Стена огня

Костер весело трещал, выплевывая в ночное небо снопы оранжевых искр. Сбившись в стайку, они устремлялись ввысь, будто жаждали встретиться с серебряными точками, холодно мерцавшими в ночном небе. Опушка леса, которую они выбрали для ночлега, была последней остановкой караванщиков на пути во Врата Балдура. Обычно тут останавливалось несколько отрядов, разбивая общий лагерь. Но сегодня ночью они были одни, и их небольшой костерок одиноким огоньком поблескивал в непроглядной темноте. До Ро долетали обрывки разговора. Минск и Викония сидели у огня. Темная эльфийка объясняла незадачливому телохранителю, что она очень жалеет, но приготовление пищи вовсе не женское занятие, и стряпать она не собирается. На что Минск, посоветовавшись со своим хомяком, утверждал, что она пожалеет еще больше, если еду будет делать он. Рядом спала, завернувшись в плащ, уставшая Дайнахейр. Имоен рылась в сумке с припасами, вылавливая из ее недр то один предмет, то другой, одинаково непохожий на что-то съедобное. Дорна видно не было, только багрово поблескивал в свете костра его сломанный доспех. Выудив из мешка чистую рубаху и штаны, Ро сбросила кольчугу, собравшуюся на земле кучкой блестящего серебра. Расправила спину, сразу почувствовав себя легкой, как перышко. Подавив зевок, она оставила у костра меч в потертых зеленых ножнах, на всякий случай засунув за голенище короткий нож. Озерцо, которое они прошли раньше, было недалеко от места привала, и Ро уже предвкушала тот момент, как она окунется в нагретую за день воду. В такие минуты вспоминалась беззаботная жизнь Кэндлкипа, когда горячая ванна казалась ей скучной обыденностью. Теперь же, грязная и вымотанная, покрытая своей и чужой кровью, Ро готова была продать душу за подобную роскошь. Осторожно пробираясь по тропе, девушка уже видела впереди зеркальную гладь озера, обрамленного соснами. Растущий месяц, важно выплывающий в безоблачное небо, оставлял на поверхности водоема дорожку из белого золота. С воды поднимался туман, и дальний берег озера тонул в молочной дымке. Быстро раздевшись, Ро оставила платье у знакомого валуна. Поежившись от холода, девушка обхватила себя руками, опустив в воду ступню. На удивление теплая, вода в озере была чистой и такой прозрачной у берега, что было видно каждый камешек. Песчаное дно мягко обхватило пальцы, вынуждая сделать еще шаг. И еще. Опустив глаза, она встретилась взглядом с собственным отражением. С водной глади на нее смотрела молодая девушка, едва встретившая свое двадцатое лето, все такая же, как и полгода назад. Разве что темные волосы стали длиннее и чуть выгорели на солнце, а на щеке багровело пяток мелких ссадин. Все было как будто по-прежнему, только взгляд изменился. Ее серые глаза были слишком потухшими и усталыми. Больше она не смогла бы сойти за ту наивную девочку, знавшую мир лишь из книг, пылившихся на полках Кэндлкипа. Она раздраженно шагнула вперед, и отражение разбилось на сотню мерцающих кусочков. Роулейн собрала волосы в узел, и зайдя на глубину, медленно погрузилась в воду, прикрыв глаза от удовольствия. Ноги гудели после длинной дороги, и сущим наслаждением было дать им отдых. Раскинув руки в стороны, она глубоко вдохнула пряный воздух, напитанный запахом лесных трав. Тело наконец начало расслабляться, и Ро казалось, будто теплые ласковые ладони поддерживают ее в толще воды, и она парит, как птица в потоке воздуха. Мысли скользили мимо, особо не задерживаясь в голове, но одна не давала ей покоя. Этот разбойник, которого они собирались допросить, был на удивление неудачлив, или просто глуп. Можно было списать все на случай, но за последние полгода Ро повидала достаточно людей, предпочитающих отравленное оружие, чтобы заклеймить того мертвеца, как беспросветного идиота. Либо самоотверженного фанатика. Он явно не горел желанием говорить, а увидев Виконию или Дорна, мог испугаться пыток. Но на трупах не было ничего, что указывало бы на причастность к религиозной организации. Даже слишком ничего. Девушка вздохнула. Хотелось думать, что она просто стала чересчур подозрительной. Откинувшись назад, она позволила волнам мягко поддерживать ее под спину. Время текло медленно. Мягко, как вязкая жидкость в водяных часах. Ро сразу не заметила, как луна над головой вдруг стала меркнуть и расплываться, постепенно окрашиваясь в багрянец. Приятное тепло куда-то улетучилось, и тело пронизал холод, будто наступила на бивший со дна ключ. Ее окружила непроницаемая темнота, и даже звуки леса превратились в глухие отголоски, словно между ней и берегом встала толща воды. Что-то схватило за руку, и кожей Роулейн почувствовала, как рядом возникло течение, мощным потоком прокатившись вдоль ее тела. Ее рывком вытянуло на поверхность, обдав каскадом брызг. Сложившись пополам, Ро зашлась в кашле, выплевывая текущую изо рта воду. Ноги не касались дна, и, потеряв равновесие, она ухватилась руками за что-то большое, твердое и теплое. Промогавшись, она с ужасом посмотрела вверх, только чтобы встретиться взглядом с Дорном. Его темные глаза невозмутимо смотрели на нее с высоты двухметрового роста, черные волосы намокли и облепили шею и плечи. В свете луны он казался еще бледнее, словно высеченная из камня статуя, по широкой спине которой сбегали струи воды. Он наклонил голову, и в остроконечных ушах блеснуло серебро: – Я думал, это была глупость, там, на дороге. Но если ты и вправду так стремишься умереть, лучше попроси меня об одолжении. Я умею доводить подобные вещи до конца. В его низком голосе сквозила насмешка. Ро вспыхнула, убрав руки с его широкой груди. Она и не заметила, как провалилась в сон, убаюканная нежными касаниями озера. Из-за кошмаров она толком не спала с того времени, как отряд ушел из города, но оправдываться перед Дорном не собиралась. Все еще смотря блэкгарду в глаза, Роулейн стояла достаточно близко, чтобы видеть белый шрам, пересекающий его правую бровь. Тонкая линия спускалась на скулу. То, что ее оставило, чудом миновало глазницу. Другой, с неровными краями, начинался на шее, уходя на плечо. Многие отметины он получил уже путешествуя в отряде, и, насколько Ро знала обычаи орков, были для него предметом гордости. Проведя взглядом по странному алому узору на правой стороне его груди, она поймала себя на том, что молчание затянулось, а она стоит и бесцеремонно пялится на полуголого мужчину перед собой. Нащупав ногами дно, Роулейн поспешно отодвинулась, скрестив на груди руки и демонстративно рассматривая отражение луны в воде. Краем глаза она увидела, как полуорк наклонил голову, будто хотел сказать что-то, но потом передумал. Бросив на девушку странный взгляд, Дорн молча обогнул ее и широкими шагами направился к берегу, взбаламутив воду. Раны на его спине все еще кровоточили. Оказавшись на земле, он вылил из сапог воду, вытащил воткнутый в землю меч и скрылся в лесу, так и не обернувшись. Еще секунду созерцая пальцы ног, девушка осознала, насколько прозрачной была вода в этом озере. Хоть она и стояла в воде по ключицы, глубина водоема лишь слегка размывала очертания ее тела, ничего толком не скрывая. Кровь бросилась в лицо, и Ро сжала кулаки, проклиная свою глупость. Загребая ногами воду, девушка выбралась на сушу. С усилием натягивая на мокрое тело одежду, Роулейн зажмурилась от стыда. Конечно, маловероятно, что он увидел что-то для себя новое, но отчего-то смущение не желало уходить. Она вспомнила слова темной эльфийки, сказанные днем ранее: – Я знаю, как это бывает. Все, что тебе нужно, это пара бутылок вина и теплое тело, согреющее твою постель. Из всего, что я пробовала, это безотказное средство. А пробовала я многое. Почему-то Ро в этом не сомневалась. Тогда слова жрицы показались ей неуместными, но сейчас... Может Викония права, и ей действительно нужно развеяться. Она распустила влажные волосы и принялась распутывать тяжелые пряди, не раз помянув Бездну. На последние несколько лун она почти забыла про себя, втянутая в перипетии железного кризиса. Дни слились в быстро сменяющуюся череду картинок, в которых события мелькали, будто осколки цветного стекла в калейдоскопе. Пора было остановиться и оглянуться вокруг. Она вспомнила, каким взглядом Дорн смотрел на нее, и по спине побежали мурашки. Ей нужно как следует выспаться, а то в следующий раз его может и не быть рядом, чтобы выдернуть из очередного кошмара. Ощущение беспокойства, сглаженное умиротворяющими касаниями озера, вновь вернулось мерзким зудом, где-то на грани восприятия. Девушка в который раз напомнила себе, что Саревок мертв. Заставила себя вспомнить, как она вогнала зачарованную стрелу в его прогнившее сердце. Смотрела, как жизнь покидала тело ее брата по крови, багряным полотном растекаясь по плитам алтаря. Заставила признать, что когда она повернулась спиной, Саревок оставался лежать там. Такой же мертвый, как и тот бог, которым он хотел стать. Они победили. Все закончилось. Кроме ее кошмаров. Ро вздохнула. По крайней мере, пока все это происходило лишь в ее голове, она будет держать себя в руках. Вернувшись к костру, Ро тихонько улеглась на сложенный плащ, глядя на звезды, рассыпанные на быстро темнеющем небосклоне. Рядом дремала Имоен, заложив руки за голову. Рыжие волосы растрепались, веером упав на совсем еще юное лицо. Воровка негромко посапывала во сне, и Ро шепотом пожелав ей доброй ночи, устроилась рядом. Минск и Викония все еще сидели у огня, о чем-то негромко споря. Жрица посмеивалась, иногда вставляя фразы, еще больше раззадоривающие следопыта. Для темной эльфийки беседы с простодушным здоровяком были невинной забавой, достойной того, чтобы скоротать вечер. Варвар же вступал в дискуссии со всей горячностью, отстаивая свою точку зрения до последнего. Ро прикрыла глаза. Еще день пути, и они смогут как следует отдохнуть в Дружеской руке. Настоящая ванна после трех дней пыльных трактов. Обильный ужин и выпивка, о чем еще можно мечтать после всех выпавших за неделю приключений? Дорога звала, осталось лишь переждать остаток ночи. Дорн сидел у костра, наблюдая, как от кожи сапог поднимался пар. Дрова уже догорели, и тусклый свет угольев мягко освещал дремлющие фигуры спутников. Лес, казалось, тоже уснул, и ветер неслышно теребил листья у него над головой, ровным потоком струясь сквозь лес. Где-то вдалеке раздался волчий вой. Рука полуорка расслабленно лежала на рукояти Ранкора, и по волнистому лезвию бежали алые блики. Закрыв глаза, он вспомнил, как кровь Симмеона точно также сбегала по пламенеющему клинку, пока мужчина хрипел и задыхался, захлебываясь собственной рудой. Блэкгард снова и снова видел перед глазами свершение своей долгожданной мести, но это воспоминание больше не приносило ему удовлетворения. Корчащийся в агонии предатель сейчас казался лишь одним из сотен ничего не стоящих слабаков, павших от его меча. Невнятный оскал в бесконечной череде искаженных лиц, притопленных в черной жиже, плещущейся в его сознании. Глаза мертвецов, полные муки, бешено вращались в глазницах, а из раскрытых ртов доносилось хриплое шипение, постепенно сливаясь в издевательский хохот. Ур-Готоз. Как же ему это осточертело. Он больше не чувствовал себя хозяином собственной головы. – Ах, Дорн, Дорн. Я знаю, о чем ты думаешь. Но чем больше дуешь на пламя – тем сильнее оно горит. Твоя жажда силы слишком глубока, чтобы так просто от нее отказаться. Полуорк закрыл глаза. – Посмотрим, что ты скажешь, когда моя жажда свободы окажется сильнее. Слова демона исходили из сотен мертвых глоток сливаясь в гудящий хор. – С нетерпением жду, когда этот день настанет. Пока же меня забавляет, что ты следуешь за Бааловым отродьем, как привязчивый щенок. Воистину не можешь прожить и дня без хозяина. Рты мертвецов мерзко стучали зубами, словно дьявольские кастаньеты. Блэкгард сжал кулаки так, что костяшки натянули кожу. Сосредоточившись на затухающих углях, тускло мерцавших в темноте, он попытался выкинуть из головы белесые лица. Костер умирал, и, будто делая последние вздохи, пускал струйки огня по синеватому пеплу. Вместе с ними жар накатывал и отступал, словно морская волна, колеблясь в неровном ритме. Трепетал, будто вторя потоку шелестящих слов, заполнивших его разум. Голос демона ехидно шептал, продолжая точить его рассудок. Дорн чувствовал, как пульсировала печать у него на груди, будто подчиняясь воле угасающего огня. Кожу жгло, словно клеймо было совсем свежим. Внезапно он вспомнил касание ее рук. Горячую ладонь на алом узоре. Как она смотрела с интересом, словно намеревалась пройтись пальцами по линиям и завиткам, сплетенным в вычурную вязь. Вторая кисть, упертая в живот, передвинулась чуть ниже, пустив по телу волну тепла, обжегшую почище, чем демоническая метка. Ро стояла совсем рядом, раскрасневшаяся, волосы растрепаны, совершенно не подозревая, что он мог видеть все ее стройное тело, лишь слегка искаженное толщей воды. Глупая девчонка. Если бы она только знала, что в тот миг творилось у него в голове, она бы не держалась столь безмятежно. И лишь пылающая на груди метка заставила его прикусить язык и убраться восвояси, прежде чем он наломал бы дров. Полуорк растянулся на траве, заложив руки за голову. На сегодня у него есть, о чем подумать, чтобы заткнуть Ур-Готоза. Дорн прикрыл глаза, глядя, как над потухшим костром стелился серый дым. Пепельные струи то сливались в смутно знакомые силуэты, то, завихряясь, превращались в звериные морды чудовищ. Рано или поздно он обязательно уснет. Как и все прошлые ночи до этой.