***
Этери, Джумбер и Курша достигли рощи и теперь бежали по ее запутанным тропинкам. Джумбер то и дело опасливо озирался по сторонам – ему здешняя обстановка очень сильно не нравилась. Вокруг царила жутковатая давящая тишина, птиц не было слышно, деревья, казалось, были погружены в заколдованный сон - даже ветер не шевелил их листья. Княжна же шла вперед и как будто не замечала никого и ничего. Она больше не вызывала перед собой золотую нить, так как необходимости в этом не было. С того самого момента, как девушка переступила границу рощи, какая-то сила неудержимо влекла ее и вела за собой. У нее ни разу не возникло сомнения в том, в какую сторону следует повернуть. Увлеченная этой странной силой, Этери даже не заметила, как Джумбер и Курша отстали и где-то затерялись. Однако в конце концов она их все-таки хватилась и принялась звать, но ей никто не ответил, а затем колдовская сила снова властно коснулась ее. Княжна застыла в нерешительности, не зная, что делать – идти искать Джумбера и Куршу, или продолжать путь, а потом ей в голову пришла мысль о том, что, возможно, произошедшее не было случайностью. А что если это место просто не хочет пускать к золотому руну тех, кто не является потомками Медеи? Если это действительно так, оставшийся путь ей придется пройти одной. Наконец девушка решила двигаться дальше, надеясь, что как только руно окажется у нее в руках, чары разрушатся и спутники отыщутся.***
Спустя некоторое время княжна достигла священного дуба и увидела перекинутое через его нижнюю ветку сияющее золотое руно. Она приблизилась к дереву и потянулась за руном, чтобы снять его. Однако стоило ей дотронуться до него, как в глазах у нее потемнело, а под пальцами вместо мягкой золотой шерсти она с удивлением ощутила какую-то гладкую и холодную поверхность. Этери тряхнула головой, закрыла и вновь открыла глаза и затем обнаружила, что стоит перед зеркалом высотой в человеческий рост в золотой витой оправе, а ее пальцы касаются его черного стекла. Она испуганно отдернула руку и огляделась. Дуб, поляна и роща исчезли, девушка оказалась в какой-то комнате, судя по царящему в ней холоду и влажному воздуху, находящейся под землей. Единственным источником света здесь были наполненные горящими углями жаровни на медных треножниках. Они отбрасывали зловещие красноватые отблески на каменные стены, в которых не было ни окон, ни дверей. Раздавшийся внезапно за спиной смешок заставил княжну обернуться. Из глубины зеркала на нее смотрела девушка, и девушка эта, хотя и была очень сильно похожа на нее, не являлась ее отражением. В карих глазах незнакомки горел какой-то дикий, слегка безумный огонек, губы искривились в ядовитой усмешке, выражение ее лица было властное и жесткое, распущенные черные волосы волнами спадали до пояса. Одета она была в черное платье с широкими рукавами и прилегающим лифом, по краю подола которого вилась вышивка в виде переплетающихся змей. Голову "отражения" окаймляло золотое очелье, а в ушах висели тяжелые серьги с крупными черными турмалинами. Прекратив смеяться, девушка из зеркала протянула вперед руку, коснулась пальцами стекла со своей стороны и, как будто обращаясь к самой себе, задумчиво произнесла: - В этом мире нет ничего нового, время вечно ходит по кругу, осень сменяет лето, рождение следует за смертью. История тоже не исключение, не так ли? Ей свойственно повторяться. Все уже когда-то было до нас. А раз так удивляться здесь просто нечему, верно? С чего все началось тогда, с того все начинается и сейчас… - затем она бросила свирепый, полусумасшедший взгляд на княжну и крикнула: - Ну уж нет! Этой истории я не дам повториться! Одно мгновение, и незнакомка исчезла из зеркала. Этери почувствовала, как ее обхватили сзади за талию, а затем холодные длинные пальца сжали ее горло. Она попыталась вырваться, но не смогла даже пошевелиться. Тело оцепенело и не слушалось. Над ее ухом послышался шелестящий шепот: - Либо ты откажешься от золотого руна и уйдешь, либо умрешь прямо здесь и сейчас. - Пусти! Я должна его забрать, иначе оно достанется Гекате. И сделать это я должна как можно скорее - ведь господин Сизиф и господин Эль Сид сейчас с ней сражаются и помощь руна им может понадобиться. А вдруг если я замешкаюсь, их убьют? - сдавленно просипела Этери. Пальцы на ее горле ослабили хватку. - Вот значит как… Боишься, что они умрут, - насмешливо протянуло ее зловещее подобие. - Вот глупенькая! Неужели тебе не приходило в голову, что, возможно, для тебя как раз и будет лучше, если они умрут? Если он умрет… От сказанных слов кровь похолодела у Этери в жилах. - Да как ты можешь такое говорить? – возмущенно воскликнула она. - Сама подумай… Если он умрет сейчас, тебе, конечно же, будет больно, но только один раз. Со временем боль утихнет, и ты снова обретешь свободу. Если же он выживет, то страдать тебе придется очень долго… И не трать силы, убеждая себя в том, что сможешь забыть и отпустить его. Не сможешь – слишком поздно, хочешь ты этого или нет, себе ты больше не хозяйка. Яд уже проник в твою душу и разъедает ее изнутри. Исцелиться от него не в твоей власти. Или считаешь, что раз ты победила те жалкие уколы ревности, которые возникли из-за той, которая больше не может с тобой соперничать, то на этом для тебя все и закончится? Ошибаешься, милая, дальше будет только хуже. И неважно, останешься ли ты или уйдешь вместе с ним. Если останешься – будешь до конца жизни тосковать и изводить себя, гадая, где он, с кем он, жив или нет. Если уедешь, то это тоже ничем хорошим не закончится. Человек, которого ты любишь, будет причинять тебе все новые и новые страдания, и в один прекрасный день ты уничтожишь его собственными руками. Так не лучше ли поставить точку прямо сейчас и тем самым оградить себя от будущих мучений? - Молчи! Ничего этого не случится! И я никогда не причиню ему вреда! – Этери, с трудом собрав силы, схватилась за сжимающую ее горло ладонь, попыталась разжать пальцы и вырваться из стальной хватки существа из зеркала. Однако пальцы сжались сильнее, и княжне пришлось прекратить борьбу, чтобы ее не придушили. - Это ты сейчас так говоришь, - продолжила шипеть ей на ухо девушка из зеркала, - но пойми, бороться со своей природой бесполезно. В тебе течет колдовская кровь Медеи, и она обязательно возьмет свое. Ведьмы не знают меры ни в любви, ни в ненависти. С этим ничего не поделаешь, такова наша суть. Когда мы любим, то можем горы свернуть, а когда ненавидим, то превращаем все, чего коснемся, в руины и не щадим даже тех, кто когда-то был нам дорог. В любви же женщинам, подобным нам, везет редко. И знаешь, почему? Потому что все мужчины одинаковы – говорят что любят, клянутся в верности, да только клятвы забывают очень быстро, а любовь их длится всего лишь короткий миг. Когда же этот миг проходит, они начинают предавать и обманывать, не ощущая при этом за собой никакой вины. Ведьмы же, как я сказала, не умеют чувствовать вполсилы, и привязанности их куда более глубоки и постоянны. К тому же мужчины в глубине души боятся нас, а вернее не нас, а наших знаний и древней силы, текущей в наших жилах. Да, среди мужчин тоже есть маги, но природа их магии несколько иная. Наша древняя женская магия непонятна их ограниченному логичному рассудку, а то, что им непонятно и неподвластно, они стремятся подчинить или уничтожить. Именно поэтому женщины с даром подвергаются гонениям, и даже мужчины-маги смотрят на них с брезгливостью. Тот, кого ты любишь, тоже когда-нибудь начнет презирать и ненавидеть тебя за то, что ты та, кто ты есть. А теперь посмотри и скажи честно, когда это случится, сможешь ли наступить на свою гордость и безропотно снести эту боль? Разве ты не пойдешь по пути Медеи и не захочешь отомстить? Девушка убрала руку с горла Этери, провела ладонью по ее глазам, а потом вцепилась пальцами в ее плечи и толкнула вперед, к зеркалу. Взглянув в него, княжна не увидела там своего отражения. Вместо него из зеркальных глубин на нее смотрел Эль Сид. Лицо золотого святого было хмурым и враждебным, а во взгляде сквозило холодное отвращение и недоверие. Княжна склонила голову, закрыла глаза, вытянула вперед руку, оперлась на оправу зеркала, а затем судорожно вздохнула, и сделав усилие над собой, заставила себя посмотреть рыцарю в глаза. - Нет, - тихо произнесла она, - этого не будет. Пусть во мне и течет кровь Медеи, но я не Медея, и над моей волей не властны ни Гера, ни Афродита. У меня своя собственная судьба и то, какой она будет, зависит только от меня. Даже если темная грань ведьминской природы когда-нибудь во мне из заговорит, то власть она надо мной сможет приобрести только в том случае, если я сама позволю ей это сделать, а не потому, что так предрешено и этого нельзя преодолеть. В конце концов, злое начало есть в каждом человеке, а не только в ведьмах. Преодолеть его в себе можно, если бороться, и я буду бороться изо всех сил. И никогда, чтобы ни случилось, я не причиню зла этому человека. Я просто не смогу это сделать. Потому что он защищал меня, моего брата и мою сестру, и потому что я и вправду люблю его. Я поняла это, после того как едва не потеряла его. Это случилось тогда, когда он вырвал меня из лап царя дэвов и чуть не поплатился за это своей жизнью. Даже если он никогда меня не полюбит, даже если он станет презирать меня за мой дар, я все равно не стану его ненавидеть и не стану ему мстить. Пока Этери говорила это, она чувствовала, что хватка ее двойника становится все слабее и слабее, а то оцепенение, явно колдовского происхождения, не позволявшее ей сопротивляться, постепенно исчезало. Произнеся последние слова, княжна с силой повела плечами и рванулась в строну. Девушка из зеркала разжала руки, но через секунду с криком: «Раз ты не хочешь спастись сама, то тебя спасу я! Я тебя убью и избавлю от страданий!» кинулась на Этери, пытаясь снова вцепиться ей в горло. Обе, потеряв равновесие, упали. Завязалась борьба, в результате которой княжна все-таки смогла одержать верх над своей противницей. Она прижала ее своим весом, схватила за запястья и завела ее руки над головой. Затем она потихоньку убрала свою правую руку и, удерживая кисти своего зеркального подобия только левой рукой, положила свободную руку ей на лоб и начала читать первое подходящее заклинание, которое пришло ей на ум – заклинание для изгнания злых духов. Слова давались с трудом, как будто что-то мешало их произносить, девушка извивалась и пыталась высвободиться, но Этери все-таки удалось прочесть заклинание до конца. Как только она это сделала, ее двойник пропал. Княжна обвела взглядом помещение, пытаясь понять, куда она делась, и ее взгляд упал на зеркало. Девушка снова была там. Она стояла на коленях и держалась за голову, ее грудь судорожно вздымалась, как будто она пыталась отдышаться, но никак не могла. Затем девушка устало поднялась, выпрямилась, протянула вперед руку и обратилась к Этери: - Подойди и возьми меня за руку. Ничего не бойся, это не ловушка, и нападать я на тебя не собираюсь. Ты прошла испытание, и мне придется провести тебя к золотому руну. Княжна приблизилась и коснулась зеркала. Пальцы прошли сквозь стекло так, будто его и не было, а девушка с той стороны схватила Этери за руку и потянула за собой. Они оказались в темном заполненном туманом пространстве. - Я хочу, чтобы ты знала… Медея не убивала своих детей от Ясона. Это сделали жители Коринфа в отместку за смерть Главки и Креонта. Медея не успела их спасти. Да, на ее совести много преступлений – она допустила гибель родного брата от рук аргонавтов, убила царя Пелия, который хотел погубить Ясона, убила свою соперницу и ее отца. Но детей своих она не трогала – их у нее отняли. Рука легла Этери на плечо. Княжна повернула голову и взглянула на свою провожатую. Рядом с ней теперь был не ее двойник, а женщина средних лет с изможденным печальным лицом, закутанная в черный пеплос. На губах ее застыла горькая улыбка, а в глазах не было никакого безумного блеска, в их взгляде читалась одна лишь бесконечная усталость. - Так ты все-таки не Медея? - спросила княжна. - Нет, - покачала головой женщина, - Медея уже давно обрела вечный покой в Элизиуме, а я – всего лишь тень, оставленная ей в этом мире, отзвук ее силы, воплощение созданного ей заклятия. Но колдовские чары являются частью мага, и я, в некоторым смысле этого слова, часть Медеи и благодаря этому храню в себе ее воспоминания, чувства и боль. Медея хотела во чтобы то ни стало уберечь своих правнучек от повторения ее судьбы. Моя задача состояла в том, чтобы не дать ее правнучке завладеть руном, если будет хоть малейшая опасность того, что она поддастся темным чувствам из-за любви и повторит ошибки прабабки, позволив ненависти и жажде мести завладеть собой, и даже убить ее, если потребуется. Однако ты сказала, что никогда не поступишь так, как Медея, и при этом твоя решимость была искренней и правдивой. Благодаря этой решимости я и не смогла больше удерживать тебя. Теперь я хочу, чтобы ты, перед тем как уйти, еще раз поклялась в том, что никогда не будешь использовать свою силу для злых дел и мести. - Клянусь, - ответила Этери, – судьбу Медеи я не повторю и не стану тратить свой дар на ненависть и месть. - Девушка сделала шаг вперед, а затем резко остановилась и обернулась. - Ты - тень Медеи, а это значит, что все то, что ты говорила, когда напала на меня – это ее слова и мысли, ведь так? Именно это она думала, когда накладывала охранное заклятье? Тогда знай, я с ней не согласна. Я не верю в то, что ведьмам не дано быть счастливыми в любви. Не верю, что все без исключения мужчины – предатели и подлецы. Моя мать ведь тоже была ведьмой, но она и мой отец жили счастливо и любили друг друга. Отец же мой был хорошим человеком. Он никогда не позволял себе обращаться с ней неуважительно. Иногда между ними случались разлады, в основном из-за его вспыльчивого характера, но они никогда не длись долго. В то, что нашу судьбу определяет наш дар, и что он является нашим проклятьем, я тоже не верю и не хочу верить. Несмотря на то, даже моя сестра придерживалась такого мнения, я продолжаю считать, что то, чем он обернется для нас и наших близких зависит только от нас. И еще я хочу сказать вот что. Хоть Медея и совершила много преступлений, мне жаль ее. Ей пришлось пережить измену предательство, клевету и смерть детей. Неудивительно, что ее сердце после этого ожесточилось. Но ожесточилось оно все-таки не до конца, ведь иначе она бы не пыталась оградить свой правнучек от пережитой ею боли, пусть и таким способом. Женщина печально улыбнулась в ответ и ничего не сказала, а княжна шагнула вперед. В глазах у нее потемнело, и она как будто опять ненадолго потеряла сознание. Очнулась она от того, что что-то мокрое коснулось ее рук. Этери обнаружила, что сидит, прислонившись спиной к дубу, а на коленях у нее лежит золотое руно. Рядом стоял обеспокоенный Джумбер, а Курша лизала ей руки и тихонько скулила. В ответ на вопросительный взгляд княжны, юноша рассказал, что он потерял ее из виду и долго плутал по роще. Собака взять след не могла, вероятно, из-за окружающего рощу колдовства. В конце концов им все же удалось выйти к дубу. Джумбер увидел под дубом Этери и попытался подойти ней, но приблизиться ему удалось только на десять шагов, а после этого его ноги словно приросли к земле, и он не мог сдвинуться с места. Отпустило же его только за несколько мгновений перед тем, как она очнулась.***
Геката проводила взглядом убегающих и хмыкнула: - Ну и ладно, пускай пока бегут. Все равно ведь далеко убежать не успеют и скрыться не смогут, - затем, повернувшись к святым, она добавила: - Вот только устраню кое-какие успевшие порядком надоесть помехи, и золотое руно от меня тогда уже никуда не уйдет. - Как ты смогла найти нас и снять охранное заклинание? – крикнул Сизиф. - Да очень просто – магия, магия и еще раз магия, - богиня пренебрежительно повела плечами. - Я следила за вашим передвижением с помощью особых чар и благодаря им отправляла своих слуг туда, где вы находились. Однако, к сожалению, никому из них справиться с вами не удалось, и поэтому я решила больше никого не посылать и лично разобраться с вами после того, как вы откроете проход к священной роще. Заклинание, защищающее проход, надо здесь отдать должное Медее, оказалось довольно хитро выполнено. Для того чтобы я в свою очередь смогла понять, как он открывается, было необходимо, чтобы первой его открыла княжна. Потом по оставленному ее ритуалом следу я смогла это заклинание проанализировать и понять, какой "ключ" к нему необходим. Этим ключом оказалась кровь правнучек Медеи. К счастью, я предусмотрительно приберегла несколько капель крови княгини Тамары на тот случай, если ритуал для снятия, как и многие сильные колдовские ритуалы, будет основываться на крови. Ну все, хватит объяснений, пора приступать к бою! За пояс Гекаты были заткнуты три кнута власти, и, взяв один из них, она взмахнула им в воздухе. - Одна из способностей магии - управление пространством. Эта способность заключена в моем первом кнуте власти. Испытайте же на себе всю его силу! В тот же момент с пространством стали происходить странные вещи. Все вокруг погрузилось в какой-то безумный хаос. Местность постоянно менялась и превращалась то в пустыню с обжигающими ветрами, то в ледяную равнину со сбивающим с ног снежным бураном. Иногда пространство полностью заполнялось водой, и святые будто бы каким-то неведомым образом оказывались в открытом море, да еще и посреди шторма, а то и сразу на дне океана, не успев набрать в легкие воздух. Сражение в таких условиях изматывало неимоверно. Стоило святым увернуться от удара и отпрыгнуть в сторону, как почва под их ногами могла превратиться в засасывающее болото или зыбучие пески. Пространство, подчиненное Гекатой, во всем работало против них. Их удары просто не достигали цели – Геката отводила их от себя с помощью пространственных искажений. Ее же собственные атаки, представляющие собой потоки черной смертоносной энергии, которые она посылала свободной от кнута рукой, били практически без промаха. Уже спустя час после начала боя Сизиф и Эль Сид еле держались на ногах от полученных ран и усталости. Было очевидно, что если не уничтожить кнут власти, то дотянуться до богини попросту не получится - святым даже не всегда удавалось разглядеть ее в изменяющемся и искажающемся после каждого щелчка кнутом пространстве. Увернувшись от одной из атак, Сизиф поднялся в воздух и некоторое время пристально вглядывался в ту сторону, где стояла Геката. Следующий удар снова заставил его вернуться на землю. Однако он увидел то, что хотел увидеть, и благодаря этому у него в голове возник план. Во время очередной передышки, хотя передышкой это назвать было сложно – просто один из редких моментов, когда пространство вело себя чуть менее безумно, и можно было слегка ослабить внимание и перекинуться друг с другом несколькими словами – не более, Сизиф приблизился к Эль Сиду и сказал: - Мне кажется, я знаю, как можно лишить богиню ее кнута. Геката наносит удары только левой рукой, правая же рука занята кнутом. Обе руки она использует одновременно. Чтобы отвлечь Гекату от ее кнута и сделать так, чтобы его удары стали менее точными, нам необходимо вынудить ее обратить все свое внимание на атаки и защиту, то есть на левую руку. Именно это я и хочу тебя попросить сделать – попытайся вступить в прямое столкновение с богиней, напади на нее со всей оставшейся у тебя силой и отвлеки, а я тем временем попытаюсь подставиться под удар кнута так, чтобы ее обезоружить. Сделать это полнее возможно. Если Геката, отвлекшись на тебя, не сразу заметит мое приближение, и оно окажется для нее неожиданностью, она будет вынуждена, не прекращая отбиваться от тебя, резко нанести по мне удар кнутом и, скорее всего, совершит при этом ошибку. А именно, изменит направление удара кнута, не поменяв дистанцию. При работе же с кнутом в случае изменения цели для удара необходимо менять и дистанцию – иначе кнутовище обовьется вокруг руки противника, и он получит возможность вырвать кнут из рук. Я постараюсь подставиться так, чтобы кнут обвился вокруг моего тела или руки, и попытаюсь вырвать его из рук богини или порвать. Эль Сид с сомнением взглянул на Сизифа. Идея эта, хотя в целом и довольно неплохая, показалась ему слишком рискованной. Однако, похоже, это и правда было их единственным шансом. И все же Святой Козерога не удержался и спросил: - А если пространство опять изменится, и Геката скроется из виду за снежным бураном, туманом или еще черт знает чем? Как ты тогда разглядишь движения кнута? Но даже если подобного не случится, и тебе удастся подставиться по удар так, как это необходимо, то что с тобой будет дальше? Этот кнут ведь обладает огромной силой. Что если его удар окажется для тебя смертельным? - Насчет движений не беспокойся - пока я был в воздухе, мне удалось немного понаблюдать за пространством. Кнут власти, когда движется, вызывает еле различимое искажение. Заметив, как это искажение вырисовывается, я брошусь ему наперерез. Что касается смертельности удара, тут нельзя ничего сказать наверняка, пока не испытаешь на себе. Будем надеяться на лучшее. В любом случае, ничего другого нам не остается. Эль Сид, немного помедлив, кивнул. - Хорошо, я сделаю все, что смогу. Будь осторожен. Святой Козерога бросился к Гекате, а Сизиф поднялся в воздух и стал наблюдать за движениями кнута, выжидая подходящего момента. Когда это момент настал, Стрелец бросился вперед. Кнутовище, сплетенное из темной энергии, обвилось вокруг него, обжигая как огонь и вызывая жуткою боль. От него не спасал даже доспех, так как воздействовала темная энергия напрямую на тело. Эта энергия не только оставляла ожоги на коже, но и проникала в тело, выжигая жизненную силу и оказывая разрушающее влияние на внутренние органы. Однако Сизиф, не смотря на все это, смог разжечь свое космо до предела и рвануть кнут на себя. Кнутовище порвалось, раздался удар грома и пространство вокруг снова вернулось в свое обычное состояние. Святой же обессилено рухнул на землю, а обвивавшее его кнутовище превратилось в дым и исчезло. Разъяренная богиня отбросила в сторону бесполезную рукоять, схватилась за второй кнут и крикнула: - Жалкие смертные, как вы посмели уничтожить мое оружие? Ну ничего, вы за это поплатитесь! Не надейтесь, что порвав один один-единственный кнут, вы сразу же получили надо мной преимущество! Геката щелкнула вторым кнутом в воздухе над собой, не направляя его ни на кого, а затем указала им на святых и крикнула: - На колени! Эль Сид, который в тот момент кинулся на нее, рухнул на колени. Сизиф же, после удара кнутом лежавший на земле и не имевший сил атаковать, с трудом, против своей воли, поднялся и тоже встал на колени. - Возможности магии не ограничиваются только управлением пространством, - произнесла, обращаясь к святым, Геката. - С помощью нее можно также управлять людьми – заставлять их любить, ненавидеть, бояться и в целом подчинять своей воле. Именно эта способность магии и воплощена в моем втором кнуте – кнуте, дарующим власть над человечеством. И уж его у вас вырвать у меня из рук точно не получится! Куда там! Ведь теперь вы полностью покорны моей воле и без моего позволения даже пальцем пошевелить не сможете. Сказав это, богиня повернулась к Эль Сиду и указала на него рукоятью кнута. - Я хочу наказать того, кто отобрал у меня первый кнут. Наказание это, естественно, смерть. А чтобы сделать его более суровым, пусть он примет смерть от рук своего друга. Ступай же и убей Святого Стрельца. Святой Козерога, не в силах противиться колдовству кнута, руководящему его движениями и заставляющего его тело слушаться каждого слова Гекаты, двинулся к коленопреклоненному Сизифу. Подойдя к нему, он послушно занес над ним свою руку. На губах богини мелькнула кровожадная усмешка, которая, однако, спустя мгновение исчезла. Удар Экскалибура пронесся мимо нее, и она еле успела отпрыгнуть в сторону. Снова прозвучал удар грома, и от второго кнута, на который и пришелся удар, осталась одна рукоятка. - Вот как… - задумчиво протянула богиня. – Единственное, чем может защитить себя от колдовства человек, не являющийся колдуном – его воля и естественная энергетика. Именно этим ты и воспользовался. В последний момент ты попытался нейтрализовать мои чары с помощью своеобразного воле-энергетического блока. Не имея возможности разжечь космо, ты использовал силу воли и свое естественное энергетическое поле, чтобы выстроить вокруг себя стену, и отрезал на короткое время себя от моих чар. Весьма неплохо получилось для человека, не владеющего магией и сработавшего исключительно по наитию. Но у меня для тебя плохие новости. Из магов практически никто не строит защиту на одной личной энергетике, без использования заклинаний, потому при такой защите энергии теряется огромное количество. После этого может возникнуть слабость и головокружение – в зависимости от того, сколько сил пришлось потратить. Учитывая то, что ты боролся с чарами самой богини колдовства, да еще потом нанес удар достаточной мощи, чтобы порвать кнут власти, будучи уже и без того измотанным боем, рискну предположить, что в твоем случае сил не осталось совершенно. Ведь так? Как будто подтверждая слова Гекаты, Эль Сид пошатнулся и рухнул на землю рядом с Сизифом. - Вижу, что так, – богиня фыркнула. - Теперь вы оба сражаться уже не в состоянии. Что ж, очень жаль. У меня ведь в наличии остался еще один кнут – самый последний и самый сильный. Смотрите! Богиня выхватила из-за пояса третий кнут и хлестнула им по траве. В том направлении, куда прокатилась волна от удара, трава пожелтела, а потом рассыпалась в пыль. На месте, где она росла, осталась только голая и растрескавшаяся земля. - Видите, какова сила времени? Никто и ничто не способно ей противостоять. Время все обращает в прах. Оно уничтожало целые народы и стирала c лица земли некогда великие города, превращая их в пыль, как эту траву. Именно власть над разрушительной силой времени и заключена в моем последнем кнуте. Сейчас эта сила, по моему велению, коснется вас, и все будет кончено. Геката развернулась и хлестнула кнутом в сторону святых. У тех же не было сил даже для того, чтобы попытаться увернуться, и им не оставалось ничего, кроме как наблюдать за неотвратимо приближающейся к ним смертью. Казалось, надежды на спасение не было, но тут внезапно послышался соколиный клекот. Прилетевшая непонятно откуда птица кинулась наперерез волне времени и, развернувшись, встретила ее своей грудью. Ослепительная золотая вспышка осветила все вокруг, а когда она погасла, сокол, живой и невредимый, взмахнул крыльями и опустился на рукавицу к своей хозяйке – появившейся перед святыми молодой красивой женщине в царском одеянии и украшенной драгоценными камнями короне. Женщина повернулась к Гекате и с вызовом посмотрела на нее. - Так-так–так, - процедила сквозь зубы богиня, - у нас неожиданные гости. Да еще какие гости! Перед нашими глазами нежданно-негаданно воплотилась в жизнь древняя легенда! Легенда о могущественной и мудрой правительнице, уснувшей где-то в пещере под горами на золотом ложе, которая проснется, когда ее народу будет грозить опасность, для того чтобы встать на его защиту. Как вижу, опасностью этой оказалась я. Творимых моими слугами беззаконий и битвы, развязанной неподалеку от места твоей коронации, оказалось достаточно, чтобы потревожить твой сон, царица Тамара. Что же, я польщена таким вниманием, та которую при жизни называли не иначе как «Царь царей». Однако если ты всерьез вздумала сразиться со мной, то не обольщайся. Ты дух-хранитель этой земли и находишься вне времени. Оно больше не властно над тобой, поэтому мой кнут на тебя не подействовал. Однако ты не богиня, а всего лишь смертная, превратившаяся после смерти в сильную светлую сущность, победить меня ты не сможешь! Царица Тамара мягко улыбнулась и склонила голову, как будто говоря: «Ну, это мы еще посмотрим». Геката направила свою силу в форме потока из черной энергии в сторону царицы, та же подняла руку и взмахнула рукавом. Пространство вокруг снова залил слепящий свет, и земля задрожала. Битва между хранительницей и богиней продлилась некоторое время, а когда она закончилась, сияющий свет погас. Тамара исчезла, а Геката отбросила прочь кнут без кнутовища, вытерла потекшую из края рта по подбородку струйку крови и произнесла: - Тамара, ты слегка потрепала меня и уничтожила кнут, но на это ты потратила все свои силы. Теперь тебе снова пришлось вернуться в свою обитель и уснуть. Да, признаю, власти над временем, пространством и людьми у меня больше нет, это правда, но ведь остальная магия, в том числе и боевая, по-прежнему при мне, и ее для моих целей вполне хватит. Так что свою страну и этих двоих ты не спасла, а только отсрочила их гибель. Стоило ли вообще просыпаться ради такой мелочи? – Геката усмехнулась и обратилась к святым: – Ну что же, теперь вам точно пришел конец - помощи-то ждать больше неоткуда, - богиня вдруг резко замолчала, а затем обернулась и раздраженно крикнула: - Ну кто еще здесь? - однако тут же она разочарованно протянула: - А-а-а, это всего лишь вы… А я-то думала, опять какое-нибудь непредвиденное вмешательство. Позади нее, на некотором расстоянии, стояли Этери, Джумбер и Курша. Они прибежали обратно из рощи во время битвы Гекаты с царицей Тамарой. Яркий свет и сила сражающихся не позволили им приблизиться, и они остановились поодаль. Собака припала к земле и, прижав уши к голове и угрожающе распустив крылья, рычала на богиню, Джумбер обескуражено смотрел на поверженных святых, княжна судорожно прижимала к груди золотое руно. - О, золотое руно принесли? Какие молодцы! Теперь мне самой за ним тащиться не надо, - с издевкой произнесла Геката. - Да только вам придется немного подождать. Хочу уже наконец закончить одно дело… Ну что, готовы увидеть, как умирают те, кто смеет мешать богам? Тогда смотрите внимательно! Богиня подняла руку, собрала все свое темное космо, преобразовала его в смертоносные чары и направила их на рыцарей. Но тут, к ее большому удивлению, на пути потока ее силы встало какое-то препятствие, которое стало его поглощать. Богиня опустила руку и увидела, что перед святыми стоит Этери, рядом с ней лежит без сознания Джумбер, а перед ними горит костер с золотым пламенем. Геката издала леденящий душу вопль и заверещала: - Дрянь паршивая, дура несчастная! Ты что натворила?! Тебе как вообще такое в голову пришло? Броситься вперед, выставить перед собой золотое руно и попытаться использовать его как щит против моей силы! Уму непостижимо! И теперь золотое руно, похоже, уничтожено, и все из-за тебя! Да знаешь, что я с тобой за это сделаю?! В страшных муках подыхать будешь, тварь! Этери устало опустилась на землю и уронила на колени обожженные ладони. Да, все так и было. Она стояла и видела, что людей, защищавших ее, вот-вот убьют. Волна отчаяния захлестнула ее с головой. Этери понимала, что ничего не может сделать, но не могла смириться с этим. Все в ее душе бунтовало против собственного бессилия. Она чувствовала, что должна сделать хотя бы что-то, и причем немедленно. И тут в ее голове промелькнула шальная мысль. Золотое руно же обладает большой светлой силой… а что если его можно… Не раздумывая дважды, девушка бросилась вперед, встала перед святыми и выставила перед собой как щит золотое руно, придерживая его за верхние края. Темная сила, шедшая широким прямым потоком, вдруг изменила форму. Поток сузился и ударил прямо в середину руна. Княжна чувствовала, как руно в ее руках нагревается все сильнее и сильнее. Наконец оно начало жечь почти как раскаленные угли, но девушка не выпускала его. Лишь когда держать руно стало совсем невмоготу, она его уронила. Оно упало на землю, вспыхнуло и превратилось в золотой костер. Джумбер же кинулся за Этери, потому что не понимал, что она собирается делать, и хотел ее удержать. Немного силы Гекаты зацепило его, и он потерял сознание. Тем временем золотой костер начал вести себя странно. От него к Гекате поползли по земле золотые нити. Богиня попыталась отскочить в сторону, но это ничего не дало – они все равно продолжали тянуться за ней. Вскоре вся земля вокруг нее покрылась золотыми узорами, а потом нити поползли вверх, переплетаясь между собой вокруг и над Гекатой, создавая своеобразную башню-кокон. Богиня попробовала уничтожить нити с помощью чар, но у нее это сделать не получилось – атаки просто проходили сквозь нити, не повреждая их, а слова, которые она бормотала, не оказывали на них никакого воздействия. Тогда Геката принялась метаться по пространству внутри башни, безуспешно пытаясь вырваться. Когда же нити наконец скрыли ее полностью, башня-кокон пропала. Окружающий пейзаж после этого тоже постепенно начал таять, будто мираж. Луга и роща в отдалении стали потихоньку исчезать, и спустя какое-то время Этери обнаружила, что она и ее спутники находятся на холме неподалеку от Уплисцихе. Похоже, золотое руно, приняв на себя атаку, сработало как печать и запечатало богиню. Впрочем, это странное защитное свойство, а также вопрос, как и почему оно внезапно проявилось, в тот момент княжну не слишком волновали. Куда больше ее беспокоило состояние ее спутников. Сначала она осмотрела Джумбера и пришла к выводу, что особой опасности для его жизни нет. Его просто немного оглушило, и в скором времени он мог даже очнуться сам. Состояние же святых было намного тяжелее. Они оба тоже впали в беспамятство, и жизни их еле теплились. Этери была удивлена тем, как вообще им удавалось так долго держаться в сознании. Наспех перевязав свои руки, девушка бросилась к росшему неподалеку кустарнику, чтобы наломать веток для костра. Следовало немедленно приступить к приготовлению нужных отваров и чтению заговоров, ведь иначе… Жизни рыцарей действительно находились в серьезной опасности, и вероятность того, что уже поздно, и она может просто не смочь их спасти была слишком велика. Однако мысли об этой вероятности Этери всеми силами гнала от себя прочь. Внезапно возле самого уха княжны кто-то громко курлыкнул. Девушка вздрогнула от неожиданности, а потом поняла – пока она ломала ветки, на ее плечо села какая-то птица. Судя по голосу, это была горлица. Этери раздраженно отмахнулась и дернула плечом - для всякой чепухи сейчас не было времени. Она опустилась на колени и положила ветки на землю. Не успела она это сделать, как на кучу веток опустилась горлица – по всей видимости, та самая, которую она только что согнала с плеча. В клюве птица держала какое-то перо - явно не свое, так как оно было другого цвета и в два раза ее длиннее. Этери попыталась отогнать надоедливую горлинку и замахала на нее руками. -Кыш! Не мешай, мне костер разводить нужно. Птица тяжело взмахнула крыльями... и со всей силы налетела на девушку, стукнувшись грудью об ее лоб. - Ай! - испуганно воскликнула Этери. Перо, которое горлица держала в клюве, упало к ней на колени, а сама птица опустилась рядом и разразилась гневным курлыканьем, угрожающе раздувая зоб и косясь на девушку сердитым блестящем глазом. Девушка взяла в руки перо, с удивлением посмотрела на странную птицу и проговорила: - И что ты хочешь, чтобы я с ним сделала? Эй?! Горлица накинулась на лежащую неподалеку сумку княжны. Она перевернула ее, выпотрошила, нашла там что-то, а затем подтащила свою находку к Этери и презрительно дернула хвостом. Находкой этой оказалось кресало. - Хочешь, чтобы я его подожгла? - И тут княжна замерла от осенившей ее догадки. - Так это что, перо птицы Паскунджи? – проговорила она, не веря собственным словам. Горлица утвердительно курлыкнула. Княжна с опаской покосилась на птицу. - Ты уверена, что это не опасно? Вдруг ей что-нибудь в голову взбредет? Как я от нее раненых отбивать тогда буду? Горлинка нетерпеливо курлыкнула и раздраженно забила крыльями, будто говоря: «Давай уже, делай, что тебе сказано. Если что – я договорюсь». Этери еще раз с недоверием посмотрела на слишком уж по-человечески ведущую себя птицу, но все же решила рискнуть. Она подобрала кресало, высекла искру, подожгла перо и принялась ждать. Как только перо догорело, налетел сильный порыв ветра, раздалось хлопанье крыльев, а затем на землю опустилась огромная драконообразная птица Паскунджи. Княжна в испуге отпрянула в сторону, горлинка же безо всякого страха подлетела к Паскунджи, села ей на клюв и громко курлыкнула. Чудовищная птица склонила голову и закрыла глаза, как будто с чем-то соглашаясь, а затем направилась в сторону святых. Подойдя к ним, она провела по каждому из них крылом, затем коснулась крылом Джумбера, а после этого развернулась и пошла к девушке. Остановившись рядом с Этери, Паскунджи вопросительно уставилась на нее. Девушка, догадавшись, чего она ждет, протянула ей руки. Птица коснулась крылом и их, а затем повернулась, расправила крылья и взлетела. Горлинка последовала за ней. Княжна осторожно сняла повязки с рук и обнаружила, что от ожогов не осталось и следа, а затем оглянулась и увидела, что все ее спутники начинают постепенно приходить в сознание. Первым очнулся и вскочил на ноги Джумбер, а затем медленно поднялись с травы святые. Княжна с облегчением вздохнула. Все, что она слышала из преданий, оказалось правдой – прикосновение перьев птицы Паскунджи действительно было способно исцелять любые раны, и теперь жизням ее защитников ничего не грозило. ______________________________________________________________________ Примечание: То, что не влезло в специальную графу, но о чем я считаю необходимым упомянуть. Сюжет об убийстве Медеей своих детей получил широкую известность и распространение только после "выхода в свет" трагедии Еврипида "Медея". Недоброжелатели драматурга говорили о том, что он приписал убийство детей матери за огромную взятку. Мол, жители Коринфа захотели обелить имя своего города и снять со своих предков вину за детоубийство. Так это или нет, но я решила сыграть на этом варианте.