Бесконечность повседневности

- Ты не можешь назвать огромного осьминога «Пушистиком», - голос Себастьяна звучал устало и совсем чуть-чуть раздраженно. - Почему? – искренне удивился Джим. – А главное – почему тебя не возмущает, что я в принципе хочу завести гигантского осьминога? - Потому что, если уж ты решил осчастливить наш дом питомцем, то это должен быть кто-то с брутальным именем, - принялся объяснять Себастьян. Джим, отметив слово «наш» и сделав определенные выводы, вздохнул и принялся дальше рассматривать сайт «Невероятно-гигантские животные-убийцы». - Может, «Рихард»? – задумчиво спросил Себастьян некоторое время спустя. - В честь Вагнера? – с уважением уточнил Джим. - В честь гитариста группы Раммштайн, - мечтательно объяснил Себастьян. - Вот бы взять мегалодона, - Джим со вздохом откинулся на спинку кресла. - Что мешает? - Они вымерли. - Действительно - проблема. - Мадагаскарские тараканы! - выкрикнул Джим, разбудив задремавшего было Себастьяна. - Никогда, - воспользовался правом вето Себастьян, - ненавижу тараканов. Папочка «Факты о личном снайпере» (и без того забитая почти до отказа) пополнилась очередной занимательной информацией. Вдруг у Себастьяна была какая-то детская травма, на него, например, напал гигантский таракан-убийца по кличке «Дружок»? Или что похуже? - Ел я их как-то в Индии, - продолжил Себастьян, заметив интерес Джима, - такая дрянь. - Есть ли такие животные, которых ты не ел? А то заведем себе симпатичную осьминожку, назовем Пушистиком… - Не назовем. - Назовем Пушистиком, - повторил Джим, - а приду я как-то домой, а ты его съел. И каким-нибудь особо жестоким способом. - Особо жестоким – это каким? - Не знаю, например, еще живым. - Ел я как-то сырых осьминогов, - оживился Себастьян, - такая дрянь! - Мне перестает нравиться эта идея, - проворчал Джим. – И внезапно захотелось купить кактус. - Кстати о кактусах. Пил я как-то самодельную текилу… - Все, убедил. Сделаю ремонт. Надеюсь, клей ты в детстве не нюхал? - Когда-нибудь я привыкну к этой страсти что-нибудь менять в своей жизни каждую неделю. - Когда-нибудь привыкнешь, - лукаво улыбнулся Джим. До начала Большой игры оставалось шесть дней.