Просто дыши

– Ли, скажи Полу, пусть починит нам телевизор! – кричит Сью. – Какому Полу? – бурчит она себе под нос. Сет издает что-то среднее между фырканьем и хмыканьем. Она закатывает глаза и запускает в него подушкой. – Пол не умеет чинить телевизоры, мам! – кричит она в ответ. Сэм умеет чинить телевизоры. Сэм умеет все. Сэм – вожак стаи. Сэм, отношений с которым ее родители никогда не одобряли. Интересно, когда слишком рано превращается в давно пора? Интересно, когда из девочки, которой еще слишком рано заводить серьезные отношения, она превратилась в женщину, которой давно пора было бы найти себе спутника жизни? Только вот тот самый спутник, с которым она охотно провела бы жизнь, уже давно нашел себе другую. Ты будешь моим спутником, Сэм? Нет, Ли, я буду спутником Эмили. – Билли говорит, что Пол с Джейком на днях чинили им телевизор, - Сью останавливается в дверях, смешной фартук повязан поверх домашнего халата. Ее руки по локоть в муке. Она хмурится, но уголки ее губ чуть подрагивают, как будто бы она вот-вот улыбнется. – Пусть и нам починят. Ли никогда не нравилась вот эта вот мамина хитрая улыбка – всякий раз, когда она заговаривает о Поле. – Джейк, - фыркает она. – Да я лучше сама починю. Сет снова хмыкает. – Ли… – Нет у нас ничего! – взрывается она. – Нет, мам, нет. Нет, и не будет. И я сама починю этот чертов телевизор! Ее руки чуть подрагивают, но и только. Ее не трясет, она не задыхается, и ей почти не больно. Она боится даже подумать об этом, но, похоже, ее раны затянулись тонкой корочкой. … Ей хватает стаи, по поводу и без подкалывающей ее по поводу их ночного «подводного плавания». (Вдвоем. Без одежды.) Ей хватает матери, то и дело вспоминающей о Поле – по поводу и без. Куда вы с Полом сегодня собираетесь? Ей хватает всего Ла Пуш, пытающегося свести их вместе – как будто бы между ними есть что-то такое, чего она сама не видит. (Или не хочет видеть.) И ей не хватает Сэма, не хватает боли в его глазах, не хватает злости, не хватает ярости… … и пусть она отчаянно пытается показать ему, что она тоже может быть довольна жизнью без него, как он доволен жизнью без нее – ему все равно. Он этого просто не видит. Он равнодушен, безразличен, хладнокровен. Он счастлив. Но не с ней. … – Моя мама думает, что мы с тобой пара, - фыркает она. Очень в своем стиле, очень как Ли – едкая насмешка, скрывающая что-то совсем другое. Он пожимает плечами. Он мог бы рассмеяться в ответ – как она, наверное, и хочет; но он не смеется. Для нее это смешно; она, Ли, и он, Пол – это вам не Ли и Сэм. Ли и Сэм для нее правильно. О Ли и Сэме они все знают, вольно или невольно выхватывая обрывки ее мыслей. Он должен бы был рассмеяться, но он не смеется. – Эй! – она запускает в него мячом. Они на заросшем сорной травой старом баскетбольном корте, где всего одно нормальное кольцо, и ее короткие волосы торчат во все стороны, а на коже блестят капельки пота…. … он помнит ее с длинными волосами, и помнит, как блестели капельки воды на ее обнаженном теле. Скрывать это от остальных – сложно, слишком сложно; но он все равно прячет эти мысли, запирает их как можно дальше в самом темной уголке сознания, чтобы не всплыли ненароком, чтобы она не прочитала. Он знает, что она не хочет этого знать. Он ловит мяч на лету, и их игра продолжается. … Они друзья. Друзья-друзья-друзья, как сказала бы она. Они играют в баскетбол. Они ходят по магазинам. Они почти синхронно закатывают глаза, когда Джейк снова заводит свою вечную пластинку про то, как неправильно, что его драгоценную Беллу Свон вот-вот обратят в вампира их добрые соседи Каллены. Они пекут печенье в два часа ночи, перемазавшись тестом с головы до ног, смеясь и шикая друг на друга, чтобы вдруг не разбудить Сью – а то уж она-то б устроила им «сладкую жизнь» за погром на ее кухне. Они чинят старую машину Пола, запершись в его гараже; у нее получается лучше, и она дразнит его девчонкой. Они смотрят кино, выбирая фильмы по очереди – первый он, второй она. Они проводят вместе столько времени, что каждый потихоньку начинает забывать, зачем это все ему было нужно, зачем он во все это ввязывался – просто это затягивает, и они почти идеальные друзья. И они подкалывают друг друга, словно бы без насмешек их дружба угрожает перейти во что-то другое. … Она приходит с ним к Эмили. Пересиливает себя, стискивает зубы и уговаривает переступить порог, сделать еще один шаг – навстречу ей, когда-то сестре и подруге, а теперь… теперь просто мертвой. Эмили мертва для нее. Пусть, это была не ее вина. Пусть, все твердят, что Эмили не виновата, что Сэм выбрал ее. Для Ли – она виновата. И Сэм виноват. И она сама, Ли, тоже виновата – потому что она родилась не такой, не годной, недостаточно хорошей, чтобы быть парой Сэму… … уродом, выродком, ошибкой природы, единственным оборотнем-женщиной. Но Пол берет ее за руку, и она переступает порог. … Эмили обожают все. Она не знает, почему. Просто… вся стая обожает ее. Весь Ла-Пуш обожает ее. Эмили всенародная любимица – и Ли многое бы отдала, чтобы знать, как она добилась всего этого. … Когда Сэм выходит на задний двор, она выскальзывает за ним. От шума и смеха у нее болит голова. Она проклинает ту минуту, когда вдруг решила попытаться стать дружелюбнее, прийти туда, где собирается стая. Они – семья, но эта семья украла у нее все. И, глядя на Пола и Джареда, устроивших сеанс армрестлинга, глядя на смеющихся Эмбри и Сэта, глядя на Эмили, с ее вечной-счастливой-материнской улыбкой на губах, она чувствует себя лишней. Как мертвец на празднике жизни. – Ударь меня, - говорит она. Подходит к нему, хватает за руку, прижимает к своему лицу. Отчаяние вдруг снова накрывает ее с головой, отчаяние, которое хоть как-то притуплял Пол, когда был рядом, но сейчас Пол в доме, с остальными, и есть только она и Сэм, как раньше, как когда-то. Ей хочется, чтобы на ней тоже оставалась его метка, как на Эмили, чтобы она тоже была его – частная собственность, меченая территория… … свобода? Ей не нужна свобода, ей не нужна сила, ей не нужен весь мир, ей нужен только он. И когда она рядом с ним, отчаяние накрывает ее с головой. Соленой волной сдерживаемых слез и боли. – Ударь меня, - шепчет она, и голос ее прерывается, потому что ей не хватает воздуха. А Сэм смотрит на нее. Смотрит, как на сумасшедшую, как на случайную встречную, которая вдруг почему-то подошла к нему и стала требовать неизвестно чего. Импринтинг выжег Ли из памяти Сэма, выжег ложную и неправильную любовь, в которой он клялся ей, и Ли-девушки там нет. Есть волчица из его стаи. И альфа-самец приказывает ей: – Соберись, Ли. Вырывает руку и уходит обратно, в дом. …