протянул его девочке. Страница со стихом пожелтела от времени и, вероятно, успела попасть под дождь; она не являлась родной этому блокноту, будучи вклеенной, как и треть других. – Вот, взгляни, его я написал десять лет назад, это мое самое любимое стихотворение того времени, – сказал Джонатан с гордостью. Теперь разговор полностью захватила тема поэзии. Джонатан и Лидия обсуждали любимых авторов и свои стихи, а Анна ехала молча, невольно вспомнив о записке и предупреждениях Сира. Женщина все еще надеялась, что этот безумец просто ошибся адресом. Машина плавно подъехала к кампусу колледжа и мысли Майерс переключились на неизвестного Сородича, которого она встретила здесь вчера. «Почему он пил кровь именно Джонатана? – размышляла Анна. – Для того чтобы попитаться, не обязательно было подниматься на самый верхний этаж. Достаточно просто найти себе жертву на первом. Либо этот Сородич разборчив, либо здесь что-то не так...» Женщина понимала, что если загулит Джонатана, то этим вызовет недовольство у Сэма, который верно служил ей больше пяти лет. Юный журналист не был для нее чем-то серьезным, она даже ни разу не пила его кровь, но что-то, как и в прошлый раз, необъяснимо влекло ее. – Еще раз прошу прощения за мои подозрения, – сказал Джонатан, когда они выбрались из машины. – Был очень рад вновь встретиться с вами и познакомиться с вашей прелестной дочерью. Он галантно поцеловал руку дивы и кивнул Лидии. – Мы можем переговорить у вас? – вдруг вырвалось у Анны. Женщина не понимала, что на нее нашло, но какое-то шестое чувство подсказывало, что ей необходимо это сделать. – Конечно, – Джонатан смутился, но подал Анне руку, чтобы помочь подняться по ступенькам. Недовольный Сэм и Лидия остались в машине. Все время, пока они с юношей поднимались по лестнице, Майерс пыталась придумать причину, по которой напросилась к нему в гости. «Узнать о стихах, спросить про учебу...», – женщина мысленно перебирала варианты, однако все пришедшие на ум аргументы не казались ей убедительными. Она не так хорошо знала Джонатана, чтобы быстро отыскать удачные темы для беседы. Когда они вошли в уже знакомую комнату, Анна еле сдержалась, чтобы не зашипеть. На кровати, закинув ноги на табуретку, развалился тот самый темноволосый парень, что врезался в диву вчера. Он читал какой-то журнал с обнаженными девушками на обложке, но, увидев Анну, быстро бросил его и часто заморгал, словно не веря своим глазам. – Блин, реально не шутил... – пробормотал он. – Здравствуйте. – И тебе привет, – устало отозвался Джонатан, снимая куртку. – Ты не оставишь нас наедине? Юноша обалдело окинул взглядом сначала друга, затем диву и только тогда кивнул. – Ага, понял, свалил, – он поднялся и быстро вышел из комнаты, не забыв закрыть за собой дверь. – О чем вы хотели поговорить? – спросил Джонатан, поворачиваясь к Анне. – Кто это был? – Я же говорил, это мой друг – Роджер. Он мой сосед по комнате. Женщина нахмурилась. Если этот Сородич опять здесь бродит, то ей нужно сразу все выяснить с ним, ибо ругаться из-за смертного не комильфо. Но вдруг это человек… – У меня к вам личная просьба, – сказала Анна, поглядывая на шею юноши. Сегодня она опять ничего не ела и мысли о другом Сородиче не вовремя напомнили об этом. В свою очередь, желание крови привело к обещанию Олриджа и тема разговора нашлась сама собой. – Мне очень интересно то, чем занимается Джуди Джулай. Моя дочь слишком увлекается ее лекциями, и я бы хотела знать, что она из себя представляет. Так как мы недавно прибыли в ваш город, а вы все-таки журналист и давно здесь собираете сведения… – Я вас понял, можете не продолжать. Секундочку, – Джонатан улыбнулся и достал свой блокнот, зашуршав страницами. – Так… Джуди Джулай, наш местный социальный работник, можно даже сказать местная звезда всяческих активных движений. Насколько мне известно, она живет одна вместе со своей дочерью и воспитывает ее с тех пор, как их бросил ее муж. Не знаю, где он сейчас, Джуди никогда на эту тему особо не распространялась. Я освещаю большую часть ее лекций, наверное, завтра тоже пойду, – юноша подавил зевок, – если только не усну. Что еще вы хотели бы узнать о ней? Я рад вам помочь. – Сколько лет ее дочери? – Эта информация была довольно ценной. Анна понимала, что если не удастся воздействовать на Джуди простыми методами, то всегда можно затеять и грязную игру. – Кажется, около четырех... Честно говоря, никогда не видел ее рядом с Джуди. Она упоминает малышку только когда пишет в своем дневнике какие-то события из жизни дочери. Например, недавно Джулай отменяла лекцию, потому что ее дочь болела и она сидела вместе с ней дома. – А вы не знаете, где она живет? – Я никогда не был приглашен в ее дом, потому не могу вам сказать, – Джонатан пожал плечами. – Могу лишь добавить, что ее дочку зовут Лоис. «Красивое имя, – подумала Анна. – Если бы у меня была дочь, я бы тоже назвала ее Лоис… или Лидией». – Большое вам спасибо, мистер Лейн. – Всегда пожалуйста, – Джонатан в один шаг оказался рядом с дивой. – Надо же, вы вторую ночь подряд оказываетесь у меня в гостях… Юноша всматривался в лицо Анны, словно не решаясь что-то предпринять. Женщина еще вчера поняла о его слабости, но ждала, пока он сам сделает первый шаг. Если Джонатан решится – она его загулит. Неожиданно дверь приоткрылась, и журналист смущенно отпрянул. В комнату быстро всунулась голова Роджера, но тут же спряталась - любопытству в общежитии не было предела. Анна улыбнулась. – Вы не рассказывали другу о своем сне? – спросила она, чтобы разрядить обстановку. – Рассказал, но он мне не поверил. Сказал, что мне приснилось. Да я и сам до сих пор в шоке, еще вы так внезапно появились… «Нет, не сегодня», – твердо подумала Анна, окинув юношу взглядом. – Спасибо за приятный разговор, мистер Лейн, – сказала она вслух. – Была рада сегодня опять вас увидеть. – Я тоже. У вас удивительно талантливая дочь, хотя ваше мастерство исполнения тоже поражает. Честное слово, вчерашняя песня была прекрасна. Я почти дописал еще одно стихотворение, посвященное вашему неожиданному визиту. – Жду его на свой е-мейл. Юноша открыл перед дивой дверь, обходительно пропустил ее и помог спуститься по лестнице. Анна опять была на каблуках и еле сдерживала маску невозмутимости. Когда им навстречу вышел Роджер, женщина инстинктивно дернулась, но теперь, вблизи, она явно ощутила его дыхание и увидела покрасневшие от недосыпания глаза. Это точно был человек. С Джонатаном они попрощались быстро, и уставший юноша отправился спать. Когда Анна оказалась на улице, к ней тут же подошел Сэм, ожидавший свою госпожу у входа. – Мисс Майерс, появилась еще одна записка, – с тревогой сказал гуль, помогая диве спуститься по ступенькам к машине. Женщина испуганно посмотрела на сидевшую в открытой машине озадаченную Лидию с запиской в руке. Увидев Анну, девочка тут же вскочила и протянула ей клочок бумаги. В этот момент Майерс пожалела, что больше не может картинно упасть в обморок – ей не поверят. Анна порылась в сумочке и извлекла первую бумажку, которую забрала со стола Сира. Положив их обе на капот машины, женщина с недоумением осмотрела надписи: они были написаны второпях от руки, но совпадали до миллиметра. Эта записка ничем не отличалась от предыдущей: «Беги. Я иду за тобой. Друг детства».