***
Тем временем на стоянку с охоты вернулся Сизиф. Пришел он раньше, чем его ожидали, с пустыми руками, и выглядел крайне взволнованным. - Что случилось? – спросил его Эль Сид. - Только что в лесу я видел своего брата. Он показался мне на несколько секунд и затем исчез непонятно куда. - Но это невозможно! Откуда ему здесь взяться? - Конечно, невозможно, - кивнул Сизиф. - К тому же Курша при его появлении повела себя очень странно - начала пятиться и скулить. Собаки чувствуют слуг Гекаты, а это значит, что про нас вспомнили. Эль Сид обвел стоянку взглядом. - Княжна еще не вернулась. Не произнеся больше ни слова, святой бросился в ту сторону, куда ушла Этери. Так как девушка отошла недалеко от стоянки, нашел он ее очень быстро. Эль Сид не сразу заметил слугу Гекаты. Первой он увидел княжну и собирался уже было схватить ее за руку и увести за собой, как вдруг поблизости раздался громкий смех. Святой Козерога посмотрел вперед и замер. В тридцати шагах от них стояла… - Мина?! Мина, его товарищ по обучению, умершая от туберкулеза четыре года назад, стояла, сложив руки на груди, и задорно улыбалась. Несколько мгновений Эль Сид молча смотрел на нее, не веря своим глазам. Этери же при появлении святого отвлеклась и отвернулась от «матери», а затем обернулась и снова посмотрела туда, где она раньше стояла. Княжна смерила пристальным взглядом оказавшуюся на мести княгини Тамары незнакомую девушку, перевела с нее взгляд на Эль Сида, а потом, слегка покачнувшись, будто бы от резкого удара в грудь, отступила на шаг назад. Однако замешательство рыцаря продлилось недолго. Святой Козерога понял, что Мина не настоящая, и попытался ударить Экскалибуром принявшее ее облик существо. Существо высоко подпрыгнуло, уворачиваясь от удара и, приземлившись, обернулось Львом Илиасом. В этот момент из-за деревьев показались Сизиф и Джумбер, и Сизиф, увидев «своего брата», с негодованием крикнул: - А ну прекрати кривляться и покажи, кто ты есть на самом деле! Одно мгновение, и оборотень превратился в рогатую женщину с ослиными ногами, одна из которых была медной, и черными перепончатыми крыльями за спиной. Женщина запрыгала на месте и застучала ногами друг об друга так, что медная нога громко зазвенела. - Я – Эмпуса, демон, способный принимать тысячи обличий. Ну а объяснять, зачем я здесь, думаю, не имеет смысла… - демоница покосилась на Этери. Сизиф повернулся к Джумберу. - Уведи княжну подальше отсюда и жди, пока мы не вернемся. Джумбер кивнул и, взяв девушку за руку, потянул ее за собой. Этери, по всей видимости, погруженная в какие-то свои, отнюдь не веселые мысли, вяло и покорно последовала за ним. После того как княжна и Джумбер ушли, Сизиф и Эль Сид вступили в бой с Эмпусой. И тут оказалось, что ее способности не ограничиваются одним только изменением внешности. В очередной раз увернувшись от атак святых, демоница превратилась в Виверну Радаманта и использовала против них Рык Виверны. Увидев изумление на лицах противников, прислужница Гекаты расхохоталась. - Да, я могу копировать не только внешность, но и техники. Причем даже внешность и техники тех, кого я никогда не видела. Для этого мне достаточно просто заглянуть в ваше сознание и подсмотреть все, что мне необходимо. Более того, я могу подражать даже богам! Сказав это, Эмпуса превратилась в бога сна Гипноса и, поправив очки, насмешливо бросила: - Ну что, святые? Поиграем?***
Сражение шло уже целый час, и святые постепенно начинали слабеть. На их телах от многочисленных ран уже практически не осталось живого места. Возможно, их спасало то, что подолгу оставаться в одном амплуа у Эмпусы не хватало терпения – ей это казалось слишком скучным. Если бы она решила весь бой провести в образе Танатоса или Гипноса, то, скорее всего, для них бы было уже все кончено. Но демоница предпочитала меня внешность и техники каждые пять-десять минут, что, в общем-то, тоже не шло на пользу рыцарям, так как из-за этого угадать, каким будет ее следующий удар, было практически невозможно. Однако, возможно, спасало их вовсе не непостоянство противника, а кое-что другое… Эль Сид, стиснув от ярости зубы, в очередной раз поднялся с земли. Все происходящее казалось ему полнейшим бредом. Ну не может какая-то демоница, простая прислужница Гекаты, обладать подобными силами и быть равной по мощи богам! Если бы это было так, то она бы уже давно восседала на троне в Аиде. Значит, с самого начала Эмпуса им соврала. На самом деле она не может использовать чужие силы, ее способности заключаются в чем-то другом. Если предположить, что это «другое» - наведение особо сложных иллюзий, действующих не только на зрение, но и на все остальные чувства, то тогда все становилось на свои места. «Возможно, - думал Эль Сид, - даже раны, которые Эмпуса нам нанесла, не являются настоящими. Хотя эти раны и изматывают нас, как настоящие, от них мы не умрем и, скорее всего, если мы найдем способ рассеять наваждение, то они сразу же исчезнут, и силы к нам вернутся. Эмпуса насылает иллюзии с одной целью - измотать нас до предела, а затем убить, но уже по-настоящему, без их помощи. Но как же от этих иллюзий избавиться?» Тем временем мысль о том, что все происходящее - всего лишь обман, посетила и Сизифа. Сначала Святой Стрельца решил, что если избавиться о некоторых своих чувств, например от зрения, иллюзию можно будет преодолеть. Он уж было хотел ослепить себя, но услышал довольный смех Эмпусы и передумал. Демоница заметила, что он хотел сделать и, судя по ее поведению, идея Сизифа была крайне неудачной. Ослепление ничего бы не дало, и ее сила продолжила бы действовать напрямую через сознание. Эль Сид же решил попытаться бороться с наваждением другим способом. Он рассудил, что раз Эмпуса может заглядывать в сознание людей и воздействовать на него так, чтобы оно заставляло глаза и уши видеть и слышать несуществующие атаки, а тело ощущать их и терять силы от несуществующих ран, защиту тоже следует выстраивать с помощью сознания. Проще говоря, нужно убедить самого себя и свое тело в том, что происходящее – неправда, и таким образом освободиться от влияния демоницы. Святой Козерога сосредоточился и попытался проверить свое предположение. Он намеренно не уклонился от одного из ударов Эмпусы, предварительно твердо убедив себя в том, что удар – всего лишь иллюзия. Но оказалось, что у его тела были собственные взгляды на то, что есть иллюзия, а что нет, и сломанная левая рука повисла плетью. Нужно было явно искать какие-то другие методы борьбы. Внезапно Эль Сид вспомнил один случай, произошедший с ним в детстве, тогда, когда еще были живы его родители. Однажды к ним в город приехала труппа бродячих артистов, и он с родителями ходил смотреть на представление. В этой труппе был гипнотизер, и номер, с которым он выступал, поразил мальчика больше всего. Гипнотизер вызвал одного добровольца и, покачав перед его глазами каким-то медальоном и щелкнув пальцами, вел его в транс, а потом заставлял его выполнять разные команды, а также внушал загипнотизированному, что он летит или падает, и тот реагировал так, как будто это действительно с ним происходило. Снят же был гипноз с помощью того же медальона и щелчка. Может быть, Эмпуса тоже ввела его и Сизифа в подобие транса с помощью какого-то предмета, слова или жеста, и пока они находятся в этом состоянии, ее власть над их сознанием безгранична? Тогда, скорее всего, чтобы выйти из этого транса, нужно либо заставить демоницу повторить то действие, с помощью которого она их в него ввела, либо отобрать использованный для этого предмет. Однако Эль Сид точно помнил, что в руках у Эмпусы ничего не было, каких-то особых действий она тоже не совершала. Что же сыграло роль щелчка и медальона для него и Сизифа? Его размышления прервали хихиканье и болтовня Эмпусы. - Ой, что бы мне еще такое сделать? Вроде все, что знала, уже перепробовала! Даже как-то скучно становится. А раз так, значит пришло самое время вас убить. Ненавижу скуку. Только как это сделать? Ядом Василиска? Неинтересно… Силой Танатоса? Слишком быстро. Ой, даже и не знаю… Эй, мальчики, чего вы притихли? Не видите разве, что дама вся в сомнениях? Могли бы уж помочь, рыцари вы или кто? Давайте, высказывайте свои пожелания насчет того, как вас лучше убить, я готова их выслушать. «Опять врет, - с раздражением подумал Эль Сид. - Ее «смертельный» удар нас не убьет, а просто выжмет последние физические и душевные силы. Все, что ей потом останется - это подойти и голыми руками свернуть нам шеи, как цыплятам». - Ну, что молчим? Демоница нетерпеливо подпрыгивала на месте и отбивала чечетку, постукивая простой ногой о медную. Звон меди неприятно отдавался в ушах, и Святой Козерога поморщился. «Почему она постоянно скачет и звенит? Ей что, даже минуту спокойно постоять не под силу или…» И тут его осенила догадка. Ведь действительно, Эмпуса с самого начала боя без остановки приплясывала, звенела ногой и продолжала подпрыгивать даже когда стояла на месте. Вероятно, именно так она держала их в состоянии транса. Эль Сид приблизился к Сизифу и тихонько проговорил: - Медная нога. Ее надо обездвижить и лишить медной ноги. Святой Стрельца кивнул, немного подумал, а затем крикнул: - Да делай ты что хочешь! Только вот моего брата больше не трогай, не позорь его, принимая его обличье! - Ах так, значит тебя я точно убью с помощью силы твоего брата! Глаза демоницы сверкнули, и она превратилась в Илиаса. Сизиф рассчитал правильно, чтобы позлить его и таким образом поразвлечься, она решила сделать все наоборот. - Плазма молний! Что? Что это такое? Эмпуса с удивлением обнаружила, что Сизиф избежал атаки и незаметно для нее заключил ее в крепкий захват. - Ты ведь видела моего брата и его технику. Как же ты не увидела то, что я знаю, как ей противостоять? Опять терпения не хватило, да? Эль Сид! Стрелец швырнул демоницу в сторону Козерога. После того как Сизиф продержал некоторые время Эмпусу без движения, транс начал слабеть, и силы к обоим святым стали постепенно возвращаться. Эль Сид в мгновение ока подскочил к демонице и отрубил ей бронзовую ногу. Как только нога упала на землю и звякнула о камень, рыцари обнаружили, что транс спал, и на них нет ни единой царапины. Эмпуса, лишенная сил, расправила крылья и попыталась кинуться на Сизифа, но ее грудь пронзила золотая стрела, и демоница превратилась в пепел. Бой был окончен.***
В тот вечер Этери пыталась вести себя так, как будто ничего не произошло, но удавалось ей это с большим трудом. Тяжело было выглядеть спокойной и безмятежной, когда от охвативших душу чувств хотелось метаться по стоянке подобно попавшему в клетку дикому зверю. Княжна пыталась заняться каким-нибудь делом, но не могла – все валилось у нее из рук. Хотела она поколдовать над травами, но тут же остановила себя. Нельзя в смятенном состоянии духа ворожбой заниматься – до беды недалеко. Все ее обещания вырвать чувство к рыцарю из своего сердца как-то сами собой забылись, и беспокоило ее теперь совсем другое. Перед мысленным взором Этери то и дело возникал образ молодой красивой незнакомки, а душу терзал один-единственный вопрос. Кто она золотому святому? Через Джумбера Этери задавать его не хотела. Он парень сметливый и любопытный - еще заподозрит что-нибудь. Но как же тогда быть? Долго так мучилась княжна, но в конце концов не выдержала и вышла из положения следующим образом. Она дождалась момента, когда Джумбер ушел к реке за водой, и Эль Сида тоже поблизости не было, а затем подошла к Святому Стрельца, коснулась его рукава, привлекая к себе внимание и, склонив голову набок, как будто походя, спросила: - Мина? Сизиф огляделся и, увидев, что Джумбера нет, и помощи ждать пока неоткуда, а оставлять вопрос без ответа как-то невежливо, решил поднапрячь имевшиеся у него знания языка. За проведенное в Грузии время он немного научился общаться на уровне «моя твоя понимать не». - Ну… Как же это… - Святой Стрельца пощелкал пальцами, пытаясь сосредоточиться и подобрать слово. - Черт, знал же, но забыл… Все, вспомнил! Генацвале! Или нет, немного не то. Мегабаро! Ну, друг, в общем, - а за тем на ломаном грузинском добавил: - Умерла четыре года назад. Девушка задумчиво кивнула и тихонько повторила про себя: «Друг, она - друг». Этери получила ответ на свой вопрос, но, как ни странно, легче на душе от этого не стало.***
Ночью девушка долго не могла заснуть. Когда же ей наконец удалось задремать, сон ее продлился недолго. Она проснулась от того, что кто-то легонько потряс ее за плечо. Этери открыла глаза, села и замерла в изумлении. Рядом с ней сидела Мина и с мягкой улыбкой смотрела на нее. "Этого не может быть, святые же победили Эмпусу!" – испугано подумала Этери, а затем поняла – то, что она видит, происходит с ней не наяву. Она продолжает спать, и Мина ей просто снится. Княжна почувствовала, как ее глаза предательски защипало. Эта девушка, ее лицо, теплый взгляд – все это для нее было словно нож по сердцу. Этери отодвинулась и дрожащим голосом произнесла: - Зачем ты пришла? Уходи… Пожалуйста, прошу тебя, уходи! Прости меня за то, что говорю такое, и не думай, что я хочу, чтобы ты ушла, потому что испытываю к тебе неприязнь. Это не так. Причин для неприязни у меня нет, ты мне ничего плохого не сделала, но смотреть на тебя мне очень тяжело. Сразу становится очень больно вот здесь … – княжна приложила ладонь к груди, - и я ничего не могу с этим сделать… Мне сказали, что вы были товарищами, но я видела его взгляд, видела, как он смотрел на тебя. Знаешь, когда я вспоминаю, как он на тебя смотрел, мне кажется, что я с радость бы поменялась с тобой местами и умерла бы за тебя, лишь бы он хотя бы раз взглянул на меня вот так! То, что ты мертва ничего не меняет, его сердце все равно принадлежит и будет принадлежать тебе, и этого не изменить, я это чувствую... По-другому и быть не может, ведь ты - его ровня, его товарищ, а я - всего лишь еще одна юная дева, которую необходимо спасти из беды. Он защитит меня, выполнит свой долг и больше никогда обо мне не вспомнит! Не в силах больше продолжать, Этери склонила голову и спрятала лицо в ладонях. - Эй, это что еще за такое? Нет, так дело не пойдет. Сейчас же брось разводить сырость и ступай за мной! Я хочу показать тебе кое-что, - расслышала княжна сквозь слезы, а потом ее взяли за плечи, хорошенько встряхнули и помотали из стороны в сторону. Этери же в ответ, не отнимая руки от лица, покачала головой и не двинулась с места, а затем испугано айкнула, почувствовав, как ее с силой потянули за косу назад и вверх, вынуждая подняться. Пока она не смотрела, Мина взяла ее косу, перекинула ее кончик через плечо и потянула за собой. - Что ты делаешь? – возмущенно воскликнула Этери, оборачиваясь. Мина бросила на нее взгляд через плечо, озорно сморщила нос и еще раз дернула за косу. - Выбирай: либо сама идешь, либо я тебя потащу за собой как мешок с рисом. Делать было нечего, и Этери пришлось последовать за Миной. Вскоре девушки вышли на небольшую поляну. В центре этой поляны в землю был воткнут меч, и Мина, подойдя к нему, остановилась, повернулась к спутнице и, протянув руку, сказала: - Дай мне свой клинок. Сначала княжна не поняла, о чем это она, но потом догадалась и подумала: «Она имеет ввиду мой кинжал». Этери, немного помедлив, вынула возвращенный дэвами кинжал из ножен и неуверенно протянула его девушке. Мина взяла его, осмотрела, задумчиво хмыкнула, а затем вонзила в землю рядом со своим мечом. - А теперь подойди поближе, посмотри внимательно и скажи мне, какая между ними разница. Этери опасливо приблизилась и осмотрела клинки. - Ну… Этот клинок длиннее и больше, а мой меньше и короче. Они ведь принадлежат разному оружию, – осторожно предположила она и тут же покраснела, чувствуя, что просто-напросто порет несусветную чушь. Мина рассмеялась, подтверждая ее догадку. - Нет, ты не понимаешь, дело не в прочности, длине и форме. Глубинная разница заключается совсем в другом. Клинки живут и умирают со своими хозяевами. Этот клинок, – девушка указала на свой меч, - мертв, а этот, - сказала она, указывая на кинжал, - жив. Этери молча смотрела перед собой и безуспешно пыталась понять, куда клонит Мина, и что означает это иносказание. Мина же вытащила из земли кинжал, вернула его владелице, а потом положила руку на рукоять своего меча и сказала: - Мертвое принадлежит мертвому, а живое живому, и по-другому быть не может. Понимаешь? - а затем добавила: - Твой клинок – всего лишь сырая заготовка, совершенствовать его или оставлять, как есть - дело твое. Однако что бы ты ни выбрала, не забывай об одном – если будешь отчаиваться и лить слезы, то он очень скоро заржавеет и придет в полную негодность. А кому может быть интересна ржавая никчемная железяка, от которой нет никакого толка? Этери улыбнулась, вложила кинжал в ножны и ответила: - Обещаю, что не забуду и постараюсь сделать так, чтобы этого никогда не случилось. Мина одобрительно кивнула и сказала: - Надеюсь, ты сдержишь свое обещание. Ну а теперь прощай. - Прощай, и спасибо тебе большое, - откликнулась Этери и проснулась, на этот раз уже по-настоящему. Солнце только-только начинало подниматься из-за горизонта, и все остальные еще спали. Этери снова закрыла глаза и улыбнулась, чувствуя, что теперь ее сердце бьется спокойно, а боль, терзавшая ее душу весь вечер, исчезла без следа.