***
Дефтерос опустился на землю под старой раскидистой оливой, устало привалился спиной к корявому узловатому стволу и сорвал с лица ненавистную маску. Ее постоянное ношение, уже само по себе являвшееся неприятной и унизительной необходимостью, с наступлением летних дней превращалось и вовсе в сущее мучение – душно, дышать тяжело, да еще и металл от долго пребывания на жаре нагревался. Дефтерос часто удивлялся: и как некоторые женщины-святые умудряются носить свои маски, не снимая, даже в такую пору? А ведь они у них еще и полностью закрывают лицо, а не только половину, как у него. Хотя, если посмотреть, это еще не значило, что ему повезло больше. В конце концов, для женщин святых маски – всего лишь дань обычаю, этакий символический отказ от своей женской сущности или что-то вроде того (ерунда, конечно, как может женщина перестать быть женщиной только от того, что скроет лицо? Но таково уж общепринятое объяснение этой традиции). Какого-то особого, объективно важного назначения у них не было – разве что к таковому можно было отнести защиту лица от ударов, и то с натяжкой. Многие женщины, особенно молодые и симпатичные, вообще носили маски только в бою, а в повседневной жизни предпочитали обходиться без них, за что время от времени получали выговоры от консервативно настроенных наставниц или Его Святейшества. Впрочем, одними выговорами все и ограничивалось. С маской, которую был вынужден носить младший близнец, дела обстояли совершенно по-другому. Она была призвана скрывать его присутствие и космо, и снимать ее без особой надобности, особенно когда поблизости находились другие люди, ему строго запрещалось. Однако сейчас Дефтерос снял ее, не опасаясь того, что его может кто-нибудь увидеть, потому что был твердо уверен в том, что поблизости нет ни души. Ведь место для дневного отдыха, как он думал, он выбрал как раз такое, где уж точно никого не встретит, и где сможет наконец-то подышать воздухом без треклятого намордника, не боясь при этом, что кто-нибудь случайно увидит его или почувствует его космо. Дефтерос полуприкрыл глаза и стал наслаждаться царившей вокруг тишиной. Вскоре незаметно для себя он начал постепенно погружаться в блаженное умиротворенное состояние - уже не бодрствование, но еще не дрему. Время от времени ветер колыхал ветви деревьев, и мерный шелест листвы, то усиливающийся, то стихавший, напоминал ему шум набегающих на побережье волн. А может это и был шум волн? Волн необъятного безбрежного океана, под названием «Покой», чьи незримые воды в этот час накрыли и затопили и деревья и сад и весь мир вокруг. Дефтерос вслушивался в шум этого океана, и вскоре ему стало казаться, что его волны постепенно добираются до самой его души и растворяют ее, делая ее с собой единым целым. Ощущение это казалось очень приятным, ведь по мере того, как его душа и само его существование исчезали, сливаясь с океаном покоя, исчезало и растворялось, подобно брошенной в воду щепотке соли, все, что этому существованию сопутствовало - и боль, и обида, и унижение, и злоба. Сколь приятным и желанным казался Дефтеросу покой, столь же резким и неблагозвучным показался ему внезапно нарушивший этот покой звонкий девчоночий голос. - Здравствуй! Юноша встрепенулся, резко вскочил на ноги и огляделся. Никого… «Наверное, я все-таки заснул, и мне почудилось», - мелькнула в его голове успокаивающая мысль. Но надежда была напрасной. Не успел он так подумать, как где-то неподалеку раздался заливистый смех. - Не туда смотришь! Наверх, наверх посмотри! Дефтерос поднял голову. И правда, немного поодаль от того дерева, под которым он отдыхал, тянулась огораживающая сад стена, и на стене, между украшающими ее навершиями, выполненными в виде декоративных столбиков с квадратными верхушками, сидела, беззаботно болтая ногами, девчонка с длинными черными косичками. На вид ей было не больше одиннадцати, и одета она была в форму Святилища. Встретившись взглядом с Дефтеросом, она приветливо помахала ему рукой, а затем, не удержавшись, снова хихикнула, склонив голову и приставив кулак ко рту. Похоже, его растерянный взъерошенный вид ее насмешил. Наконец подавив смех, девочка улыбнулась Дефтеросу и крикнула: - Я, кажется, тебя напугала? Прости, я не хотела. Я… Эй! Постой! Ты куда? Эй? Дефтерос тихонько выругался себе под нос, схватил с земли маску и пошел прочь. «Эй, постой! Эй!» – неслось ему вслед, но он и не думал оборачиваться и шел, не останавливаясь, пока не оказался на другом конце сада. Там юноша, внимательно оглядевшись и убедившись в том, что рядом никого нет, опустился под дерево и попытался снова погрузиться в то состояние, из которого его столь бесцеремонно выдернули. Однако сколько он ни пытался, у него ничего не получалось. Душу переполняло раздражение, а в ушах против его воли назойливым звоном комариных крыльев звенел голос девчонки, и отделаться от него не получалось. «Чертова малявка! И откуда она только взялась?» - подумал Дефтерос, с досады стукнув кулаком по стволу дерева. Подобрав ноги, обхватив руками колени и опустив на них голову, он угрюмо уставился в одну точку перед собой. Настроение, и так обычно не слишком хорошее, было безнадежно испорчено. Однако посидеть спокойно в тот день ему, видно, было не суждено. Не прошло и полчаса, как что-то вдруг стукнулось о ствол дерева над его головой, а потом послышался уже успевший сделаться знакомым хихиканье. Юноша возмущенно вскочил и повернулся в ту сторону, откуда он донесся. На стене опять сидела девчонка с косичками. Она набрала в подол рубахи оливок и теперь, озорно сверкая глазами, целилась одной из них в него. Это было уже слишком. Задыхаясь от негодования, Дефтерос вскочил на ноги, сжал кулаки и крикнул: - Эй, ты сдурела, что ли? Совсем делать нечего? А ну, прекрати немедленно! Но ответом был лишь новый взрыв смеха и пущенный в него, одна за другой, пяток оливок. Юноша стиснул кулаки еще сильнее и чуть не зарычал от злости, одновременно мысленно ругая себя за неосмотрительность. Нужно было остаться к глубине сада, а не приближаться к стене, пусть и с другого конца. Но откуда ему было знать, что девчонка не уйдет, а будет и дальше бродить по стене и в конце концов снова на него наткнется? А может она вообще нарочно его искала, чтобы подразнить и таким образом поразвлечься? Дефтерос уже готов был повернуться и броситься обратно в глубь сада, но внезапно застыл на месте и не сделал ни шагу. Он осознал, насколько же нелепым и позорным будет выглядеть подобное бегство. «Еще только от всякой нахальной мелочи я не бегал!» - с негодованием подумал он, повернулся к стене и в тот же момент получил оливкой промеж глаз. И это стало последней каплей. «Ну все, считай, что ты напросилась! Теперь держись…» Вместо того, чтобы кинуться прочь, Дефтерос вернулся к оливе, под которой сидел, схватился за ее ветки принялся яростно их трясти…***
Перестрелка продолжалась уже полчаса. Девочка очень скоро истратила все свои боеприпасы и, не имея возможности спуститься в сад и пополнить их запас, носилась по стене, перепрыгивая со столбика на столбик и ловко уклоняясь от летящих в нее оливок. Дефтерос, хоть и старался изо всех сил, никак не мог толком в нее попасть. «Вот же шустрая зараза!» - ругнулся он про себя, впрочем, не без толики уважения. Раздражение против противницы за время перестрелки изрядно повыдохлось, и его сменил чисто игровой азарт. Подобрав с земли еще горсть оливок, Дефтерос возобновил атаку. Шло время, девочка начинала потихоньку уставать, и ее прыжки постепенно становились менее уверенными и ловкими. Все дольше и дольше она стала замирать на месте, чтобы восстановить дыхание, и наконец при очередном прыжке на соседней столбик она поскользнулась и рухнула спиной в росшие под оградой густые кусты. Дефтерос едва удержался от победного возгласа. Однако радость от победы уже спустя каких-то несколько секунд сменилась беспокойством. Девочка уже должна была подняться и выйти из кустов. Вот только ее все не было видно. «Заснула она там, что ли? Почему так долго не поднимается и не выходит? А что если она головой ударилась или еще хуже, спину сломала? Да нет, быть такого не может! Ограда не такая уж высокая, а кусты под ней высокие и густые. Они должны были достаточно смягчить падение». И все-таки ему стало не по себе. Не выдержав неизвестности, он подошел кустам и осведомился: - Эй! Ты там живая, или как? Едва он это сделал, как кусты раздвинулись, и девчонка вылетела оттуда с визгом, едва не не сбив его с ног. Дефтерос еле-еле успел отскочить в сторону. - Ты это чего? – недоуменно спросил он. Она нагнулась, положив руки на колени, отдышалась, а затем выпрямилась и выпалила: - Жук! - Какой жук? - не понял Дефтерос. - О-о-т такой! – девчонка растопырила большой и указательный пальцы. – Я как упала, от неожиданности обомлела маленько, а как очухалась и приподнялась, чтобы глянуть, цела или нет, вижу - сидит он прямо у меня на груди и на меня смотрит. Ух, страсть-то какая! Слушая ее, Дефтерос невольно отметил про себя, что говорила она со странным акцентом, в частности произносила букву "г" мягко и с легким придыханием, а также имела привычку коверкать некоторые слова. «Иностранка, что ли?» - с любопытством подумал, но тут же иронично хмыкнул. «Тоже мне, невидаль… Их в Святилище как собак нерезаных». Критически оглядев девочку, Дефтерос поинтересовался: - Значит, «в-о-о-от такой» говоришь? - Ага! – кивнула она. - А цвета он, должно быть, коричневого? - Коричневого… - И еще у него были большие-пребольшие рога? Девчонка уставилась на него широко раскрытыми от удивления глазами. - А ты откуда знаешь? - А оттуда, что он все еще на твоей рубахе сидит, - с мстительным удовлетворением подытожил Дефтерос. - Что? Где?! Ой! Девочка взвизгнула и закрутилась на месте, отряхивая рубашку и хлопая себя по бокам, пытаясь согнать прицепившегося жука-оленя, а Дефтерос с насмешкой наблюдал за ней. - Ну что? Теперь нет? - с надеждой спросила она, остановившись и повернувшись к нему. - Есть, - осмотрев ее, безжалостно отрезал он, – на лопатку переполз. Да и вообще, я тебя понять не могу, что ты прыгаешь как блоха на сковородке? Взяла бы его руками да и убрала. Делов-то! - Да ты что? Как же я его трогать буду? Я ведь этих тварей ползучих до смерти пужаюсь! - Да правда что ли? Будущая отважная святая Афины букашек боится? Как такое может быть? - язвительно поинтересовался юноша. - А вот так! А ты если такой храбрый, то мог бы подойти да снять! Дефтерос гордо вздернул голову. - А с чего это я должен тебе помогать? Мне, может, неохота. - Неохота ему! Лучше так и скажи, что тоже боишься, что он тебя покусает! - поддела его девочка, но юноша лишь презрительно фыркнул, всем видом показывая, что на «слабо» его взять не стоит и пытаться. - Ой, а если он мне за шиворот заползет и укусит энтими своими рогами? Они у него вон какие! Ай, мамочки, похоже, к шее ползет! Убери, убери его с меня пожалуйста! Дефтерос отвернулся, и сложив руки на груди, хранил презрительное молчание. - Ну пожалуйста, - чуть ли не со слезами в голосе повторила девочка. - Ладно, – все же смилостивился Дефтерос. - Только стой смирно и не вертись. Он обошел девочку и попытался смахнуть жука, чтобы он улетел, но тот, как оказалось, проткнул зубцом своих рогов-челюстей ткань и не мог отцепиться. - Да он, похоже, тебя испугался еще сильнее, чем ты его. От страха соображать перестал, вот и начал по тебе бегать, вместо того, чтобы улететь. Дефтерос обхватил насекомое так, чтобы пальцы были подальше от челюстей, (откусить-то палец, конечно, не откусит, но кожу до крови проколоть может) и аккуратно отцепил его от ткани. Потеряв точку опоры, жук в его руке принялся отчаянно месить воздух лапками и угрожающе смыкать и размыкать челюсти. - Ну, это не удивительно, – продолжал Дефтерос. – Только представь – сидишь ты себе спокойно на ветке, никого не трогаешь, а на тебя вдруг с неба какая-то дура огромная падает. Девочка прикрыла ладонью рот и хихикнула. - Чудно говоришь! Прям как будто вы с этим жуком товарищи по несчастью, и ты сам знаешь, каково это, когда на тебя с неба падают! - Заметь, не я это сказал. Дефтерос присел на корточки и осторожно положил жука на землю. Девочка, позабыв про страх, встала рядом и, склонившись, с любопытством уставилась на насекомое. Жук некоторое время не двигался. Тогда Дефтерос дал ему легкого щелчка по панцирю, после чего тот приподнял надкрылья, зажужжал и взлетел. Девочка испуганно пискнула и отпрянула за спину юноши. Дефтерос с завистью проводил взглядом товарища по несчастью. Жук сравнительно легко отделался, и для него вся эта история только что закончилась. А вот у него все еще только впереди. Набрав в грудь побольше воздуха, Дефтерос решительно повернулся, намереваясь высказать назойливой девчонке все, что о ней думает. Но когда он взглянул в ее прямо-таки лучившееся дружелюбием лицо, то невольно растерялся, а грубые слова так и не смогли слететь с языка. Не привык, не привык он – изгой, рожденный под звездой Хаоса, ненавидимый и презираемый, к тому, чтобы на него смотрели вот так – светло, приветливо и благожелательно. - Спасибо, – сказала она и, протянув ему руку для рукопожатия, добавила: - Мы ведь с тобой так и не познакомились. Меня Оксаной зовут, а тебя как? Дефтерос руки не принял. Мрачно посмотрев на девочку, он сказал: -Оксана, значит… Так скажи мне, Оксана, какого черта тебе от меня понадобилось? Оксана, нисколько не смущенная грубостью, с невинным видом пожала плечами и ответила: - Да никакого... Гуляла я просто, и когда проходила мимо сада, вздумалось мне оливок нарвать. Залезла я на стену и тебя заметила. Ну а мне к тому времени как раз одной гулять уже надоело, захотелось словечком с кем-нибудь переброситься, да не с кем – все тренироваться разбрелись. Вот я и решила с тобой познакомиться и поболтать. Думала, что ты не против будешь, тоже поди одному сидеть скучно. Да только вот ты, не успела я тебе и пару слов сказать, надулся и пошел. «Ну раз так, - думаю, - Бог с тобой». Спустилась я в сад оливки пособирать, но оказалось, не на всех деревьях они созреть успели. Принялась я искать деревья со спелыми плодами и опять на тебя наткнулась, а ты меня не заметил. Сидел себе нахохлившись, смурной как туча. Посмотрела я на тебя такого, и вдруг захотелось мне тебя растормошить, да так, что прям сил нет. Ну а дальше сам знаешь… - Девочка улыбнулась и добавила: - А что, мне кажется, и впрямь очень даже весело вышло. Дефтерос вздохнул. Ну что на это можно было сказать? Вместо ответа он с подозрением осведомился: - Все по тренировкам разбрелись, а ты почему нет? Прогуливаешь, что ли? - Ага, - с беспечным видом ответила Оксана и принялась рассказывать: – Наставница моя, Орел Лия, уехала недавно на задание, и теперь ее временно госпожа Малика заменяет. Да только госпожа Малика мне не очень нравится. Госпожа Лия добрая, а эта только и знает, что ругаться и придираться. И то ей не так, и это не эдак, никак не угодишь. Надоела, хуже тертой редки. Вот я и решила сегодня от нее немного отдохнуть и с тренировки сбежала. Дефтерос не удержался и покачал головой. О Святой Змееносца и ее характере он был наслышан. И какой же отчаянностью надо обладать, чтобы вот так нарочно ее злить? - А ты не боишься, что она тебе за прогул голову оторвет? Да и вообще, как ты собираешься стать святой с таким наплевательским отношением к тренировкам? Девочка недовольно поморщила нос. - Подумаешь, одну единственную тренировку пропустила! И вообще, кто бы говорил. Сам-то тоже ведь сидишь тут один, не при делах. Скажешь, не прогуливаешь? – затем она участливо поинтересовалась: - Что, тоже поди с наставником поссорился? - Не твое дело, – огрызнулся Дефтерос, уже жалея о том, что черт его дернул начать этот разговор. - Ну не мое, так не мое. А ты, кстати, хоть чейный будешь-то? Кто твой наставник? - деловито осведомилась Оксана. - А маска вот эта, которая с тобой, она тебе начто? Маски же вроде только девочки носить должны? – потом, всмотревшись в лицо Дефтероса, она задумчиво произнесла: - Слушай, вот смотрю на тебя, и мне кажется, я уже тебя где-то видела, только не могу вспомнить, где… От необходимости отвечать юношу избавил донесшийся откуда-то из-за стены пронзительный женский голос. - Оксана! Оксана, песья дочь! Выходи немедленно! Я знаю, что ты где-то здесь! Учти, сама найду - хуже будет! - Кажется, тебя зовут, - насмешливо произнес Дефтерос. - И правда, надо идти, - вздохнула Оксана. Она направилась к стене, забралась на нее и, оглянувшись на Дефтероса, сказала: - Ну ладно, бывай, может, на тренировках свидимся, - а затем перемахнула на другую сторону. Дефтерос проводил ее взглядом, а потом с задумчивым видом опустился на траву. Еще раз перебрав мысленно все то, что произошло, он снова взглянул на стену и хмыкнул. «И все же, надеюсь, Малика ее там не сильно убьет», - мелькнуло у него голове.***
Он снова встретил Оксану через две недели. Они случайно столкнулись друг с другом в одном из закоулков Святилища. - Эй, привет! - бросил Дефтерос. Оксана же в ответ лишь смерила его презрительным взглядом и, гордо вскинув голову, прошествовала мимо. Юноша усмехнулся. Похоже, она рассказала о встрече с ним своей наставнице, а та объяснила ей, что к чему. Что ж, все встало на свои места, только и всего… И вроде бы к подобным вещам за годы, проведенные в Святилище, давно пора было привыкнуть, но на душе от случившегося все равно стало как-то паршиво. Хотя, казалось бы, какое ему дело до какой-то пигалицы и ее отношения к нему? Он побрел дальше и, миновав два поворота, на третьем чуть не столкнулся лбом с вылетевшей ему навстречу Оксаной. Девочка остановилась перед ним, тяжело дыша и сжав кулаки. Лицо ее было перекошено от негодования, а в глазах блестели злые слезы. - Оксана, ты чего? - отступив назад, недоуменно спросил Дефтерос. - Я чего?! – с трудом выровняв дыхание, срывающимся от возмущения голосом крикнула девочка. – Нет, вы только гляньте, у него еще совести хватает спрашивать! Никак память отшибло? - Я не понимаю, о чем ты говоришь… - Думаешь, что раз ты у нас такой важный, в собственном храме живешь, доспехи аж золотые тебе прочат, то все – можно нос задирать и других с грязью мешать? - перебив его, гневно продолжала Оксана. - Да, Аспрос? А я ведь… Я ведь всего лишь поговорить с тобой хотела, а ты… И дружки еще твои рядом стояли и потешались, а ты им даже слова не сказал! Дефтерос вздохнул. Все стало ясно. Оксана встретилась в Святилище с его братом и, приняв его за него, попыталась с ним заговорить. Аспрос, видевший ее первый раз в жизни, разумеется, не понял, что это такое и откуда взялось, и ответил в соответствующей манере, а тренировавшиеся вместе с ним ребята наверняка начали отпускать в адрес девочки колкие замечания. И хотя Дефтерос в этот момент вряд ли себе бы в этом признался, но от осознания того, что причиной странного поведения Оксаны являлось вовсе не то, что она узнала о том, что он родился под влиянием звезды Хаоса, ему почему-то стало легче. - Успокойся, - сказал он, - тот, с кем ты говорила, был не я. - Вот только врать не надо! Я что, слепая, по-твоему? Я тебя тогда как сейчас видела! Ты это был! И лицо, и рост, и волосы – все как у тебя. И те ребята тебя Аспросом называли. - Нет, Оксана, ты не слепая. И все действительно было, как ты сказала – и лицо и волосы. Потому что Аспрос – мой старший брат-близнец. А мое имя – Дефтерос. - Да неужели! - с недоверием взглянув на него, откликнулась Оксана. - А если так, если вы братья, да еще близнецы, то почему я вас двоих ни разу за эти дни вместе не видела? У нашего хуторского головы сыновья тоже близнецы были, так они всегда вместе держались, не разлей вода. Куда один – туда и другой. А этого брата твоего я все эти дни только одного видела. И на тренировках один, и на обед, и на ужин, и на завтрак, везде в один приходил. Почему так? Сама того не ведая, Оксана ударила по больному месту. Дефтерос стиснул зубы. Всему этому следовало положить конец прямо сейчас. Она хочет узнать, почему так? Хорошо, он ей скажет. По той простой причине, что если не скажет он, то она попытается выяснить правду сама и обязательно наделает шуму, а ему лишнее внимание к его персоне совершенно ни к чему. К тому же ей все равно уже известно о его существовании, и он даже назвал ей свое имя, а раз так, если он доскажет все остальное, хуже не будет. Даже наоборот, лучше, ведь узнав его историю, она станет относиться к нему с опасением и презрением, как и все остальные, и никогда его больше не побеспокоит. - Сейчас я тебе объясню, почему. Слушай внимательно. Я и мой брат родились в семье простого городского ремесленника и жили обычной спокойной жизнью до семи лет. А потом однажды вечером к нам в дом постучался странствующий звездочет и в обмен на ночлег пообещал нашим родителям составить бесплатно для каждого из нас гороскоп. Родители разрешили ему остаться у нас, и на следующее утро, узнав день и время нашего рождения, он принялся за расчеты. Нам с братом эта затея с предсказанием по звездам показалась очень интересной, и мы весь тот день почти неотлучно дежурили у комнаты гостя, сгорая от желания поскорее узнать свою судьбу. К вечеру гороскопы были закончены, и звездочет вышел из своей комнаты. Выглядел он очень бледным и испуганным, а руки, сжимавшие листы, покрытые какими-то странными формулами и чертежами, слегка подрагивали. Гость зашел в комнату к нашим родителям и о чем-то долго с ними разговаривал. Я и Аспрос прильнули к двери, пытаясь подслушать разговор, но так ничего толком разобрать и не смогли. А потом мы услышали как заплакала мать, и нам стало не по себе. Мы поняли, что произошло что-то страшное и из ряда вон выходящее. Когда разговор закончился, родители и звездочет вышли из комнаты. Отец был мрачен и задумчив, а мать уже не плакала, но глаза ее были все еще красными. Нам рассказали, что причиной такого поведения родителей и испуга нашего гостя было то, что согласно результатам расчета, время моего рождения совпало с моментом восхода на небе звезды Хаоса. Люди, рожденные под влиянием этой звезды, несут в себе огромную, губительную для них и окружающих их людей темную силу, которую нельзя ничем искоренить и почти невозможно сдержать. Рано или поздно, эта сила обязательно берет над ними верх, и тогда эти люди становятся настоящими исчадиями зла. Они начинают совершать ужасные преступления и сеять вокруг себя разрушение. Звездочет сказал, что оставлять таких как я среди простых людей опасно, и посоветовал родителям сдать меня в Святилище, так как там надо мной смогут обеспечить должный надзор и помогут как можно дольше сдерживать это врожденное зло. В случае если оно все-таки пробудится, у святых хватит сил на то, чтобы не дать мне навредить людям. Ну или проще говоря, убить, когда я стану опасным. – Дефтерос горько усмехнулся. - Родители согласились отправить меня в Святилище, и Аспрос вызвался ехать со мной, хотя он и родился раньше восхода звезды Хаоса и под ее влияние не попал, а значит для него это было совсем не обязательно. Однако он не захотел оставлять меня. Так мы и оказались здесь. После нашего приезда Святой Отец, не полностью доверяя расчетам звездочета, решил посоветоваться на наш счет с дельфийскими оракулами и отправил гонца в Дельфы. Полученный ответ, как это обычно и бывает с предсказаниями пифий, был довольно туманным, но в общих чертах подтверждал сделанные прогнозы – один из нас несет в себе зло и в будущем станет причиной великих несчастий. Так и решилась моя судьба. Меня оставили в Святилище, запретив без особой необходимости общаться с внешним миром и с другими людьми, а также обязав как можно тщательнее скрывать свое существование, по той причине, что если бы большое количество людей в Святилище и за его пределами узнали о таком, как я, это вызвало бы панику, и моя жизнь могла бы оказаться под угрозой. Поэтому в Святилище только горстка людей знают обо мне. Маска, про которую ты спрашивала, дана мне для того, чтобы сдерживать мое космо и скрывать мое присутствие. Кроме того, во избежание усиления моего космо и способностей, мне запрещено тренироваться и наблюдать за тренировками святых. Так что мне никакого доспеха уж точно не светит. Какой доспех? Спасибо, хоть не прикончили сразу же после того, как выяснили, кем я являюсь. А могли бы запросто. Ведь, чтоб ты знала, люди, рожденные под звездой Хаоса, очень близки по своей природе к Призракам Аида, Звездам Зла, и очень часто становились одними из них. Так что получается, что, не убив меня и оставив меня здесь, святые не убили и оставили возле себя возможного врага. Естественно, многим это не понравилось. Кому приятно сидеть на вулкане? И святые, которые знают обо мне, меня боятся, ненавидят и презирают. - Но если тебе здесь плохо, тебя здесь не любят, притесняют, почему же вы с братом не убежите? – пролепетала Оксана, которую услышанное поразило до глубины душ. - Мир же большой, и можно уйти туда, где ни о каких злых звездах не знают. Юноша покачал головой. - Это бесполезно. Мы пытались, но нас вернули. И если еще раз попытаемся, то снова найдут и вернут, куда бы мы ни ушли. Такому как я Святилище не позволит разгуливать на свободе. Еще раз повторяю, если тебе невдомек, я опасен для себя и для других! Во мне живет зло! Ну что, все поняла? Теперь, будь добра, проваливай и никогда больше ко мне не подходи! Дефтерос развернулся, собираясь уйти, но Оксана, воскликнув: «Дефтерос постой!» - схватила его за рукав. - Ну что тебе еще надо? – повернувшись, крикнул он и, взглянув на девочку, осекся. Он увидел, что лицо ее побледнело, а губы страдальчески искривились. - Дефтерос, что… Что это? - дрогнувшим голосом спросила она. Юноша склонил голову, проследил за направлением ее взгляда и раздраженно вздохнул. Оксана, когда дернула его за рукав, нечаянно оттянула ворот рубахи от шеи, открыв часть плеча так, что стал виден еще не успевший зажить след от удара кнутом. Дефтерос получил его после того, как его недавно опять поймали, когда он подсматривал за чужими тренировками. - Наказание за то, что наблюдал, как тренируются другие. Да, я делаю это несмотря на запрет, потому что не хочу из-за этого запрета так и остаться слабаком. Не хочу продолжать быть обузой для брата. Он и так много раз спасал меня и защищал, и я хочу, когда появится такая необходимость, смочь отплатить ему тем же. И ради этого я готов вынести хоть сотню подобных ударов. - Дефтерос… Юноша взглянул в глаза Оксаны и, заметив блестевшие в них слезы, еле подавил приступ бешенства. Вот только ее жалости ему еще не хватало! С яростью выдернув свой рукав из ее руки, он двинулся прочь. - Дефтерос, подожди, послушай… - девочка кинулась за ним. Дефтерос резко повернулся и крикнул: - Довольно! Не смей ходить за мной! Оставь меня уже наконец-то в покое! Оксана замерла и, закусив губу и прижав сжатую в кулак руку в груди, смотрела ему вслед, а Дефтерос шел, не останавливаясь и не оборачиваясь. Когда он наконец исчез из виду, девочка склонила голову, спрятала лицо в ладонях и бросилась прочь.***
В качестве наказания за прогулянную тренировку Оксане уже целую неделю приходилось после занятий оставаться помогать на кухне в солдатской столовой. Этим вечером повара внезапно обнаружили, что соли, масла и еще кое-каких продуктов осталось маловато, и что часть привезенной зелени, необходимой для завтрашнего супа, оказалась не такой свежей, как убеждал торговец, и повяла. Докупать припасы поручили Оксане, и так как днем отрываться от занятий ей было нельзя, сделать это она должна была либо тем же вечером, либо на следующее утро. Перспектива подниматься на пару часов раньше побудки, тащиться в деревню, а потом обратно, девочку не очень воодушевляла, и поэтому она решила выполнить поручение вечером. Она бегом преодолела расстояние до Родорио, опять-таки бегом обежала все нужные лавки, едва успев до их закрытия, и теперь, усталая, уныло плелась в сумерках по улочке деревеньки, таща в руках тяжелые корзины. Однако причиной ее уныния являлась не только и не столько усталость от пробежки. Просто после того, как мелкие хлопоты перестали занимать ее ум, Оксана невольно снова вспомнила о Дефтеросе. Последняя их встреча и разговор произвели на нее очень сильное и тяжелое впечатление, и она все эти дни в мыслях то и дело возвращалась к ним и думала о своем новом знакомом и его печальной и несправедливой судьбе. В такие моменты ее охватывали грусть и тоска, и от ее обычной жизнерадостности не оставалось и следа. Так случилось и сейчас. Оксана, хмуро и серьезно глядя перед собой, брела по дороге, и вдруг перед ней, будто бы из ниоткуда появился человек. Не успела девочка отпрянуть в сторону, как внезапно оказавшийся на пути незнакомец вкрадчивым голосом произнес: - И что же это мы, интересно, такие красивые и такие грустные? Оксана подняла голову и бесстрашно взглянула на него. Незнакомец оказался молодым мужчиной. Одет он был в потрепанный фрак, из-под которого выглядывала помятая и, похоже, не совсем чистая рубашка белого цвета. На шее его был небрежно повязан красный бант, а на голове красовался цилиндр, из-под которого в разные стороны торчали неровно подстриженные жесткие каштановые патлы. Щеки незнакомца заросли трехдневной щетиной, ну и в целом вид он имел самый что ни на есть подозрительный и забулдыжный. - Шел бы ты лучше своей дорогой, дядя, - грозно процедила сквозь зубы Оксана. – Ученица я из Святилища, а потому не смотри, что я маленькая. Шутить со мной вздумаешь – так двину, зубов не соберешь, - и попыталась обойти его. Мужчина зловеще оскалился и тихим, но отчетливым голосом, уже без слащавых ноток, произнес: - А он ведь не сделал никому ничего плохого. То, что он родился тогда, когда родился - не его вина. Люди не могут выбирать, когда им появляться на свет. А раз так, то почему он только из-за одного этого должен страдать и сносить унижения и побои? Как только эти слова прозвучали, девочка застыла на месте, будто завороженная. Мужчина подошел к ней и, склонившись к самому ее уху, прошептал: - Это ведь не справедливо, не правда ли? - Не справедливо… - эхом откликнулась девочка, глядя перед собой пустыми остекленевшими глазами. Незнакомец довольно оскалился и продолжил: - К счастью, исправить эту несправедливость очень легко… - Исправить… - все таким же неживым голосом повторила за ним девочка. - Но разве это возможно? Разве можно вернуться в прошлое и сделать так, чтобы человек родился в другое время? - Ошибаешься, милое мое дитя… Возможно… Еще как возможно… И в прошлое для этого возвращаться не потребуется. Если хочешь, я расскажу тебе, как это сделать. - Хочу, - прошептала Оксана. - Освободить твоего приятеля от влияния и силы звезды Хаоса могут мойры. Ты знаешь, кто такие мойры? Это три сестры – богини судьбы, прядущие нити человеческих судеб. Старшая – Лахезис, отмеряет жребий до рождения, Клото прядет нить судьбы, Антропос обрезает нить, обрывая человеческую жизнь. Тебе нужно обратиться к двум старшим, поговорить с ними и упросить их изменить жребий Дефтероса и перепрясть его нить судьбы так, чтобы его рождение не совпало с восходом звезды Хаоса. Если ты приложишь достаточно усилий и сможешь убедить их сделать это, то судьба Дефтероса изменится. Так как звезда Хаоса больше не будет иметь над ним власти, он сможет перестать скрываться и жить обычной жизнью среди людей. - Но как мне найти мойр? - О, не беспокойся, эта задачка проще простого. Протяни руку. Девочка повиновалась, и в ее ладонь опустился клубок, свитый из серебряных нитей. - Далеко тебе идти не придется. Они живут в глубине пещер, находящихся на расстоянии трех-четырех часов ходьбы от Святилища, так что на то, чтобы сходить и вернуться, тебе хватит всего одного дня. Дорогу тебе укажет вот этот клубок. Он сделан из ниток, обрезанных Антропос, которые, я, э-эм, скажем так, позаимствовал у нее без ее ведома, когда случайно побывал у нее, и эти нити очень хотят вернуться к своей хозяйке. Так что как только ты опустишь клубок на землю, он покатится и приведет тебя в пещеры мойр. Сразу хочу предупредить тебя, что пещеры мойр - это самый настоящий пещерный лабиринт со множеством залов и переходов, уходящих, ко всему прочему, глубоко под землю, и заблудиться там очень просто. Но не бойся, если ты будешь следовать строго за клубком, тебе это не грозит. Он выведет тебя прямо в ту часть пещер, где живут богини. Самих же мойр бояться тоже не нужно. Конечно, «богини – вершительницы судеб» - звучит достаточно грозно, но действительность далеко не столь впечатляюща. На самом деле эти вершительницы - всего лишь древние заросшие пылью и паутиной старухи, бормочущие день и ночь над своей пряжей, и единственная сложность заключается в том, чтобы расшевелить их, заставить себя выслушать и затронуть их закостенелые сердца. Однако я уверен, что такое милое дитя как ты, сможет сделать это без особого труда. Так что желаю удачи! Произнеся последние слова, мужчина двинулся прочь и, пройдя несколько шагов, совершил мощный прыжок и перенесся на крышу ближайшего дома. Оттуда он оглянулся на девочку. Оксана все еще стояла неподвижно и зачарованно разглядывала лежавший у нее на ладони клубок. Наконец она встрепенулась и, оглядевшись по сторонам, сунула клубок за пазуху, а затем перехватила поудобнее корзины и поспешила дальше по улице. Мефистофель Йома, он же бог-изгнанник Кайрос, забытый всеми брат отца олимпийских богов Кроноса, довольно ухмыльнулся. Он знал, что пока она еще колебалась, но был точно уверен в том, что колебания ее продлятся недолго. Простодушие, жалостливость и мягкосердечие, помноженные на жажду справедливости, склонность к риску и детский оптимизм – лучшей почвы для зароненного им зерна и пожелать нельзя. Зерно это – глупая бесплодная надежда на невозможное. Скоро оно прорастет, и девочка отправится к своему приятелю, поделится с ним планом по его чудесному избавлению и предложит осуществить его вместе. Тот, конечно, от этого плана откажется, посчитав его бредом, и не захочет нарушать запрет покидать принадлежащую Святилищу территорию из-за какой-то сомнительной авантюры. Тогда Оксана отправится в пещеры одна. Но встретит она там вовсе не мойр, а кое-что другое. Некое опасное существо, с которым ребенку, вроде нее, справиться будет не по силам. Она неминуемо погибнет. И рано или поздно об этом станет известно Дефтеросу. Для него то, что из-за него погиб человек, который первый за все его годы в Святилище посмотрел на него без презрения, который не испугался и не возненавидел его, а протянул руку дружбы и искренне попытался помочь, станет большим ударом. Его душу, без того израненную и искареженную одиночеством и человеческой ненавистью, уничтожит чувство вины и поглотит мрак отчаяния. Дефтерос полностью уверится в том, что является злом и благодаря этой уверенности действительно им станет. Йома улыбнулся. Да, такое развитие событий, конечно же, слегка изменит ход запланированного им на будущее спектакля. Ведь изначально он собирался заронить семя зла только в старшего близнеца, потому что считал, что с честолюбивым и гордым Аспросом подобное провернуть будет легче, чем с преданным и безгранично доверяющим брату Дефтеросом. Однако после того, как Йома случайно подсмотрел одну довольно трогательную сценку, в его голову немедленно закралась идея для маленькой театральной импровизации, а руки зачесались от желания воплотить эту идею в жизнь. И неудивительно – импровизация и спонтанность и сами по себе были милы его сердцу, а тут в случае успеха помимо сиюминутного удовольствия от них можно было бы ожидать еще и довольно интересного поворота событий в будущем – а именно столкновения в Святилище двух зол – одного, порожденного жаждой власти, а другого виной и отчаянием. И понаблюдать за тем, какое из них возьмет верх, было бы очень увлекательно.***
Уже на следующий день после разговора с таинственным незнакомцем Оксана разыскала Дефтероса. Дефтерос не понимал, как ей удалось это сделать. Не иначе как облазила все Святилище ради него вдоль и поперек? Странно, но при этой мысли в своей в груди он почему-то ощутил странное тепло. Оксана с сияющими глазами изложила ему историю про мойр, изменение судьбы и волшебный клубок, и вот они уже четверть часа спорили о том, стоит или нет верить незнакомцу и отправляться к богиням. - Бред собачий! - А что, если все же получится? - Я еще раз тебе говорю – нет! Даже думать забудь! - Но как мы узнаем, правда это или нет, если даже не попытаемся проверить? А вдруг окажется, что это правда и, отказавшись, мы упустим удачу? Дефтерос не ответил. Может, все дело было в том, что воодушевление Оксаны оказалось слишком заразительным, а может в том, что ему самому в глубине души хотелось верить в возможность исправить свою судьбу, но только сердце его все сильнее и сильнее точил червячок сомнения. Ведь если представить хотя бы на мгновение, что незнакомец, несмотря на всю свою подозрительность, говорил правду, и что он и Оксана успешно смогут добраться до мойр и поговорить с ними… Конечно, вряд ли мойры согласятся помогать им просто так, наверняка дадут какое-нибудь задание или попросят раздобыть что-нибудь в качестве оплаты. Но если их требования все-таки окажутся выполнимыми, и с ними получится справиться, его судьба будет исправлена. Возможно, влияние звезды просто исчезнет, а возможно, он заново проживет всю свою жизнь уже без ее влияния. Но каким бы ни был вариант дальнейшего развития событий, неизменным останется одно - брату больше не придется выбиваться из сил для того, чтобы в будущем получить место Святого Отца. А разве такой исход, как бы ни была мала его вероятность, не стоит того, чтобы рискнуть? - Ну ладно, не хочешь, как хочешь, я тогда одна пойду, - сказала девочка, поднимаясь с травы и отряхивая коленки. - Нет, одна ты никуда не пойдешь, - жестко возразил Дефтерос. - Почему это не пойду? – с вызовом бросила Оксана. - Уж не потому ли, что ты мне запретишь? Ну вот еще! И что ты можешь сделать, чтобы мне помешать? К дереву привяжешь или наставнице нажалуешься? Они долго смотрели друг другу в глаза, а потом Дефтерос отвел взгляд. «А ведь и правда пойдет, и остановить я ее не смогу». Мысль о том, что Оксана пойдет одна, и с ней может что-нибудь случиться, его совсем не радовала. «Нет уж, лучше сходить вместе с ней и все проверить. Так спокойнее будет», - решил он. - Ладно, будь по-твоему. Но при одном условии. Как только мне покажется, что дело становится слишком опасным, и я скажу об этом, мы немедленно развернемся и пойдем обратно. Без разговоров. - Хорошо, - Оксана кивнула.- А когда мы пойдем? - Давай в эту субботу. У моего брата дополнительные тренировки, и его не будет до самого вечера. Ни о чем говорить я ему не стану. Он точно будет против всего этого, да и впутывать я его не хочу. А раз ты говоришь, что идти не далеко, то, надеюсь, успеем все закончить до того, как он вернется. - Пойдет,- Оксана кивнула, - в выходной день моя наставница не забеспокоится, если я буду днем где-то пропадать и вернусь только к вечеру. Я в выходные всегда так делаю. - Однако есть одно «но». Мне, как помнишь, нельзя показываться на глаза людям. Если же, когда мы за клубком будем следовать, нам кто-нибудь встретится, патруль, например, укрыться от них я могу не успеть... - Ну, так это дело поправимое, - улыбнулась Оксана. - Просто не бери маску и у брата запасную форму позаимствуй, а если патруль встретим, веди себя так, словно ты и есть Аспрос. Тогда они, может, ничего и не заподозрят. Не каждый же в Святилище точно знает, чем и когда он занят. Может ты, то есть он, прогуляться пошел, или поручение у нас какое-нибудь. Дефтерос задумался. Получалось, что он и Оксана в субботу сбегут из Святилища, не уведомив надлежащим образов никого о своем уходе и его цели, что уже само по себе являлось дисциплинарным нарушением. А если учесть, что ко всему этому он пойдет без маски и будет выдавать себя за своего брата… Да уж, если их поймают, не миновать им больших неприятностей. Хотя что толку об этом думать сейчас? Хочешь не хочешь, жребий уже брошен. Идти придется, а раз так, оставалось только надеяться на то, что все закончится хорошо.