Реальная жизнь

Он распахнул глаза, стараясь казаться невинным и побежденным. В нем было много всякого, но невинность туда не входила. Лорел Гамильтон «Жертва всесожжения»

Быть будильником для одного из мужчин семейства Ридуса не особо благодарное занятие. Мингус пинался, когда Дани пыталась пощекотать его пятки. Вцепившись в одеяло, натягивал его на голову, чтобы спрятаться от упорно пытающейся его поднять Даниелы. Изображал тяжелобольного и немощного, лишь бы только не просыпаться окончательно и не встречать наступивший день. Но Дани за годы жизни с этим ребенком выработала иммунитет ко всем его выходкам, и поэтому, что бы он не выдумал, ничего не действовало. Выливать на Мингуса воду, как иногда приходилось делать, Даниела не хотела: все же сейчас мальчишка валялся на ее кровати, мочить которую она уж точно не собиралась. Поэтому, приложив чуть больше усилий, она с огромным трудом, но вынудила его выползти на свет из словно в кокон обернутого вокруг него одеяла. Мингус дулся и изображал крайнюю степень недовольства, но, подгоняемый девушкой, все же соизволил отправиться в ванную и хотя бы умыться. К тому моменту как они наконец-то спустились, Хосе уже наполнял тарелки издающим удивительный аромат омлетом. Использованные мужчиной специи наполнили кухню запахом, от которого даже у до сих пор еле передвигающего ноги Мингуса потекли слюнки, и он ринулся к столу, спотыкаясь на ходу. Схватив одну из тарелок, Мингус коротко поблагодарил улыбнувшегося ему Хосе и забрался на стул, устраиваясь как можно удобнее. Дани вскинула брови, наблюдая за своим ребенком, так бесцеремонно ведущим себя в чужом доме и ничуть не смущающимся своего поведения. Стоило, наверное, напомнить о правилах приличия, но она так и не успела открыть рот. Запихавший в себя слишком большую порцию, Мингус пытался одновременно и прожевать и что-то ответить на заданный Хосе вопрос, умудряясь выглядеть при этом настолько очаровательно и непринужденно, что Дани прикрыла рот ладонью, останавливая свои так не вовремя проснувшиеся воспитательские чувства. За нее это сделал Хосе, слегка толкнув замечтавшегося подростка в плечо и потребовав вести себя прилично в обществе дамы, указывая на не сводящую с них глаз Даниелу. Мингус хмыкнул, но, запив огромный кусок омлета соком, постарался быть чуть более взрослым, воспользовавшись предложенными ему вилкой и ножом. - Расскажешь, что же все-таки произошло между тобой и отцом? – сев напротив, осторожно спросила Дани, оглянувшись на настороженно замершего около раковины Кантилльо. - Не могу, – покачал головой растерявшийся Мингус, вертя в пальцах вилку и постукивая ею о край тарелки. - Может, мне оставить вас одних? – предложил Хосе, уверенный, что он мешает им своим присутствием. – Мне все равно уже пора собираться. Через час нужно выехать на съемки. Вы поговорите, пока я буду наверху. - Ты нам не мешаешь, – улыбнулась ему Дани. Притронувшись к плечу Хосе, останавливая его, она надеялась, что он поймет, как нужен ей в качестве поддержки, но резко отдернула руку, не желая скомпрометировать себя в глазах Мингуса слишком участившимся дыханием от такого мимолетного касания. А сам подросток с невысказанной вслух надеждой взглянул на застывшего рядом с Даниелой мужчину, будто тоже прося не уходить. В присутствии Хосе Мингус не стал бы ничего говорить Дани, а значит, мог оттянуть разговор, выжидая более подходящий для этого момент. Вот только Мингус не знал, когда настанет момент, благодаря которому он осилит поделиться с Даниелой новостями о Сесилии, прилипшей как пиявка к его отцу. И о том, что обнаружил их вдвоем в трейлере, полуголых и сонных, по виноватому лицу Нормана поняв, что между ними что-то было. - Мне, правда, уже нужно торопиться, – обнадеживающе подмигнул Хосе, вскользь проведя ладонью по спине вздрогнувшей от обжигающего прикосновения Даниелы. Новая работа должна была принести ему еще чуть больше известности, денег и, возможно, знакомств с нужными людьми в этом бизнесе. Хосе не мог позволить себе опоздать и подвести команду, ведь никто не будет ждать именно его, имеющего лишь небольшую роль. Вот только уезжать из собственного дома и оставлять Даниелу, явно нуждающуюся в нем сейчас, он хотел еще меньше. Отрицать то, как его тянуло к ней, он больше не собирался, да и бороться со своими чувствами тоже, тем более что теперь путь к ее сердцу вполне был свободен. Она так и не успела сказать ему, почему оказалась в его объятиях, позволив наслаждаться своим телом, но каким бы сильным не было желание выяснить все именно сейчас, с этим он мог подождать. Съемки «Менталиста» проходили в окрестностях Лос-Анджелеса, и не было необходимости уезжать далеко от Даниелы и ее детей, но задержаться все должно было до поздней ночи, если не до раннего утра. Желание позвать Дани с собой не пропало ни во время принятия душа, ни во время сбора вещей. Спустившись вниз, Хосе, слегка замявшись, озвучил свое предложение, поняв по лицам все еще пребывающих на кухне Дани и Мингуса, что ничего нового мальчишка ей не поведал. Ехать и сопровождать Хосе так, словно она его официальная девушка, которой она точно не являлась, Дани даже не думала. Повторив свою просьбу второй раз, Хосе лишь тяжело сглотнул, увидев направленный на него взгляд Даниелы, нахмурившейся из-за того, что он с первого раза не понял ее. - Ну чего я там не видела, Хосе? С Саймоном мы разговаривали неделю назад перед твоими пробами, он вряд ли успел соскучиться по мне, вечно пристающей к нему с новыми интервью. Пусть отдохнет от меня, – усмехнулась Дани, решив слегка смягчиться, ведь Хосе просто хотел побыть рядом с ней. – Да и когда ты был на втором этаже, Флэнери позвонил. Спрашивал, что я делаю, и не хочу ли приехать в гости. Я согласилась. Так что пока ты будешь на съемках, мы посетим Лос-Анджелес. - Хорошо, – оставив дальнейший спор, согласился Хосе, разочарованный ее категоричным отказом. Он не собирался портить только зарождающиеся отношения, на которые возлагал слишком большие надежды в последнее время. Они еще успеют побыть наедине. Куда им торопиться? Судя по поведению Мингуса, Норман значительно подпортил свою репутацию перед сыном, не желающим делиться своими знаниями с Дани. Которая и сама определенно о чем-то догадывалась, раз, отбросив прочь все свои прежние сомнения, позволила себе оказаться в постели Хосе. Правда, она уже столько раз прощала Ридуса, возвращаясь к нему, оставляя Кантилльо ни с чем, заставляя его довольствоваться лишь дружбой. Но, может, сейчас все будет по-другому? Ведь так далеко они еще никогда не заходили. - Проводишь? – неуверенный в ее ответе, но надеющийся хотя бы на пару минут наедине, спросил Хосе, взяв приготовленную сумку и двинувшись к выходу. - Конечно, – поколебавшись лишь долю секунды, улыбнулась Дани. – Мингус, сестренка на тебе. - Слушаюсь, мэм! – отсалютовал подросток. Схватив со стола банан и одну из погремушек Алекс, Мингус рванул к ее переноске, намереваясь развлекать малышку, по которой уже успел соскучиться. Хосе хотел взять Даниелу за руку по дороге к машине, стоящей в гараже, но сдерживался, уговаривая себя, что это будет слишком поспешно. Что она наверняка отдернется и не поймет его поступка. Не нужно причинять ей лишнее неудобство. Да и думать о том, что дергается она именно от его, возможно, неприятного ей прикосновения, было слишком больно. Но она сама развеяла все его глупые сомнения, когда уже устроившийся на водительском сиденье пикапа Хосе опустил стекло и выжидательно взглянул на стоящую рядом девушку. Дани привстала на цыпочки подмигивая ему, и потянулась к его голове, потрепав отросшие на затылке волосы. В этот момент Хосе казался таким невинным, взирая на нее своим наивным взглядом и не ожидая ничего подобного. Лишь его действия говорили сами за себя, когда он, осторожно прикоснувшись кончиками пальцев к подбородку Даниелы, вынудил ее замереть. Накрыв ее губы своими, Хосе не стал злоупотреблять подаренным ему мгновением и ограничился лишь целомудренным поцелуем. - Езжайте на такси, пожалуйста, – отстранившись от доверившейся ему девушки, прошептал Хосе, довольный собой и тем, что удалось урвать еще один утренний поцелуй. – Не садись за руль, хорошо? - Почему? – изумилась Дани, изгибая брови и хмуря лоб. - Ты сейчас слегка рассеяна и тебе не следует вести машину. Я вас заберу, когда съемки закончатся. - Ты решил контролировать меня? - Просто сделай так, как я прошу, пожалуйста. Я ведь нечасто тебя о чем-то прошу, – Хосе собирался стоять на своем до последнего. Он чувствовал, что внимания у Дани сейчас было маловато для того, чтобы быть за рулем, а значит, ее безопасность была под угрозой. - Нечасто? А позапрошлой ночью мне казалось иначе, – прикусив губу, попыталась отшутиться Дани, задорно ухмыляясь. - Дани! – угрожающе заворчал Хосе, становясь серьезным. - Сдаюсь, – подняла руки Даниела, впервые видя его таким. – Только не смей приезжать за нами среди ночи. Флэнери не поймет. - Как скажешь. Я позвоню, прежде чем ехать. Буду скучать, – пообещал Хосе, снова притянув Дани к себе за воротник рубашки и поцеловав. Она промолчала, но недовольной не выглядела, значит, ничего, что могло ее разочаровать, Хосе не попросил и не сделал. Это вселяло некую надежду в него и придавало уверенности в завтрашнем дне. Заведя машину, Кантилльо открыл гараж и, помахав следящей за ним девушке, уехал, оставив ее с детьми в своем доме, никогда прежде до них не принимавшем таких гостей. Улыбка на лице открывшего им дверь Шона была настолько широкой, что если бы Даниела не знала, насколько он действительно счастлив ее видеть, подумала бы, что она наиграна. Флэнери пожал руку поздоровавшемуся с ним Мингусу, нежно прикоснулся к пальчикам Алексис и чмокнул в щеку смущенную Дани. Его собственная дочка с женой где-то отдыхали сейчас, и дом был в полном распоряжении мужчины, уставшего от почти непрерывных конвенций и встреч с поклонниками. Первое, о чем поинтересовался Шон, это о пропавшем сервизе, который им на годовщину свадьбы подарила теща. Он его горячо ненавидел и был несказанно рад его потере, но выяснить, что послужило тому причиной, и как потом оправдываться перед женой, все равно было необходимо. Мингус, хмуро покосившись на покрасневшую Дани, сам рассказал о произошедшем в доме Флэнери погроме, учиненном его родителями, решившими именно здесь выяснить свои отношения. Шон, округлив глаза, внимательно выслушивал жалобы Мингуса на своего отца. Мальчишка во всех бедах, что творились в его семье, обвинял Нормана, который, по его мнению, вел себя не как взрослый мужчина, а как совершенно ничего не понимающий и ни о чем не заботящийся ребенок. Мингус еле удержал себя от того, чтобы не озвучить вслух то, чему оказался свидетелем в трейлере отца, но, взглянув на плачущую Даниелу, вовремя остановил себя и замолчал. Причинить ей еще больше боли, чем уже умудрился его отец, Мингус не мог. Флэнери, успевший до их приезда созвониться с Ридусом и поговорить с ним, и представления не имел, как далеко все зашло. Что его друг был на грани разрыва с девушкой, без которой не представлял своей жизни. Норман умолчал о слишком многом, и Мингус, прикусивший язык и теребящий пальцы, тоже что-то скрывал от него. Воспользовавшись тем, что Даниела отвлеклась на зазвонивший у нее телефон, Шон подхватил Мингуса под локоть и потащил на улицу.