Брешь

      — Ну так что, ты что-нибудь нашла? — поинтересовалась Аяно, когда Ева зашла в их спальню уже вечером: промокшая от растаявшего снега, с красным носом и красными щеками от холода.       — Ничего я не нашла, — зло и устало выдохнула та, упав на кровать. — Наверное, теперь я его и не найду. Или он где-то в сугробах испортится, или его кто-то стащил. Хоть бы первое.       Аяно чуть поджала губы, отведя взгляд от Евы.       — Там было что-то важное?       — Было, это же дневник, — ответила Хейг. — И меньше всего мне бы хотелось, чтобы кто-то копался в моих мыслях.       — Надеюсь, про меня ты не упоминала? — Аяно взглянула на Еву, приподняв бровь.       — Если ты о нашем милом знакомстве, то о нём в этом дневнике я ни слова не писала, — вздохнув, ответила та. — Прости, но я сейчас совершенно не хочу разговаривать.       — Хорошо, — вздохнула Аяно и, поднявшись с кровати, направилась прочь из спальни.       Ева осталась наедине с собой и неприятным чувством, будто её вывернули наизнанку и рассмотрели внутренности, что было противно и гадко. Эти ощущения точили её изнутри, не давая сосредоточиться на чём-то другом, из-за чего она даже спать по ночам не могла. Ева вздрагивала сквозь сон, который предательски подсовывал ей сцены того, как Ричи находит её дневник и читает его вслух. Драко Малфой со свитой хохочет над каждым словом, а затем вдруг в гостиной Слизерина появляется отец, и на этот момент Хейг просыпалась.       Еву беспокоила не только самая первая запись в дневнике, но и те, в которых она упоминала отца. Это было той вещью, которую она тщательно укрывала от посторонних глаз, чтобы не выдавать своих слабостей.

***

      Раздраженный Драко Малфой опустился в кресло, вальяжно закинув ногу на ногу. Крэбб и Гойл, сидящие в соседних рядом с ними креслах, переглянулись между собой, тут же прекращая диалог. Своего предводителя они всегда слушали внимательно.       — Какой-то недоумок додумался рыться в моей сумке, — сообщил Малфой, не глядя на своих приятелей. — Кажется, кто-то всерьёз потерял грань дозволенного.       Те переглянулись, не зная что сказать на такое заявление, но в этот момент перед Драко появилась Пэнси Паркинсон. Она без разрешения присела на подлокотник его кресла и вымученно улыбнулась, прожигая его своими глазами.       — О чем ты говорил с Кавагучи? — в лоб спросила она.       — Вы, кажется, подружки? — почувствовав недружелюбный тон, уточнил Драко.       — Какая она мне подруга? — удивленно хлопая глазами, возмутилась Пэнси. — Кавагучи вечно с Хейг носится, а до меня ей и дела нет!       Этими словами она явно пыталась не только настроить Малфоя против японки, а заодно еще и надавить на жалость, на что Драко хмыкнул. Он хорошо понимал всё, что творится на душе у этой девчонки, и от этой простоты и доступности она ему отчасти и симпатизировала. Пэнси Паркинсон умной не была, зато была верной, словно дворняжка. От такой не ждешь толчка в спину, а это качество среди слизеринцев Малфой ценил, не задумываясь.       — Может и так. Но она хотя бы по сумкам чужим не роется, — пробормотал Драко, машинально поглядывая в сторону женских спален.       Неожиданно Пэнси как-то напряглась, что привлекло внимание Малфоя.       — По каким сумкам? — испуганно спросила она. — У тебя кто-то что-то украл?       — Дневник, который я нашел на улице, — ответил Драко, посмотрев Пэнси прямо в глаза. — Эта вещь принадлежит близкому мне человеку, и если он узнает, что кто-то взял его вещь, виновнику влетит. Кавагучи уже в этом заинтересована.       Малфой понял, что не ошибся. Вечно беспокойная и немного истеричная Пэнси была не на шутку встревоженной, что не укрылось от его глаз.       — Ты что-то знаешь? — поинтересовался он, сощурившись.       — С чего бы? — недовольно воскликнула Пэнси, поднимаясь с кресла. — Какое мне дело до каких-то там дневников?       С этими словами она гордо и стремительно удалилась в спальни, оставив Драко смотреть ей вслед с задумчивым выражением лица.       У него не было никаких оснований подозревать свою подружку в этой нелепой краже, однако совершенно случайно он с первого же раза попал точно в цель. Вряд ли Пэнси осмелилась бы лазить у него в сумке, но она явно что-то об этом знала.       Малфой не сомневался, что напал на верный след. С подружкой ему предстояло серьезно поговорить.       Однако на следующий день Паркинсон избегала своего возлюбленного как только могла. Со звонком она тут же выбегала из аудитории как ошпаренная, из-за чего Драко окончательно утвердился в своих подозрениях. Ситуация развивалась стремительно и неподвластно ему, что совершенно тому не нравилось.       «Надо же, какая шустрая, — с раздражением подумал Малфой, под вечер направляясь по безлюдному коридору в сторону своей гостиной. — Всегда была бы такой — пользы было бы намного больше».       Драко завернул за угол, как вдруг его внимание привлекла какая-то тихая, но пронзительная мелодия из соседнего коридора. Он замер на месте и повернул голову, вернувшись на несколько шагов назад. Ему не показалось.       Драко не был большим поклонником классической музыки, но разбирался в ней, поскольку в чистокровном кругу семей подобная стилистика была в приоритете. Он знал все магические инструменты, мог отличить звучание магического альта от виолончели, и сам когда-то учился играть на фортепиано, но не преуспел, поскольку усидчивости и стремления в нём не хватало. Он направился на мелодичный звук и всё больше осознавал, что слышит именно скрипку, но что-то в нём было не так. Магический инструмент обычно издавал более плавное и непрерывное звучание, но с этой скрипкой было что-то не то.       Драко задержался за углом, прислушиваясь к источнику звука, после чего всё же вышел из тени. Ева Хейг сидела на широком подоконнике колоннады клуатра и с настойчивой легкостью извлекала мелодию из совершенно обычной скрипки. Драко тут же осознал, почему звучание показалось ему странным — немагический музыкальный инструмент издавал мелодию в более неровной, несвойственной манере. Малфой наблюдал за тем, как малейшее движение кисти могло сделать музыку неидеальной, за что в магической среде Еву бы не восприняли всерьез, но всё же было в этом старании что-то волнующее разум.       Словно почувствовав внимательный взгляд, Ева Хейг обернулась и взглянула на Драко. Играть она тут же перестала, опустив скрипку на колени, и нахмурилась.       — Что? — спросила она. В её тоне Малфой распознал недружелюбные нотки — Ева явно была не рада тому, что заметил её именно он.       — Ничего, — только и ответил тот. — Хотел узнать, кто из грязнокровок так страдает над магловской скрипкой.       Ева поджала губы и отвернулась, словно ставя этим жирную точку в разговоре, но Малфой не думал так легко сдавать позиции. Выпрямившись, он направился к ней, размышляя над тем, что в последнее время жизнь стала как-то часто сталкивать лбами с этой девчонкой. Они учились вместе с самого первого курса, и Драко конечно же знал о её существовании и прежде, однако не придавал этому никакого значения. Но сейчас тот факт, что прямо у него под носом обосновалась такая упрямая последовательница нестандартных взглядов не давал ему покоя, и интерес напополам с отторжением причудливо смешивался в его сознании.       — Что, выбор музыкального инструмента так же обусловлен твоими толерантными взглядами? — с легкой издевкой поинтересовался Малфой. — Играешь, дабы показать, какая ты вовлеченная в культуру маглов?       — Тебе какая боль? — поинтересовалась Ева.       — Любопытно.       Ева отвернулась, принимаясь внимательно разглядывать струны на скрипке. Драко ухмыльнулся и направился к ней, что заставило ту перевести на него хмурый взгляд.       — Не похоже на тебя. Обычно ты более сдержана, — заметил он не без ухмылки.       — Кого угодно может вывести, когда человек болтает без умолку, — фыркнула Ева.       — Так уж и много?       — Много и часто не по делу, — подтвердила та. — И суешь нос не в свои дела.       Драко задрал подбородок, хмыкнув. Эти слова его не задели, хотя обычно подобное он расценил бы как оскорбление.       — Тебе ли об этом говорить? Когда Ричи решила в очередной раз достать Шоу, мне не показалось, что это дело касалось тебя, — сказал он.       Ева с достоинством выпрямилась.       — Я не одобряю набеги на полукровок и так называемых осквернителей крови только из-за их положения, — совершенно честно сказала девушка. — И тебе это прекрасно известно. Это несусветная дикость и несправедливость.       — Какое тебе дело до такой справедливости? — фыркнув, сказал Малфой. — Я наслышан о том, что было после твоего заступничества. Ричи напала на тебя, а Шоу, оказавшись в пределах вашей бойни, просто сбежала, как поступил бы любой на её месте. И где здесь справедливость?       Драко на миг показалось, что он одержал верх над их спором, однако, минуя секунду замешательства, Ева продолжила ровным тоном:       — Не имеет значения то, что сделала она впоследствии. Для меня важно то, что я от своих принципов не отступилась.       Сказать на это было уже нечего. Малфой многозначительно фыркнул, скрестив руки, после чего заявил:       — Типичная мечтательница с шилом в причинном месте. Не представляю, каким таким образом ты с таким воспитанием выжила в семействе Блэков, сестричка.       — Не называй меня так, — тут же скривилась Ева. — По крови я не принадлежу семье Блэков, и тебе это прекрасно известно.       — Действительно. Причислять тебя к чистокровным волшебникам было бы слишком, — сказал Малфой с ухмылкой. Хейг в ответ только закатила глаза.       Они действительно были очень разными, и Драко не переставал поражаться тому, каким образом она вообще оказалась на их факультете. За последние недели пристального наблюдения он никак не мог выявить в ней желаемые качества, которые причислили бы её к змеиной стае, из-за чего он уже начал думать, что старая шляпа всё-таки лишилась парочки извилин. Однако он не переставал верить в то, что какая-то сокровенная тайна всё-таки сокрыта в этой девчонке, ибо не могло быть всё так просто. Слишком много людей разных и довольно значимых (вроде миссис Блэк или того же Поттера) составляли её окружение, а уж родство с известным Пожирателем смерти и вовсе добавляло интриги.       Хейг только с виду казалась открытой книгой, но не могло быть так, чтобы в ней не было никакого тайника.       Драко коротко вздохнул, выпрямился и решил оставить её в покое. Он успеет ещё узнать все её секреты.       Напоследок он бросил:       — Думай своей головой, что вытворяешь. Имя Блэков, которое тебе даже не принадлежит, тебя никак не спасет, но на самих Блэков это не может не отражаться.       — Я и без тебя знаю правила этой игры, — сухо проговорила Ева. — Но это не означает, что я поступлюсь своим пониманием правильного.       Драко бросил на неё раздраженный взгляд и поспешил удалиться. Внутри его так и снедала злость за то, что ему не удалось остаться правым в их разгорающемся споре.