***
Этери, погруженная в мрачные думы, сидела на камне, плотно закутавшись в чадри [3]. Неподалеку от нее Васо с важным видом ножиком строгал длинный прут. Это прут с заостренным концом должен был послужить ему в качестве копья или остроги. Один такой он уже недавно делал, но потом случайно потерял в реке, пытаясь загарпунить слишком шуструю рыбу. Мальчик часто охотился на мелких зверьков, рыбачил и чрезвычайно гордился тем, что совсем как взрослый добывает пропитание для сестер. Заметив, что его сестра чем-то удручена, Васо вопросительно и встревожено взглянул на нее, но она только покачала головой и улыбнулась, показывая тем самым, что все в порядке и ничего не случилось. Но на самом деле это было не совсем так. Сегодня Этери, оставив Васо присматривать за Сулико, в очередной раз отправилась в попавшуюся им на пути деревеньку, чтобы купить еды. Младших она с собой не брала, потому что они были малы и могли по неосторожности привлечь к себе лишнее внимание. К тому же в случае опасности убежать одной было легче. В этот раз Этери их тоже с собой не взяла, и, как оказалось, поступила правильно, потому что если бы они тоже услышали те разговоры, что услышала она, то Васо, унаследовавший от отца вспыльчивый характер, точно бросился бы в драку. В деревнях княжна подолгу не задерживалась. Явно нездешняя богато одетая девушка без мужчин-сопровождающих очень скоро начинала притягивать к себе любопытные взгляды. Можно было бы конечно купить себе одежду попроще, но уходили Этери, Нестан, Васо и Сулико в спешке и денег захватили не много, поэтому тратить их следовало с осторожностью и, в основном, на еду. Кто знает, сколько еще продлится их путь? Одной рыбы и мелких зверьков для поддержания сил все же недостаточно, нужен хотя бы хлеб. Попытка же обменять или продать собственную одежду выглядела бы слишком подозрительно. В этот раз Этери зашла в хлебную лавку и услышала, как покупатели судачат о том, что, якобы, княгиня Чхеидзе и ее дочери из-за занятий колдовством навлекли на свою семью проклятие, и теперь их преследует армия демонов, чтобы утащить за собой в ад. Кроме того, по слухам, эти демоны прошлись по одному поселению и спалили его, а все его жители исчезли без следа. Княжна быстро расплатилась и поспешила покинуть деревню. В ее душе кипело негодование. Как же быстро люди забывают сделанное им добро! Ведь не так давно о ее матери отзывались только с восхищением и благодарностью. Со всей страны в их дом приходили люди с просьбами о помощи, и княгиня никому не отказывала. Она помогала всем, и бедным и богатым, не делая различия и не прося награды за свои труды. А ведь давалось ей это не просто так, и расплачиваться ей приходилось своими силами. Очень часто после исцеления особо опасной болезни мать Этери от слабости по нескольку дней хворала так, что не могла подняться с постели, и все равно она всем помогала как могла. И вот теперь, когда с ней случилась беда, люди произносят ее имя со страхом и осуждением. При этом ведь наверняка среди них есть те, чьих близких она исцелила. Раньше единственным человеком в их округе, который дурно отзывался о княгине Чхеидзе, был деканози из местной церкви. Он постоянно злословил о ней и при любом удобном случае принимался, потрясая кулаками в воздухе, вещать о том, что гореть княгине с ее дочерьми в аду. Еще как-то раз Сулико погналась за голубем, споткнулась, упала и заплакала. Проходивший в это время мимо деканози брезгливо подобрал полы рясы и прошипел: «Ведьмино отродье». Видевшая это Этери решила ему отомстить. Во время одного из богослужений княжна пробралась поближе к амвону и, когда священник после проповеди стал с него спускаться, незаметно наступила ему на тень. Как только она это сделала, деканози споткнулся и растянулся во весь рост, огласив церковь ругательствами. После ей очень сильно попало от матери за эту выходку. Однако на расточаемые священнослужителем проклятия мало обращали внимание. В народе красивую и добрую княгиню любили больше, чем сварливого и нетерпимого деканози. Разве что однажды князь Вахтанг, выведенный из себя оскорблениями, замахнулся на него кнутом, но его руку остановил старший сын. Все же ударить священнослужителя - это чересчур, даже князю подобное просто так с рук не сошло бы. Девушка вздохнула и подумала: «Как же теперь, должно быть, счастлив деканози… Хотя стоит ли удивляться тому, как изменилось мнение людей, если даже Нестан, как оказалось, боялась своего дара?» Однако Этери твердо верила в то, что мать не могла поступать неправильно или делать что-то плохое. Когда княжна в первый раз услышала о том, что колдовать грешно, она сразу пошла к матери и спросила, а так ли это. Княгиня же рассказала ей притчу о талантах. В притче говорилось о том, как господин перед отъездом одарил своих рабов различным количеством талантов. Все рабы пустили деньги в дело и получили прибыль, и один лишь закапал их в землю. Когда господин вернулся, то он похвалил тех, кто правильно воспользовался деньгами, и выбранил нерадивого, закопавшего свой талант в землю и не извлекшего из него пользы. «Наш дар, Этери, как те таланты – он не хорош и не плох, все зависит от того как его использовать – во вред или во благо. И если он нам дан и может принести пользу, то стоит ли поступать с ним так, как со своим талантом поступил неразумный раб?» Этери подобно объяснение показалось вполне разумным, и больше никаких сомнений у нее не возникало. «И еще эти слухи о сожженных деревнях... Главная цель слуг Гекаты - поймать нас, детей княгини Чхеидзе, а поэтому с того самого момента, как Нестан приманила их к себе, они должны были сосредоточить все силы на ее поимке и не отвлекаться ни на что другое. И, конечно же, сестра постаралась бы уводить их как можно дальше от людских поселений. Она ни за что бы не допустила того, чтобы пострадали невинные. Но раз Ночная Охота начала разорять деревни, то это значит, что Нестан…» Этери сделала глубокий вдох и заставила себя сдержать подступившие к глазам слезы. «Нельзя чтобы Васо и Сулико заметили. Будет лучше, если они пока ничего не узнают», - решила она.***
Слухи оказались правдивыми. К вечеру Этери, Васо и Сулико добрались до одного и опустевших поселений. Сначала они хотели обойти его стороной, но начала собираться гроза, и чтобы спастись от нее, им пришлось укрыться в одном из домов. После ужина дети легли спать, а Этери все еще сидела у очага, не в силах сомкнуть глаз. Внезапно у нее перехватило дыхание, а по спине пробежали холодные мурашки. Она почувствовала приближение некой силы, и сила эта была такой грозной, что несмотря на то, что ее обладатель еще не находился рядом, одни лишь ее отголоски вызывали невольную дрожь. Княжна вскочила, стряхнув себя навалившееся было от страха оцепенение, и принялась в панике будить детей. Бежать куда-либо было поздно. Сила уже ощущалась близко, слишком близко. Девушка затушила огонь в очаге и велела детям спрятаться под стоящий в углу стол, а затем накинула сверху на него свое чадри так, чтобы их не было видно, а сама забилась в темный угол, сжимая похолодевшими пальцами рукоять заткнутого за пояс кинжала. Этот кинжал подарил, а точнее проспорил княжне старший брат Шанше, когда ей было десять лет. Девочка заприметила кинжал в одной из оружейных лавок, куда зашла вместе с отцом и братьями, и так этот кинжал ей понравился, что она крутилась возле него все время, пока отец и братья выбирали оружие. Шанше показалось это забавным – ну где это видано, чтобы девчонка на клинки заглядывалась! Другое дело платья там или бусы… Парень решил купить этот кинжал, и через некоторые время Этери начала приставать к нему с просьбой подарить ей его. Брат решил подразнить сестренку, и в результате у них дошло дело до спора. В то время семья направлялась в гости к родственникам и остановилась на привал в горной долине. Шанше указал девочке на одну из скал и сказал: - Вот если заберешься на нее, подарю кинжал. - И заберусь, - рассержено ответила девочка. - Да куда тебе, ты же девчонка, силенок не хватит, скала-то смотри какая отвесная и высокая. - А вот спорим, заберусь! - Спорим, да вот только ничего у тебя не получится. - А если получится? - Кинжал твой. - Клянешься? - На волоске из своих усов! [4] Через час брат уже и забыл о споре, а на следующее утро поднялся переполох – княжна пропала. Сначала безуспешно обыскивали окрестности, а потом, после того как Шанше рассказал о споре, сам Вахтанг забрался на ту самую злополучную скалу, где и обнаружил свою дочь, спящую крепким сном. Платье Этери было порвано и испачкано пылью, а руки в ссадинах и синяках. Удивился князь и подумал: «Ну и воля у девчонки! Взрослому-то мужчине не так просто сюда забраться, а ей-то наверняка всю ночь карабкаться пришлось». Вдоволь посмеявшись над спорщиками, отец сказал старшему сыну: «Делать нечего, сынок. Раз Этери - девочка, свое обещание выполнила, то и тебе, как мужчине, тем более клятву нарушать не годится». Пришлось Шанше с кинжалом расстаться, хоть и жалко ему было его отдавать. Да вот только сам виноват – никто за язык клясться не тянул. Долго потом он ворчал после этого: «Женщине оружие все равно не пригодится», а потом отошел от обиды и даже научил сестру немного кинжалом пользоваться. Как бы было хорошо, если старший брат тогда оказался прав, и Этери кинжал так бы и не пригодился! Да вот только судьба распорядилась по-другому. Присутствие силы ощущалось уже возле самого дома. Через несколько минут дверь отворилась, и в проеме показался высокий мужской силуэт. В темноте, царившей в доме, разглядеть черты лица и одежду было невозможно, но на какую-то долю секунды луч показавшейся из-за туч луны проник в окно и блеснул на наплечнике доспеха. Сердце княжны помертвело от ужаса. Среди тех, кто напал на их лагерь, были воины в черных доспехах, а это значит, что все кончено, их нашли. Этери еще крепче сжала рукоять кинжала и не сводила глаз с вошедшего, который тем временем двинулся вглубь комнаты. Пытаться воздействовать на него с помощью магии – только выдать себя, едва ли ее слабые чары причинят ему вред. Единственное оружие, которое у нее остается – это неожиданность и кинжал, который, как и все оружие их отряда, был заговорен. Ей никогда не приходилось раньше убивать людей, и хотя этот воин и не человек вовсе, но все же… Однако она не могла позволить ему добраться до брата и сестры. Она сможет нанести только один удар, и от этого удара зависит жизнь Васо и Сулико. У доспехов есть одно место, которое может быть защищено не полностью – это шея. Небольшой промежуток между нашейником [5] и шлемом – именно туда следовало целиться и попытаться перерезать горло. Дрожащими руками девушка потихоньку сняла с головы вуаль и головной убор и выскользнула из туфель, чтобы стук каблуков не выдал ее, когда она бросится на незнакомца. Однажды мать рассказала Этери историю о том, как хевсурская женщина Тамарул Чинчараули [6], когда на ее село напали враги, укрылась за дверью и разила мечом каждого, врывавшегося в ее дом. «Тамарул тоже была всего лишь женщиной, но ей хватило храбрости защищаться. Даже когда враги ввалились гурьбой, она вышла из-за двери и продолжила бой. Мне же, у которой всего один противник, тем более не пристало трусить», - думала девушка, стараясь унять бешено стучащее сердце. Тем временем воин, повернувшись спиной, приблизился к столу, а затем склонился над ним и ухватился за край чадри. «Пора», - подумала Этери и, перехватив покрепче кинжал, кинулась вперед. ____________________________________________________________________ 1- Головной убор грузинской женщины (тавхурва) состоял из лечаки — треугольной белой тюлевой вуали, копи — тонкого валика из шелка и ваты и чихты — обшитого бархатом картонного ободка, который точно соответствовал размеру головы. 2- Деканози (деканоз) - грузинский православный священник 3- Чадри - большое коленкоровое покрывало белого цвета, в которое женщина, выходя на улицу, закутывалась с головы до ног, оставляя открытым только лицо, иногда - только глаза. Размеры чадри отражали социальные различия. У женщин из привилегированной верхушки оно было больше, чем у представительниц низших социальных групп, что особенно наглядно проявлялось, когда госпожа и служанка шли рядом. 4- Волосок, вырванный из усов, являлся надежной гарантией, скреплявшей клятву. 5- Нашейник (горжет) -часть военных доспехов, носимая на шее. 6- Тамарул Чинчараули – грузинская народная героиня. Хевсурети - исторический регион на северо-востоке Грузии