Реальная жизнь

Любовь слишком большая драгоценность, чтобы бросаться ею. Лорел Гамильтон «Пляска смерти»

Чужие женские руки на его плечах, не особо приятный запах духов, задевающие кожу длинные тонкие волосы: все это сводило с ума, не позволяя сосредоточиться и сделать следующий свой шаг верным. Сесилия, не оставляющая надежды на что-то еще, кроме этих нескольких часов, перешла в настоящее наступление. Стоило Норману повести плечами и скинуть с себя ее сухие ладони, как она, воспользовавшись его отрешенностью и заторможенностью, недолго думая, забралась к нему на колени. Надоела. Она ему уже надоела. Столкнув ее с себя так, что Сесилия осталась сидеть на полу, Ридус подобрал джинсы и собрался за пять минут, не желая больше оставаться наедине с этой дурой. Заскочив в ванную комнату, просто чтобы ополоснуть лицо, Норман поспешил к выходу. - У тебя есть еще несколько часов, чтобы взять свои вещи и покинуть мой трейлер. Повторять больше не буду. Проваливай! – грозно скомандовал он, обернувшись к обиженно смотрящей на него снизу вверх Сингли. Не дожидаясь положительного ответа или хотя бы кивка головой, Норман толкнул дверь наружу и чуть не скатился вниз по лестнице, наступив на один из болтающихся шнурков. Да, торопливость и желание сбежать из собственного жилища, даже не потрудившись завязать ботинки, до добра его точно не доведет. Хлопнув дверью, он все же осторожно спустился на асфальт и, наклонившись, принялся исправлять свою, чуть было не повлекшую за собой разбитый нос или коленки, оплошность. Резко отворившаяся в следующую секунду дверь почти задела его и так больную голову, вынудив отпрыгнуть назад, чтобы остаться невредимым. - Черт! – словно весь мир сговорился сегодня против него. – Ты чего вылезла? Вещи свои складывай в сумку, а не свети собой на всю съемочную площадку! – снова велел ей Ридус, отрезвляя зарвавшуюся модель. Она ему не нужна. - Ты телефон забыл, идиот, – вложив ему в карман ветровки такой опасный в это время аппарат, фыркнула Сесилия и, не удостоив его даже взглядом, скрылась в трейлере. Стиснув зубы до боли, Норман еле удержался от того, чтобы указать направление, куда стоило бы прогуляться слишком умной Сингли. Чендлер открыл почти сразу, удивленно уставившись на нерешительно мнущегося на пороге Ридуса-старшего. Они что, в прядки поиграть захотели? Кто кого быстрей найдет? И у обоих лица, словно они кого-то похоронили. Что Мингус с блестящими от слез глазами, что Норман с сжатой челюстью, сминающий в пальцах ни в чем не повинную сигарету. - Привет. Мингус у тебя? – небрежно отбросив пришедшую в негодность сигарету куда-то за спину, осторожно поинтересовался Норман. - Нет, – изумленно протянул Чендлер, почесав затылок и миновав слова приветствия. – А должен быть? - Он немного расстроился и сбежал от меня, – упуская ненужные, по его мнению, подробности ссоры, ввел его в курс дела Ридус. – Вот хочу найти и извиниться. Он не заходил разве к тебе? Я был уверен, что Мингус здесь. - Он был. Где-то полчаса назад, примерно, – пояснил Чендлер, выходя из трейлера и вставая рядом с недоверчиво взирающим на него Норманом. – Можешь заглянуть, его там нет, – проследил Ригз за реакцией Ридуса-старшего на свои слова об отсутствии поблизости Мингуса. Может, ему не доверяют? Ему что, заняться нечем, кроме как прятать младшего Ридуса в своем скромном жилище? - И куда он направился потом? – прищурился мужчина, потирая переносицу и жалея, что забыл солнечные очки в трейлере, слишком быстро выбежав оттуда. - Сказал, к маме поедет, – пожал плечами подросток, все больше убеждающийся в том, что не стоило отпускать друга, не выяснив у него все до конца. - К Хелене? – скривил губы Норман, жмурясь под палящим солнцем. Прикидывая в уме, что сказать Кристенсен, надо ли вообще ей звонить, и с чего бы Мингус рванул именно к ней, которая и слушала-то его обычно в пол уха, Ридусу понял, что, может, он не о той подумал. - Нет. К Даниеле, – подтвердил его опасения Чендлер. Попрощавшись с пребывающим в абсолютном недоумении Чендлером, Норман отошел от его трейлера, достав телефон и набрав номер сына. «Приятный» женский голос сообщил о невозможности связаться с абонентом в связи с его отсутствием в сети. Этот мелкий поганец еще умудрился отключиться, видимо, давно не получал нагоняй за свои проступки. Хотя сейчас обвинять его в ужасном поведении не имело смысла. Реакция Мингуса понятна, наверное, должна быть понятна, вот только он еще не знает, что именно послужило для Нормана толчком к тому, чтобы оказаться в постели с Сесилией, и уже по собственной воле. Желание рассказать сыну о том, что сделала Даниела, подставив и ее под удар, возрастало с каждой минутой. Почему страдать должен только он, пока она там нежится в объятиях недоумка Кантилльо? Ох, как же зудели кулаки, почесать которые было бы неплохо о физиономию наверняка довольного, как никогда, Кантилльо! Добился, козел, чего так хотел! Он словно все давно спланировал, не упуская Даниелу из виду ни на день. Вечно пытался быть рядом, совал свой нос в их дела, лез куда не следует, а она велась на его глупые разговоры. Дура! Или все же он сам дурак, что не поставил вопрос ребром, заставив ее сделать окончательный выбор, запрещая видеться с Кантилльо? А согласилась бы она на это условие? Не взбрыкнула бы, как она умеет? Черт! Поздно уже думать об этом, но как же хочется увидеть ее, обнять и, отбросив все обиды, признать, что оба были не правы. Что они смогут продолжить с того, на чем остановились перед той глупой ссорой в клубе. Смогут ли? - Чего завис? – вывел его из раздумий довольно ощутимым ударом по спине Эндрю, появившийся из ниоткуда. Или все же он и правда подвис, вспоминая то, как распалась его семья, и думая, что, может, еще не поздно все наладить? Только кому это нужно? У него есть гордость, и он не прибежит к Даниеле с извинениями, ведь в этот раз не он первым очутился в чужой кровати. Нет, не думать о ее словах. Забыть! О ней? Или о другом мужчине, прикасающемся к ней? И доме, в который с огромной скоростью сбежал от него собственный сын... К той девушке, из-за поведения которой Норман и оказался в постели с достающей его одним своим присутствием Сесилией. - Блин, ты точно не выспался сегодня! – пощелкал пальцами перед лицом Ридуса озабоченный состоянием друга Эндрю. – Сесилия тебе что-то сказала? Или Даниела? Не молчи! Вытерев тыльной стороной руки льющийся со лба пот, Норман покачнулся, но устоял на месте. Подняв на обеспокоенного Линкольна потерянный взгляд, он готов был выпалить ему все, что наболело, все, что его тревожило. Сказать про изменившую ему Даниелу, признавшуюся в этом так легко. Сказать про то, о чем умолчал ночью, не решившись озвучить вслух слова Сингли о его хилых успехах на постельном поприще. Сознаться в том, что он чуть больше двух часов назад поимел возжелавшую его модель, а заставший его на месте преступления Мингус сбежал? Сложно было подобрать выражения, в которых хотелось все это описать. Да и делить свою боль, пусть и с волнующимся за него человеком, вываливая все это на него, не хотелось, вот только язык, кажется, жил своей собственной жизнью, не прислушиваясь к посылам мозга. - Я спал с Сесилией. Мингус узнал и сбежал к Даниеле, – прохрипел Норман. - Подожди... Подожди... – услышав такие новости из уст друга, отшатнулся Эндрю, прекратив касаться его в попытке взбодрить. – Ты что? А Мингус что? - Эндрю, не вынуждай меня повторять, – взмолился Ридус, морщась от вернувшейся головной боли. - Нет, я все слышал и, кажется, с трудом, но понял, – устав от глупостей своего более взрослого друга, почесал подбородок Линкольн, продолжая чуть более ехидно, чем следовало бы: – вот только не могу взять в толк, как ты все это допустил? - Я не знаю, – всплеснул руками уязвленный его тоном Норман. – Так получилось? Оно само? Какой ответ тебя больше устроит? - Что ты был дураком! Что такого больше не повторится. И что ты сделаешь все, чтобы вернуться в семью, – загибая пальцы, начал перечислять Эндрю, уже не зная, как достучаться до Ридуса, привыкшего всегда полагаться только на себя. Заорать на Эндрю, извещая его об измене Даниелы? Нет, вряд ли. Конечно, он никому не расскажет. Но не было никакого желания выставлять себя полным идиотом, не осилившим удержать рядом с собой ту, которая, кроме него, больше никого и никогда не замечала. Он сам оттолкнул ее, сам позволил ей упасть в руки Кантилльо, сам не уследил за этим чертовым телефоном, пустив Сингли в свой трейлер. Только он... Боже, он уже даже находил поступку Даниелы оправдания, виня только себя, неужели хоть что-то в голове благодаря новой волне боли встало на место? - Хорошо, – согласно кивнул Норман сразу на все заданные вопросы. - Что хорошо? – встряхнул его Эндрю, пытаясь заглянуть в глаза друга и увидеть в них хоть что-то, дающее надежду на то, что у него все наладится. - Тогда плохо? – нахмурился Норман, скидывая руки Эндрю с плеч и отступая. – Чего ты от меня хочешь? Мне рвануть за Мингусом и притащить его сюда? Схватить Дани за волосы и приволочь следом? Выкопать в окрестностях Лос-Анджелеса ямку и захоронить в ней Кантилльо? - Ну, как вариант, – улыбнулся Эндрю, не зная, что предложить и как помочь. – Только можно обойтись и без исчезновения Хосе. - Да пошел ты! – беззлобно буркнул Ридус, сделав еще один шаг в сторону своего трейлера. Подумав, что на сбор вещей он дал Сесилии уже достаточно времени, и не обнаружит ее снова в неглиже, Норман решил вернуться к себе. - И не подумаю! – притянув к себе Нормана, Эндрю обнял его, подбадривая. – Через два часа репетиция, помнишь? Сможешь взять себя в руки? Каннибалы не дремлют. И нам нужен Дэрил Диксон, который своими широкими плечами закроет всех остальных, спасая! - Придурок! – коротко хохотнул Норман, отодвигаясь. – У меня трагедия, блин, а ты ржешь! - У вас общий ребенок, Ридус. Она любит тебя. Ты любишь ее. Мингус любит вас обоих. Если упустить в разговоре с Дани то, что ты спал с Сесилией, то... - То ты хренов сказочник, Линкольн. Было удивительно зайти в свой трейлер и никого там не обнаружить. Пустая кровать, отсутствующая сумка Сингли, полная, пусть и не расслабляющая, но все же тишина. Скинув ботинки и устроившись на пропахшей духами Сесилии кровати, Норман старался глубоко не вдыхать этот запах, приносящий лишь еще больше головной боли. Не помешало бы поменять белье, подумал он перед тем, как провалиться в сон. Репетиция прошла почти успешно: никто не забывал свой текст, все запомнили свои основные действия, и только Ридус, время от времени косящийся на продолжающий молчать телефон, выводил режиссера из себя. Ему хотелось выдать угрюмому и нелюдимому «Дэрилу Диксону» пару подзатыльников, возвращая его, вместе с разбегающимися мыслями, на съемочную площадку. Только благодаря паре успокаивающих слов от заботливого Линкольна, Нормана никто не трогал, и окружающие лишь изредка напоминали, где он все же находится. Долгий день, наконец-то, закончился и, приняв прохладный душ, Ридус, набравшись сил, сменил постельное белье и упал на кровать с телефоном в руках, снова и снова надеясь дозвониться до сбежавшего от него сына. Ничего нового. В трубке опять попросили его оставить сообщение после сигнала, но разве Мингус будет слушать? Прикрыв глаза, Норман глубоко вдохнул очистившийся от не особо приятного запаха воздух и задремал. Из сна его вырвала мелодия любимого звонка и имя Даниелы, высветившееся на экране. - Привет. Прости, разбудила? – ее далекий голос казался таким родным и близким. - Нет, – придал своему голосу бодрость Норман, присев на кровати и облокотившись на спинку. - Я только что встретила Мингуса в аэропорту. Он весь какой-то дерганный. Но что бы я ни спросила – он молчит. Ты ведь не сказал ему то, что сказал мне утром? - Нет, – еле вспомнив свою угрозу, ответил Норман. – Есть другая причина. - Скажешь? - Нет. Дани, я... то, что я наговорил тебе, я не сделаю этого, обещаю, – переборов самого себя, признался Норман. Он ведь просто хотел напугать ее, больше ничего. - Дани, ну где ты там застряла? Алекс, кажется, голодная, да и Мингус требует тебя, впервые отказываясь от пиццы. Счастливый голос Кантилльо на заднем плане говорил о том, что он сейчас заменил его, что он вместо Ридуса выполняет обязанности отца и мужа, что его девушка в чужом доме, с другим мужчиной, а он здесь... - Прости, нужно идти, – извинившись, пробормотала Даниела еле слышно и, попрощавшись, сбросила звонок. Второй телефон за месяц полетел в противоположную стену, разбившись вдребезги и засыпав осколками всю ближайшую мебель. Кто-то тихо поскребся в дверь, Норман перевел взгляд на вход, в котором застыла Сесилия, всхлипывая и вытирая текущие ручьем слезы вымазанной в чем-то ладонью. - Меня ограбили, – промычала она, заходясь в новом плаче.