Путешествие за золотым руном

      После уничтожения Ночной Охоты отряду пришлось пересечь еще одну разоренную деревню, на этот раз последнюю. Во время обхода Эль Сид заметил в окне одного из домов рыжеватые отблески, как будто бы там горел очаг. Это выглядело подозрительно и заставило его насторожиться. Возможно ли, что на этот раз кто-то остался в живых? Он решил проверить этот дом и надел доспех, на случай, если его там ждет западня. Когда Эль Сид приблизился к дому, отблески уже пропали, но он был твердо уверен, что это ему не померещилось. Дверь, еле державшаяся на покосившихся петлях, тихонько заскрипела, когда святой толкнул ее и вошел внутрь. В помещении было темно, огонь в очаге не горел, но зола оказалась мокрой и еще теплой. Похоже, его тушили недавно и в большой спешке, а тот, кто это делал, вполне возможно, еще находился где-то здесь. Эль Сид отошел от очага и принялся осматривать комнату, держа наготове Экскалибур, чтобы отразить нападение, которое могло произойти в любую минуту. Увидев в углу стол, накрытый покрывалом, он подошел к нему и уже собирался посмотреть, что под ним, но внезапно уловил у себя за спиной какое-то движение. Резко обернувшись, Эль Сид взмахнул рукой.       Ошибка Этери чуть было не стоила ей жизни. Она чувствовала силу, но не могла точно определить ее природу, а учитывая ситуацию, у нее не возникло сомнения в том, что незнакомец - враг. Спасло ее то, что как она ни старалась, для противника ее бросок оказался слишком медленным, и то, что он прекрасно умел контролировать свои силы. Благодаря обостренным чувствам и реакции, которые золотой доспех делал еще сильнее, Эль Сид успел разглядеть нападающего и понять, кто перед ним. «Это не призрак… Человек! Девушка!» - молнией мелькнуло у него в голове, и в последний момент он смог удержать Экскалибур и нанес удар другой рукой, тыльной стороной ладони, стараясь, чтобы он получился как можно слабее.       Девушка отлетела в одну сторону, а выпавший у нее из руки кинжал в другую. Ударившись спиной об стену, она упала на колени, но так как удар был не слишком сильным, через несколько секунд вскочила на ноги. Рыцарь сделал несколько шагов по направлению к ней, как вдруг, откинув покрывало, из-под стола выскочил ребенок и бросился к нему наперерез. Девушка что-то отчаянно крикнула, похоже, велела мальчику вернуться обратно, однако тот ее не послушался. Когда мальчик подбежал к ней, девушка попыталась спрятать его себе за спину, но он вырвался и загородил ее собой, угрожающе вытащив из-за пояса небольшой охотничий нож и показывая тем самым, что собирается сражаться с незнакомцем не на жизнь, а на смерть.       Эль Сид вздохнул. Кажется, ему удалось найти оставшихся в живых детей княгини Тамары, но его явно приняли за врага. Со случившимся недоразумением следовало покончить как можно скорее. Святой вернулся к очагу и разворошил золу стоявшей рядом кочергой. Найдя еще не успевшие остынуть до конца угли, он подкинул из поленницы дров и раздул огонь. Комната озарилась светом, и рыцарь обернулся. Девушка, бледная и испуганная, с растрепавшимися черными косами, в это время пыталась изо всех сил удержать рвущегося в бой младшего брата. Когда она снова взглянула на незнакомца и увидела золотые доспехи, на ее лице отразилось облегчение, и она что-то шепнула младшему брату. Тот успокоился и перестал вырываться, но, похоже, не до конца поверил сказанному и смотрел на незнакомца хмуро и недоверчиво. Его сестра тоже все еще сомневалась и подойти не решалась.       Святой подобрал валявшийся неподалеку кинжал, положил его на ладонь рукояткой вперед и протянул руку. Девушка медленно и неуверенно приблизилась, схватила кинжал и резко отпрянула назад. Однако то, что оружие так просто было возвращено, окончательно убедило брата и сестру в мирных намерениях незнакомца. Немного посовещавшись, они вернулись к столу, под которым, как оказалось, прятался еще один ребенок. Маленькая девочка лет шести поначалу хныкала и ни в какую не хотела покидать свое убежище, но затем, вняв успокаивающему бормотанию и увещеваниям брата и сестры, все-таки выбралась из-под стола. Затем девушка отыскала свой головой убор и обувь, надела их и сдернула со стола чадри. После этого она приблизилась к Эль Сиду, держа за руки брата и сестру, и уже без страха посмотрела ему в глаза. Рыцарь еще раз обвел взглядом комнату и вопросительно взглянул на княжну. Та поняла, что он спрашивает, нет ли с ними кого-нибудь еще, и покачала головой. Святой повернулся к двери и дал остальным знак следовать за ним.

***

      На душе Этери впервые за много дней стало спокойно. Золотые святые действительно прибыли в Грузию, как и говорила мать. Отряд князя Дадиани находился где-то поблизости, так как рыцари должны были выступить вместе с ним. Все это означало, что одинокие скитания закончены, и ее брат и сестра теперь будут под защитой более надежной, чем та, которую могла дать она. Вот только от мысли о том, что она пыталась убить того, кто был другом, княжну на мгновенье охватила холодная дрожь. Как же хорошо, что все обошлось…       Васо вспомнил о том, что в конюшне, находившейся за домом, остался привязанным конь. Оставлять верного спутника, конечно же, не годилось, и Этери попросила рыцаря остановиться и кое-как жестами объяснила ему, в чем дело, а затем она с младшим братом отправилась в стойло.       Когда они вывели коня и собрались с ним вернуться, то он внезапно отчаянно заржал, забил копытами, вырвал поводья у них из рук и понесся прочь. Не успели брат с сестрой опомниться, как вдруг рядом послышался противный скрипучий смешок, затем еще один и еще один. Смех становился все громче, в воздухе постепенно стали проступать силуэты, и через несколько мгновений брат и сестра оказались в окружении целой толпы жутких человекоподобных существ с кроваво-красными волосами, длинными когтями и вывернутыми задом наперед ногами. Чудища взялись за руки и, закружив вокруг людей сумасшедший хоровод, запели: На огне кипит мучная похлебка без соли... [1] Подобных вам людишек немало заставляли Попрыгать мы...       Это были али, злобные духи леса, нападающие по ночам на одиноких путников и пугающие их до смерти. Княжна прижала к себе брата и, закрыв глаза, чтобы не дать лесным духам зачаровать себя, нагнать страх и помутить рассудок, как обычно они делали со своими жертвами, пропела заговор, которому ее научила мать. Носки на мне из эши [2], каламани [3] из меши [4], Святой Георгий да проклянет дьявольский хоровод.       После того как прозвучала последняя фраза, духи заверещали, бестолково заметались на месте и в панике бросились врассыпную. Однако самая последняя из али обернулась и, погрозив княжне когтистой лапой, прошипела: - Ну ничего… Вот придут старшие сестры по ваши души, тогда вы попляшете, ох попляшете…[5]       Напоследок злобно оскалившись и сверкнув глазами, чудище исчезло в чаще леса, оставив княжну недоуменно раздумывать о том, что за старших сестер оно имело ввиду.       Тем временем Эль Сид услышал странный шум у конюшни и бросился туда. Когда он прибежал, все уже закончилось, и он увидел только стремительно исчезавших в лесу духов. В ответ на его обеспокоенный взгляд Этери покачала головой, давая понять, что с ними все в порядке, и затем они втроем вернулись к дому, туда, где осталась Сулико. После этого Святой Козерога и дети княгини Чхеидзе вместе двинулись на другой конец деревни, который должен был осматривать Сизиф.       Эль Сид старался идти достаточно медленно, чтобы его спутники за ним поспевали, но все равно самая младшая очень скоро начала выбиваться из сил и старшей пришлось взять ее на руки. Однако девушка сама была очень уставшей, потому что так не успела отдохнуть после долго дня пути, и скоро начала заметно отставать. Эль Сид, в очередной раз обернувшись, чтобы проверить, все ли в порядке, заметил это, и, покачав головой, протянул руку. Девочка испугано спрятала лицо на груди у сестры, но девушка шепнула ей что-то успокаивающее и передала ее на руки Эль Сиду. После этого они продолжили путь быстрее и вскоре нагнали Сизифа, а затем все вместе вернулись в отряд.

***

      В тот поздний час в шатре азнаура Дадиани собрались шесть человек – сам азнаур, Джумбер, Эль Сид, Сизиф, Этери и Сулико, которая никак не хотела оставлять старшую сестру и идти спать. Однако очень скоро ее сморил сон, и она заснула, положив голову на колени к Этери.       Сначала Эль Сид рассказал о том, как ему удалось найти Этери, Васо и Сулико и об оказанной ему встрече. Услышав о том, как храбро Этери и Васо, дети его господина и боевого товарища, пытались защититься от предполагаемого врага, господин Дадиани гордо хмыкнул и пробормотал: «Дети льва равны друг другу, лев ли это или львица». [6] Затем пришла очередь Этери поведать обо всем, что с ними произошло.       Никто из них не видел собственными глазами, как погибли их родители и братья, но все равно говорить о том вечере Этери было очень тяжело. Шум внезапно поднявшегося переполоха, Нестан вбегает в шатер и объявляет им о том, что мать велела бежать, не медля ни минуты… Шум сражения, вопли раненых и умирающих где-то в лагере, отчаянные крики упирающейся Сулико... - Где мама? Я никуда не пойду без мамы! - Ну же, милая нужно идти...       А затем бешеная скачка в ночи, которая, казалось, не закончится никогда.       По мере того, как княжна говорила, все эти образы снова оживали в ее памяти и заставляли заново пережить тоску и страх, которые ей пришлось тогда испытать. Потом Этери рассказала об уходе Нестан и, наконец, завершила свой рассказ следующими словами: - Я могу чувствовать те вещи, которые не могут чувствовать другие, могу немного врачевать и творить несильные чары. Однако такой, как моя мать или Нестан, мне не стать никогда. Способности передаются в полной мере только старшей дочери, каждая следующая получает все меньше и меньше силы. Я еще обладаю слабым даром, а у Сулико его почти нет. К сожалению, я не смогу указать вам путь к золотому руну. Моя мать и старшая сестра могли чувствовать его, и знали, где оно находится, у меня же нет с ним внутренней связи, и секрет его местонахождения мне никто никогда не открывал. Но даже если бы и открыли, я бы все равно не смогла стать «ключом», способным помочь проникнуть в это место.       Внезапно за стенами шатра послышался какой-то шум, и Реваз Дадиани, на протяжении всего рассказа сидевший мрачным и с поникшей головой, так как гибель князя и княгини Чхеидзе была для него тяжелом ударом, извинился и вышел посмотреть, что произошло. Святые в это время размышляли над тем, как быть дальше, а княжна гладила по голове спящую сестру. Между тем шум становился все громче, а господин Дадиани не возвращался. Вскоре можно было отчетливо различить крики людей и лязг клинков, и стало ясно, что в лагере идет сражение. Святые вскочили на ноги и, велев Джумберу и Этери оставаться в шатре, надели золотые доспехи и бросились к выходу. В тот же момент в шатер ввалился азнаур, зажимая рукой пулевую рану в плече. - Господа, скорее, там… - выдохнул он, привалившись к стене. - Там все с ума посходили… Кидаются друг на друга и сражаются между собой! Пробовал разнимать, но бесполезно… И еще сверху эта зеленоглазая дьяволица по деревьям и по шпилям шатров скачет и хохочет. Я пытался ее из ружья подстрелить, но пули гадину не берут.       Эль Сид и Сизиф выбежали из шатра, и перед ними открылась следующая картина: во всем лагере действительно кипело сражение. Люди ожесточенно бились с теми, кто еще полчаса назад были их товарищами, и не замечали ничего вокруг. Все это безумие сопровождал заливистый хохот существа, напоминавшего женщину со змеями вместо волос, длинными клыками, светящимися ярким светом изумрудными глазами и крыльями как у летучей мыши. Это существо перескакивало со шпиля на шпиль, а из ее рук сыпались зеленые искры. Она щедро разбрасывала эти искры вокруг себя, подобно сеятелю, засыпающему зерном пашню.       Мимо женщины просвистела золотая стрела, но она сумела увернуться и, спрыгнув на землю напротив рыцарей, вперила в них насмешливый взгляд. - Кто ты такая и что ты сделала с людьми? - крикнул ей Сизиф.       Женщина рассмеялась и щелкнула пальцами, высекая еще одну зеленую искру. - Я – Мегера, младшая из сестер-эриний. Мое имя означает «завистливая», и ношу я его неспроста. Я вселяю зависть в человеческие сердца, и то, что вы сейчас видите, это ни что иное, как ее последствия.       Это чувство – неотъемлемая часть человеческой природы. Говорят, самое первое убийство на земле произошло из-за зависти. Человеку всегда больно и обидно видеть то, что у его ближнего есть что-то, чего он сам лишен, но чего ему очень сильно хочется. Жизнь же так устроена, что один человек всегда чем-то лучше другого или обладает тем, чего у другого нет, и причиной для зависти способно послужить что угодно. У одного денег много, у другого жена – красавица, третий непобедим в бою. Но все эти причины - еще куда ни шло, для возникновения лютой зависти достаточно и чего-нибудь поменьше, иногда сущего пустяка. У соседа, как говорится, трава во дворе всегда зеленее. Зависть порождает горечь, обиду, ощущение обделенности, несправедливости. Почему у него есть то, чего хочу я? Чем он лучше меня? Если дать огню зависти разгореться, то он легко переродится в ненависть и злобу. Все, что я сделала - подбросила немного искр, чтобы как можно сильнее распалить это пламя, которое и без того готово в любую минуту вспыхнуть в человеческом сердце.       Мгновение, и Эль Сид оказался рядом с эринией и попытался нанести удар, но та опять ускользнула и осыпала обоих рыцарей градом искр. Они пытались защититься, но искры все равно коснулись их и сразу исчезли, не оставив после себя ожогов или каких-либо других повреждений. - Сизиф! Сила богини – в разжигаемом ей зеленом пламени. Чтобы прекратить бойню, нам нужно схватить ее и не дать разбрасывать искры. Отвлеки внимание Мегеры с помощью стрел, а я попробую ее поймать. Сизиф…       Эль Сид повернулся, и прямо перед его носом оказался наконечник стрелы. - Сизиф, что это значит?       Святой Стрельца стоял, взяв на прицел своего друга. Его лицо исказила ненависть, а в глазах мерцали отблески зеленого пламени. - Хорошо же тебе, Эль Сид, твоя сила воли позволяет тебе идти к своей цели несмотря ни на что, без малейших колебаний. Чтобы не случилось, ты остаешься хладнокровен и, в отличие от меня, никогда не позволяешь эмоциям взять над собой верх. Да что там говорить, я со своими вечными метаниями, самокопанием и мягкосердечием по сравнению с тобой просто жалок! Как же я завидую твоей выдержке и спокойствию, и как я тебя за это ненавижу! – яростно выкрикнул Сизиф.       Эль Сид хотел было что-то возразить, но тут почувствовал, как в нем самом закипает глухая ярость и затмевает рассудок.       «Что он несет! Вздумал строить из себя несчастного? Это он-то, живший под крылышком всегда готового придти на помощь старшего брата, оберегаемый и опекаемый? В то время как я выживал и всего добивался сам. Я потерял дорогих мне людей, родителей, Мину…       Эль Сид занес руку и тут его взгляд упал на наручи его доспеха. Их пластины почернели, и от них чернота постепенно расползалась все дальше и дальше. Доспех Стрельца тоже постепенно темнел. Святой Козерога оглянулся на Мегеру и увидел, что та стояла, вытянув вперед руки, а на ее ладонях полыхали, разгораясь все ярче и ярче, два зеленых языка пламени. - Это только начало, рыцари!- крикнула она.- Зеленое пламя зависти будет пылать все сильнее, пока полностью не пожрет ваши души, и вы не прикончите друг друга.       Эль Сид уворачивался от ударов товарища и в тоже время боролся с отравляющей его изнутри завистью, сосредоточив всю силу воли на том, чтобы не дать ей полностью затмить рассудок.       «Что же, что же нужно сделать, чтобы побороть это наваждение? Как загасить это пламя, если оно горит в самом сердце? - судорожно думал он. - Пламя… Вот оно что… С помощью чего борются с пламенем? С помощью воды - элемента, противоположного пламени. Зависть, должно быть, тоже можно побороть с помощью противоположных ей чувств. И эти чувства – сострадание, участие, сочувствие. Именно, сочувствие! Разбудить в себе сочувствие, почувствовать его как можно сильнее, и, сосредоточившись на нем, вытеснить им зависть и распалить на его основе космо.       Улучив момент, Эль Сид одной рукой перехватил руку Сизифа, а ладонь другой руки прижал к его груди и начал разжигать свое космо, одновременно вызывая в своей памяти воспоминания о том, что он знал о жизни Сизифа, о том, что он слышал от него самого и от других, о вещах, способных вызвать сочувствие. Насмешники других рекрутов, постоянные сравнения со старшим братом и ощущение того, что стать таким, как он, никогда не удастся, и прочее и прочее…       Мегера, до этого с любопытством наблюдавшая за боем рыцарей и с нетерпением ожидавшая, когда те прикончат друг друга, бросила взгляд на свои ладони. Языки пламени больше не становились ярче, и оно не горело ровно, а то и дело дергалось, угрожая вот-вот потухнуть. - Решил побороть зависть сочувствием? - крикнула она Эль Сиду. - Какие глупости! Ведь этого чувства просто нет. То, что люди называют сочувствием, это всего лишь формальность, подделка, существующее только на словах порождение человеческого лицемерия. Люди эгоистичны, и даже когда они делают вид, будто бы сочувствуют, то на самом деле в глубине души только радуются чужой боли. Каждому достаточно своих бед, кому придет в голову нагромождать на себя еще и беды других? Сочувствие! Бред! Со–чувствие! Переживание чувств ближнего вместе с ним, как будто бы они - твои собственные. Ха! Нельзя с точностью представить, что чувствует другой человек, просто потому что ты – это ты, а он – это он, поэтому сочувствие – это всего лишь красивое слово. Чтобы действительно «посочувствовать», понять чувства другого человека и то, как он их переживает, нужно стать им, влезть в его шкуру, ни больше ни меньше, а это невозможно.       «Может, в полной мере испытать чужие чувства нельзя, но почему бы не попытаться понять их хотя бы настолько, насколько это возможно?» - подумал Эль Сид.       Тем временем с Сизифом произошли изменения. Его лицо утратило свирепое и ожесточенное выражение, зеленые отблески в глазах пропали, а доспех снова стал полностью золотым. Святой Стрельца некоторое время растерянно смотрел на своего товарища, но наконец к нему вернулась ясность мышления, и он полностью осознал, что с ними произошло. - Боже, что же я сейчас творил! - Сизиф в ужасе отшатнулся. - Эль Сид, прости меня, я… - Не извиняйся, - перебил его Эль Сид. - Все, что сейчас было, случилось из-за чар Мегеры, но я нашел способ их побороть. Для этого нужно наполнить свое сердце сочувствием, так как оно может победить зависть. Вспомни что-нибудь о других людях, что могло бы его вызвать, сконцентрируйся на нем, не давай дурным чувствам возникнуть в твоей душе и разожги космо, черпая силы из сочувствия. Когда будешь готов, дай мне знак, и мы вместе нападем на Мегеру. Когда нападем, нужно схватить ее за руки, чтобы не дать ей возможности рассыпать искры, и подавить ее силу с помощью силы нашего космо, разожженного на основе сочувствия.       Сизиф кивнул, закрыл, глаза, сосредоточился, а затем подал знак. Святые бросились на богиню. Мегера была потрясена тем, что им удалось освободиться от ее власти, и благодаря ее замешательству Эль Сид и Сизиф смогли схватить ее за руки. Эриния отчаянно извивалась, верещала и пыталась вырваться. Космо святых, разожженное с помощью сочувствия, жгло ее как огонь. В какой-то момент она попыталась снова воспользоваться зелеными искрами, но на этот раз святые подготовились, их сердца были закрыты для зависти.       Однако Мегере ценой неимоверного усилия удалось вырваться. Изможденная, она подняла покрытые ожогами руки и попыталась вызвать зеленые искры, но у нее ничего не получилось, так как сочувствие выпило ее силы и надолго погасило зеленое пламя. В отчаянии закрыв лицо руками, эриния издала душераздирающий вопль и затем провалилась сквозь землю.