Крика здравого смысла не слышно на фоне тихого шёпота сердца.

Я сидел в комнате Егора, которую теперь по праву мог бы назвать своей, но для меня она таковой не являлась. Эта было, абсолютно, пустое помещение, такое же пустое, как я сам. От привычной комнаты брата мало, что осталось. Он забрал все свои грамоты и медали, что всегда висели на стене. Помню, в детстве я всегда завидовал его достижениям в спорте, потому что сам ни на что не был годен. Теперь эта стена напротив кровати, была усыпана шляпками от гвоздиков. На его рабочем столе не было ни компьютера, ни рамок с фотографиями, ни чашки недопитого чая. Он всегда оставлял кружку на столе, но не сейчас. Её не было, как и самого Егора. Отсутствие всех тех вещей, что были в этой комнате раньше не расстраивало меня так, как отсутствие самого владельца. Тысячу раз осознавая то, что думать обо всем этом бесполезно и болезненно для меня, я никак не мог перестать. Я понимал, что медленно убиваю себя своими же мыслями, но не мог ничего с этим поделать. Просидев в прострации еще с пару минут, у меня появилась навязчивая идея. Она вертелась в голове, а мозг никак не мог выпустить её из поля сознания. Мне было это необходимо, я это чувствовал, хоть и не мог объяснить самому себе почему. Ещё раз оглянувшись вокруг, я пытался найти хоть что-то, что Егор мог забыть или просто оставить. И я нашел то, что искал, открыв шкаф. На одной из полок одиноко лежали пару его домашних футболок. Наверное, это старье он не захотел взять с собой в новую жизнь. Еще немного посмотрев на вещи, я схватил одну из футболок и одел ее на себя. И вот я был уже не собой, я стал старой футболкой брата, таким же брошенным. Волна истерических смешков накрыла меня и я осел на пол посреди пустой комнаты. Эти смешанные чувства внутри меня, они неописуемы. Думаю, боль нельзя передать словами во всей ее степени. Если бы меня кто-то спросил, что я чувствую, я бы ответил, что я камень. Не какая-нибудь галька с берега моря, а самый настоящий камень, который откололся куском от скалы. Тяжесть мной испытываемых чувств, была соизмерима именно с таким камнем. Я чувствовал, как все внутри меня закипает. Мне нужно было выпустить часть этой едкой смеси чувств наружу и я ничего лучше не придумал, как приложить кулаки об ни в чем неповинную мебель. Удары один за другим приходили по деревянной дверце шкафа, которого начинало шатать из стороны в сторону. Я в кровь разбил костяшки пальцев и даже не почувствовал, но свалившийся откуда-то мне на голову предмет, я ощутил. На полу лежала коробка. Вроде бы ничего удивительного, но она была так похожая на ту, в которую брат в детстве убрал те красивые кораблики. - Та самая? - тихо произнес я, не веря своим глазам. Это был тайник брата. Всё самое ценное он всегда прятал в эту коробочку и ставил ее куда-нибудь повыше, чтобы мне было не достать. Я столько раз пытался дотянуться до нее с этого высоченного шкафа, но все мои попытки были жалкими поражениями, поэтому еще лет семь назад я забросил это дело. Но вот она лежала передо мной, вся потрепанная и покрытая приличным слоем пыли, и я не знал, что мне делать. Я смотрел на этот "тайник" и размышлял о том, что Егор ее просто забыл или же специально оставил. - Пока не открою, не узнаю, - решил я и снял крышку, заглянув внутрь. Как и ожидалось, там лежали красивые резные кораблики, но по мимо них, были еще несколько фотокарточек. Я вытащил их из коробки и просмотрел. Это были наши совместные фотографии. Все, до единой. В детстве мама любила нас фотографировать, поэтому детских фото у нас было предостаточно. Но чем старше мы становились, тем реже ей удавалась нас запечатлеть на фотокамеру. Я держал в руках те самые редкие кадры, снятые на семейных праздниках. Егор никогда не любил фотографироваться и каждый раз маме приходилось его уговаривать, почему тогда он их так бережно хранил? Каждый раз, когда мне кажется, что я почти понял, что я почти разгадал брата, появляются всё новые и новые вопросы, на которые у меня нет ответов. Я запутываюсь все больше и больше. Я собрал все обратно в коробку и, как безумный, кинулся одеваться. Посмотрел на часы. Шесть вечера. Не слишком поздно, но стоило бы поторопится, последняя электричка в семь. Взяв коробку подмышку, я выбежал из квартиры, никому не сказав о своем уходе. И вот я уже стоял на станции с десятками таких же спешащих людей, как я сам. Все кутались в свои летние пиджачки и кофты, и лишь я не ощущал прохлады этого вечера. Подъехала электричка, и все дружной гурьбой разместились по вагонам. Ехать было и вправду недолго, уже через двадцать минут я стоял на платформе нужной станции, но кроме ее названия я ничего не знал. И эта мысль пришла ко мне только сейчас, когда я находился в сотне километров от дома. Нужно было что-то делать, нужно было раздобыть адрес брата. Но как? "Если позвоню маме и спрошу, она начнет задавать много вопросов и в конце концов я опять окажусь под домашним арестом за побег", - размышлял я. "Если позвоню папе... Он же в рейсе", - исключил еще один вариант дальнейших действий. "Остается только Егор", - тяжело выдохнул я и потянулся в карман за телефоном. В трубке раздались монотонные гудки, затем я услышал: - Чего тебе, мелкий? - недовольно. - Твой адрес, - выпалил я, сжимая коробку, что была в руках, еще сильнее. Все внутри похолодело, и я жутко нервничал, переминаясь с ноги на ногу. - Что? - недоумевая, переспросил брат. - Что-что? - передразнил я его, недовольно огрызаясь, - адрес свой скажи, вот что. - Нет, - и он сбросил вызов. Сказать, что я был зол, ничего не сказать. Набрал его номер еще раз, по памяти, со всей силы вбивая каждую цифру в сенсорный экран. Он поднял лишь с пятого раза и зашипел в трубку, - если ты решил прикольнутся, то выбрал неудачное время для этого! - Дурак! Придурок! Я стою на станции, в чужом городе, посреди кучи незнакомых людей, а ты даже поговорить со мной не можешь? Это по-твоему смешно? - кричал я, привлекая на себя внимание прохожих. - Зачем ты приехал? - устало выдохнул он. - Нужно было, - попытался уйти от ответа я. - Не нужно было, - холодно оппонировал мне брат. - Садись на электричку и езжай обратно. - Я не могу, - тихо ответил я, - последняя электричка уже уехала. - Не двигайся с места. Я скоро приеду, - после этих слов, как он и сказал, стоя на том же месте, прошло около получасу, прежде чем я получил не хилый подзатыльник. - Ау, больно же! - воскликнул я, зло уставившись на брата. - Идем, - приказным тоном произнес он, схватив меня за рукав толстовки, потащил за собой. Мы немного прошли от станции до остановки, затем сели в маршрутку. Ехали недолго, но в полнейшей тишине, Егор не обронил ни слова вплоть до выхода из маршрутки. Он сказал, - выходим. Неосвещенные улочки, темный подъезд, отсутствие лифта и пять пролетов пешком. Мы стояли у входной двери, которую брат пытался открыть уже в течении нескольких минут, потому что было слишком темно, чтобы попасть ключом в замочную скважину с первого раза. - Черт, - выругался он, пнув ногой дверь. - Хоть глаз выколи! - Дай я попробую, - предложил я, и, не дождавшись согласия брата, забрал из его рук ключ, достал телефон из кармана, включил фонарик и открыл неподатливую дверь. - Прошу. - А мне посветить не мог? - недовольно отозвался он, и, оттолкнув меня, прошел в квартиру. Егор успел включить свет, снять обувь и верхнюю одежду, а я все еще мялся на пороге, сжимая коробку в руках. - Заходи, чего встал, как вкопанный? Ремонт в процессе, поэтому как дома ты себя здесь чувствовать не будешь. - Как дома, я себя здесь чувствовать не буду в любом случае и дело даже не в ремонте, - съязвил я, скидывая с ног кроссовки. - Проходи на кухню, я поставлю чайник, - первая фраза за тот вечер, которая звучала менее враждебно. Пройдя по узкому коридору, мы прошли в маленькую кухонку. Ремонт ее еще не коснулся, поэтому она была чистой и не захламленной, как коридор. Я все осматривался вокруг, пока Егор заваривал чай, а потом мы молча его пили из тех именных кружек, которые я по традиции дарил ему на день рождения. - Итак, - начал он, - намолчался? Теперь может скажешь зачем явился? Я смотрел на брата, на эти до боли родные голубые глаза и не знал, что ему ответить. Ведь правда, какого хрена я притащился в такую даль? Вернуть ему коробку, что все это время не выпускал из рук? Вроде да, а вроде нет. Я сам себе не мог дать правильный ответ, что уж говорить о том, чтобы назвать его Егору. И есть ли этот "правильный" ответ?.. - Вот, - после недолгой паузы, я протянул ему коробку. - Ты ее забыл. - Ты ехал ко мне, не зная даже моего адреса, для того, чтобы отдать мне запыленную коробку с игрушками? - усмехнулся брат, смотря на меня, как на больного. И правильно делал, я ведь и есть больной. - Если они не нужны тебе, то просто выкинь, - обиженным тоном произнес я, отворачиваясь к окну. - Помой посуду, а я пока схожу в душ, - не обращая внимания на мой протестующий жест в виде среднего пальца, Егор пошел в ванную. Сначала я и не думал что-либо мыть, но делать все равно было нечего. - Мама в курсе, что ты здесь? - я и не заметил присутствие брата, поэтому от внезапно услышанного голоса перепугался весь. - Нет, - признался я. - Бестолочь, - кинул он в меня. - Иди купайся, я разберусь. Я принял теплый душ и немного согрелся. Вышел из ванной, и, пройдя по тому же коридору, завернул в комнату, где был Егор. Его новая комната представляла собой белые стены, куча коробок с вещами и кресло, на котором, видимо, он спал. Никакой другой мебели больше не наблюдалось, кроме матраса, который брат стелил на пол. - Ложись на кресле, - кинул он мне и я, сбросив с себя одежду, послушно забрался под одеяло на предоставленном мне ложе. - Я могу и на полу поспать, - виновато произнес я, пытаясь загладить причиненные неудобства, но Егор меня проигнорировал. Закончив со своей постелью, он выключил свет и лег спать. Весь вечер я ощущал напряжение. Пропасть между нами снова возросла, и мой приезд ничего не решил, а наоборот, усугубил положение вещей. Но мне так хотелось со всем разобраться... - Почему ты переехал? - не выдержал я. - Так нужно было, - ответили мне не сразу. - У нас дома лучше, чем здесь, - капризно выпалил я. - Не у нас, это теперь мой дом, - возразил брат. - Когда я закончу ремонт, ты изменишь свое мнение. - Почему ты переехал? - повторился я. - Ты уже спрашивал, - заметил Егор. - Я спрошу еще сотню раз, пока не получу удовлетворяющий меня ответ, - твердо выдал я, и, приняв положение сидя, в сумерки устремил свой взгляд на брата. - А еще я хотел бы узнать, почему ты избивал всех, кто приближался ко мне? - Они заслужили, - зло бросил он, - хватит на сегодня вопросов, ложись спать - И Эрик тоже заслужил? - ни в коем случае не хотел униматься я. - Если это он тебе рассказ, то заслужил, - смешок и сталь в голосе. - Ты ради этого приехал? Решил устроить мне допрос? Если это так, то лучше бы ты остался дома. - Я могу уехать, раз тебя выводит из себя мое присутствие! - выпалив это, я скинул с себя одеяло и кинулся одеваться. - Ты серьезно? - ухмыляясь, поинтересовался брат, включая свет. - Серьезней некуда, - твердо отозвался я, застегивая пуговицы на джинсах. - И куда же ты пойдешь? - гаденькая ухмылочка не сходила с его лица. - В этом городе, что мало остановок? - дерзил я. - Та же станция сойдет для ночлега. - Думаешь, я тебя куда-то пущу? - Егор внезапно стал серьезным и даже переменился в лице. Выхватил из моих рук толстовку и толкнул меня обратно на кресло. - Я за тебя отвечаю и если с тобой что-то произойдет... - Что тогда? Их ты тоже поколотишь? - Все эти годы я оберегал тебя не для того, чтобы кто-то нибудь убил тебя этой ночью, - зашипел он от злости, пронзая меня насквозь своими глазами. - Ты отнимал у меня всех друзей, - шипел я в ответ, срываясь на крик. - Для чего?! Мы ведь не дружим, мы даже нормально не общаемся! - Верно, я делал это, не потому что хотел дружить, - Егор склонился ко мне, обхватывая своими руками мои запястья, - и не для того, чтобы общаться. - Для чего же тогда? - мой вопрос утонул на глубине поцелуя. Я не успел понять, как все произошло, осознание происходящего вернулось тогда, когда я подмятый под тяжестью тела брата, с дикой взаимностью отвечал ему. Его губы долго держали в плену мои. После того, как он отстранился, я долго еще не мог выровнять дыхание и прийти в себя. Затем Егор схватил меня за подбородок и взглянул мне прямо в глаза, пытаясь там что-то разглядеть. - Ты хоть понимаешь, что происходит? - неожиданно задал он вопрос. - Не совсем, - мешкая с ответом, произнес я. - Ты только что целовался с собственным братом. Целовался так, как это обычно делают любящие друг друга люди, - шептал он бархатным голосом. - Ты даже возбудился, - Егор провел рукой по бугорку между моих ног, а я непроизвольно выронил из себя негромкий стон, заливаясь краской от смущения. - Прекрати, - я отстранил руку брата от себя, и непонимающе уставился на него. Все, что он сказал, было правдой и я это прекрасно понимал, но какая-то часть меня в тот момент протестовала против той самой правды. - Теперь ты понимаешь от чего я бегу? - Егор улыбнулся, но в его глазах было столько боли. - Каждый раз, когда я пытался отстраниться от тебя сооруженной мной пропастью, ты каждый раз сокращал расстояние между нами. Скажи, ты правда желаешь того же, что и я? - Я не знаю, - я был в плену паутины своих мыслей. Шокированный и затерявшийся где-то на грани сна и реальности, я плутал в своих неуверенностях. - Разберись в себе для начала. Я уже говорил, что не могу дать тебе то, чего ты так желаешь - я не смогу быть тебе братом. Поэтому прошу, перестань мучить нас обоих и не ищи больше встреч со мной, пока ты не будешь уверен в том, что тебе нужен не брат, а я сам, - после произнесенных слов, он поцеловал меня в щеку, выключил свет и лег спать, пожелав спокойной ночи.