October and April

Как долго Вы можете игнорировать человека? Ставить в ничто все его тщетные попытки наладить с вами контакт? Пренебрегать общением с ним, стараясь не замечать? Если человек плохо знаком с вами, или если Вы его ненавидите, игнорирование этой личности – задача, проще которой не сыскать. Но что, если этот субъект является вашим знакомым, или, того хуже, другом? Представьте себе своего лучшего друга. Трудно ли вам его игнорировать, особенно в том случае, если он когда-то наговорил лишнего? Или, наоборот, промолчал в нужную минуту? В пылу ссоры об этом как-то не задумываешься. Но что, если ссоры не было? Вы разошлись молча, и теперь ждете первого шага со стороны оппонента. Что если он не спешит возвращаться? В такие моменты чувство вины обычно приглушено. Но оно есть. Его можно забить чем-нибудь отвлеченным – почитать книгу, потренироваться в улучшении навыка, да много на самом деле вариантов! Легко, когда заметное расстояние отделяет Вас и вашего знакомого друг от друга. Но что, если этого расстояния нет? Вы живете в одной комнате чуть меньше полугода, как в таком случае Вам удается соблюдать натянутость ваших отношений? Когда Вы не знаете, в чем провинились, и в чем вообще состоят все Ваши прегрешения. Перечень своих прегрешений я выучил уже достаточно давно. И готов подписаться под каждым пунктом. Кроме последнего. Ибо он написан для меня невидимыми чернилами. Тайлер игнорирует меня вот уже второй месяц со дня того злосчастного празднества. Внешне она этого не показывает, старается казаться прежней милой невинной овечкой, но все же эта необъяснимая грусть, смешанная с каплей укора в ее глазах, заставляют совесть (ишь что у меня, оказывается, завалялось!) ненавязчиво скрести душу и злостно плеваться от каждого промедления. А между тем я категорически не понимаю, что ей от меня надо. И вроде бы ничего в ее поведении не изменилось – беспрекословное повиновение, разговоры ни о чем… Да вот только эти разговоры не длятся дольше двух минут. Однотипные ответы типа «да, нет, наверное», явное нежелание вообще меня слушать… Можно расценить это как бунт. Но чем он вызван? В этот вечер мы сидели в кабинете. Роуз лежала над кровати, одну руку расслабленно заведя за голову, а другой держа перед глазами книгу. Взгляд бегал по строчкам, но создавалось ощущение, что она не вчитывается в смысл напечатанного текста. Ее мысли где-то далеко, возможно они блуждают даже не в этой галактике. Я же, развалившись на диване, как обычно, думал. Обо всем понемногу. Это уже, знаете ли, вошло в привычку. Продумывание хода испытаний, помощи Гарри Поттеру, ловушек для этого сопляка, грядущего второго испытания… Мысли вертелись в голове подобно вихрю, эпицентром которого была РоузТайлер. Каждая из спиралей мысли все время неумолимо приближалась к ней, захватывала, не позволяя размышлять о чем-то другом. Этот тоскливый взгляд тогда, на Святочном балу, выбил меня из колеи. Я чувствовал, что где-то оступился. Но где? В любом случае, выяснять я это не собираюсь. Мне этого не надо. Захочет – сама все расскажет. Я не буду бегать за ней в попытках вытянуть из нее хотя бы слово. Кажется, она тоже не собирается. Хотя и кидает на меня время от времени печальные взгляды. Явно чего-то ждет. Что ж, пусть ждет. Я человек терпеливый. Царящее в кабинете молчание начинает угнетать. С минуты на минуту должен заявиться Поттер – надо показать ему некоторые заклинания. Они пригодятся ему в будущем, во время испытаний. Про себя я ругался и заклинал время на быстрый ход. Но, увы, стрелки часов ползли неумолимо медленно, а нервы уже начали сдавать. В конце концов, я не выдержал. - И долго мы собираемся в молчанку играть? – нарочно громко проорал я, повернувшись к девушке. От неожиданности девушка вздрогнула, но не более того. Спустя несколько секунд она обратила ко мне полный непонимания взгляд. - О чем вы? – спросила Роуз, откладывая книгу. - О Мерлине, о ком же еще! Тебе не надоело? - Профессор Грюм, я не понимаю… - О, все ты прекрасно понимаешь! Не думал, что ты такая злопамятная… - Сэр, я правда не в курсе… - Ну конечно! – закатил я глаза, отвернувшись от девушки и устраиваясь поудобнее. Не говорить же ей напрямую, в конце концов. Пусть сама обо всем догадывается. Моя гордость прикрывает мне рот рукой, сжимает горло, чтобы в легкие не попал воздух и не хватило сил произнести даже нечленораздельный хрип. Пусть догадывается обо всем сама. О том злополучном Святочном бале… о той своей частенько проявляющей себя жалости… о той своей обиде. О той черной слезе, что катилась по ее щеке. О том дрожащем голосе, что с трудом воспроизводил слова. О моей скребущейся где-то внутри совести. Едкой, прогнившей, умирающей совести, которая изредка, из последних сил протягивала руку, чтобы ослабевшими пальцами схватить мое сердце. И откуда я вообще знаю о таких сравнениях? С тех пор, как Роуз оказалась рядом со мной, мне хочется много говорить. Много думать. Много вспоминать о прошлом. Обдумывать настоящее. И грезить о будущем. Я заметил в себе странную перемену, и не могу не обращать на нее внимания. Что-то меняется во мне, меняет мою сущность, меня самого. И мне это совершенно не по нраву. До сих пор я старался скрывать свои чувства от окружающих, зная, что стоит мне хотя бы на немного приоткрыть дверцу души, как появится множество желающих плюнуть в нее. Но теперь уверенность в таком исходе пропала. Мне хочется кричать о том, что я чувствую. Что я тоже человек, и мне тоже больно. Ваше сердце окутано паутиной лжи и бесконечных несчастий, оно неспокойно; обливаясь кровью, оно будто бы плачет дождем. Как странно, что эти слова казались мне полной чушью. И не менее странно то, что я готов цепляться за предначертанное мне пророчество как за последнюю оставшуюся тонкую нить, удерживающую меня от падения в глубокую пропасть, из которой нет возврата. До сих пор я чувствовал себя прекрасно. У меня было все – покровительство самого могущественного волшебника (в том, что он самый могущественный, я не смел сомневаться), нерушимое и искреннее доверие других Пожирателей, их защита… их небезразличие к моей судьбе. И все чаще я задавался вопросом – а нужно ли мне все это? И сразу же отвечал – конечно, нужно. Без этого никак. Без Темного лорда я – никто. Без его покровительства я - никто. Без его доверия я - никто. Но почему-то меня не слишком сильно это волнует. Особенно в последнее время. Не проходило и дня, чтобы я не думал о том, что будет с Роуз, когда все это закончится. Когда Гарри Поттер будет пойман, и милорд сможет использовать его для осуществления своих амбиций. Дело ясное - Роуз так же будет использована. И это в том случае, если она действительно окажется полезной. А если нет? Тогда меня ждет наказание. Жестокая расплата за пощаду. А ее, скорее всего, убьют. Нет, точно убьют. И меня вместе с ней. Я не могу этого допустить. Но хочу ли я для нее такой участи? Очередной глупый вопрос. Риторический вопрос, на который ты уже заранее знаешь ответ. Тебе не надоело терзать себя изо дня в день такими бессмысленными темами для размышлений, а, Барти? Уж лучше бы подумал о деле. Впереди второе испытание, а ты еще даже не придумал ничего. Но как можно думать, как можно пытаться сосредоточиться, если все мысли все равно возвращаются к этой девушке? Кто она, черт возьми? Является ли той, за кого себя выдает, или использует прикрытие, которое безупречно поддерживает не один месяц? По крайней мере, она считает, что ее "шалость" удается. На самом деле за это время я заметил с ее стороны немало проколов, но указать на них кому-то я не мог. Не мог припереть Роуз к стене, с силой сжимая пальцы на шее девушке, прокричать ей на ухо, что она лгунья и потребовать от нее правды. Этим я точно себя раскрою. Ходят слухи о непростом характере Аластора Грюма, но не думаю, что он был бы способен на такое. И тем не менее я не могу больше оставаться в неведении. Слишком много вопросов. Вопросов, которые не будут произнесены вслух еще очень долго. Кто ты такая, Роуз Тайлер? Кто тот таинственный Доктор, за которого ты приняла меня в нашу первую встречу? Что за сила таится глубоко внутри тебя? Что за рисунки день ото дня появляются в твоей тетради, что они значат? Почему ты смотришь в окно, погруженная в свои мысли? Спросить обо всем этом означает раскрыть самого себя. Ведь стоит мне задать хотя бы один вопрос, и ты сразу поймешь, кто я на самом деле. И что же тогда? Побежишь к отцу? Стараясь сохранить невозмутимый вид, еле сдерживая слезы, расскажешь ему обо мне? Будешь смотреть в его холодные глаза, когда он томно вздохнет и скажет: "Я так и знал..."? Или промолчишь? Сбежишь? В любом случае, об этом я узнаю не скоро. Придется потерпеть. Но я больше не могу. Почти полгода я не высыпаюсь, гадая, что произойдет, если все случится именно так. Я ослаб и не могу сосредоточиться, мысли путаются, а как только стараюсь привести их в порядок, они вылетают из рук, поднимаются в воздух, кружась замысловатой спиралью. А потом падают под ноги, и я понимаю, что каждая из них кричит о Роуз. Я не могу так больше. Я должен предать ее смерти. Представляю, как будут блестеть от слез ее глаза, когда она узнает, что тот, кто однажды спас ей жизнь, вновь обречет ее на погибель. На этот раз неизбежную. А что ты хотела, милочка? В этом мире каждый сам за себя. И все равно неспокойно. Что-то в глубине нашептывает мне, что я не имею права так поступить. Стоп. Как это не имею? Я же не хочу смерти? Не хочу, чтобы Темный лорд перестал мне доверять? Вот и отлично. Каждый сам за себя. Но легче от этого не становится. Тяжесть чьей-то опустившейся на плечо руки отрезвило и вернуло к реальности. Я скосил взгляд. Роуз сидела на коленях на полу, чуть сжимая пальцами ткань моей куртки. Неровное дыхание выдавало ее волнение, губы чуть подрагивали. Она смотрела на меня неотрывно около двух минут, а потом тихо произнесла: - Простите меня. Честное слово, я не ожидал такого. За что ей просить прощения? Вспоминая тот злосчастный вечер, я понимаю, что она, по сути, ни в чем не виновата. Это я повел себя как неотесанный дурак, и если бы не моя гордость, с укором бьющая меня по голове при малейшем намеке на чувство вины, я бы сам раскаялся в том, что так резко вспылил. Это же был обыкновенный танец, ничем не отличающийся от остальных. Правда, после Святочного бала на нас стали как-то странно коситься, особенно ученики. Показывать свое удивление или недовольство на виду они побаивались, но ничто не могло заставить их скрывать все это за нашими спинами. Все эти долгие месяцы мы с Роуз старательно делали вид, что между нами нет никакого напряжения, но все же было заметно обратное. И я ничего не предпринимал, ожидая от Тайлер первого шага к примирению. И вот, наконец, сей миг наступил, но что же делать дальше? - Мне не стоило этого делать, - продолжила Роуз, понимая, что я не собираюсь прерывать свое молчание. - Тот танец... наверное, я сглупила, когда пригласила Вас, - она коснулась указательным пальцем моих губ, почувствовав, что я хочу возразить. - Своим поступком я подорвала Вашу репутацию. Профессор, танцующий с молодой стажеркой... Это действительно глупо. Хотелось возразить. Вскочить, признаться, что это я виноват, хотя в чем, до сих пор не могу понять. Тем не менее осознание глубокой вины все еще гложет меня. Мне становилось неспокойно каждый раз, когда я ловил ее взгляд, когда карие глаза больше не выражали счастливого блеска... такого, какого я мог наблюдать, сливаясь в ней в танце на Святочном балу. Держи себя в руках, Барти, ты похож на смазливого юнца. - Прощаю, - буркнул я, отворачиваясь. Надеюсь, она будет довольна таким однозначным ответом. Роуз еще немного посидела рядом и затем уселась около окна, глядя на мрачное серое небо снаружи. Я повернул голову, краем глаза смотря на нее. Казалось, что она снова вот-вот расплачется. Нет, такого я допустить точно не мог. Иначе потом придется успокаивать ее истерику, а я этого совершенно не умею. Да и снова потом чувствовать себя необоснованно виноватым... И как ей удается мной манипулировать? Нет, это точно какая-то магия. - Эй, - окликнул ее я, и, дождавшись, пока она с недоумением обернется, продолжил: - Я правда не сержусь. Только постарайся больше не проворачивать такой ерунды. Ни тебе, ни мне это ни к чему. Она, похоже, на миг разочаровалась, но потом грустно улыбнулась: - Обещаю. Я снова отвернулся, чтобы она не видела ответную улыбку на моем лице. *** С недавних пор я заметил разницу в отношении учеников к нам с Роуз. Стоило мне появиться на горизонте, как многие пытались спрятаться за ближайшую стену, или просто пройти мимо, вполголоса поздоровавшись и опустив взгляд в пол, а особенно впечатлительные принимались заметно дрожать. Я лишь хмыкал, не придавая этому особого значения. Но стоило кому-то увидеть мирно шагающую рядом со мной мою спутницу, как страх мгновенно исчезал с их лиц, и они расслаблялись. За эти несколько месяцев почти все в Хогвартсе познакомились с Роуз, улыбаясь ей при встрече и о чем-то разговаривая с ней, или весело кивая, если мы шли рядом. В такие моменты я очень внимательно приглядывался к ней. Никаких искр, магии, даже торчащего из-под рукава древка волшебной палочки - ничего этого не было. И все же я был уверен, что это какая-то неведомая мне магия, которая позволяет моей спутнице располагать людей к себе, околдовывать их. В такие моменты мне хотелось сравнить нас с Красавицей и Чудовищем из одноименной глупой маггловской сказки. Я сам испытал на себе это заклятие, и, могу поклясться, оно было в разы хуже, чем Империо. Нужно было это прекратить, но как? Как противиться ему? Это не похоже на Приворотное зелье, эффект от него совершенно другой... Догадка была настолько очевидной, что мысль о ней заставила меня остановиться. Мы с Роуз как раз направлялись в кабинет после долгого утомительного дня, когда я замер на месте и устремил взгляд в стену. В голове защелкали механизмы, включаясь один за другим, и каждое их ритмичное пощелкивание отчетливо говорило: "Да! Да! Так оно и есть! И как ты раньше не додумался, Барти Крауч-младший?!" - Что стряслось? - обеспокоенно спросила Роуз, поравнявшись со мной. Ее голос... стал настолько мне противен, что ярость, захлестнувшая вмиг меня, вырвалась прежде, чем я смог взять ее под контроль. Я схватил девушку за запястье и, не оборачиваясь, быстро, как только мог, захромал вверх по винтовой лестнице. Роуз в испуге пыталась сопротивляться, не издавая при этом ни звука, но я лишь крепче стиснул пальцы, заставляя ее коротко вскрикнуть. Добравшись до класса, я втолкнул ее внутрь и запер дверь на ключ. Тайлер неотрывно смотрела на меня. - Сэр, что происхо... - она не договорила. Я вжал ее в стену, одной рукой придерживая запястья над головой, а другой прижимая посох к горлу. Роуз нервно сглотнула и закусила губу, раздумывая, стоит ли кричать и звать на помощь. - Думала, я не догадаюсь?! - рявкнул я, слегка тряхнув ее, отчего девушка мелко затряслась. - С виду такая невинная, а на деле - сущий дьявол! Она напугана. В глазах застыл немой вопрос. О да, детка, давай, зови на помощь! Зови на помощь, тварь! И пусть все узнают, какая ты на деле еще та лицемерка. Интересно, кому директор поверит больше - старому другу или молоденькой, практически незнакомой девчушке? Непонимание. Страх. Ужас. О, не притворяйся! Теперь я все понял. Мне осталось лишь, чтобы ты озвучила свою догадку своими прелестными устами. - Я не понимаю... - прерывисто сообщила Роуз, пытаясь выровнять дыхание. - Пожалуйста, профессор... отпустите... меня... - После того, что ты сделала, ты еще требуешь от меня снисходительности?! - закричал я, с удовольствием наблюдая, как она зажмуривает глаза, ожидая последующего за моими словами удара. Но я не хотел применять силу. Пока. - И сколько это уже продолжается? Неделю? Две? Месяц? А может, полгода?! И как же раньше до меня не дошло? Приворотное зелье, ну конечно! Неизвестно, сколько я его употреблял. Она прекрасно знала о том, что я зависим от Оборотного зелья, так что же мешало ей подливать постороннюю жидкость в мою склянку?! Подлая, бесстыжая... Это зелье ослепило меня, пресекая все мои попытки мыслить здраво. Но теперь она ответит. За все ответит... - Профессор Грюм, прошу... - уже чуть ли не всхлипывая, застонала Роуз, пытаясь вырваться. Бесполезно. Я озвучил ей свою догадку. Буквально выплевывал слова ей в лицо, чтобы она подавилась ими. Чтобы правда выколола ей глаза. Чтобы кровь, смешанная со слезами, стекала с этих прекрасных щек. Она отрицательно качала головой, молчаливо опровергая мои обвинения. Но я не верил ей. С меня довольно. Хватит лжи. Испил я эту чащу до дна, литрами вылил ее в себя за всю свою жизнь. Голова закружилась. Кажется, я потерял рассудок, потому что больше не отдавал отчета в последующих своих действиях. Я выронил посох, стиснул пальцами плечи Роуз, вжимая ее сильнее в стену и... поцеловал. Никогда раньше этого не делал, и делать, в общем-то, не собирался. Но мною двигали какие-то непонятные животные инстинкты, которым я охотно подчинялся, ибо они будили во мне злость и ненависть. Я не знал, как правильно стоит это делать, да и не пытался узнать. Просто требовательно кусал ее губы до крови, зачем-то проникая языком в рот, хищно облизывая в немом сопротивлении стиснутые зубы. Кажется, она била меня по груди, пыталась оттолкнуть. Но я этого не замечал. Не знаю, сколько это длилось, но вдруг я почувствовал острую резкую боль, отзывающуюся в нижней губе и металлический солоноватый привкус на языке. От внезапного удара загорелась щека, и я, не удержав равновесие, рухнул на пол. Живот вмиг скрутило... как не вовремя... - Вы отвратительны... - осуждающим полушепотом произнесла Роуз, вытирая ладонью кровь. Поджав искусанные губы, она быстрым шагом прошла к кабинету и скрылась внутри него. Скрипнувшая задвижка оповестила меня о том, что ночевать я сегодня буду в классе. Я сел, доставая бутылку и медленно отхлебывая напиток. Смешанный с привкусом крови, он стал еще противнее. Только оторвав горлышко от израненных губ, я понял, что зря это сделал. В этой бутылке так же могло оказаться подмешанное Приворотное зелье. Ну и пусть. Все равно уже поздно что-то исправлять. Я мог поклясться, что снова видел тот дикий взгляд. Этот золотой ослепляющий блеск, мелькнувший всего на долю секунду. И напугавший меня. Я понял, что при желании Роуз может одолеть меня, заставить меня бояться ее... но она не делает этого по неизвестным мне причинам. Какой же я идиот. Подвергся влиянию мимолетного домысла. Ничем не обоснованного, необъяснимого. Что если она действительно невиновна? Что если не было никакого лишнего зелья в моем напитке? Как бы то ни было, я осознал, что на сей раз оправдываться придется мне. Оправдать себя насчет догадки о Приворотном зелье я еще сумею. Но как объяснить тот поцелуй? Да и был ли это на самом деле поцелуй, или мимолетная прихоть, способ подчинить себе, пресечь любое сопротивление? Этого я не знал. Это было ново для меня. И это меня пугало. *** Молчание длилось около месяца. Мы не разговаривали друг с другом достаточно долго. Я считал дни, но потом сбился со счета и забил на это дело. Каждый день начинался по-разному: я выходил из состояния полудремы (все еще не позволял себе длительный сон, который мог раскрыть мою сущность в одночасье), про себя отмечал, что Роуз уже встала и готовилась к предстоящему уроку, затем тоже вставал, молча кивал ей, на что она не обращала внимания, и спустя около получаса выходил к ожидавшим меня в классе обезь... ученикам. Я и моя спутница проводили вместе урок, после чего она убегала в неизвестном направлении, и на протяжении всего дня старалась попадаться мне на глаза как можно меньше. Пару раз я проследил за ней, и их оказалось достаточно, чтобы понять многое. Во-первых, я заметил, что рыжий болван Уизли потерял к ней всякий интерес после того как выиграл спор со своим братом-близнецом, однако из вежливости порой здоровался с ней и интересовался ее делами, редко рассказывая о какой-то ерунде вроде "гениального использования" какой-то вещи не по назначению. Зато все чаще я видел свою спутницу с Диггори и этой его... китаянкой? Кореянкой? Какая, к черту, разница?! Важно лишь то, что их сближение настораживало. Находясь рядом с ними, Роуз улыбалась, преимущественно этому мальчишке. И хотя я замечал, что в ее улыбке недостаточно искренности, этого было достаточно, чтобы я мог сделать соответствующие выводы. Как раз в один из моментов моей "слежки" мой разум пронзил властный, призывающий голос, который я ни в коем случае не имел права игнорировать. Метка загорелась, отозвалась зудом на коже, и я понял, что медлить нельзя. Милорд, вы не очень-то вовремя! Новая вспышка, новый оглушающий звук, отозвавшийся звоном в ушах... Да-да, Повелитель, я сию же минуту я отправлюсь к Вам! Еще дохромав до дверей главного входа, я вышел наружу, даже не позаботившись о том, что на улице стоит лютая зима, холод пронизывает до костей, забираясь под одежду и лаская ледяными прикосновениями кожу, усиливающаяся вьюга так и норовит оставить под воротником горсть снега. К счастью, все ученики сейчас были на занятиях, поэтому я пробирался наружу без сопровождения любопытных глаз. Как и в прошлый раз отойдя на достаточное расстояние, я трансгрессировал. По прибытии на место меня встретили тишина и полумрак. Так присущие этому месту. Я поднялся на второй этаж особняка, чувствуя, насколько сильно начинает сердце стучать о ребра. Казалось, оно хочет вырваться наружу. Дыхание учащается, я почти задыхаюсь. Почему такая реакция? Раньше я с трепетом ожидал встречи с Повелителем... сейчас же я чувствую, что практически не желаю, чтобы она произошла. Я только прикоснулся к двери костяшками пальцев, как она тут же отворилась, будто бы меня ждали. Моим глазам предстала ухмыляющаяся рожа Петтигрю, который поспешил отойти в сторону, пропуская меня в комнату. Я не мог не заметить несдержанный короткий ехидный смешок, вырвавшийся из его груди, когда дверь захлопнулась. Я всмотрелся в темноту, пытаясь разглядеть в ней того, ради которого я пришел сюда. Хотя на улице стоял день, свет еле-еле проникал в помещение сквозь забитые прогнившими досками окна. Холод гулял в стенах, здесь было не намного теплее, чем снаружи, а может, даже холоднее. Именно поэтому милорд сидел в продавленном кресле, укутанный по самую шею в мантию. Ну как сидел... располагался. Я открыл рот, чтобы поприветствовать господина, но мне помешала внезапно пронзившая меня боль. Я стиснул зубы, чтобы не закричать, ибо нельзя было показывать слабость перед Темным лордом. Дрожащей рукой я потянулся к склянке. - Оставь! Гораздо удобнее будет смотреть в твое истинное лицо! Я подчинился. А между тем боль все усиливалась. Ноги подкосились, и я рухнул на колени. Всего несколько секунд, и это прекратится. Мое тело менялось на моих глазах. Резкая вспышка - и вот я уже принял свой настоящий облик. Краем глаза взглянув на свою руку, я ужаснулся, заметив, что внешне она была схожа с рукой скелета. Худощавая, бледная, как у мертвеца. Перевел взгляд на зеркало - и не узнал себя. Огромные круги под глазами, слегка припухшие синеватые веки, безумный взгляд, мечущийся из стороны в сторону... Бледен, как сама смерть. Худой, как скелет. Одежда висит на мне как потрепанный старый мешок. Раньше такой мой вид мог удовлетворить меня, ибо в таком случае я сам себе показался бы еще более безумным, чем прежде, но сейчас мое отражение пугало меня, и я отметил про себя, что оно не вызывает ничего, кроме жалости. - Все идет по плану? - как и в прошлую нашу встречу, на выходе произнес Волан-де-Морт, свистяще-шипящим шепотом обращаясь ко мне. Ему по-прежнему трудно говорить, он все еще слишком слаб. Я тут же мысленно выругал себя за слабость. Какая разница, в каком я состоянии, если моему Повелителю стократ хуже, чем мне? - Терпение, милорд, - склонив голову, все еще не вставая с колен, доложил я. - Все идет в точности как я и запланировал. Близится второе испытание, и я гарантирую Вам, что Гарри Поттер пройдет его без труда в угоду Вам. Кажется, Темный лорд остался доволен моим ответом. - А что девчонка? Этого вопроса я боялся больше всего. И, как назло, он все-таки прозвучал, хотя я понимал, что это неизбежно. Что мне сказать? Меня терзают сомнения. Рассказать всю правду или скрыть некоторые детали? Спасти Роуз или обречь ее на что-то более страшное, чем смерть? Нет, я не имею права врать милорду. И все же... - Пока никаких изменений, милорд, - ответил я после минутной паузы. - Ее сила все еще дремлет глубоко внутри нее. К сожалению, больше я ничего не узнал. - И даже что это за сила, ты не смог понять? - Нет, милорд. Я зажмурил глаза, ожидая наказания. И оно не заставило себя долго ждать. Красный луч магии пронзил мое тело, посылая по каждому нервному окончанию волну непереносимой боли. Я рухнул на холодный пол, извиваясь под этим лучом. Я шипел, стискивал зубы, но крик невыносимой агонии все равно сорвался с моих уст. Ломота во всем теле, каждая клеточка молит о пощаде... Скребу пальцами деревянные доски, умоляя, чтобы все это поскорее закончилось. На лбу проступил холодный пот. И только после этого все закончилась. Боль отступила неожиданно, и я теперь, обессиленный, лежал, не имея возможности даже пошевелиться. - Тогда как ты смеешь заявлять, что она может быть полезна мне?! - что есть силы прошипел Темный лорд, пытаясь повысить диапазон голоса хотя бы до нормального уровня. Слезы жгли глаза, я еле мог разглядеть его изуродованное тело, на которое смотрел снизу вверх. Петтигрю снова направил палочку... Новая вспышка, новые терзания... я уже не молил мысленно о пощаде, просто молча терпел, изредка постанывая от редкого усиливающегося воздействия заклинания. – Или это все твои жалкие оправдания?! С каких пор ты стал таким жалким и жалостливым, а, Бартемиус?! Не знаю, что хлестало по мне сильнее – Круциатус или его слова. Было одинаково больно и физически, и морально. Да, я слаб. От этого становится еще более горько. Сознание начинает отключаться, я понимаю, что еще чуть-чуть – и одним болевым шоком не отделаюсь. А я не хочу умирать, нет, только не смерть… Что угодно… - Ее сила… манипуляция… - проорал я вмиг охрипшим голосом, пытаясь сморгнуть пелену скопившихся слез. Боль мгновенно утихла. Похоже, Темный лорд заинтересовался моими словами. - Хочешь сказать, что она применила на тебе Империо? – хмыкнул Волан-де-Морт. – Но ты же невосприимчив к этому заклинанию. Не считаешь, что ты слишком уж заврался? - В любом… случае… - через силу усмехнулся я, обнажая зубы, - ее сила намного превосходит Империо. Эта девушка может пользоваться своими умениями без волшебной палочки. Бьюсь об заклад, милорд, что она применила свою силу на мне в тот злосчастный день, когда я отпустил ее, она убедила меня сделать это! – последние слова вырвались из моей груди криком души, и я закашлялся, понимая, что перестарался. Главное, чтобы Повелитель поверил и я не встретил свою кончину сей же час. - Позвольте мне заняться этим, милорд, - потирая ладони и осторожно приближаясь к Волан-де-Морту, попросил Хвост. – Было же ясно с самого начала, что Крауч бесполезен в этом деле. Позвольте мне, о мой Повелитель, занять его место! Обещаю Вам, я сделаю все как нужно, и Гарри Поттер попадет в Ваши руки беспрепятственно! Я знаю Хогвартс лучше всех, я был там, знаю тайные ходы, не зря же я пробыл в этом замке целых два года, живя вместе с тем недотепой Уизли! И я убью эту девчонку, как только представится такая возможность! Все в угоду Вам, мой Повелитель! С этими словами Петтигрю принялся чуть ли не целовать слабые руки Темного лорда. Я испытал нечто вроде отвращения, глядя на него. Подлизывается, как трусливая крыса. Я заметил, как задрожал всем телом, моля Мерлина о том, чтобы милорд не прислушался к лепетанию Хвоста. К счастью, слащавая речь последнего так же, как и мне, была противна Волан-де-Морту. - Вводить сейчас другого игрока опасно, другие могут заметить подмену. Слишком поздно что-то менять. Барти! – прошипел он настолько громко, насколько хватило сил. – Немедленно отправляйся обратно. И уповай на то, чтобы эта девчонка действительно оказалась стоящей вещью, в противном случае ты будешь мертв прежде, чем успеешь позвать на помощь свою драгоценную мамочку! А теперь иди! - Да, милорд. Как прикажете, милорд, - поклонился я, с усилием игнорируя боль в пояснице и солнечном сплетении, и после успешно трансгрессировал. Столько хлопот… и все из-за загадочной Роуз Тайлер. Выдать ее Темному лорду сейчас я не могу – она находится под покровительством Министерства. Да и ее исчезновение повлечет за собой множество вопросов, ответы на которые будут указывать прямо на меня. Мне это совершенно не нужно, по крайней мере, сейчас. Но я знал, что следует поторопиться. Я могу терпеть сколько угодно, но чаша терпения Волан-де-Морта скоро переполнится. Единственное, что я сейчас смогу сделать – разузнать как можно больше о моей спутнице. Я должен раздобыть доказательства того, что в ней таится неизвестная сила, настолько мощная, что ее будет достаточно для воплощения милордом его амбиций. И чем скорее я сделаю это, тем лучше. Вот только остается открытым вопрос: как я собираюсь сделать это, не привлекая к себе лишнего внимания? Об этом я подумаю позже. Я слишком вымотан, чтобы думать о чем-то, кроме продавленного старого дивана, на котором так хорошо бы оказаться. Через силу сглотнув противную вязкую жидкость и пережив еще одну вспышку боли, я добрался до замка, еле переставляя ноги. Опираясь на посох как на единственную точку опоры, я шел медленно, и не заметил, как добрался до кабинета. Роуз была внутри. Она читала какую-то книгу, без интереса, лишь бы чем-то себя занять. Услышав скрип входной двери и увидев шатающегося меня, она отложила ее в сторону. - Все в порядке? – как можно более равнодушно произнесла она, но все же ее голос сыграл несколько ноток беспокойства. - Все отлично, - отмахнулся я, проходя к дивану. Не дойдя до цели пару метров, я почувствовал, что ноги меня не держат. Если бы не подхватившая меня Роуз, я бы встретился лицом к лицу с деревянным полом. Она поддержала меня, с трудом поднимая. Обхватив рукой мою спину, она довела меня до кровати. Я упал на мягкую перину, поморщившись от резкого звука скрипнувших пружин. - Неважно выглядите, - сообщила моя спутница, скрестив руки на груди. – Где Вы были? - Неважно, - рыкнул я. – Это тебя не касается. По-прежнему не выражая никаких эмоций, Роуз улеглась на диван. А я не заметил, как провалился в сон. Глубокий, крепкий сон, больше походивший на кошмар наяву.