***
— Напомни-ка мне, зачем мы притащились сюда под проливным дождем из нашего теплого и сухого убежища? — ворчал Раф. — Эйприл сказала, Донни направлялся сюда, — ответил Лео. Его внимательные голубые глаза изучали горы армейского барахла. Эйприл шла рядом с ним, пытаясь с помочью ч-фона отыскать здесь следы пребывания Донни… Если, конечно, он все еще где-то здесь. — Донни точно схлопочет, — веселился Майки. Мастер Сплинтер очень редко ругал Донателло. — Поэтому мы и здесь, Майки, — отозвался Лео. — Возможно, он уже схлопотал. Вдруг он в опасности, или ранен? Если он здесь, мы отыщем его. — Дождь как из ведра льет, — огрызнулся Раф. — Мобильной связи нет, видимо, из-за грозы нет, а сам он наверняка куда-нибудь забежал переждать ливень. — Чувак, ты почти как Донни сейчас сказал, — ляпнул Майки и полетел в грязь от шлепка по панцирю. Эйприл, не прекращавшая набирать номер Донателло, вдруг заметила что-то, мигающее в кучке мусора в нескольких шагах от нее. Ее глаза в ужасе расширились, а все тело словно онемело. Она сразу поняла, что это. — …да не стал бы он так делать, — продолжал Лео, — во всяком случае не в такую погоду! — Да ну? — с вызовом ответил Рафаэль. — И откуда это тебе известно? — Ребята, — прервала их Эйприл. — Что такое? — отозвался Лео. — Вот что я нашла… — она протянула им Т-фон, выдернутый из-под обломков. — Эмм… — протянул Майки, пытаясь сложить два и два, — Это Т-фон, у нас у всех такой есть, забыла? — Это не просто Т-фон, Майки, — пояснил Лео, — это Т-фон Донни. — Минуточку, откуда у военного правительства Т-фон Донни?! — воскликнул Майки. — И зачем они его выбросили? — Разделяемся, — скомандовал Лео. — Если что-то заметите, тут же дайте знать. — Я много что замечаю, — задумался Майки, — о чем именно нужно давать знать? — Обо всем, что может касаться Донателло. — Но все может касаться Донателло, — растерянно сказал Майки. — Майки, — раздраженно вздохнул Лео, — просто держись рядом с Эйприл. — Будет сделано, босс. Раф и Лео двинулись в разные стороны, осторожно пробираясь между ржавыми железяками. Раф бухтел себе под нос о том, что предпочел бы теплую постель, но даже он уже начинал немного беспокоиться за младшего брата. Неожиданно он задел ногой какой-то деревянный предмет, и всмотревшись, тут же его опознал. Шест был разломан надвое. На дереве были странные отметины, похожие на следы от зубов. — Лео, — позвал он, — Кажется, я кое-что нашел. Все тут же ринулись к нему, и он показал им найденные обломки. Лео молча взял их из рук Рафа. Беспокойство становилось все сильней. Он посмотрел на остальных, и понял, что они думают об одном и том же. С Донателло случилось что-то ужасное. — Похоже на след от зубов, — Эйприл коснулась пальцем углублений в дереве. — Эй, Донни! — крикнул Майки в ночную темноту, — Донни, где ты? Чувак, вылазь, не смешно уже! Ответ прозвучал из уст человека, которого он меньше всего хотел услышать. — А, по-моему, очень даже смешно, — Караи возвышалась на одном из мусорных курганов. Братья мгновенно достали оружие. Эйприл, стоявшая позади Лео, нащупала свой боевой веер. — Что тебе надо, Караи? — угрожающе зарычал Раф на куноичи. — Не могла не заметить, что один из вас отсутствует, Леонардо, — игриво пропела она, — Как там его зовут?.. Дэнни? — Донни! — строго поправил Леонардо, — «Донателло» для таких, как вы. — Слушай, нам некогда выслушивать твои враки, так что будь хорошей девочкой и оставь нас в покое, — пригрозил Раф. — Ну что ж, раз так… — продолжала ходить вокруг да около Караи, — Значит, вам не особенно интересно, что случилось с вашим братом? Мой отец как раз сейчас его развлекает. — Шреддер был… — начал Лео и побледнел. Шреддер не просто желает смерти ему и его братьям. Он хочет, чтобы вся семья Хамато была стерта с лица земли… Он должен бы радоваться тому, что Донателло жив, но мысль о том, что он был в плену у Шреддера, не приносила облегчения. Эйприл положила руку ему на плечо. Хотя своими глазами она не видела человека, преследовавшего их всех в кошмарах, она была наслышана о нем достаточно, чтобы понимать, каким чудовищем он был и на что мог пойти, чтобы добиться своей цели. Караи выдернула из-за пояса повязку Донателло и потрясла ее перед собой, а потом разжала пальцы. Ветер подхватил ткань, и Лео, кинувшись на колени, поймал ее и прижал к груди, словно драгоценность. — Где он, Караи? — его глаза, казалось, были совершенно белыми от гнева. Караи подалась назад, но почти сразу взяла себя в руки. — Это вам послание от моего отца. У вас есть 24 часа, чтобы сдать своего Учителя и эту девчонку. Если, конечно, хотите увидеть своего брата живым. — Если хотим увидеть, как твой отец прикончит его у нас на глазах, ты хотела сказать, — дернулся Раф, его руки чесались от желания воткнуть саи ей в грудь. Эта куноичи — настоящая дрянь, и она прекрасно об этом знает, ей доставляет удовольствие наблюдать, как они мучаются. — Что с ним будет, меня не касается, — равнодушно ответила Караи, — он для меня ничего не значит. А если бы и значил, я бы все равно не смогла сказать о том, чего не знаю. Она остановила пристальный взгляд на Эйприл — Вопрос в том, что он значит для вас. И куноичи растворилась в темноте, оставляя трех черепах и одну девочку наедине со своей злостью и болью. Лео так и стоял на коленях на земле, его плечи подрагивали, как будто он боролся со слезами. Он поднял кулак и со всей силы грохнул им о ближайший ржавый лист железа. Небо над их головами рассерженно клокотало, в точности совпадая с тем, что творилось в этот момент в их сердцах. — Идем, — Раф положил ладонь ему на плечо, — Нужно рассказать обо всем Учителю Сплинтеру.***
Донателло с трудом поднял веки. Голова все еще пульсировала в том месте, куда пришелся удар. Оглядевшись, он обнаружил, что находится в небольшой железной камере с маленьким окошком. Он не был прикован к стене, что, вероятно, должно было означать, что они не верят, что он может сбежать, или, напротив, хотят, чтобы попытался. Он подошел к двери. Это были металлические выдвижные ворота на магнитной блокировке. Значит, где-то есть панель управления. Единственная схема побега, которая может сработать — это попытаться заманить кого-нибудь в камеру и надеяться, что удастся выскочить и прытью домчаться до ближайшей канализации. Опустившись на колени, Донателло принялся сосредоточенно продумывать план действий. — Ты проснулся, отлично, — пугающе знакомый низкий голос раздался из колонок. — Ты не сможешь держать меня взаперти вечно! — за смелым тоном Донателло попытался спрятать свой страх. В прошлую встречу со Шреддером рядом с ним были братья, и то все еле унесли ноги. Он понимал, что один на один одолеть такого противника у него нет никаких шансов. — В этом нет необходимости. Я поставил твоей семье ультиматум: ваш учитель и девчонка в обмен на тебя. У них меньше 23 часов на то, чтобы сделать это. Если они сделают все в точности так, как я требую, я предоставлю вам возможность попрощаться перед тем, как прикончить. Если им взбредет в голову нарушить условие и поиграть в героев, твоя камера взлетит на воздух с первым же неверно введенным кодом доступа к двери. — Девчонка… Это ты об Эйприл? — Донателло пришлось очень сильно постараться, чтобы фраза прозвучала как можно более безразлично и не выдавала его отношения к ней, — Эйприл-то тебе зачем? — Действительно, зачем… — усмехнулся Шреддер, — Некоторые из моих союзников, с которыми ты, несомненно, знаком, заинтересованы в ее поимке. И весьма похоже на то, что она имеет для тебя какое-то значение. Скажи, где находится ваше логово, и ей не причинят вреда. А если не захочешь сотрудничать, то определенно причинят. Донни был раздавлен, он разрывался на части. Он любил Эйприл, и сделал бы все для нее, но его отец и братья были не менее важны, и все они были в равно степени в опасности. Если его смерть окажется единственным способом прекратить это издевательство, он будет молиться о том, чтобы его семья оправилась и смогла жить дальше после того, как его не станет. Он стиснул зубы, он решил стоять на своем решении и не сдаваться. Странный плеск заставил его открыть глаза. Вода наполняла камеру с угрожающей скоростью. Конечно, как всякая земноводная черепаха он чувствовал себя в воде хорошо, намного лучше некоторых рептилий, но даже черепахи не могут долго обходиться совсем без воздуха. Он стоял в воде уже почти по пояс, и она продолжала прибывать с каждой секундой.***
Сплинтер встретил своих учеников на пороге. По одному взгляду на них он понял, что они не нашли ответа на свои вопросы, и его уши опечаленно опустились. Микеланджело плюхнулся в одно из кресел в зале, его лицо, обычно улыбающееся, было пугающе грустным. Рафаэль подошел к тренировочному чучелу, которое они стилизовали под Шреддера, сердито сдернул его с крючка и швырнул в другой конец комнаты, прежде чем со всей силы треснуть кулаком по каменной колонне. А потом вдруг уткнулся в нее лбом, сдерживая слезы и бормоча проклятия и ругательства на японском. Эйприл села на диван недалеко от Микеланджело, достаточно было посмотреть в ее глаза, чтобы понять, насколько она растеряна. Казалось, какая-то часть ее только что погибла. Леонардо подошел к приемного отцу и протянул ему маску Донателло, вытащив ее из-за пояса. Сплинтер с горечью смотрел на нее, потеря одного из сыновей стала для него серьезным ударом. Серьезней, чем потеря дочери. Мива была невинным ребенком, не заслуживавшей такой ужасной участи, но она жила на этой жестокой земле слишком малое время и успела оставить не так много воспоминаний. — Караи передала нам послание, — проговорил Леонардо, — Она сказала, что Донателло у Шреддера, и если мы хотим вернуть его, мы должны обменять его на Вас и Эйприл. От этой новости сердце Сплинтера словно придавило бетонной плитой. Оказаться в распоряжении Шреддера — участь похуже смерти. Если Донателло и правда все еще жив, то это что угодно, но никак не везение. — Мы хотя бы знаем, что 24 часа Донни никто не причинит вреда, — заметил Микеланджело. — Майки… — ответила Эйприл, — Караи сказала, что в течение 24 часов он не умрет. Она ничего не сказала о том, что ему не причинят вреда. — Но она сказала, ее отец развлекает его! — Да, Шреддер с Донни наверняка травят байки про старые добрые времена под зеленый чаек и печеньки! — не сдержался Раф, — Хотя куда вероятней, что прямо сейчас Шреддер пытает его. Вряд ли он упустит такую отличную возможность узнать, где мы живем. — Я достаточно хорошо знаю Донни, чтобы предполагать, что он будет держать язык за зубами до победного конца, — отозвался Лео, и его выражение лица было в точности тем же, как и в самую первую встречу со Шреддером, — Если только речь не будет идти о жизни тех, кто ему дорог. То есть, всех, кто сейчас находится в этой самой комнате…