Дальняя застава

18 Дженсену снились водопады. А еще море, синее-синее – такое он видел в далеком детстве, когда летал с родителями на родину предков, на окраину галактики к заповедной планете, давно превращенной в один большой музей. Там были прозрачные реки и озера и видно было, как медленно в глубине плавают большие упитанные рыбины, а на поверхности снуют мелкие; там было множество лесов, полных живности, и в них тоже прятались хрустальные ручейки с чистой сладкой водой, и хотелось припасть к такому ручейку и пить, пить. Но до этой воды невозможно было добраться, она только манила, а стоило приблизиться к ручью – он растворялся в зелени травы, как не было. Стоило двинуться к водопаду, с разлетающимися во все стороны сверкающими брызгами, как он пересыхал, точно так же, как его горло. От обиды и отчаяния Дженсен, пытаясь поймать ускользающий мираж, сделал отчаянный рывок и полетел куда-то в темноту, и проснулся, загнанно дыша и дико оглядываясь. — Пить, — просипел Джен, облизывая сухим, шершавым языком губы, не сразу узнавая комнату. О, это же… Дженсен в панике повертел головой. Точно. Знакомая спальня, здесь он провел не одну бессонную ночь. Неужели он сам сюда приполз? Окончание вчерашнего вечера терялось в тумане неизвестности, последнее, что он помнил – это скалящийся Зоул, и его наглая рожа вызывала ноющее чувство незавершенности. Дженсен провел по груди рукой, проверяя наличие одежды, и невесело усмехнулся. Рубашка, брюки, разве что мундир с него сняли – или он сам снял? Да, и еще сапоги. Пить хотелось смертельно. Дженсен решил пока отложить выяснение, как он очутился в гостевой полковника; надо сперва попытаться встать и добрести до кухни, до вожделенной воды, и как можно скорее. Дженсен кое-как поднялся и, держась за голову, побрел искать воду. Судя по темноте за окнами, до рассвета далеко. Он умрет, если сейчас же не найдет воды. В вертикальном положении Дженсен обнаружил, что идти не так-то просто, все кружится, качается и очень подозрительно ведет себя съеденная вчера мясная закуска. При воспоминании о жирных кусках Дженсена затошнило, он изменил маршрут и поспешно рванул в ванную комнату. Он успел добежать до унитаза. А потом дополз на коленях до крана и жадно к нему присосался. Но едва он отдышался, вода решительно попросилась наружу. «О, нет!» –только успел простонать Дженсен и снова кинулся к унитазу. Спазмы не прекращались, голова раскалывалась от боли, не помогал и душ, и Дженсен уже хотел только поскорее сдохнуть или еще как-то прекратить эти жестокие страдания, когда его оторвали от унитаза и подняли на ноги, мокрого, дрожащего, слабо сопротивляющегося, совсем обессиленного. И Джаред в своей манере, уверенно и негромко, сказал, придерживая его: — Тихо-тихо. Сейчас все будет хорошо. Пойдем. — Я не могу… — простонал Дженсен, тем не менее, охотно опираясь на Джареда, уже по-хозяйски обхватившего его за талию. — Мне… меня сейчас опять… полоскать начнет. Джаред тихонько вел его назад, в спальню, продолжая уговаривать, как ребенка: — Пойдем. Там тебе будет… Осторожнее! Сейчас я принесу таблетки, тебе станет легче. Джаред кое-как дотащил пьяницу до постели, усадил его, закутав в одеяло, подоткнув со спины подушки, сказал коротко: — Подожди. И быстро ушел. Дженсен, трясясь в своем одеяле, только успел поднять глаза, как Джаред уже стоял снова перед ним, с таблетками и питьем. Дженсен отрицательно помотал головой, промычал: «Нет», – но Джаред бесцеремонно впихнул таблетки ему в рот, а после заставил выпить что-то теплое, непонятное и противное из кружки. Как ни странно, его не стошнило немедленно, а через некоторое время стало значительно легче. Дженсен, понемногу переставая трястись, чувствовал, как мышцы расслабляются, отпускает боль, и туман в голове рассеивается. — Что… это было? — спросил Дженсен. — Напиток? Что, отпустило? — Джаред сидел рядом на его постели, с растрепанными со сна волосами, в нижнем белье, и по тому, что Дженсену стало очень любопытно, как оно там все выглядит, под этой широкой пижамной курткой, он понял, что полегчало ему значительно. Раз он снова способен думать об этом. Дженсен, глядя на безмятежное лицо Джареда, начал потихоньку сердиться. Джаред поставил кружку на прикроватную тумбочку, дотянулся легко, волосы упали на лоб, потом снова выпрямился, тряхнул головой и обезоруживающе улыбнулся: — Знал, что тебе поможет. Уже не выглядишь как живой труп. Это изобретение Сэн, надо вместе пить, сперва таблетки, потом воду с ее смесью. Игнорируя злобный блеск глаз Дженсена, Джаред неторопливо поднялся и сказал: — Ну что, спокойной ночи. Пойду досыпать, сколько там осталось. Этого Дженсен вынести уже не смог, задергался в одеяле, но высвободиться сразу не удалось, так ловко его закутал Джаред: — Подожди! Черт!... Что за… И что, ты вот так уйдешь? Джаред, направившийся уже было к двери, обернулся и сказал с нажимом: — Джен. Давай поговорим завтра, сейчас поздно, и тебе, да и мне тоже, нужно спать. — Нет! — Дженсен кое-как выбрался из одеяла и, злой и мокрый, встал напротив Джареда: — Нет, подожди. Я все равно не засну теперь, я хочу знать. И ты скажешь мне! Джаред несколько секунд разглядывал всклокоченного, в мокрой рубахе, упрямо набычившегося Дженсена и вздохнул про себя. Оживил на свою голову. Ишь, как хорошо ему стало, уже рвется в бой. А минуту назад подыхал в обнимку с унитазом. Джаред отогнал от себя запоздалое сожаление, что вот так и надо было его оставить до утра — сейчас бы не наступал на него, дико сверкая глазами. И наука была бы… Но Джаред не был жестоким. К тому же он понимал, что рано или поздно следует поговорить, расставить все точки над i. И сам он, если уж на то пошло, вряд ли сможет заснуть, зная, что под боком оживший и вполне дееспособный маленький злобный монстр. — Ну хорошо, — обреченно сказал Джаред. — Ладно. Говори. — Я?! — изумился Дженсен. — Это я должен объясняться? Не ты? Джаред, скажи, зачем? — Что? — Джаред старательно сохранял спокойствие. — Зачем ты говорил с ним? Что тебе... тебе информация нужна была? Получил? Все, что хотел, узнал? Казалось, еще немного, и Дженсен бросится на него с кулаками, так его трясло, и Джаред, чувствуя нарастающее волнение, еще более спокойно сказал: — Дженсен. Мне важно все, что касается тебя. — Оу. Ну и как тебе эта информация? М? Издевательские нотки не обманули Джареда, он видел прекрасно, что Дженсен не только злится, он… боится, до смерти боится и потому лезет, как одержимый, вперед. Перед Джаредом забрезжила догадка, и нужно бы остановиться, успокоиться, чтобы не совершить ошибки, сделать все правильно, но Дженсен не даст ему время подумать. Не позволит снова уйти от прямого ответа, и сегодня, пожалуй, именно в эти минуты решится, смогут ли они договориться хоть в чем-то или опять каждый останется со своими проблемами, каждый сам по себе. — Джен, неужели ты думаешь, что я верю всему, что мне говорят? Любому бреду? Джаред боялся ошибиться. Очень боялся. И Дженсен ему не помогал, он летел вперед, очертя голову, и, смело глядя ему в глаза, сказал почти спокойно и почти уверенно, и Джаред ему почти поверил. — Это не бред. Он правду сказал. Да, я вот такой. И Линсу приходилось вытаскивать меня из... притонов тоже. Я даже не помню лиц тех, с кем был, и сколько их было. Но, кажется, я давал понять тебе это и раньше. Джаред, я не пытался обмануть тебя. А ты, я не знаю, вообразил себе, что я... Джаред, это не так. Я такой, какой есть. О, Господи. Парень не дает себе шанса. Джаред понял это, вот сейчас. Он не дает шанса себе, Джей, тупой, дурак, себе, а не тебе. Он не просит многого, потому что не верит, что его можно любить, просто так, просто любить. Он боится. И никогда в жизни в этом не признается, что хочет настоящего. Джаред, ты за своими переживаниями как бы не втрескаться, кстати, уже запоздалыми, пропустил тот момент, что у него проблемы, может, гораздо хуже, чем у тебя. Джаред тоже начал злиться, на Ульрика, на генерала, на себя, на весть свет, и лишь невероятным усилием он сдержал гнев, сказал все так же спокойно: — Джен. Но ему не дали договорить, Дженсен перебил его: — Нет, подожди. Ты был... неправильно обо мне думал. И теперь, когда ты знаешь, что на самом деле мне нужно от тебя не больше, чем, блядь, просто трах, ни к чему не обязывающий, ты будешь строить из себя оскорбленную невинность? Джей, я не обманывал тебя. Джаред с нечитаемым выражением лица смотрел на Дженсена, и по его виду нельзя было понять, как он взбешен. А еще он прилагал усилия, чтобы не заплакать. От чувства собственной беспомощности. От злости. Что нужно было сделать с Дженсеном такого, чтобы он отказывался от любви, от всего, что мог ему дать Джаред, только из страха снова быть преданным?! Джареда не обманули его речи. И он понимал, что не должен этого показывать, никак. Никогда. Соглашаться на все, дурак, давно надо было соглашаться, кивать и потихоньку возвращать, воскрешать его веру в себя и в других. — Джен, — как можно спокойнее заговорил Джаред, — я не собираюсь отказываться от тебя. Ты не можешь мне сказать ничего такого, что могло бы меня оттолкнуть. — Ничего? — Казалось, Дженсен растерял запал и смотрел на него чуть растерянно. — Ничего, — подтвердил с улыбкой Джаред, молясь про себя, чтобы выглядела эта улыбка как можно естественней. Трудно улыбаться, когда хочется кого-нибудь убить. — Так что, — с запинкой и все еще напряженный, неуверенный, спросил Дженсен. — Ты согласен? — Да, — коротко ответил Джаред, всё так же безмятежно глядя на него. — Джаред, я... я не могу тебе дать больше, и я требую такого же отношения, слышишь? Не люблю быть в долгу. И ты всегда можешь прекратить наши… Словом, все. — Хорошо. — Это значит, что и я свободен в своем выборе. И в любой момент все может закончиться. — Я понял. Ни к чему не обязывающие отношения. «Прости, Джен, я тупой, надо было раньше догадаться, ты не готов еще к серьезным отношениям. Но одиночество тебе сейчас противопоказано. И да, ты предельно честен, а вот я... хм, да, я соглашусь, на все, что ты скажешь, сделаю все, как ты хочешь, но ты сам не заметишь, как я стану так же важен и нужен тебе, как ты — мне». — Джаред. И еще одна просьба. Никогда ничего не делай за моей спиной. Если я посчитаю нужным, расскажу сам. Не надо ничего выяснять… у этого… ну, ты понял. Джаред внимательно посмотрел на него и вдруг признался, по наитию, не думая, рассердится Дженсен или посмеется, ему важно было сказать, чтобы он знал: — На самом деле мне хотелось знать, есть ли у меня шанс. Есть ли еще у меня шанс хоть когда-нибудь стать в твоей жизни чуть важнее, чем просто сослуживец. И главное, я хотел узнать, что я никогда не должен делать, чтобы ты вот так, навсегда и безоговорочно, вычеркнул меня из своей жизни. Я не хочу совершать... непоправимых ошибок, вот и все. Дженсен некоторое время молча смотрел на него, потом криво улыбнулся: — Знаешь... Для короткой, ни к чему не обязывающей связи это серьезные вопросы. — Да. Наверно. — Так мы договорились? — Да. 19 В комнате повисла тишина, и Джаред перехватил пристальный взгляд Дженсена. Ему стало неловко; Дженсен смотрел так, будто ждал чего-то. – Эммм… – глубокомысленно выдал Джаред. И надолго замолчал, не представляя, как заполнить затянувшуюся паузу. А Дженсен… этот встрепанный, все еще мокрый, полураздетый, с помятой физиономией – но все равно прекраснее его Джаред и представить себе не мог – этот наглый тип вдруг начал улыбаться. На глазах преобразился, стоял, смотрел на него и лыбился, и одно только в этом всем было хорошо: он больше не психовал и не злился. – Чего? – рискнул спросить Джаред, имея в виду, что так развеселило непредсказуемого лейтенанта. – Да вот, жду, что ты придумаешь в этот раз, чтобы улизнуть. Джаред открыл рот – и тут же закрыл, все путные мысли испарились, все правильные, хорошие, те, которые советовали немедленно убраться и поспать оставшиеся два-три часа до рассвета. Зато оживились другие, и больше всего им подходило определение «непристойные». Объект непристойных мыслишек хмыкнул и преодолел несколько шагов, разделявших их, и Джаред действительно не успел придумать достойный повод удалиться. Ему стало резко не до этого, когда Дженсен нерешительно, несмотря на дерзкий вид, обнял его за талию и очень нежно притянул к себе. И прошептал чуть срывающимся голосом: – Джей? И тут Джаред забыл обо всем. Невыразимое чувство, как будто ему только что сделали самый ценный, самый лучший подарок в его жизни охватило его. Он не собирался больше прислушиваться к голосу разума. Иногда нужно доверять инстинктам и, черт подери, это может быть охренительно приятно! Просто охренительно. Джаред, не сомневаясь больше, в порыве радости обнял Дженсена так крепко и так самозабвенно принялся целовать, что тот замычал что-то протестующее, но скоро обмяк в его руках и даже обманчиво покорно закрыл глаза. Оторваться от сладких губ Дженсена было почти невозможно, процессом не мешало наслаждаться даже явственное амбре вчерашних возлияний. Но когда Джаред все же прервал поцелуй, чтобы перевести дух, Дженсен облизнулся, насмешливо посмотрел на него и мурлыкнул: – Мммм… Неплохо… для начала. А еще? – Дженсен совершенно неприлично потерся об него, и Джаред задохнулся от внезапного прилива возбуждения. – Способен еще на что-то? Или слабо? Ах, сучонок! Джаред покачал головой, опасно улыбнулся: – Не бери меня на слабо, сладкий. – Что?! Сладкий?! Да как ты посм… Рот провокатора Джаред снова заткнул поцелуем, правда, ненадолго. Потом наглого, хихикающего, провоцирующего Дженсена Джаред схватил за руку и уволок в свою спальню. А потом… потом Дженсен почти не мешал раздевать его, и Джаред, чутко улавливающий все перемены его настроения, делал это медленно, неспешно, не переставая гладить, целовать, ласкать везде, где только можно, языком, губами, пальцами. И лишь один раз Дженсен вдруг зажался, улыбка заледенела и в глазах мелькнул испуг. Джаред тут же остановился, прижал его к себе и, все так же ласково поглаживая, спросил тихонько: – Может, не надо? Джен? Давай не сейчас… Но Дженсен тут же возразил, через силу улыбаясь: – Нет, сейчас. Я хочу. Только… Джаред мягко закрыл ему рот рукой, избавив от необходимости оправдываться, объясняться, и увидел, что глаза Дженсена благодарно засияли. Дженсен расслабился снова и игриво прикусил ему ладонь зубами. Джаред принялся действовать еще осторожнее, затягивая ласки, сдерживая желание, и был вознагражден. Может, не так скоро, как бы ему хотелось, но Дженсен начал отвечать, бессознательно двигаясь навстречу его пальцам, скользким от смазки, и даже вымученно застонал: – Джей, не… не могу, блядь, сколько ты… давай уже, хочу… мммм, хочу те… Договорить он не сумел, ахнул только, чувствуя медленное, но неумолимое проникновение, дернулся нетерпеливо навстречу и был остановлен железной рукой и хриплым, прерывающимся шепотом: – Не спеши. А потом время сорвалось и полетело вперед с безумной скоростью, как оно обычно бывает в минуты наслаждения, когда кажется, что все быстро, очень быстро происходит, и остаются в памяти лишь фрагменты, яркие, обжигающие чувственностью, страстью. Их невозможно воссоздать полностью, но даже эти короткие и яркие, как вспышки, воспоминания наполняют довольством, счастьем и радостью: сплетенные в бешенной любовной схватке тела, смятые простыни, след зубов на плече, и как откровение открытие новых веснушек и родинок, в самых интересных местечках, а еще приятное чувство усталости и легкое удивление оттого, что все так быстро и все случилось, уже. И даже, хм… неплохо бы повторить... Дженсен лежал, чуть отодвинувшись, обнаженный, совершенно довольный, и, закинув руки за голову, мечтательно смотрел в потолок, чуть заметно улыбаясь. От него веяло таким удовлетворением, что Джаред испытал легкое чувство вины: как он мог так долго тянуть, отказывая им обоим в таком приятном времяпровождении. Если для того, чтобы привести Дженсена в доброе расположение духа, нужно всего лишь не отказывать в сексе, то он будет тащить его в койку всякий раз, как тот начнет сучить. Вот сразу же – в койку. Хотя… Это только сказать легко. Джаред потянулся снова к Дженсену, легко провел подушечками пальцев по плоскому животу и услышал смешок. Встретившись взглядом с ухмыляющимся Дженсеном, он тоже не смог удержаться от улыбки. Джен спросил удивленно-весело, перехватывая его ладонь и слегка пожимая ее: – Что, опять? Джаред с сожалением вздохнул. – Пора вставать, Джен. – Ох… – И если ты думаешь, что останешься в постели досыпать… – Нет! – поспешно возразил Дженсен и даже улыбаться перестал. – Я не… Мне не нужны особые привилегии. – Это хорошо, – кивнул Джаред и рассмеялся. – Потому что ты их все равно не получишь. Как ты там говорил? Дженсен потянулся и с сожалением вздохнул. Да, он говорил. Он много чего говорил. Нет бы помолчать. Однако интуиция подсказывала Дженсену: на какой бы стадии ни находились их отношения, принципиальный Джаред вытащил бы его на службу в любом случае и еще сурово выговаривал бы, что, мол, секс не повод прогуливать службу и выпивка тоже, и вообще, не фиг пить и сам виноват. Но ничего не могло испортить настроение Дженсену в этот день, ни бессонная ночь, ни похмельный синдром, ни бесстрастная и официальная физиономия Джареда. Он был спокоен, задумчив и расслаблен, не внушал опасений одним своим видом, как раньше, исчезла напряженность, возникавшая между ними даже в молчании, так нервировавшая Джареда. Болтливее Дженсен не стал, зато молчание теперь было умиротворенным. Джаред начал беспокоиться только к вечеру. Он ломал голову над простым и глупым вопросом: а что дальше? Что, надо просто взять и сразу после ужина утащить Дженсена к себе? Но устный договор предполагал, что ничего подобного Джаред позволить себе не может. Поломав голову, Джаред с неудовольствием решил всю свободу действий предоставить Дженсену. Давить на него нельзя, пусть уж лучше Дженсен его обвинит в бездействии и медлительности, чем в использовании служебного положения или как там упрямец решит все представить... Но Дженсен удивил его. И, если быть честным, Джаред испытал разочарование после того, как Дженсен спокойно попрощался с ним после ужина и без всяких объяснений ушел в казарму. Отсыпаться. Правильно, но… Можно же, собственно, отоспаться и на одной кровати… Ворча себе под нос, огорченный Джаред отправился к себе, принял душ, равнодушно прослушал новости из столицы, попробовал почитать, но, поймав себя на том, что он тупо читает одну и ту же строчку полчаса, с раздражением кинул книгу на стол. Ну что же. Придется идти спать. Но едва его голова коснулась подушки, Джаред услышал стук в дверь, негромкий, но вполне уверенный. Джаред вихрем слетел с кровати, в мгновение ока оказался у двери и распахнул ее. Он и дожидаться не стал, пока наглый, ухмыляющийся сучонок скажет очередную колкость, втащил его чуть не за шиворот, захлопнул ногою дверь и почти злобно впился в губы Дженсена, целуя его, как в последний раз, как оголодавший, как псих. Слушая протестующее мычание, Джаред, нисколько не ослабляя хватку, продолжал насиловать его рот. Ничего, потерпишь. Здесь ты на моей территории. Пришел – значит, сам хотел. Так что держись теперь, ответишь. За все свои штучки!