Дальняя застава

16 Все, на первый взгляд, было идеально. Дженсен, получив назад свою относительную свободу передвижений, ничего криминального не затевал, в свободное время посещал офицерский клуб, где его неизменно сопровождал Зоул, и Джаред испытывал к майору нечто вроде благодарности. Ревность Джаред старательно подавлял, чего уж теперь, сам виноват; отказался – так терпи. Вмешиваться в личную жизнь лейтенанта теперь казалось невозможным. Все остальное время Дженсен находился возле него, ходил по его поручениям, составлял необходимые таблицы, рапорты, и все делал молча и с самым непроницаемым видом. Невозможно было пробиться к нему, он не поддерживал разговор, и самое раздражающее во всем этом было то, что вел себя Дженсен подчеркнуто-официально только с ним. Как будто Дженсен ему объявил бойкот. Джаред понимал, что, пожалуй, сильно обидел Дженсена. Если Дженсен так холодно игнорирует его попытки наладить контакт, возможно, с его стороны все было серьезнее, чем он, Джаред, предполагал. Это и обнадеживало, и пугало. Приятно было осознавать, что Дженсен хотел от него чего-то большего, чем маленькая интрижка. И страшно от осознания непоправимости своей ошибки. Джареду казалось, он немного начал понимать, что за человек Дженсен. Вовсе не такой уж уверенный в себе, как кажется, легко принимает вызов и умеет скрывать свои истинные чувства; он боится, страдает и мучается, как любой другой, он не прощает измен и… похоже, не прощает ошибок. Никогда. И в этом заключается его слабость – и сила тоже. Джаред вспомнил голос Линса, умоляющий, капризно-требовательный, и Дженсена, отчаянно сражающегося с собой, затыкающего уши руками и без сил привалившегося к стене. Нда… Вот сдохнет же, а все равно по-своему сделает, не уступит. Джаред снова ощутил неприятный холодок в желудке, вскочил и пробежался по кабинету. Он осторожно открыл дверь и выглянул наружу. Ему хотелось убедиться, что Дженсен никуда не исчез и находится здесь же, загруженный им под завязку. Дженсен сидел на месте, в своем небольшом отсеке, и, занятый еженедельным отчетом, прилежно стучал по клавишам. Он вопросительно посмотрел на Джареда, вынул ручку изо рта, спросил: – Что-то нужно? – Нет, ничего. Джаред поспешно скрылся за дверью, со стыдом вспоминая, сколько раз он вот так на дню выглядывает и каждый раз встречает спокойный, невыразительный взгляд своего помощника. Припомнившаяся сцена с генералом придала мыслям Джареда иное направление. Каэло… Что такого могло случиться между ними? После того инцидента Джареду было ясно: их отношения были далеко не платоническими, нечто очень серьезное. И черт бы с ним – все кончено, судя по всему, Дженсен решительно настроен к прошлому не возвращаться – но в этом всем Джаред имел свой интерес. Ему хотелось знать, что такого может «не простить» Дженсен. Совершил ли он, Джаред, непоправимую ошибку или ему не стоит даже думать о таких пустяках? Ведь их с Дженсеном отношения еще не начинались толком. Почти две недели Дженсен изощренно изводил Джареда подчеркнуто-официальным видом, и все эти дни Джаред ломал голову, как бы ему выяснить обстоятельства, заставившие Дженсена покинуть штаб. Джаред знал совершенно точно: ничего он не добьется ни от генерала, ни, тем более, от Дженсена. Оставался еще один фигурант. Джаред тяжело вздохнул, вернулся в свое любимо кресло, сел и задумчиво уставился на темный экран прибора видеосвязи. Ульрик. Ульрик, да. Джаред давно уже догадался, что Дженсен не зря упоминает его чуть ли не с первой минуты своего появления. Но Джареду очень не хотелось ворошить старое. Возможно, так же сильно, как Дженсену было неприятно вспоминать Каэло. Это даже нельзя было назвать банальными воспоминаниями. Это была часть жизни, довольно-таки большая, нельзя же вырезать из памяти несколько лет – и в этой жизни было много Ульрика. И все было неплохо, отлично даже, и тем больнее было его неожиданное бегство. Предательство. Джаред помнил – конечно же, помнил! Взгляды, какие бросал на его помощника Каэло. Пусть это было давно, но дырявой память Джареда назвать было нельзя. Он намеренно отодвигал эти воспоминания в самый дальний угол, не желая об этом думать, но сейчас все вместе вырисовывалось в одну общую, и не очень-то приятную картину. Кусочки мозаики складывались, осталось только совсем чуть-чуть… Дженсен. Каэло. И Ульрик. Джаред решительно потянулся к передатчику. Хватит тянуть, он должен узнать. И Каэло должен оказать ему ответную услугу. Генерал выглядел уставшим и недовольным. Молча выслушал его просьбу и после долгой паузы неожиданно тоскливо сказал: – Ты знаешь, полковник, сколько раз я уже пожалел, что помог тогда твоему красавчику перевестись в штаб? Если б знать. Как там Дженсен? – Как обычно. – Джаред сохранял невозмутимость. Он ждал этого вопроса и ждал, что генерал снова захочет увидеть Дженсена. А также знал, что нового разговора не допустит. И немного удивился, когда генерал лишь кивнул и пробормотал: – Пришел в себя? Джаред скрыл удивление, сказал: "Да", – и продолжал терпеливо ждать, когда же генерал примет решение. Каэло, наконец, вздохнул, и сказал: – Хорошо. Я позову его. Как смешно получается, а, полковник? Наши мальчики поменялись местами, а мы используем имперскую связь в личных интересах… Только… вот что я скажу тебе, Джей. Ты можешь злиться, можешь проклинать меня, но, серьезно, считай, что я оказал тебе большую услугу, избавив от Сата. Серьезно. Самому бы еще… избавиться. Джаред с минуту озадаченно смотрел на опустевший экран, не понимая, как ему реагировать на подобное заявление. От Ульрика Сата он был «избавлен» по милости генерала. Признание генерала подтвердило его подозрения, только, сука, об избавлении генерала никто не просил! Каэло захотел и взял новую игрушку, не спрашивал, каково было Джареду, а сейчас вообразил себя героем! Джаред, дожидаясь появления бывшего помощника, невольно задумался, какова в этом «избавлении» была роль самого Ульрика. Если бы Сат не захотел – не улетел бы. Значит, хотел, и сильно, и скрывал от Джареда, а когда представилась возможность, дал понять об этом Каэло. Все за его спиной, все провернул сам и не нашел в себе смелости признаться даже перед отлетом, когда все было решено. Джаред узнал последним, когда корабль уже улетел. Ульрик появился на экране внезапно, немного встревоженный, напряженный, но все такой же красивый и чуть более ухоженный, чем раньше. – Джаред? Привет, рад тебя видеть. Я… Мне приказал прийти сюда Линс. То есть… генерал Каэло. Что-то важное? Важное. Если бы не приказал, ты и не пришел бы… И как я раньше не замечал, какой ты сукин сын, а? – Неплохо выглядишь. Значит, ты сейчас адъютант Каэло? И он для тебя уже Линс, просто Линс? Ульрик потупил было глазки, но быстро оправился. – Джаред. У меня много дел, скажи, что тебе нужно. О, как сухо и официально. Выпускаем коготки. Ну хорошо, добавим лирики, поиграем по твоим правилам. Джаред сокрушенно вздохнул и сказал расстроенно, проникновенно: – Ульрик. Я не стал бы тебя удерживать силой, если бы ты сказал мне прямо, что хочешь уехать. И я рад, на самом деле рад, что ты там… счастлив. Вижу, у тебя все хорошо. Хорошо же? Джаред добавил немного беспокойства в голос, и Ульрик заметно расслабился, улыбнулся и заговорил совсем другим тоном, быстро, будто оправдывался, и с облегчением: – Джаред, я не мог сказать тебе! Я так мучился! Пойми меня правильно, Джей, мне там, в этой забытой богом глуши, ничего не светило! И я не смог отказаться, когда Линс предложил мне… Но я долго думал и все не мог сказать, и так все глупо вышло. Прости меня, если можешь. Ульрика как прорвало, он все говорил и говорил, и Джаред старался не думать, где и когда Линс мог «предложить» его помощнику перебраться в столицу. Впрочем, местами Ульрик противоречил сам себе, но Джаред даже не углублялся. Ему это было уже не важно, его чувства к бывшему помощнику остыли, и сейчас даже казалось, что их не было вовсе. Особенно по сравнению с тем ураганом эмоций, что охватывал его только при одном имени Дженсена. –…Случайно так вышло, я совсем не хотел. Но… ты слушаешь меня? – Внимательно, – спохватился Джаред и попробовал направить разговор в требуемое русло: – Я только не уловил… Ульрик, как так получилось, что Джен… эм, Дженсен Эклз оказался здесь, а ты – на его месте. Он сразу же понял, что вопрос нужно было задавать не так, не в лоб. Ульрик помрачнел и как-то неловко дернулся, будто хотел вскочить и убежать, но пересилил себя и насильственно улыбнулся: – А, Дженсен. Ты из-за него, значит, связался со мной. Я думал, ты скучаешь. – Скучаю, да, – быстро согласился Джаред и даже кивнул несколько раз головой. – У нас было столько хорошего. Но… понимаешь… Теперь он здесь, и я не знаю, почему он выбрал нашу заставу. Не понимаю. Может, ты мне поможешь? – А… он, наверно, пытался залезть к тебе в постель? – спросил вдруг Ульрик. Лицо его пошло красными пятнами, это видно было даже на экране прибора видеосвязи. Ульрик нервно рассмеялся и неожиданно резко выплюнул: – Шлюха. Эклз твой – самая настоящая шлюха. Всех тут перебрал, и не только в штабе. Видел бы ты, из каких притонов вытаскивал Линс эту неблагодарную сволочь. Грязный, вонючий, под кайфом, фу. А теперь к тебе лезет? – Ульрик... – Джаред не знал, что сказать, настолько поразила его неприкрытая ненависть в словах офицера, но остановить поток грязи уже не мог. – Я не знаю, зачем он выбрал Эффалу. Может, хотел отомстить мне, он же вызнал, что я там служил, подступил с ножом к горлу, псих ненормальный. Откуда я знаю, что творится в его больной голове? Линс тут его вытаскивал, защищал, а он ноги об него… не хочу даже вспоминать. Я же не виноват, что Линс влюбился в меня! И теперь он будет гадить везде, слухи про меня распускать! Ну и пусть, лишь бы подальше отсюда. Скоро Линс забудет его, и все будет хорошо, а ты… тебе… ну, сам знаешь. Я… мне жаль тебя, он… от него одни неприятности! Джаред вдруг почувствовал, как у него на загривке зашевелились волосы и побежали по спине холодные, колючие мурашки. Голос из динамика все лился, и чувство дежа-вю охватило Джареда. Слова Ульрика стали трудноразличимы, лишь интонации – капризные, истеричные, сердитые. Ощущение опасности неотвратимо наваливалось, заполняло собою все пространство кабинета, и трудно становилось дышать от ужаса. Джаред в панике оглянулся и понял, что снова сделал все не так, и теперь, вот именно теперь он совершил непоправимую ошибку. В дверях стоял мертвенно-бледный Дженсен и молча слушал обвинения Ульрика, и как давно он там стоял, было неясно. Джаред торопливо встал, кое-как, чуть не запутавшись в собственных ногах, не обращая внимания на все еще лопотавшего что-то Ульрика, нажал на кнопку разъединения связи и экран погас, наступила зловещая тишина. – Джен. Дженсен встрепенулся, попятился назад, нащупал рукой дверь и пулей вылетел наружу. – Дженсен, подожди! Постой, пожалуйста! О господи, какой же он, Джаред, непредусмотрительный олух! Надо было запереться и лишь потом выяснять подробности, касающиеся личной жизни его нервного помощника, и причины его появления здесь! Джаред выбежал следом. Нигде не видно было Дженсена и, опомнившись, Джаред убрал палец с кнопки вызова на браслете. Дженсен не будет сейчас с ним разговаривать. Надо дать ему немного времени. Лишь бы только Дженсен глупостей не наделал… 17 Первым побуждением Дженсена было убежать, скрыться, не слышать больше этот противный голос, но уже через полчаса он испытывал самый настоящий приступ ярости. Оттого, что поддался первому, такому трусливому порыву. Оттого, что сбежал. И Джаред! Джаред может подумать, что он испугался! Испугался этого гадкого, скользкого!.. Нет! Надо немедленно вернуться и доказать, что он, Дженсен, ничего не боится! Пусть это земноводное все скажет ему в лицо, посмотрим, как Ульрик заюлит; нет, надо вернуться. Сейчас же! И еще навалять Джареду, чтобы никогда не смел с ним так поступать, это нечестно, это жестоко, это больно, в конце концов! Ему так хотелось немедленно снять напряжение, выплеснуть всю злость, что он и не смотрел по сторонам, быстро шагая назад, к рабочему кабинету начальника крепости, в предвкушении сжимая кулаки. Дженсен, конечно же, успел увидеть, как Джаред испугался, как отрубил связь со столицей, как бросился за ним, но это нисколько не умаляло его вины. Тихонько, за его спиной, Джаред, оказывается, собирал о нем сведения, самые настоящие сплетни! Не гнушался разговорами с этим… с этим! И даже посмел сказать ему, что скучает! Дженсен в нетерпении добавил скорости и врезался со всего маху в широкую грудь вставшего на пути офицера. – Куда несёшься с таким лицом? – спросил Зоул, жуя травинку и благодушно глядя на него сверху вниз. Дженсен, боясь расплескать свою злость, попробовал молча обогнуть Зоула, но офицер дорогу не уступал. – Отвали, а? – не своим голосом отрывисто сказал Дженсен. – Мне нужно с ним поговорить. – С таким лицом? – повторил Зоул, и Джен таки сорвался: – А что такого с моим лицом?! Отвали, я должен… я… он, блядь, не может так со мной! Дженсен хотел было сдвинуть Зоула с пути, но не тут-то было. Зоул на удивление ловко для своего роста и комплекции скрутил рвущегося в бой Дженсена и, аккуратно придавив его спиной к своему животу, проворчал: – Спокойно. Видишь, когда нервничаешь, даже не можешь со мной справиться. Возмущенный до глубины души произволом и отчасти пристыженный, Дженсен отчаянно рванулся, а Зоул сказал: – Эй, лейтенант. Если ты на Джареда идешь с такой бешеной мордой, то я тебя не пущу. Должна же быть субординация. И хоть какое-то уважение к старшим по званию. – Джен в его руках снова задергался, выкрикивая невнятные угрозы, а Зоул как-то особенно ловко придавил зажатую между их телами руку Дженсена, дождался болезненного вскрика, удовлетворенно кивнул и продолжил внушительно: – Он здесь начальник. Ясно? И, что существенно, справедливый начальник. Так что не трепыхайся. Чувствую, придется мне с тобой провести воспитательную беседу… Джаред места себе не находил от беспокойства. Несколько раз его рука сама тянулась к кнопке вызова на браслете, и каждый раз он уговаривал себя, глядя на зелененький огонек: «Подожди, еще немного. Он успокоится и, вот увидишь, придет сам. Хотя бы для того, чтобы продемонстрировать свои чувства. Диапазон их может быть очень широк, от холодного молчаливого презрения до неконтролируемой ярости, а у меня пока есть время придумать себе оправдания». Браслет предоставлял возможность увидеть, где именно в крепости находится Дженсен. На маленьком экране видно было, что Дженсен находится сейчас в офицерском клубе, и Джаред почти успокоился, представляя себе пьющего Дженсена или с кем-то разговаривающего Дженсена, или даже молчаливого и сосредоточенного за игрой в карты Дженсена. Главное, Дженсен не находится в одиночестве и не замышляет чего-нибудь масштабно-опасного. Хотя… замышлять можно, конечно, и на виду у всех. Но скоро зеленая точка погасла – это значило, строптивый лейтенант вспомнил о браслете и мстительно его отключил. Джаред забеспокоился с новой силой. Если отключил, несмотря на приказ «всегда быть на связи», значит, сердится. Сердится. Ну, с одной стороны, это даже хорошо. Перебесится, потом будет в состоянии разговаривать нормально, лишь бы он… да, не натворил чего и, главное, был готов общаться, лишь бы не застывал в гордом молчании – ему, Джареду, уже до чертиков надоело это молчание за две недели. Джаред перестал бегать по кабинету и, усевшись в любимое кресло, мрачно задумался. Когда все это случилось? Как? Как удалось этому паршивцу так прочно угнездиться в его мыслях, почему все теперь в его жизни связано с этим невозможным Дженсеном?! Ну что такого, казалось бы, произошло. Он всего лишь пытался разузнать хоть немного о прошлом своего нового помощника. Джареду казалось преувеличенным его собственное стремление объясниться, почему это стало сейчас так приоритетно? И даже немного страшно, что Дженсен не поймет и не простит. И будет, наверно, прав. Дженсен, между тем, сидя в клубе, в дальнем закутке, куда затолкал его Зоул, потихоньку накачивался вином. Он немного остыл и теперь грустил, рассеянно слушая гундеж майора. Это сказывалось действие вина, куда потихоньку хитрый Зоул подливал крепчайшую настойку, о чем Дженсен не подозревал. Он почти ни слова не сказал с тех пор, как был взят Зоулом в оборот; сперва слушал с недовольным и строптивым видом, а потом улетел мыслями далеко и только время от времени кивал и мычал утвердительно: «Угу», «Да, понял», «Мгм», «Конечно». Зоул с вопросом: «Что случилось?» и требованиями все рассказать не приставал, и Дженсен ему за это был благодарен, а еще за вино и за возможность подумать. Его раздирали противоречивые чувства. Хотелось, при одном только воспоминании о джаредовом «скучаю» и «у нас было много хорошего», встать и разнести весь клуб и еще что-нибудь. И так же страстно хотелось верить, что все, сказанное Ульриком, не встанет между ними, и верить, что «скучаю» было лишь актом вежливости или хитрой уловкой, чтобы разговорить своего бывшего… Но зачем?! Зачем Джаред обратился именно к Ульрику?! Это же… Да хуже не придумаешь! Если специально решить разрушить только зарождающиеся отношения, то лучшей кандидатуры, чем Ульрик, не найти. Пожалуй, даже Каэло ненавидит его меньше, чем этот злопамятный и тщеславный мальчик. Дженсен моргнул озадаченно: ему показалось, что лицо Зоула перед ним двоится. Сконцентрировавшись, он уловил, что тот говорит, нимало не заботясь отсутствующей физиономией Дженсена: – …парень, ты скажи спасибо, что у нас такой начальник крепости. Видел бы ты, какая тут была дыра! А какой беспредел творился. Карты, пьянки. Это сейчас все красиво и прилично. Клубы появились, спортивные площадки, даже для солдат все такое же, ну почти. А раньше! Ночевать можно было разве что с ножом под подушкой… Дженсен явственно хмыкнул, и Зоул улыбнулся: – Ты сам, между прочим, виноват. Нарывался. Ну и… вот. А так у нас молодых не обижают, так и знай. Дженсен пожал плечами, вытер губы рукой и обратил внимание на браслет. Нахмурившись, он отключил его и злорадно представил, как разозлится Джаред. Ничего, пусть помучается. Так ему и надо. – …он знаешь сколько сделал? Нам вообще с ним повезло, ты просто не понимаешь пока, да и сравнить ни с чем не можешь… Повезло, ничего не скажешь! Наверно, с девственником и то проще дело иметь. Трахаться просто так и без обязательств отказывается, зато справки наводит, как… как… словом, как будто ему действительно это важно. – Джен, он столько с тобою возится, ты хотя бы должен быть благодарен. Другой бы сдал тебя немедля под трибунал после твоей игры в прятки… всю крепость на уши поставил! Ну да, возится. Беспокоится. Но только здесь нет ничего личного. Джаред – заботливый, ответственный командир. Ничего личного, ничего… Сэн просто напридумывала, как любая женщина, показалось ей… Именно что показалось. Нет ни-че-го. Ну подумаешь, на руках отнес в госпиталь, он даже Зоула бы отнес, если б поблизости никого не было и нужна была бы срочная помощь. Как хороший командир… Дженсен окончательно скис, оглядывая Зоула и прикидывая, смог бы такого здоровяка поднять и понести начальник крепости. Зоул, увидев, как Дженсен подозрительно его разглядывает с головы до ног, неловко нагибаясь под столик, и чуть не падая при этом, насторожился: – Эй, ты чего? – Зоул. Скажи, а тебя… ммм… у тебя какой вес? – Ну… – Зоул озадаченно нахмурился, вспоминая. – За двести фунтов будет. Около двухсот сорока. Может, больше. А что? – А у Джареда какой? Зоул оглушительно расхохотался и сказал, вытирая слезы: – Джен, я даже боюсь представить, зачем тебе это. – Так какой? – пьяно настаивал Дженсен, ему почему-то жизненно важно стало узнать, а какой, в самом деле, вес у начальника крепости? Это очень важно, это нужно, только вот зачем… Но он непременно вспомнит, позже. А сейчас пусть скажет! – Не знаю, но наверно, чуть поменьше, – отсмеявшись, сказал Зоул и горделиво добавил: – Он не так широк в плечах. Я его покрепче буду… да. И повыше. Похоже, и его потихоньку забирал алкоголь. Зоул принялся перечислять свои достоинства и умения, но Дженсен не проникся, он жутко расстроился, оттого что не узнал главного: какой же все-таки вес у его начальника. Он сидел, подперев голову рукой, и печально смотрел в одну точку, мысли уже путались, и это было немного непонятно и непривычно, неужели его развезло с двух бокалов вина? Ну ладно, не с двух. С трех или пяти. Или шести? Зоул, увлекшись, толкнул Дженсена локтем, и тот чуть не потерял равновесие. Ухватившись за стол обеими руками, Дженсен пробормотал удивленно: – Подожди. Чего-то… кружится все. Зоул, что… что это было? Он требовательно уставился на мутное пятно, в которое превратился коварный майор. Пятно весело ответило голосом майора: – Да я добавил в винишко кое-что. А то – что это... Баловство одно. Зато видишь, как тебя пробрало, и на убийство больше не тянет. Не тянет же? – Я не сбив…сбир..сбирался нкаго бивать! – возмущенно сказал Дженсен. – Мне надо бло пгврить! Он обиделся, горько, почти до слез, на несправедливость мира. Ну это надо же! Сидишь, думаешь, есть хоть один человек, которому можно доверять, а он тебя, оказывается, подло спаивает и еще смеется! Дженсен немедленно встал, рявкнул отчетливо: «Сволочь!» – и хотел было отвесить Зоулу мощную оплеуху, но его повело, и он мешком свалился на пол. Зоул перестал ржать, озабоченно нагнулся и проворчал разочарованно: – Ну вооот. Делай доброе дело. Это спасибо за все. Тащи его теперь, засранца, на себе… Джаред все же набрал номер офицерского клуба по внутренней связи. Узнал, что Дженсен все еще там, узнал, с кем, и лишь после этого отправился к себе. Он еще колебался, может, пойти прямо в клуб? Но, представив, чем это может закончиться, Джаред решил дожидаться развития событий в своей гостиной, ему даже пообещали, что сообщат, когда Дженсен выйдет из клуба. Но то ли обещавшие проворонили этот момент, то ли просто забыли – громкий стук в дверь застал Джареда врасплох. Воображение тут же нарисовало ему Дженсена, в ярости, ничего не желающего слушать, вон он как злобно колотит в дверь. Джаред собрался, готовый ко всему, открыл дверь и… перевел дух. Можно было не беспокоиться, по крайней мере, сейчас, потому что – да, это был Дженсен, но безвольно болтающийся на плече Зоула. Тот и сам слегка покачивался и даже для равновесия широко расставил ноги, придерживая одной рукой Дженсена за задницу, а другой крепко держа его под коленями. – Куда его, командир? – пропыхтел красный от натуги Зоул. Джаред отступил с дороги и махнул в сторону гостевой спальни, потом спохватился, обогнал Зоула, уже направившегося туда и распахнул перед ним дверь. Без всяких церемоний Зоул свалил Дженсена на кровать и облегченно вздохнул. Дженсен выглядел, как сама невинность. Ну просто ангельски. Спокойный, расслабленный, лежит, раскинув руки, кажется даже, что улыбается, пребывая в алкогольной нирване. Нельзя так выглядеть, даже – особенно! – в невменяемом состоянии! Джаред покачал головой, отгоняя непристойные мысли, а Зоул, отдышавшись, заявил в своей обычной грубоватой манере: – Командир, ты мне должен. Он рвался поговорить с тобой, и с такой мордой, что я подумал: быть беде. Я его остановил, а теперь уж сами разбирайтесь. Я бы посоветовал его связать, ну так, на всякий случай, да я знаю, ты не сторонник таких методов. Джаред, вспомнив наручники, неопределенно хмыкнул. И задумался, что, интересно, думает о нем Зоул. И понимает ли, что не все у него с подчиненным просто. Зоул как будто его услышал, прокашлялся, и можно было даже уловить нотку смущения в его голосе: – Кхм… Не знаю, что там у вас... Искрит, я бы сказал, мощно между вами. И, похоже, что… В общем, командир. Я тебе вот что скажу. Такого, как этот… его нельзя держать на сухом пайке. Понимаешь? Надеюсь, понимаешь. Иначе это грозит непредвиденными осложнениями. Ну, я пошел. Удачи.