Мама, я полюбила убийцу...

      (POV Вадим) Из ее уст вылетел визг. Рухнув на колени перед бездыханным телом своего друга, девушка заплакала. Да что там заплакала, зарыдала. Теперь она уже не боялась испачкать свои руки, пытаясь закрыть рану своего друга, хоть как-то помочь ему, спасти. Но Макс не дышал. По крайней мере, я этого не видел. Я не жалел, что убил его. Вика что-то кричала, срывая голос, прося меня помочь ему, но я стоял и улыбался. Мне его смерть принесла удовольствие. Он был несносным, и я давно хотел его убить, и вот сделал это. Мне надоело следить за этой бессмысленной истерикой, я понял, что нужно уходить. Схватив Вику за локоть, я потащил ее от тела Морозова. Девушка визжала, кричала, что ненавидит меня, безрезультатно колотила меня своими кулачками, запачканными в крови, оставляя на светлой ткани толстовки красные следы. Я затащил ее в первое попавшееся помещение, так как прекрасно знал, что сейчас спустят собак на поиски трупа. -Заткнись! – не выдержав ее криков, прорычал я, - Ты не поняла нихрена?! Вы полезли не в свое дело, вас заметили! Я должен был убить тех, кто полез сюда. И пусть все думают, что один Морозов! Ты будешь жить! Разве не этого ты хотела?! Так что замолчи сейчас же, иначе нас найдут! И тогда ни мне, ни тебе не поздоровится. Вика замолчала, съехала по стене и закрыла лицо руками. Теперь не было криков ужаса и паники, лишь тихое рыдание, смешанное с подавленным пищанием. Я достал телефон и набрал номер Вульфа: -Алло, Владлен Петрович, объект устранен. -И кто это был? – скептически-наигранным голосом спросил старик. -Один из шайки наших недо-сышиков, - я взглянул на Вику, которая подняла на меня свои красные от слез глаза, - Максим Морозов. -Он мертв? – тут же спросил Колчин. -Я сделал все так, как вы сказали! - заверил его я. -С ним еще кто-то был? Вопрос за вопросом, постепенно я стал путаться в ответах, но пытался сдержать спокойствие и не выдать свое волнение. Я попер против своих. До чего меня довела эта девчонка! Теперь ради нее я бросаюсь из крайности в крайность. -Нет, он был один, - отрезал я и отключился. Вика встала на ноги и отряхнула запачканные коленки. Все ее колготки, некогда идеальные, сейчас быть пыльные и в затяжках, на манжетах блузки ярко-красные капли крови, которые скорее всего не отстираются и будут напоминать о этом ужасном дне. Вытерев слезы, смешанные с тушью и тенями, девушка взглянула на меня взглядом, полным ненависти и обиды. -Я никогда тебя не прощу, Уваров! – завопила она, -Никогда не прощу! Я не успел среагировать, как девушка вылетела в коридор подземелья и побежала в направлении камина. Я слышал только удаляющиеся шаги. Я все испортил.

***

      (POV Вика) Я не знала, куда бегу, мне было просто плевать. Неужели все это действительно по-настоящему? Я все еще хочу проснуться и забыть обо всем, что произошло. Но все это взаправду. И эта кровь на руках. И мертвый Максим. И убийца-Вадим. И моя ненависть. Я ненавижу Вадима! И никогда не прощу! Максим... Милый мой Максим! Я не верю, что тебя больше нет! Ты не мог умереть. Кто угодно, но только не ты! Максимка! Макс! Слышишь? Нет! Ты же выжил, верно? Ты выбрался! Я верю, я знаю, что ты не мог так просто сдаться! Не заставляй меня объяснятся Лизе или Маше! Маше... Господи, Макс, она же только тебя нашла – своего сына – ты не мог ее просто так оставить! Не мог! Ты не мог оставить меня! Макс! Не мог... Не знаю как, но я нашла выход. Ничего другого не придумала, как идти в таком виде по школе. И благо, никто меня не увидел. Единственное место, куда я действительно сейчас хотела идти – это к Антону, который поймет и выслушает... Выслушает все мои слезы и крики... И просто поймет. Но мои планы оборвались. Проходя около комнаты Полины Мальцевой, я попалась ей на глаза. За спиной раздался дрожащий, полный боли и надежды голос. Она, переполняемая горечью утраты, все равно верила в то, что Антон жив, и я буду верить в Макса! Это же Макс! -Кузнецова! – окликнула меня молодая женщина, - Если это шутка, то тебе лучше объясниться! Откуда ты узнала о Антоне? Я попыталась успокоить бурный поток слез, которые катились по моим щекам, но ничего не вышло. Медленно, я обернулась к Полине лицом. Та пришла в ужас. -ВИКА! – тихо, со страхом в голосе, прошептала Мальцева, - Что с тобой? Я ничего не ответило. Сил что-либо отвечать, что-либо говорить совсем не было. Схватив меня за локоть, точно так же, как это сделал Вадим, Полина заволокла меня в свою комнату и потребовала извинений, на что получила лишь рыдания. -Тише, тише, - она обняла меня с таким пониманием, с такой любовью, что я опешила, - Все будет хорошо! Слышишь? -Ничего уже не будет... – прохрипела я. -Ты ошибаешься, слышишь? – Полина встряхнула меня и заглянула мне в глазах. Не знаю, что она там увидела: боль, страх, ненависть, или чувства, куда более страшные, но учительница бальных танцев остолбенела. Вместе с моей болью она, наверняка, вспомнила о своей, терзающей душу, рвущей сердце на миллиарды осколков. Только сейчас я стала ее понимать. -За что Вадим убил его? – прохныкала я, уткнувшись в колени Мальцевой. -Кого? – ошарашенно вопрошала женщина, - Стой, Вик, кого убил Вадим? -Ма... Максима! - сорвалось с моих уст. Полина что-то бесперебойно говорила. О жизни. О смерти. О судьбе. О том, что в Вадиме нет ничего святого, ничего человечного и хорошего. Он как бесчувственный робот, предназначенный убивать. Меня не трогали ее слова, я слышала лишь звуки, но не вникала в суть. Не хотела вникать. Мне было все равно. Мир вдруг из цветного и яркого, наполненного кучей событий, превратился в серый, мрачный и холодный. Как будто Макс, уйдя, забрал с собой частичку моего сердца, оставив лишь рану. Как в притче, которую мне рассказывала мать, когда я была совсем ребенком. Эта притча о том, как люди отдают часть себя другим людям. Как смерть, расстояние и обиды разбивают сердца. И только сейчас я почувствовала всю боль в целом. -Раз я не могу быть по-настоящему счастлива... – я резко встала и потянула Полину за собой, - Я помогу другим! Идем!