Фэльзи — дочь краболова

Она пробежала мимо Огня Калиссоса и стрельчатых окон купальни — об этом несложно было догадаться по шуму доносящейся оттуда воды, — а потом замедлила шаг. Ей нужно было подумать. Просто погрузиться в себя и понять, что делать теперь. Когда холодные просторы Хьялмаркских пустошей были рядом, она всегда могла скрыться в неясной мгле. Сесть среди покрытых инеем трав, скрестить ноги, закрыть глаза и отдаться тишине в задумчивой уединённости — ласковая тундра забирала боль, нашёптывала разумные слова шелестом ветра, дарила покой и тихую безмятежность. Теперь же её не было. Охотница прошла мимо лавандовой поросли у острошпилевых домов, незыблемой городской стены, из-за которой по городу проносился пришедший с моря ветер, и задержала взгляд на невысокой имперке, несущей корзину грибов. С чьих-то резных крыш свешивался бородатый мох, а пробегающие мимо дети — ненамного младше самой Фэль — затеяли игру в салки. Она свернула в переулок — листья ольхи у одного из домов мазнули её по плечам — и отрешённо зашагала вдоль задних дворов и аккуратных садиков, обнесённых оградами из светлого камня. Эти несколько дней Фэльзи шла по отеческому пути, следуя за фонариком, которым он, как будто светил где-то в конце дороги — последнее, что связывало её с ним, что напоминало о нём, что избавляло от одиночества. А теперь фонарик погас, и она почувствовала себя запутанной и потерянной больше, чем когда-либо до этого. Ей нужно было подумать. Подумать прямо сейчас — волны отстранённости накатывали одна за другой, а бессмысленность уже начала заполнять изнутри. Даже если бы та женщина приняла её, что было бы дальше? За всё время пути она ни разу не думала об этом, а теперь, в задумчивой мрачности, понимала, что у неё нет ответа на этот вопрос. Фэль остановилась только в затенённом месте, где заканчивался ряд богатых домов. Свернула на узкую улочку, где крыши соседних зданий чуть ли не касались друг друга парапетами, оставляя большую часть места в тени, и осторожно сползла наземь под одной из стен, погружая руки во всклокоченные волосы. По-прежнему приятно мягкие, но пальцы нащупывали среди спутанных прядей листочки и травинки — и когда она причёсывалась последний раз? Безнадёжность с убийственным спокойствием клубилась где-то между рёбер. Было тихо — она слышала, — казалось, что город остался где-то далеко, хотя Фэльзи по-прежнему понимала, что всё ещё находится на мосте, держащем часть Солитьюда на своих каменных подпорках. Каково было, если бы он вдруг рухнул вниз? Каково было бы падать туда, в ледяные воды Моря Призраков, понимая, что ничего изменить нельзя и пугающая чернота приближается со скоростью выпущенной из лука стрелы? Она вдруг отрешённо осознала, что не почувствовала бы тоски по утерянной жизни. А в следующий момент провела прохладной ладонью по щеке и заметила явственно-чёткий силуэт, застывший прямо напротив неё, у двери одного из домов. В своём отчуждённом состоянии даже не увидела, что не одна, а теперь сидела на корточках у противоположной стены и, не моргая, смотрела прямо на сгорбленную фигуру с отмычкой в руке. Человек со скрытым капюшоном лицом не шевелился, очевидно не зная, что предпринять. Потом выровнялся. Высокий, очень высокий — даже выше Рика, — массивный, широкоплечий и всё же атлетично сложённый, что не могла скрыть ни жилетка грубого пошива, ни даже плащ. Если такой захочет скрыть следы преступления, то просто может свернуть ей шею. Сил ему точно хватит. И всё же Фэль неотрывно следила за ним, подняв голову и присматриваясь к затенённому лицу. Навряд ли в этот момент она чувствовала страх. Свернёт шею, так пусть так и будет. Шагать дальше ради отца, шагать дальше ради отца... А зачем? Она прищурила глаза, глядя на незнакомца снизу вверх, и заметила нечто, что заставило её брови удивлённо подняться. Зоркий взгляд охотника редко подводил Фэль. — Ты... — вылетело из её губ. — Ты ведь... — Джа'ваши поможет блуждающей по улицам, если она никому не скажет, что видела каджита и что каджит здесь делал, — голос бархатистый, с рычащими нотками. И... просящий. — Я н... — она отрицательно закачала головой, в то время как незнакомец быстро приблизился и присел на корточки рядом с ней, заглядывая в лицо. Фэльзи замолчала, так и не закрыв рта и беззастенчиво пялясь на теперь видную серую шерсть, влажный нос, маленький кошачий подбородок и подрагивающие усы. Ей впервые доводилось видеть каджита. Она вдруг забыла о том, что здесь делает и что последние несколько минут думала о смерти и разваливающемся городе, который безысходно летит в реку. — Джа'ваши видит, что маленькая нордка в беде, — уверенно сообщил он. — И Джа'ваши готов помочь, только пусть она не скажет страже, что каджит бродит по городу. — В беде? — она вырвала кусок из мурлыкающе-мягкой каджитской речи, который относился к ней, ещё не совсем понимая, что происходит. Тот махнул рукой, а потом отвёл её в сторону, шевеля пальцами, и театрально заговорил. — Мрачный вид, печально бродит, одинока и несчастна, растирает слёзы... — Я не растираю слёзы, — перебила Фэль. Каджит снова отмахнулся. — Если она скажет кому-то, то в беде будет и каджит. — Я не скажу, — заверила охотница. — М-м-м... — низким грудным баритоном протянул он и потянул капюшон наверх, являя Фэль прищуренные ярко-изумрудные глаза. — Каджит тоже может так — "я не скажу". Заверь каджита? Фэль отвела взгляд в сторону. — Ну... Я клянусь богами, что не скажу? — Клянёшься перед Марой и С'рендарром? Имена богов прозвучали исковеркано, и охотница невольно подняла голову, натыкаясь на настойчивый взгляд. — Да-да, перед ними. Я клянусь. Кошачья морда неожиданно растянулись в полуоскале-полуулыбке. — Карлик и Мать-кошка видят тебя! — он поднялся, снова натягивая капюшон на лицо. — А теперь, в знак благодушия, Джа'ваши поможет блуждающей по улицам. Идём! Фэльзи оторопело уставилась на него, и кошачьи клыки заблестели в темноте. Он снова улыбался. — Каджит тебя не съест. Просто отплатит за доброту и молчание. Наткнувшись на непонимающий взгляд Фэль, он снова протянул руку в сторону и заговорил. Не так театрально, как в первый раз. — Выслушает её горестную повесть за чашей дымящегося напитка, позволит славной iiliten отправить тоску в болотные земли, утешит добрыми словами, что наполнены сочувствием и теплом... — Я понимаю, — Фэль кивнула, нерешительно поднимаясь. Было странно. Она отчётливо понимала, что он может убить её и что идти с ним сейчас крайне неразумно, и так же отчётливо понимала, что это её не беспокоит. Эта новая жизнь и всё, что происходило сейчас, казались не более, чем чудаковатым сном. Неправильным сном. Отец умирает, Солитьюдский мост рушится, она спасает разбойника, она тонет, она застывает на краю пропасти, она путешествует по миру, она знакомится с тётушкой, она следует за внушительной фигурой каджита по тёмным городским переулкам. Было странно. Слишком странно, чтобы понять. Вора-каджита звали Джа'ваши — кажется так — и на улицах он не особо отличался от прочей толпы. Натянутый на пол-лица капюшон, опущенная голова, тёмным плащ — Фэль время от времени поглядывала на тяжёлую ткань, ожидая увидеть хотя бы малейшее движение хвоста. Должно быть, у каджитов они есть. А ещё каджитов недолюбливают в городах. Она когда-то слышала об этом и теперь понимала, почему Джа'ваши так упорно скрывается. Воры, бандиты, наркоторговцы — так о них думают и, очевидно, — Фэль покосилась на плечистую фигуру своего очередного спутника — недалеко уходят от истины. Они прошли под крепостной аркой, мимо огромной мельницы, той самой, что виделась Фэльзи издалека. Она замедлила шаг и подняла голову, щуря глаза от небесной ослепительности и глядя, как огромные, неповоротливо вращающиеся лопасти неспешно разрезают воздух. Так величественно, что ей в один момент показалось, будто это не на самом деле. Улицы украшены были флажками, повсюду пестрели вывески, разноцветные платья, резные крыши и люди, люди, люди... Должно быть они выбрались в наиболее населённую часть города. Фэльзи смотрела во все глаза, еле поспевая за Джа'ваши. Повсюду виднелись цветы и можжевеловые кустарники, слышались крики птиц и стук молота о наковальню, а у большого городского колодца собралась ребятня, бросая септимы и загадывая желания. У рынка было так шумно, что голоса выкрикивающих и расхваливающих свой товар сливались в общий гул, а толпа на торговой площади становилась настолько скученной, что нетрудно было выхватить и кошелёк у зевак — охотница увидела паренька лет десяти в рваной шапке, который как раз лез в карман к богато одетому редгарду. Откуда-то доносилась музыка, хлопали двери — Фэль несколько раз чуть не наступила на какие-то разбросанные по дороге гнилые фрукты и вытягивала голову, чтобы увидеть ещё хоть что-нибудь из-за голов снующих туда-сюда горожан. Она могла поклясться, что пару раз видела блестящую на солнце зелёную аргонианскую кожу, видела как кучка детей пыталась вызвать скампа прямо на крыльце одного из домов, заметила неспешно прохаживающуюся стражу и с восторженной удивлённостью наблюдала, как ловко каджит сливается с толпой и не даёт себя обнаружить. Хотя, на самом деле, никому, наверное, и не было дела. — Идём, — он поманил её в сторону переулка и зашагал туда, не дожидаясь, пока она последует за ним. Фэль обернулась несколько раз и, наткнувшись на чёрные глаза какого-то безумного нищего босмера, пошла следом за высокой фигурой каджита. — "Смеющаяся крыса", — объявил он, поворачиваясь, и указывая на здание, которое, как будто было построено из кучи прилепленных друг к другу комнат, с множеством ярких окон и с доносящимся оттуда гулом пьяных голосов и музыки. — Маленькая нордка бывала там? Увидев, как Фэль отрицательно покачивает головой в ответ, он издал некое подобие смешка и заулыбался так, что его белые клыки заблестели в тени капюшона. — Верно, это не место для таких маленьких, как она. Но сегодня... Сегодня каджит её угостит. Они обошли здание стороной и поднялись к приоткрытой двери, выходящей на задний двор — на небольшой лесенке сидел седобородый угловатый мужчина в клубах дыма, отрешённо выкуривающий трубку, а стоящая у дверного проёма девица с чуть ли не вываливающейся из корсета грудью проводила их задумчивым взглядом, когда они обогнули её и вошли во смрад и жар таверны. Фэль вконец растерялась, уцепившись за плащ лавирующего между столиков Джа'ваши. Тот, должно быть, не заметил. Разномастные люди весело переговаривались, время от времени слышались взрывы хохота, на небольшом подобии сцены выплясывали девушки под бряцанье лютни одетой в меха бретонки. — Хей-йо! Жуткий тролль! Чёрный взгляд черней, чем смоль. Больше, тролль, тебе не жить, Норд пришёл тебя убить! Хей-йо! У абсолютно нелепой песни тем не менее слышался ритм, и часть зала была занята тем, что усердно стучала ногами в такт и пыталась подпевать, громко гогоча и проливая выпивку на столы. — Идём, — вновь позвал каджит, и Фэль, вновь поймав себя на том, что разинула рот, скользнула за ним мимо чьего-то стула и мужчины с огромным, очевидно двуручным, мечом на спине. — Корпул, — негромко окликнул Джа'ваши, подобравшись к барной стойке. — Пришёл твой друг. Рыжеволосый имперец в рубахе с завязками обернулся от очередного заказчика сперва с недоумением, а потом, присмотревшись к рослой фигуре каджита, растянулся в улыбке. — О-о, — протянул он. — И вправду. Доброго дня тебе, друг мой, — кулаки с грохотом опустились на стойку. — Тебя давно здесь не бывало. — Боги послали трудности на его путь, — немногословно ответил каджит. — Не нальёшь своего особого питья для старого доброго Джа'ваши и его спутницы? Имперец усмехнулся, глядя куда-то в сторону и покачиваясь на кулаках. — Конечно... Конечно. Вы садитесь, а я сам всё принесу. Лично, — он подмигнул Фэль. Когда она отошла в сторону, она увидела, как владелец таверны тихо подзывает каджита и что-то спрашивает, приблизив лицо к его капюшону. Охотница не слышала, но почувствовала запах таинственности, граничащий с незаконностью. Странно-терпкий, он словно бы был повсюду, а она случайно подмечала его во всём, что только возможно: во многозначительных шепотках, неотрывных взглядах, впивающихся в неё из разных углов таверны, в тёмных силуэтах двух женщин с кинжалом, лежащим прямо на столе. Должно быть, такой город был полон тайн. Охотница прошлась по таверне, разглядывая висящие под потолками головы хоркеров и оленей и осторожно касаясь пальцами вазонов с ядовитыми колокольчиками. Откуда-то сверху послышался смех, и она подняла голову, чтобы увидеть уходящий к самой крыше потолок и многочисленные балконы, нависающие над главным залом таверны. Черноволосая девушка на ближайшем из них шутливо улыбалась с по-детски игривой весёлостью, обнажая ровный ряд зубов-жемчужинок. Смотрела своими красивыми раскосыми глазами прямо на Фэль, сложив изящные руки на балконные перила. Фэльзи безмолвно уставилась на неё, подняв голову. Та продолжала улыбаться, а потом откуда-то сзади появился заросший рыжий громила с бутылкой эля в руке и впился губами ей в шею. Улыбка девушки немного угасла, но она продолжала смотреть на Фэль, покачиваясь под настойчивыми и грубыми ласками рыжего, до тех пор, пока тот резко не обхватил её волосатой лапой и не оттащил от ограждения назад. Фэль поняла, что всё это время пялилась, и быстро опустила голову. Перед её глазами возник каджит. — Идём, — вновь сказал он. Они вошли в другой зал со сводчатыми низкими потолками, жёлто-голубыми ковриками и разгоняющими мрак свечами, расставленных прямо на выступах многочисленных колонн. Окон в этой части таверны не было — Фэль подумалось, что, наверное, она предназначена для встреч тёмных личностей. Завидев, как Фэль косится в сторону центрального зала, откуда доносилась уже новая, но такая же неровная песня, Джа'ваши подметил: — Имперский город — здесь норды редко разгуливаются, но когда на них находит, то Джа-Ха'джай* покровительствует им, и остановиться не так-то легко. Она кивнула, опустила голову, а потом снова подняла, заслышав приближение шагов. — Вот, — имперец снял с блюда две оловянные кружки и торжественно поставил их на стол. — Отдыхайте, друзья мои. Фэльзи заёрзала под его любопытным взглядом, но он не стал задерживаться и быстро скрылся за колоннами, возвращаясь к работе. — Выпей, — добродушно предложил каджит. — Это развеет твою тоску. Фэль покрутила кружку в руке. В голове проскользнула мысль об отраве, но она отогнала её, будто сонную муху. — Спасибо, — охотница неуверенно выдавила это из себя. От духоты таверны её голос осип, и пришлось прокашляться. — Она просто убедится в добрых намерениях каджита и не будет думать, что правильно доложить на него. Фэль отрешённо кивнула головой и, неуверенно поднеся кружку к лицу, пригубила напиток. Это было что-то странное на вкус. С одной стороны — горьковатое и опаляющее горло, а с другой — сладкое, будто мёд. Она никогда не пробовала такого и даже не знала, на что это могло бы быть похожим. — Ей нравится? — поинтересовался Джа'ваши. Фэльзи снова кивнула, и в тот же момент поперхнулась — жар напитка ударил прямо в нос. Она приложила руку к лицу, и каджит смешливо фыркнул. — Джа'ваши тоже несчастен, — сообщил он. — Он неудачный вор, если блуждающая по улицам сумела застать его. Хотя она появилась так внезапно — сама лунная тень посреди дня! — Не беспокойся, — Фэль подпёрла голову рукой. С ним не возникало такого же неприятного чувства, какое сковывало её рядом с эльфом из Драконьего моста. Может, причиной тому был уже подействовавший напиток, может, кошачья сущность Джа'ваши, а, может, он просто не казался таким настойчивым и гадким в её глазах. В любом случае, ей совсем не хотелось думать о причинах того, почему она сидит здесь сейчас. Она разговорилась уже после того, как кружка опустела всего лишь на треть. Сама не понимая почему, но рассказала о смерти отца, о предназначении и о пустошах, которые зовут во сне. Не так уж много, но она никогда не говорила об этом ни одному живому существу. Никому. И всё же сейчас становилось легче, как будто она сбрасывала всё это куда-то вниз. С края пропасти в Хаафингарские леса и на холодные камни — прочь, прочь, прочь. Каджит в долгу не остался и рассказал о травянистых саваннах Эльсвейра, о джунглях и тёплых песках и о том, что иногда тоже хочет домой. — В лесах Тенмар каджита ждёт его семья, — сообщил он, когда из-за колонн вышла безмолвная тёмная фигура. — Каджит... Фэль замерла, подняв глаза на приближающегося незнакомца, еле заметного в тусклом свете свечей. Джа'ваши, кажется, ничего не заметил, продолжая говорить. — Каджит, да? — едкий голос оборвал плавную речь. Фэль выдохнула, узнав его обладателя. — А теперь скажи, какого скампа, мохнатый любитель девочек? * — одно из распространённых среди каджитов наименований бога Меррунза, покровительствующего разрушениям и шалостям.