Фэльзи — дочь краболова

— Ну, долго ещё? Они шли вверх по каменистой тропинке, покрытой снегом, сметённым с горных вершин. Серая пелена практически заполонила небесную безмятежность, оставив от слепящей синевы только редкие рваные кусочки, далёкие и кристалльно-лазурные. Они напоминали Фэль глубины чистого Абессинского моря, и она время от времени поднимала голову, завороженно глядя на то, как сизые громады туч неторопливо поглощают их. — Может, эта пещера вообще обвалилась. Или она на востоке, а не среди этих скамповых камней, где нельзя даже сесть, чтобы ненароком не стать чудесным обледеневшим дополнением чудесному обледеневшему пейзажу. — Недовольный голос Рика слышался где-то позади. Он заметно отставал от неё и Джа'ваши, который почти всю дорогу шагал рядом, кутался в плащ и игнорировал льдистые порывы ветра. Каково ему здесь, выходцу из жарких Эльсвейрских земель? Наверное, он был дома очень и очень давно, если холод уже не заставлял его вздрагивать. Фэльзи покосилась в его сторону и проследила взглядом, как он полуоборачивается к Рику, подняв голову — из-под тёмного капюшона показался узкий кошачий нос и прищуренные глаза. — Святилище крылатой девы там, а, значит, пещера близко. Каджит знает. — Всё-то ты знаешь. Мы уже прошли больше, чем гоблин в поисках еды. Каджит слегка опустил голову, скрывая пляшущие в глазах искорки. — Если для этого человека столько, сколько проходит гоблин — это много, то маленькой нордке следует купить раскладной стульчик для него. — Катись ко всем даэдра, плешивый кот! — Рик поднимался к ним со сосредоточенным видом, тяжело дыша, морщась и цепляясь худыми пальцами за покрытые инеем ветки можжевельников. Осунувшееся лицо теперь казалось ещё более измождённым и бледно-восковым, а губы совсем потеряли цвет. Фэль подумала, что ему бы стоило остаться в "Четырёх щитах", где греет тепло пылающих жаровень и под ногами мягкий мех, отлежаться в комнате, пахнущей лавандой и деревом, выпить настоянных на медовых сотах отваров и подождать, пока силы вернутся, а кровоподтёки исчезнут. Так было бы правильно. Никак не замерзать, карабкаясь по горам в поисках пещеры, полной волков. — ... и шапочку, — с едким удовольствием добавил Джа'ваши, когда Рик наконец поднялся и прошёл мимо него, обдавая морозным ветром. Тот собирался было что-то сказать, но Фэль посмотрела на него просяще, так что он закатил глаза, промолчав и направившись вперёд по дороге. Она вдруг поняла, что он бы смешливо фыркнул и прошёл бы пешком хоть до Виндхельма, но ни за что не остался бы в "Четырёх щитах". Солнце ещё показывалось из-за туч. Скользило бледными лучами среди впивающихся в небо высоких сосен и раскидистых елей и оставляло на каменистой дороге колеблющиеся тени. Должно быть, последние моменты перед наступлением череды пасмурных скайримских дней, насыщенных холодом, сумраком и зябкими дождями. Пусть погода и в самый раз для дикого духа, но охотнице всегда казалось, что в ночи после таких дней творятся тёмные дела. А сейчас всё словно бы сгущалось, будто ночь собиралась прийти раньше, дав возможность случиться тому, что может произойти только под пологом мрака. Она подумала, что отец бы посмеялся и сказал бы, что "маленькая Фэль читает слишком много книг", но возникшая в голове комнатка, залитая желтоватым светом, казалась слишком далёкой и расплывчатой, а ощущение холодка где-то внутри не пропадало. Фэльзи вдруг остановилась, втягивая воздух и настороженно глядя вперёд. Одинокие сосны тревожно покачивались на фоне пустынного сумрака. — Что такое? — Рик повернулся к ней, ёжась от ветра и пытливо изучая её лицо. — Мне здесь не нравится. Он хмыкнул. — Знаешь, мне тоже. Тёплая таверна, где ты рассиживалась со своим мохнатым другом — вариант получше, но мы же денег хотим заработать, нет? В этом он был прав, но — Фэль знала — сквозящее чувство, как в зыбкую ночь Начала Морозов, не отступило бы перед убедительными словами. Оно копошилось где-то внутри, будто комок древесных жуков, не давая возможности сдвинуться с места. Каджит задумчиво повёл носом, подняв голову — должно быть, тоже что-то почуял, — и, взглянув на него, Фэльзи добавила: — Солнце совсем пропало. — Что-то не замечал за тобой особой любви к солнцу. Он ещё несколько мгновений изучающе посмотрел на неё, а потом приложил ко лбу озябшую кисть с покрасневшими костяшками. — А, точно. — Он поднял руки и зашевелил пальцами. — Плохое предчувствие-е... Дух твоего дедушки медленно появляется из ниоткуда и говорит, что заболеешь, если не съешь чего погорячее. Прямо сейчас. Потроха каджита сгодятся. — Это не смешно. — Фэль сделала несколько шагов вперёд, обогнув Джа'ваши, изучающего угрюмую заснеженную дорогу. Ей могло просто почудиться — отец говорил, что Вермина часто ниспосылает дурные предзнаменования, желая запутать смертных, — но вот нюх каджита навряд ли мог подвести. — Здесь дурно пахнет, — наконец сообщил он, не отрывая взгляда от линии деревьев у горной насыпи. Фэль нахмурилась. — Дурно пахнет? — Погодите-ка. — Фэль обернулась на голос Рика и увидела, как он уверенно направляется куда-то в сторону скал, а потом торжественно оборачивается. — Твой друг говорил что-то про "камень на камне", так? Охотница прищурилась. Рик стоял как раз рядом с горкой камней, сложенных друг на друга. Она вопросительно посмотрела на Джа'ваши. — Кажется... — начал он. — Кажется? — нетерпеливо повторил Рик. Он совсем забыл о холоде, позволяя ветру раздувать присвоенный им плащ старого краболова. — Боги, вы медленнее хоркеров. Чувствую, всё золото Рыжеборода достанется мне. Фэль услышала, как он неодобрительно хмыкнул и развернулся, начиная спускаться вниз, к темнеющим елям. Его волосы намокли и от снега, слетающего с деревьев и скал, и теперь заледеневали, слипшиеся и почерневшие от влаги — усиливающийся ветер еле-еле ворошил их. "Огнеборода", — мысленно поправила она, глядя на удаляющуюся фигуру. Джа'ваши решительно скинул капюшон и направился в сторону горки с камнями, а вот охотница по-прежнему стояла на каменистой дороге. Спокойствие, было вернувшееся к ней после ухода из Солитьюда и позволившее снова беззаботно идти по своему пути, как прежнему дикому духу, танцующему среди пустошей, вдруг снова покинуло её. Она снова терялась, будто перед огромными каменными укреплениями, снова не знала, что делать и куда идти. Слишком тревожно. Слишком неясно. Слишком не так. Были ли это проделки даэдра или всё же нет? Может, ей просто стоит прекратить так много думать? — Возможно, этот jekosiit и прав. — Каджит провёл когтистыми пальцами по валунам, повернул голову в сторону Рика, а потом вдруг замер. — Стой. — Что? — Тот оглянулся, приоткрыв рот, и Фэль подумалось, что сейчас на их лицах примерно одинаково непонимающее выражение. — Он должен медленно развернуться и медленно вернуться обратно. — Каджит не шевелился, сжав челюсти, напрягшись и устремив неподвижные изумрудные глаза куда-то в проём между елями. — Что? — Рик повторил тот же самый вопрос, что и до этого, но на этот раз громче и скривившись, будто не услышал. Фэль увидела, как из его рта выходит облачко пара. — Медленно... — Объясни по-человечески, кошара. — Рик наклонил голову. — Или ты не умеешь? Я как-то забыл, что ты... Джа'ваши вдруг зашипел, резко дёрнувшись вперёд. Фэльзи отстранённо увидела фигуры, выскользающие из-за елей. Ей показалось, что они двигаются слишком медленно, слишком неестественно, расплывчатые в тени елей и укрытые от малейшего света громадой скал, но в следующий момент до слуха донёсся скрип перекатывающихся костей, оглушая, будто бы она снова вынырнула из Хьяла. Мертвецы. А ведь она почти не почувствовала. Рик потянулся за мечом, уже не успевая отразить летящий на него топор с почерневшим от времени лезвием, и Фэль вдруг показалось, что всё выглядит точно так же, как и тогда, в лагере. Она — дикий дух, безликий наблюдатель, смотрящий, но не вмешивающийся, а он — просто разбойник с копной взъерошенных русых волос, который судорожно сжимает в руках рукоять меча и который может умереть, а может и нет. Успевший подскочить Джа'ваши с силой оттолкнул Рика в сторону, сбив его с ног и принимая адресованный ему удар на себя. Клинок каджита скрестился со старым боевым топором. Послышался резкий дребезжащий звук. Фэльзи окончательно очнулась, судорожно нащупывая за спиной холодное древко лука. Теперь она не может просто наблюдать. Не должна. Пальцы почему-то начинают дрожать, стрела никак не хочет ложиться ровно. "У них глаза пылают синим огнём". Она краем глаза видит, как Рик перекатывается со спины на живот и нащупывает отлетевший в сторону меч. Вздрагивает, снова напрягается, пытаясь сбросить наваждение, быстро натягивает тетиву. "Таким же синим, как льды бесплодных пустошей Атморы, где лишь холод, мрак и смерть". Джа'ваши яростно рычит, размахивая мечом. Ей вдруг становится слишком холодно. "Давай же, приди в себя". Она сжимает приоткрытые губы, будто бы это может умерить участившееся дыхание. Каджит наносит рубящий удар как раз по истлевшим рёбрам. Восставший мертвец покачивается, устояв на ногах, давно лишившихся мяса, скрежечет челюстями, снова подымает топор. "Давай". Стрела выскальзывает из пальцев. Фэльзи слышит глухой звук железа, ударяющегося о кости, расплывчато видит, как мертвец заваливается на бок и осыпается кучей сухих останков. Где-то в тени елей Рик разбирается со вторым порождением тёмной магии, каким-то чудом выбив продырявленный щит из его цепкой хватки. Охотница выдыхает. — Их только двое? Она снова целится, глядя как Джа'ваши подоспевает к Рику, повалившему мертвеца на землю и исступлённо пытающегося размолотить его в прах рукояткой меча. — Что? Каджит оборачивается, опустив меч. Рик же совсем не слышит её. — Там есть ещё? — Фэльзи повышает голос, прицелившись, но не выпуская стрелы. Она чувствует, что напряжение в ней вибрирует и отдаётся мурашками по коже. — Джа'ваши думает, они в пещере. — Он прокручивает клинок в руке и смотрит на Рика, которому помощь явно не нужна. Тот обрушивает на нежить последний, окончательно раздрабливающий старые кости удар железной рукояткой, устало выдыхает и отстраняется от кучи пыльного праха. Потом озирается. — Здесь каджит не видит прочих. Значит, больше нет. Комок древесных жуков вновь затевает возню и расползается, оставляя после себя слабость и подкашивающиеся ноги, а новый порыв ветра ударяет в лицо. Фэльзи чувствует тающие снежинки на пересохших губах. "Всё в порядке". — Это голос отца шепчет где-то внутри. Она знает. Но льды Атморы по-прежнему сверкают перед глазами, а безжизненные снежные просторы неотступным наваждением возникают в голове. Фэльзи никогда не видела, как те, что пали, восстают вновь. Она сделала несколько неуверенных шагов мимо колышущихся горноцветов — ближе к грудам костей, что остались от мертвецов, которые будто бы и не стояли здесь, не держали оружия. Будто их глаза и не горели безумным синим огнём. Где-то вдалеке одиноко кричали ястребы, под холодным ветром покачивались старые ели, а в тени среди камней показалась серо-белая шкурка пробежавшей мимо снежной лисицы. Умиротворённо, прохладно и тихо — так же, как и прежде. Фэль подумалось, что и после её смерти все останется таким же дремотно-сонным, а мир продолжит своё неспешное течение. Ведь как иначе, если он сумел остаться прежним и после того, как живые мертвецы заражали воздух своим гниением? Как иначе, если его не тронуло даже это действо, полное нечестивости и противоестественности? Они ведь только что стояли здесь — павшие и вернувшиеся к жизни. Фэль поднесла руку к голове — хоть бы только неистово и громко колотящееся сердце не разорвало лёгкие в клочья. Каджит помолчал немного, а потом добавил: — Валить и бить — плохая тактика. — Что? — Лицо Рика приняло полуискривлённое-полуприщуренное вопрошающее выражение. — Пока renrij сидит на ком-то сверху, тот, что снизу, может достать нож и отправить его к Матери. — Что ты там мурлычешь про мою мать? — Он про богиню. — Фэльзи выдохнула, отправив лук за спину, и провела ладонями по лицу. Пальцы ещё дрожали. "В порядке. Всё в порядке". — Ладно, допустим... — Рик опёрся о заиндевевшую землю рукой и поднялся, отряхиваясь. Охотница невольно повернулась в его сторону. — Допустим, это всё неважно. Но у меня все равно два вопроса. — Он помедлил, скользнув взглядом по Фэль, а потом выразительно посмотрел на Джа'ваши, переступив с ноги на ногу и скрестив руки на груди. — Первый: какого скампа это было, и второй: почему кошара, который наплёл что-то про волков, до сих пор здесь? Фэль подумалось, что Джа'ваши, отрешённо воззрившийся на кучу костей, навряд ли знал, что ответить. Его капюшон давно спал, и теперь охотница могла видеть, как льдистый ветер ерошит шерсть на безучастном кошачьем лице. — Каджит не знал, что волки обернутся мертвецами, — наконец сообщил он, переводя взгляд на неё. Изумрудные выразительные глаза полны серьёзности и сосредоточенности — явно в противовес Рику. Тот только фыркнул, откинув голову назад, глубоко вдохнул холодный горный воздух приоткрытым ртом, и, не мигая, уставился куда-то наверх. — Мертвецы, — повторил он, по-прежнему изучая небесные просторы. — А ведь мы ловко их. — Ja был готов отправиться к богам, — напомнил Джа'ваши. — Просто вышло неожиданно, — Рик качнулся, опуская голову, и пристально посмотрел сначала на каджита, а потом на Фэль. — И знаете что? — Не дождавшись ответа он продолжил. — Мы бы вполне могли спуститься вниз. Вниз. Вниз. Конечно же он имел в виду пещеру. Угрюмо выглядывающую из-за елей, мрачную, исторгающую из себя дурные предзнаменования, возможно кишащую павшими мертвецами, как кишит червями гнилостный труп. — Хей. — Кажется, Рик заметил её растерянный, если не напуганный взгляд. — Мы ведь ещё и в Упокоище собирались — там этого дерьма побольше будет. — Он не может знать, где больше, а где меньше, если только Мать-кошка не наделила его даром. Фэль хотела было повернуться на голос каджита, но в следующий момент Рик приблизился и сел рядом на корточки, изучая её лицо. Она невольно опустила на него глаза. — Только не говори мне, что ты боишься мертвецов, хисткарп. — Вовсе нет. Рик вскинул брови. — Тогда что это? — он спародировал выражение её лица. Фэльзи подумалось, что это явно было преувеличением — у него вышло скорее подобие смертельного ужаса в предчувствии скорой кончины. — Я не боюсь. — Рик продолжал сидеть слишком близко и разглядывать её лицо, так что Фэль скосила взгляд в сторону. — Просто они пахнут скверной. — Пахнут, — его губы начали растягиваться в улыбке, — скверной? Те самые слова, которые могли бы описать, что она чувствовала при виде безжизненного синего пламени никак не приходили в голову, и охотница просто повторила слова из какой-то книги: — Это извращает жизнь. Рик с несошедшей с его лица улыбкой снова приподнял брови, уставившись в одну точку и явно пытаясь вникнуть, что именно в этом настораживает охотницу. — Ему следует оставить маленькую нордку. — Каджит подошёл к ним. — Грязные создания богомерзкие. Джа'ваши тоже от этого тошнит. — Упокоище, — напомнил Рик. — Ты, шерстистый, можешь найти себе и другие способы заработка, но вот у нас не очень много вариантов. Как-то уж придётся смириться с существованием ходячих трупов. И сейчас, — упершись руками о колени, он поднялся, — нам стоит отправиться вниз. Просто будем осторожными — может, всё и не так плохо, как вы уже, готов поспорить, напридумывали. Фэльзи столкнулась с напряжённым взглядом Джа'ваши. Кажется, каджита тоже не особо радовала эта идея. — Да небесные боги, расслабьтесь. Будем осторожны. Если что - всегда можно отступить. Вас не прельщает куча септимов? — Джа'ваши "не прельщает" будущее, где он лежит в крови, павший от топора мертвеца. — Ты же сам нас сюда привел, скампов торчок! Каджит определённо собирался процедить что-то сквозь зубы, но Фэльзи его опередила. — Идём. Два удивлённых уставившихся на неё взгляда стали вполне ожидаемой реакцией. Охотница выдохнула, глядя как невесомый пар ускользает наверх. — Он прав. Стоит попытаться. Всё лучше, чем просто уйти. Лучше, чем уйти, чем отвернуться, не сделать шаг. Нет. Нужно идти дальше. Шагать вперёд и не сворачивать, что бы там ни было. Отец сказал "иди" - и это был лучший совет, который он мог ей дать.