Отношение соседства

От сессии до сессии живут студенты весело. А сессия всегда приходит внезапно. К тому моменту, как я осознал, что надо бы готовиться к первому экзамену, от новогодних выходных осталось два дня. Один день предстояло потерять в дороге до города. Таким образом, на подготовку у меня оставался один чистый день и два «хвостика»: от поездки и от консультации. Впрочем, заниматься все равно было нечем, я одурел от безделья. Днем я валялся на кровати и читал книгу, игнорируя матушкино ворчание о том, что неплохо бы выйти прогуляться, а вечером болтал по сети с Мариной. И караулил Стаса в социальной сети. Сам не знаю, зачем мне нужно было увидеть надпись «online» под картинкой, заменявшей его фотографию. После того разговора с мамой в машине я иногда возвращался мыслями к ее предположению. В целом, Стас не был похож на… я всегда медлил про себя, прежде чем мысленно произнести это слово. Обычный парень, ничем не отличающийся от моих знакомых и одногруппников, кроме замкнутого характера. Мелковатый для четверокурсника, но все ведь развиваются по-разному, и время, когда мы дразнили товарищей за маленький рост, давно прошло. Да, я забивал в поисковик «признаки гея». Нашел четверых, включая Сергея с коммунистических семинаров — у него серьга в ухе. Но Стас под описание не попал. В общем, это, конечно, бред. Стереотипы. Маринина книжка заставила меня посмотреть на многие вещи под другим углом. Duhan (22:01:27 01.06.2011) Как ты думаешь, если парень тихий и аккуратный, то он гей? Viola-Mare (22:01:48 01.06.2011) :) или натурал Viola-Mare (22:02:12 01.06.2011) , а чего это у тебя за научные изыскания?) Черт, зря это я. Сейчас еще невесть что обо мне подумает… Duhan (22:02:51 01.06.2011) Да так… забей. Viola-Mare (22:03:22 01.06.2011) я бы не сказала, что ты тихий))) Duhan (22:03:28 01.06.2011) чего??? Viola-Mare (22:03:56 01.06.2011) а, ты не себя подозреваешь? : D Я невольно хохотнул. Мне нравилась Маринина манера подкалывать собеседника, когда тот зазевается, даже если она применялась на мне. Я — голубой? — мелькнуло у меня в голове. Я резко помотал головой, чтобы освободиться от странного ощущения сползания в зыбучий песок. Каверна. Поздравляю, Андрей, Стругацкие идут хорошо. Да нет, я нормальный. Обычный. Duhan (22:06:17 01.06.2011) Конечно себя. Я же такой тихий, аккуратный и женственный, наверное… Я подержал пальцы над клавиатурой, прежде чем дописать: …гей. Viola-Mare (22:07:33 01.06.2011) это кто тебе так польстил? В город я приехал рано, еще затемно. Я стоял на остановке, ожидая трамвая, и меня колотило, больше от сумерек и того, что я не выспался, чем от холода или ветра. Терпеть не могу зиму именно за то, что зимой поздно светает и рано темнеет. Особенно поздно светает. Выходишь утром в институт и бредешь по темноте, как инуит в полярной ночи, а тебя обгоняют такие же сонные нахохленные люди. В трамвае было холодно, не теплее, чем на улице, зато пусто. Я уселся на жесткое одиночное сиденье и закрыл глаза. Три остановки до дома. Интересно, Стас уезжал? Стас уезжал. Более того, он все еще, видимо, был в отъезде, если, конечно, ему не понадобилось куда-нибудь отправиться в девять утра. Я кинул сумку возле дивана, прошел на кухню и первым делом заварил себе чай. В боковом отделении сумки лежали оставшиеся с новогодних праздников конфеты — маме постоянно дарят наборы. Я предвкушал, как сейчас заберусь на диван с кружкой чая и конфетами и открою книгу. В конце концов, имею же я право немного отдохнуть, прежде чем приняться за учебу. Но ничего не получилось. Зазвенел мобильник, и Никита радостно сообщил мне, что до сессии мы с ним не допущены, потому что не имеем отметки о прохождении флюорографии. Я грязно выругался. Приятель с энтузиазмом поддержал. Тогда я выругался еще грязнее и попросил его подождать, пока я подбегу к институтской поликлинике. Если сравнивать институтскую поликлинику с моей по месту жительства, то первая, конечно, выиграет: более новое оборудование в кабинетах, свежий ремонт. Но вот очереди в регистратуру и плавность, если не сказать хуже, заседающих там теток, видимо, — величина постоянная, не зависящая от места нахождения. Мы капитально встали в длинный хвост очереди. Работало только одно окно. Никита подбрасывал на ладони пятак и хвастался первым горнолыжным опытом. Я изредка кивал и угрюмо смотрел в окно, на серый сугроб, пробитый кое-где упавшими с крыши сосульками. Можно сказать, день потерян. На подготовку осталось два дня, если считать завтрашний, пополам разбитый консультацией. Принимают Петрова и Вадер, и если у Вадера можно сачкануть, то Петрова вынет душу всенепременно. Хорошо бы к ней не попасть. К тому моменту, когда мне поставили, наконец, проклятый штампик в зачетке, я был голоден и зол. Никита терпел стоически, пока его не заставили снять золотую цепочку с крестиком. После возвращения из рентгена он не нашел ее на кушетке, куда складывал вещи, заподозрил недоброе, устроил небольшой el scandal, после чего обнаружил пропажу на полу под кушеткой. Надо было слышать, каких он удостоился эпитетов от врачихи… - Склочный же ты тип! — я решил поддразнить товарища. — Нет бы сразу заглянуть под кушетку. - Да хер ее знает… — Никита насупился. — У этого крестика история больше, чем столетняя, а я его должен оставлять непонятно где. Закусил бы, и никакой ебли. Я ради интереса представил себе Никиту, голого по пояс, с зажатым между губами крестиком и полоской цепочки на шее. Внутри ничего не дрогнуло. Точно так же мог бы выглядеть я, если бы у меня был крестик, унаследованный от пра-…дедушки-белого офицера, который ни в коем случае нельзя оставлять где попало. Точно так же мог бы выглядеть Стас… Я не замечал у него цепочки, но мысль о том, что между его губ может быть что-то иное, нежели вечная сигарета, отозвалась во мне легким ощущением невесомости. Что-то типа, когда стремительно спускаешься на лифте. Butterflies in my stomach. Вечером приехал Стас. Вид у него был изрядно замученный и какой-то безнадежный. Надо полагать, из-за перспективы сейчас сдавать задания за семестр, в то время как одногруппники будут сдавать собственно сессию. Интересно, куда он ездил? К родственникам в Москву? Если Стас к тому же местный, то надо полагать, что они переехали в столицу, а он остался здесь доучиваться. Впрочем, догадки, догадки… Возможно, когда-нибудь я решусь об этом спросить, не боясь нарваться на застывший взгляд и быстрое «долго объяснять». - Как твои дела? — поинтересовался Стас, проходя через мою комнату. - Да так… как обычно, — мне было совершенно нечего рассказать ему, кроме того, что каникулы я провел в размышлениях о его ориентации. Пожалуй, это было бы не лучшим началом. — Готовлюсь вот к сессии. - А… А мне еще надо несколько лаб сдать. Девятого пойду договариваться, чтобы сдавать экзамены с другой группой. Я так почти успеваю. — Стас помолчал. — Чаю хочешь? - Ага, спасибо. Поскольку распитие чаев было хорошим поводом отвлечься от осточертевшей тетрадки с лекциями, я охотно переместился на кухню. - Ты сладкое ешь? А то тут у меня завалялось, — усмехнулся я, выдвигая на середину стола порядком опустошенную коробку конфет. - Спасибо, — кивнул Стас. — Слушай, тут намечается очередной марксистский семинар: «Материализм и эмпириокритицизм». Думаю, тебе будет интересно послушать. У меня резко разболелась голова. Я понятия не имел о том, что подразумевает эта тема, никогда раньше не слышал слова «эмпириокритицизм» и, по большому счету, плевать хотел на всю эту философию с высокой башни. Это если не считать того, что у меня вообще-то сессия. А Стас произносит это «интересно» так, как будто лучше меня знает, что мне нужно. - О, — сухо сказал я. — Очередной семинар, после которого я вынужден буду в одиночку добираться до остановки по незнакомым улицам? - Никто не заставлял тебя уходить, не попрощавшись, — парировал Стас. — Впрочем, я тебя никуда не тащу. - Я ушел, не попрощавшись, потому что ты был слишком занят обсуждением зарплат в пятнадцать тысяч, — огрызнулся я. - Если число пятнадцать — это единственное, что ты запомнил из всего обсуждения, то, вероятно, тебе действительно нет смысла присутствовать на этих семинарах, — едко сказал Стас. - Черт тебя подери, умник! — прошипел я. — Может, хватит передвигать меня, как предмет, туда-сюда, по всем этим кружкам-семинарам-собраниям? Какого черта ты возомнил, будто знаешь, что меня интересует? - Я тебя никуда не передвигал, как ты выразился, — Стас посмотрел на меня, как на деталь интерьера. — Если тебе это не интересно, просто скажи об этом. Не вижу необходимости устраивать сцены. - По-моему, Стас, твоя беда в том, что всех и вся тебе загораживает твое непомерное ЧСВ, — зло сказал я, и вышел из-за стола, забыв захватить с собой кружку. Прекрасно. Дал же мне бог в соседи эгоистичного, упертого, заносчивого осла! Нашел себе мальчика на побегушках. «Это тебе будет интересно»… Вторая хренова мамочка. Та тоже лучше всех знает, что мне на самом деле нужно, и чего я на самом деле хочу. Разница только в том, что она мне когда-то жопу подтирала, а этот говнюк хочет, чтобы жопу ему подтирал я! Нет, не просто подтирал, а вылизывал. Желательно, не переставая улыбаться… Черт, и чего я сорвался? Окей, мне это неинтересно и Стас ошибся. Errare humanum est, в конце концов, ничего такого. Посыл «не истери»? Ну, правильный посыл, чего уж там: ничего он такого не сказал, чтобы я на него кидался. Впрочем, конечно, считает себя невъебенным интеллектуалом… Вспомнил я, как один возвращался, вот оно что. И даже не конкретно это, а то, что внимания на этих семинарах Стас на меня обращает не больше, чем на предмет меблировки. Сам же зовет и сам же потом игнорирует. И к дьяволу мне на них ходить, если вся эта философия мне глубоко индифферентна. И к дьяволу мне это Стасово внимание, кой черт он мне сдался, друзей у меня, что ли, мало?.. Друзей у меня, впрочем, мало. Одна Маринка осталась из друзей, да с Никитой приятельствуем. Ну, это хрен бы с ним, главное не количество, а качество… Я заметил, что уже пятнадцать минут читаю одну и ту же строчку в конспекте, и решил, что на сегодня с меня хватит. Лучше уж завтра, в предэкзаменационном кипеше.