Адель

      - Ты смеешься надо мной? - сквозь зубы прошипела я, глядя в огромные голубые глаза уставившегося на меня здорового цыпленка.       - Нет, госпожа. Это - чокобо. Они очень быстрые...       Стянув с руки перчатку, я от души хлестнула его по лицу, после чего развернулась и пошла прочь.       - Но госпожа...       Я остановилась. Вздохнула.       - Ты хочешь сказать. Что эта курица не превратится в омлет под твоим весом?       - Что вы, госпожа?!       Зефер ухватил ближайшую желтоперую птицу за холку и довольно ловко взгромоздился ей на спину. Животина протестующе закричала и выгнула голову, но мой рыцарь что-то сунул ей в клюв, и та заткнулась, пережевывая какое-то лакомство. Зефер тронул его ботинками и направил ко мне.       - Видите, госпожа? Они очень выносливые! Увезут и нас и нашу поклажу. Даже сани не нужны. - Он тяжело вздохнул, наверное, все-таки хотел на них меня повозить.       - Ладно, берем, - кивнула я и направилась к другому чокобо, выковыривавшему что-то из-под снега на окраине леса. Зефер на своем зашагал следом.       Карабкаться на эту двухметровую курицу я не собиралась - просто швырнула в нее заряд магии и ступила к опустившейся на колени птице.       Последовавшего через мгновение удара я не ожидала. Трехпалая когтистая лапа врезалась мне в живот, отбросив на добрый десяток метров. Шлепнувшись на землю и разодрав об землю лицо, я покатилась по снегу, пытаясь остановиться. Едва мне это удалось, я вскочила на ноги и, размазав по лицу выступившую из носа кровь, швырнула в проклятую курицу огненный шар, крикнув ему вдогонку:       - Сдохни, тварь!       «Тварь» меланхолично взирала на несущуюся к ней смерть, заглатывая вырванный из-под снега длинный корешок.       - Нет! - Зефер вновь вылез вперед.       Соскочив со своего чокобо, он заслонил мерзкую птицу, скрестив на груди руки. Остановить собственное заклятье я уже не могла, да и не очень хотелось. В тот миг я хотела лишь убивать.       Огненный шар взорвался, осыпав рыцаря брызгами пламени. Затрещали волосы на его косматой голове, зашипел снег под ногами. Он закричал от боли и повалился в снег, сбивая с себя огонь.       Как ни странно, это ему удалось. Магический огонь потух не хуже обычного - странно. Впрочем, об этом я думала уже после, а тогда лишь подошла поближе и несколько раз зло пнула поднимающегося рыцаря.       - Опять?! - взорвалась я.       - Нельзя, госпожа... - прохрипел в ответ Зефер. - Нельзя убивать чокобо. Священные птицы!       Я еще раз пнула его под ребра и, переведя дыхание, смахнула с лица пот и кровь.       - Эта тварь меня чуть не убила!       - Вы использовали на нее магию. Чокобо ее не любят. Нельзя использовать магию на чокобо, нельзя убивать чокобо, - менторским тоном проговорил поднявшийся-таки с колен рыцарь.       - Вот ведь важные птицы! - я еще раз раздраженно пнула его - на этот раз по ноге, и вновь подошла к желтой бестии, благоразумно, держа «на спуске» заклятье барьера.       Та всем своим видом показывала, что ничего не произошло.       - Ухватите его за холку и забирайтесь наверх. Только никакой магии. Не стоит привлекать к себе внимание их божества...       Я подавилась фразой о том, куда он может идти со своими советами, столкнувшейся в горле с приступом хохота и зашлась кашлем.       - Не смейтесь, госпожа, - верно истолковал мой кашель Зефер. - Толстый чокобо действительно есть. Он живет там, на юго-востоке, в храме, в сердце древнего леса. Иногда, когда кто-то обидит чокобо, он может прийти и съесть обидчика. Раньше чокобо было много, а сейчас мало. Люди на них охотились, а потом толстый чокобо стал охотиться на людей. Всех убитых он поедал - потому и растолстел...       И смех, и кашель угасли как-то сами собой. Сама мысль о какой-то птице-боге-людоеде казалась абсурдной, но в душе что-то неприятно шевельнулось, и желание проверить верность мифов отпала. В конце концов, если эти твари и вправду ходят под покровительством какого-то монстра-вампира, который сотню лет жрал людей и наращивал силы, встреча с ним в данный момент может оказаться последней...       Опасливо покосившись в бесстрастные глаза птицы, я вскочила ей на спину, а едва та закричала, Зефер сунул ей в пасть что-то съестное.       В уголке памяти шевельнулась какая-то мысль. Потом пришло запоздалое предчувствие беды, успевшее даже сформироваться во вполне ясное желание соскочить с этой твари и броситься прочь, но было уже поздно - Зефер приспособил мешки к лощеным бокам наших вездеходов, взобрался на своего и издал нечто, напоминающее боевой клич.       Обе птицы сорвались с места и понеслись...              К концу подходил четвертый день пути. Из-под снежных толщ показались первые за время нашего пути кустики, если не считать оставленной позади обители чокобо. Жалкие и хилые, они тянулись лысыми ветками к холодному солнцу. Потом снега стало заметно меньше. Лапы наших чудовищ уже не утопали в нем по колено, а лишь оставляли неглубокие следы, заметаемые снегом через несколько минут.       Потом на смену белому покрывалу пришли плешивые дорожки жухлой травы, с каждой пройденной милей становясь все гуще и зеленее. После впереди показался лес. Не очень густой и с удобной просекой, но закрывающий обзор, так что океана, по побережью которого мы ехали, если верить шуму прибоя, видно не было.       Небо над головой было чистое, ветер посещал нас лишь несколько раз на дню яростными, но скоротечными набегами. Днем светило солнце, наконец озаботившееся одарить нас своим теплом, а ночью с небосвода взирали тысячи маленьких звездочек, разбежавшихся прочь от белесого диска луны...       Кажется, эти желтоперые твари и впрямь получали удовольствие от созерцания открывающихся пейзажей, во всяком случае, они частенько вертели по сторонам головами, а иногда оборачивались и хлопали водянистыми глазами, приглашая насладиться зрелищем вместе.       Зефер послушно крутил головой вместе с ними, высматривая возможную опасность, а я же была целиком поглощена лишь одной мыслью: как же у меня болит задница!       Похоже, та, старая я, чья большая часть сейчас болтается в темном подвале далеко на севере, уже имела удовольствие покататься на этих пернатых монстрах и даже попыталась предупредить меня нынешнюю об опасности... но не успела. Эти твари рванули с места галопом, низко пригнув головы и вытянув вперед клювы. Мне пришлось распластаться на пернатой спине и обхватить толстую шею руками, чтобы не слететь со спины этой двуногой гадины. Да-да, именно двуногой! И обе конечности росли у нее именно из того места над которым я восседала - за каждым скачком этой курицы следовал целенаправленный удар в мою пятую точку. К вечеру от нее не осталось ни единого живого места - один здоровенный синяк. Ни сесть, ни лечь... ни даже пнуть этого садиста-рыцаря, который, судя по непринужденной походке, давно лишился всех мужских атрибутов.       Кое-как мне тогда удалось распластаться на животе и забыться полным боли и страданий сном. Этот способ заснуть с тех пор мне приходится применять постоянно. Кажется, если мы и избавимся от этих тварей, полученные от пробежки травмы останутся у меня на всю жизнь...       Но, тем не менее, к концу подходил четвертый день...       Лес кончился. Я с удивлением обнаружила, что никакого океана поблизости нет, правда и прибоя почти не было слышно. Этот вопрос занимал меня какое-то время, но после отпал за полной бесполезностью, тем более, что впереди нарисовались припорошенные снежком крыши домов какого-то городка...              Город оказался совсем небольшим. Наверное, еще совсем недавно считался деревней, но после разросся - не столько в стороны, сколько вверх - и обзавелся неказистым указателем на границе: «г. Трабия». Пустые узкие улочки петляли между нестройными рядами стоящих бок о бок покосившихся бревенчатых изб и не менее косых железобетонных новостроек. Дома взирали на нас унылыми оконными провалами, которых избегал даже солнечный свет. Людей нигде не было и было слышно лишь, как скрипит снег под ногами чокобо, да как сопит Зефер, хмуро осматривая пустые закоулки.       Мы подъехали к ничем не примечательному зданию и спешились.       - Гостиница, - пояснил мой рыцарь.       Я лишь пожала плечами. Гостиница, так гостиница. Нам, в отличие от этих неугомонных куриц, и впрямь не помешает хороший отдых, да и мясо, которым потчевал меня Зефер, сидело уже в печенках.       Последний, тем временем, подошел к застекленным двустворчатым дверям и несколько раз стукнул по ним кулаком. Задрожали стекла, затрещали двери, но никто не спешил выходить нам на встречу.       Не дожидаясь моего комментария, страж двинул по дверям ногой и те с возмущенным скрипом распахнулись, едва не впечатав в стену обнаружившегося за ними мальчишку.       Паршивец, похоже, подсматривал за нами в замочную скважину и размышлял - стоит ли вообще открыть, а богатырский удар Зефера отшвырнул его на пол, на котором он благополучно растянулся, и теперь ошалело хлопал глазами, пытаясь упасть в обморок.       - Где хозяин? - мрачно поинтересовался рыцарь.       Мальчишка икнул.       - Где твои родители, мальчик? - сладким голосом пропела я, чувствуя, как холодный ветер начинает просачиваться под одежду.       Как ни странно это помогло. Мальчишка неуверенно улыбнулся и поднялся на ноги, почесывая ушибленное место... Три длинные ледяные иглы, которые я сжимала в пальцах заведенной за спину руки, упали и разбились о каменные ступени низенькой лестницы.       - А папы нет, - наконец пришел он в себя. - Все на сбор ушли, и он тоже. Меня вот приглядывать за гостиницей оставил...       - Где сбор? - поинтересовался Зефер.       Мальчишка снова икнул, опасливо покосившись на моего здоровяка, но все же указал в сторону одной из улиц: - Там.       - Мы чокобо оставим...       - Х-хорошо, - не слишком уверенно согласился парень. Было видно, что спорить с Зефером ему совсем не хочется. - Стойла здесь, я покажу...       Он проводил моего рыцаря и обоих чокобо в неказистую деревянную пристройку сбоку гостиницы и попытался удрать в дом. Не тут-то было - Зефер крепко ухватил его за шкирку и, выудив из кармана пригоршню медных монет (очевидно, местные деньги), отсчитал десять и сунул в дрожащую ладонь.       Парень поспешил рассыпаться в благодарностях, хотя в голосе его отчетливо читались истерические нотки, и юркнул за дверь. Потом он с минуту пытался приладить друг к другу покосившиеся створки. В общем, этот парнишка изрядно меня повеселил. Приятно когда тебя почитают, еще приятнее - когда бояться... Тут, правда, Зефер меня пока обскакал, но это пока. Придет время, и люди будут в ужасе шарахаться лишь от звуков моего имени. Успеется...       Пешком мы отправились к месту сбора.              Надо сказать, что за четыре дня верховой езды, я почти разучилась ходить и переход к центральной площади, где собрались почти все жители Трабии занял у нас около часа. Зефер, правда, предлагал свои услуги в качестве средства передвижения, но был послан куда подальше и предпочел заткнуться... хотя, надо отдать ему должное - кататься у него на руках намного приятнее, чем на этих прожорливых тварях... Последние, кстати, за минувшие дни, сожрали почти все запасы своего провианта - уж не знаю, чем их там кормил Зефер, но судя по его редким комментариям, выходило, что работают они за еду и если для очередной кормежки не хватит корма, нас скинут посреди дороги и умчатся восвояси...       Людей мы заметили не сразу. Они, словно выпрыгнули из-под земли... На самом деле, я просто рассчитывала на встречу с шумной толпой, которую будет слышно за пару кварталов. А над толпившимися на главной площади, вокруг деревянного помоста, людьми весела мертвая тишина. Даже дыхание было чуть слышно. Солнце уже ползло к горизонту и фигуры в одинаковых темно-серых куртках с капюшонами сливались с унылым пейзажем за их спинами.       Но вот кто-то взошел на помост, откашлялся и заговорил:       - Жители Трабии, как всем вам известно, гальбадианская армия предложила нам свою защиту и покровительство... Взамен она просит лишь обеспечить жильем и питанием небольшой отряд, который прибудет к нам со дня на день. Так стоит ли по этому поводу поднимать такую шумиху? Ну что нам - хуже будет от того, что несколько недель поблизости поживут солдаты?..       - А у нас уже есть «покровитель»! - выкрикнул кто-то из толпы. - Мы уже шестьдесят лет под защитой Эстара!       - Под защитой кого?! - издевательски расхохотался оратор. - Эстара? А ты его видел? Где был Эстар, когда о прошлом годе монстры нас целый месяц из дома не выпускали - по улицам шастали?! Где был твой Эстар, когда дороги по весне размыло, и мы без еды сидели? Что делает его могучая и непобедимая армия сейчас, когда корабли гальбадианцев уже причалили к нашим берегам?!       - Может, его никто и не видел, - подала голос женщина в толпе, - да это и хорошо. Не платили мы никому налогов, не приглашали в свои дома незваных гостей! А если придут гальбадианцы...       - А что ты предлагаешь?! - увещевательный тон сменился отрывистым повизгиванием. - Хочешь позвать на помощь эстарцев? Они придут, увидят, что в городе гальбадианцы и разнесут здесь все на кусочки! Или мы должны сдерживать их наступление до прихода подкрепления? Чем?! Может лопатами? Будем с топорами кидаться на автоматы?! Или...       Внезапно оратор заткнулся. В повисшей тишине раздались негромкие хлопки. Неспешно падающие хлопья снега вновь и вновь исчезали между ладоней в кожаных перчатках.       - Браво, уважаемый, вы совершенно правы. Я вижу, у вас тут небольшой диспут, который вы никак не можете разрешить, а потому: позвольте я взвалю весь груз ответственности за это решение на себя...       По противоположенной улице шел высокий широкоплечий мужчина в темном пальто, из-под пол которого то и дело мелькали темно-красные штаны с металлическими нашлепками. Лицо его было наполовину скрыто угловатым шлемом, на лобной пластине которого горели три алые точки.       По обе стороны от него шли солдаты в темно-зеленой униформе и точно таких же шлемах. Их было восемь. В руках они сжимали короткоствольные автоматы, а к широким кожаным поясам были приторочены внушительных размеров мечи.       - Жители Трабии, я полковник Ведж, командующий гальбадианскими силами в этом регионе, - мужчина взошел на помост, бойцы в зеленом быстренько оттеснили толпу подальше. - Ваш город был выбран временной базой. Хочу заверить, что наше пребывание в городе ничем вам не повредит. Как уже сказал этот достойный человек, все, что нам нужно - это еда и жилье. Уверен, вы сможете обеспечить нас и тем и другим. Мне очень неприятно говорить об этом, но я вынужден предупредить, что любые попытки сопротивления будут немедленно пресекаться и боюсь, что не обойдется без человеческих жертв. Как уже было сказано, бросаться с хозяйственными инструментами или голыми руками на наши автоматы глупо, и не принесет вам ничего, кроме скоропостижной смерти. Я не желаю никому из вас зла - у меня и самого дома есть любимая жена, сын-оболтус и я понимаю, каково будет вашим семьям, если кого-нибудь из вас вдруг не станет.       Толпа оторопело молчала.       - Я надеюсь, что мы с вами друг друга поняли, - кивнул новый оратор. - Через два дня сюда подтянутся основные силы. Мы пробудем у вас не больше месяца, а после оставим ваш уютный городок. До этого момента... выход из города закрыт. Покидать его имеют право лишь солдаты. В случае нарушения этого правила, вас без предупреждения расстреляют. Все понятно?       Никто не издал ни звука.       - Вот и отлично, - полковник кивнул. - Ты, - он указал на трясущегося рядом мужичка, - покажешь город, подищешь нам жилье.       - Д-да, сэр! - торопливо закивал тот.       Солдаты выстроились в две шеренги по четыре человека и вместе со своим командиром двинулись прямо к нам.       Впрочем, наши особы удостоились лишь беглого взгляда, большая часть которого досталась Зеферу. Солдаты прошли мимо. А я, усмехнувшись, бросила им вслед:       - Вот слизняк то...       За моей спиной автоматически потянувшаяся следом толпа резко затормозила. Впередиидущие, под напором задних рядов, даже попадали. Горожане дружно охнули. Солдаты тоже остановились и, ровняясь на своего предводителя, обернулись ко мне.       Самый первый оратор, верно истолковав, кому я адресовала свое послание, истошно завопил, тыча в меня пальцем:       - Что ты сказала?!       - Слизняк, говорю, ты. Бесхребетный. Жалкий трус и приспособленец. Они еще и стрелять не начали, а ты от страха уже обделался. Мне даже ноги об тебя вытереть было бы противно...       Мужик побледнел, потом посинел, после стал стремительно заливаться краской и наконец, когда рожа его уже стала свекольного цвета, поросячьи глазки расчертили паутинки вспухших сосудов, а из ушей едва не валил пар, он разразился очередной тирадой в мой адрес, большую часть которой я попросту не поняла, а оставшуюся проигнорировала.       Видя мое полное безразличие, он разошелся еще пуще: схватил ближайшего солдата за грудки, стал трясти его, и требовать немедленно меня расстрелять. Когда запас терпения того иссяк и он уже повел стволом автомата, мужик сам бросился на меня, вытянув вперед руки со скрюченными пальцами.       Я безразлично смотрела на него, до того момента, пока его костлявый кулачишко не съездил мне по щеке. От неожиданности я даже потеряла равновесие и рухнула на спину. Потом едва успела откатиться в сторону, чтобы не получить по лицу тяжелым башмаком.       Щека пылала огнем, болели скула и копчик, на который я неудачно приземлилась, горло душили обида и злость.       Я вскочила на ноги и, закричала на Зефера:       - Почему ты его не остановил?!       - Но, госпожа, вы же сами просили...       - Идиот! Убей его!!! - я едва сдерживалась, чтобы не прикончить его самого.       А тот урод уже снова несся ко мне с занесенным для удара кулаком. Когда Зефер поставил ему подножку, он растянулся на земле в той же позе и, не сразу сообразив, что же случилось, несколько секунд продолжал ползти в мою сторону, отплевываясь от снега и вереща:       - Убейте ее! Она не наша! Это эстарский шпион!       Ему, наконец, удалось встать на четвереньки, потом, покачиваясь, подняться на ноги, но больше он ничего сделать не смог. За его спиной вырос мой рыцарь, обхватил одной лапищей шею, другой голову, и резким движением свернул ее. Тело с глухим стуком упало на землю.       В который раз над городом повисла тишина.       Ведж бесстрастно взглянул на мертвое тело, потом развернулся и направился к горожанам. Видимо, подобрать нового гида.       - Полковник, - я окликнула уходящего офицера. Тот остановился. - Я и мой спутник не из этих мест. Нам нет дела до вас, но завтра мы должны уйти из города...       - Нет, - оборвал тот меня. - Никто не уйдет из Трабии, пока я не позволю.       - Так, может, вы позволите нам уйти?       Ведж покачал головой.       Ну что за глупые создания эти люди? С ними никогда невозможно договориться по-хорошему... В уголке сознания шевельнулось какое-то давнишнее воспоминание, но я отогнала его прочь - не время.       Вздохнув, я махнула рукой Зеферу.       - Убей их.       Солдаты несколько растерялись, наверное, не поверили своим ушам, даже несмотря на недавнюю демонстрацию. А вот Зефер действовал без промедления - вломился в зеленый строй, треснул двух ближайших мужчин головами и отшвырнул в сторону. На снег посыпались темные капли.       Еще одного солдата, неуверенно потянувшегося к затвору, он схватил за шею и сдавил до характерного хруста.       А вот их командир был умнее - сразу бросился в сторону, тем самым уйдя из зоны атаки моего ручного чудовища, а потом выхватил из-под плаща автомат, щелкнул затвором и нажал на курок.       Барьеры я поставила как раз вовремя - еще немного и моего рыцаря нашпиговали бы свинцом, как утку яблоками! Две длинные очереди полковника, а после шквальный огонь солдатских автоматов не причинили нам особого вреда - только оглушили. А вот кого-то из горожан, похоже, задело. Впрочем, все собравшиеся на площади люди уже распластались на земле, прикрыв руками головы и было невозможно понять - скольких из них ранило.       Зефер, не вдаваясь в размышления о том, почему еще жив, попутно сломал шею еще одному солдату, а другого, сбросившего с плеча бесполезный автомат и потянувшегося к мечу, на него же и наколол.       Трое оставшихся в живых все-таки вооружились холодным оружием и бросились на воина. Тот выхватил свой ганблейд и всадил ближайшему между глаз пулю. Потом, выставив меч плашмя и ухватившись за оба конца руками, отбил удары обоих нападавших, после чего перешел в наступление - одного ударом ноги впечатал в стену стоящего позади дома, другого ударил мечом снизу вверх. Тот успел подставить свой, но в результате лишь лишился оружия, а Зефер следующим ударом снес ему голову, потом подскочил к последнему, пытавшемуся подняться солдату, и совсем не по-рыцарски зарубил и его.       Остался лишь полковник. Он бросил на землю автомат, неторопливо потянул одной рукой из-за пояса тонкий кинжал, а другой... резко выхватил из-под полы пальто черный цилиндр и, дернув серебряное кольцо, замахнулся.       Понятия не имею - что это было, но справедливо рассудив, что ничем хорошим этот тип в нас швыряться не станет, рухнула наземь, потянув за собой-то незримое облако, что собирала над городом с начала боя - так, на всякий случай.       Гальбадианец не успел и вскрикнуть, когда с неба на него обрушилась непомерная тяжесть, вогнав с головой в разверзшуюся землю.       Я выпрямилась. Утерла со лба капельки холодного пота. Внушительных размеров дыра на главной площади сомкнулась, и я позволила себе облегченно вздохнуть. Все-таки, как-никак, первый настоящий бой после моего освобождения. Это было весело!       Мои размышления прервал жуткий грохот, волной прокатившийся по земле. Начавшие было поднимать головы люди, вновь попадали на землю и вовремя - в том месте, где я похоронила полковника, земля взметнулась вверх коричневым фонтаном и посыпалась на головы горожанам. Следом за ней падали тягучие черные капли, испарявшиеся на лету. На мгновение из отверстия в земле полыхнуло пламя, но тут же угасло. Еще через несколько секунд все стало тихо...       Вот, значит, какой подарочек приберег для нас полковник... Неприятная штука - щиты сметет начисто. Если и у эстарцев есть подобные устройства, мне придется туго... Придется готовиться и к такому повороту событий. Приплюсую эту гадость к невидимкам и подумаю на досуге...       Мои размышления прервал поднявшийся над площадью ор. Толпа, наконец, пришла в себя, огляделась по сторонам, и, обуреваемая животным ужасом, ломанулась прочь. В нашу сторону, впрочем, побежали лишь единицы, да и те, напоровшись на хищный взгляд залитого кровью рыцаря, дунули в обратную сторону.       Прошло не больше минуты, а площадь уже опустела. Лежать остались лишь мертвые тела... да еще какая-то женщина, сидя на земле, прижимала к груди мужчину - не то мертвого, не то умирающего. В наступившей тишине были отчетливо слышны ее всхлипы и тихие подвывания.       Пустые улицы города, женский плач, изуродованные тела повсюду, пухлые хлопья снега, вальяжно проплывающие мимо лица... В глубинах памяти заворочались воспоминания. Пробежав теплой волной по телу, они исчезли, оставив после себя легкий привкус досады. Да... вспоминаю - я славно тогда повеселилась и лишь сковывающие тело по рукам и ногам цепи, впивающиеся в плоть хищными крючьями, мешали в полной мере насладиться коротким триумфом...       Женщина запрокинула голову, прикусила губу и сдавленно взвыла - ей позавидовала бы любая волчица... А я даже не заметила, как подошла к ней.       С полминуты она меня не замечала, а потом перевела полные слез глаза на меня. Обуревающий ее вихрь эмоций вначале исказил еще молодое, такое же смазливое, как и мое, личико злобной гримасой, потом заклеймил печатью скорби, а после она бросилась на меня, что-то хрипя и захлебываясь слезами.       Когда это ничтожество уцепилось за куртку, размазывая по ней сопли, меня передернуло от омерзения. Сжавшаяся в кулак рука врезалась ей в лицо, и та рухнула на спину, вяло пытаясь приподняться, и ошалело крутя головой.       Я присела возле мужчины. Еще живой. Две пули вошли ему в грудь, третья попала в ногу - лежащему рядышком пареньку лет двадцати повезло меньше - у того во лбу нарисовалась совершенно неаппетитная дырка.       Прикинув, сколько сил у меня уйдет на лечение этого мужика, я пожала плечами - почему бы и нет. Сегодня мы точно не отправимся дальше, а ночевать в гостинице после скачки на чокобо куда приятнее, чем на голой земле...       Комочек голубого огня соскочил с моей ладони и, ткнувшись пару раз в сжатые губы умирающего, просочился тому в рот.       Спустя минуту, единственным напоминанием о смертельных ранах были дыры в одежде, да следы запекшейся крови.       Мужчина закашлялся, судорожно хватил ртом воздух, и ошалело уставился на слетевшие с губ лазурные искры. Те повисели в воздухе и исчезли.       Он перевел изумленный взгляд на меня и с идеально круглыми глазами, полными благоговейного ужаса прошептал:       - Богиня...       После чего благополучно грохнулся в обморок.       Нда... так меня еще никто не называл...