«Здравствуй, дорогой Оджи! Совсем недавно получила твое письмо, спасибо! Я прекрасно представляю, как тебе скучно. Я чувствую, будто я, все вокруг, да и вся наша жизнь заключена в один злополучный круг, у которого никогда не будет конца. Все наши действия становятся цикличными, а мне хочется, чтобы появился кто-то или что-то, что разорвет привычный круг вещей. Но все упорно идет по окружности. Но чувствую, что совсем скоро скучать мне не придется. Вчера я заступилась за девушку, которой мои любимые сокурсники дали прозвище «осквернительница крови». Я ударила обидчицу заклинанием невидимого хлыста, и теперь она лежит в больничном крыле. Не удивляйся, почему. Вероятно, потому, что разыгрывает драму, что делает её более жалкой. Вот только положение моё осложняется тем, что меня заметил Малфой-младший, который и меня считает ярой защитницей тех, кого они всем факультетом презирают. Мне-то все равно, что они там думают, только против всего факультета я не выстою. Но так или иначе, я в порядке, потому что кроме Малфоя этого никто не заметил. Не скучай слишком сильно! Я очень надеюсь, что на Рождество мы увидимся! Быть может, мы с бабушкой наведаемся к тебе…»
Ева оторвалась от написания письма Оджи и огляделась по сторонам. В гостиной по счастливой случайности по-прежнему никого не было, и та вновь склонила голову к письму, в котором многого не хватало. Но она не унывала, ведь её добрый друг, исчезнувший из Хогвартса два года назад, требовал писать все, что происходит с ней, и все то, что она видит. Стоило ей взяться за второй лист, как дверь отворилась, и в гостиную вошла Аяно. Её внимательный взгляд сразу же остановился на приятельнице, и Ева выпрямилась. — Там к тебе пришли, — сказала та, не останавливаясь. — Серьёзно? — удивленно переспросила Ева, вытирая кончик пера. Никаких догадок о прибывшем у неё не было. — Нет, шутка, — пробормотала Аяно, скрываясь в дверях спальни. — Он ждет тебя около лачуги лесника. — Кто пришел-то? — спросила Ева, но та уже захлопнула за собой дверь. Недовольно вздохнув, девушка убрала все принадлежности, а затем стремительно направилась прочь из гостиной навстречу неизвестному гостю. Она и понятия не имела, кто бы мог навестить её в такой ничем не примечательный день, но предвкушение встречи разогревало в ней хороший настрой. По мере приближения к хижине Хагрида Ева уже имела некоторые догадки, отчего её ход лишь ускорялся, и стоило ей заприметить знакомую фигуру, широкая улыбка окончательно расплылась на её лице. Оставалось всего несколько шагов, но гость уже успел её заметить. Ева со смехом набросилась на парня, чуть не сбив с ног, а тот рассмеялся и крепко обнял её в ответ, приподнимая миниатюрную подружку своими могучими и крепкими руками. — Что ты здесь делаешь? — со смехом спросила Ева, нехотя выпуская парня. — Так мы не виделись почти год! — довольный собой, ответил повзрослевший Оливер Вуд, которого она сразу же узнала, невзирая на долгую разлуку. — Всё письма и письма эти дурацкие! Кому они нужны? Я вернулся с тура, навестил родителей и приехал к тебе! Ева тепло улыбнулась, глядя в его темные и добрые глаза, в которых всегда горел дикий и неукротимый огонь. Никогда еще Ева не видела человека, настолько увлеченного чем-то, и это не могло её не восхищать из года в год. Оливер улыбнулся в ответ и потрепал её по голове. Долгое время они гуляли по окрестностям Хогвартса и никак не могли наговориться. Оливер был для Евы кем-то вроде старшего брата, которого она никогда не надеялась обрести, но в тайне когда-то очень желала. Они познакомились на третьем курсе, когда Вуд защитил её от гриффиндорских задир, и с тех пор она, не в силах побороть своё любопытство, прицепилась к нему, словно банный лист. Несмотря на разницу в возрасте, характерах и противопоставленные друг другу факультету они смогли сдружиться, но совместное времяпровождение их длилось недолго: для Оливера Вуда её третий курс был завершающим седьмым. И всё же этот факт не помешал им поддерживать дружеские отношения даже на расстоянии. Оливер был добрым и простым парнем, хоть и чересчур помешанным на квиддиче (сама Ева квиддич любила только на расстоянии), но каждый раз, когда она глядела в его горящие жизненной силой глаза, в ней и самой просыпалась тяга к свершениям. — Я бы в жизни не подумал, что меньше чем за год ты так вырастешь и повзрослеешь! — смеясь, сказал Оливер, небрежно потрепав девушку по голове, чем взъерошил ей волосы. С улыбкой на лице Ева вернула прическу почти в исходное состояние, и они решили присесть на желтеющей траве. — А ты уже и на школьника не похож! — заметила она, оценивающе разглядывая спортсмена. — Серьезный такой! В плаще кожаном не жарко? — Да нет, — усмехнувшись, ответил Оливер. — Я за это время к нему уже так привык, что и снимать не хочется. Ева улыбнулась шире, раскачиваясь на траве. — Рассказывай давай, как тебе здесь без меня учится, — потребовал Оливер. — Не обижает никто? Неприятностей на пятую точку не ищешь? — Хогвартс есть Хогвартс, — заметила Ева, поведя плечом. — Прошлый год был ярок на события... Думстранг, Шармбатон, и всё такое. — Ну да, — ухмыляясь, протянул Оливер. — Наслышан я про твоего дружка из Думстранга! Совсем уже ты взрослая стала. — Ой! — фыркнула Ева, мгновенно смущаясь. — Если ты и про это уже слышал, то твой осведомитель должен был сказать тебе, что всё в прошлом! К его величайшему счастью. — Злюка, — весело сказал Оливер. — Да знаю я всё, не переживай. И не ворчи. Первая влюбленность редко приводит к чему-то большему. Ева снова фыркнула, обхватывая колени теснее. Ей не хотелось говорить с Оливером на эту тему, и потому она пробормотала: — Но так или иначе смерть Седрика Диггори затмила все события прошлого года. — Да, я знаю, — нахмурившись, сказал Оливер. — Хороший был парень... и ловец отличный. Мы на третьем курсе им проиграли даже. Они помолчали какое-то время, каждый пребывая в своих мрачных раздумьях, после чего Ева обратила внимание на сумку, с которой Оливер всё не расставался. — Что у тебя там такое? — спросила она, указывая рукой. Оливер взглянул на неё и на его лице проступило осознание. — Ах, да! — очнулся он и принялся расстёгивать замки. — Ты просила мою маму передать тебе кое-какие вещи… и я взял их с собой. Я и не знал, что ты гостила у моих родителей, пока меня не было! — Ну миссис Вуд приглашала погостить у вас на недельку, так что я не могла отказать! Её лицо просветлело, когда получила забытую скрипку в чехле в доме у Вудов. Она взяла её в руки и, положив себе на колени, раскрыла. Музыкальный инструмент ничуть не изменился с летних каникул. Ева так соскучилась по своей приятельнице, что не смогла сдержать трогательной улыбки. — Спасибо, Олли! Так они просидели некоторое время, а затем вновь разговорились и потеряли счет времени. Загремевший вдалеке колокол возвестил об обеденном времени, и тогда они нехотя попрощались. Оливер передал подруге еще один пакет с вещами, и Ева с улыбкой на лице крепко обняла его в ответ. Эта неожиданная встреча принесла ей столько радости, сколько она не получала с момента возвращения сюда. В гостиной Слизерина она наткнулась на Драко Малфоя, но даже встреча с ним не смогла испортить её настроения. Мягко улыбнувшись ему, словно и не было между ними того неприятного разговора после инцидента с Элизабет Шоу, она побежала в свою спальню.***
Драко рассчитывал, что после разговора Хейг будет мрачной и пугливой, поскольку она не могла не понимать своего положения. Малфой всё раздумывал, стоит ли ему обратить внимание Джойс и её свиты на то, что помимо одной осквернительницы крови в гостиной в тот вечер находилась потенциальная полукровка, но пока он оттягивал этот момент, поскольку был слишком занят погоней за Поттером. Но взглянув в субботу на счастливое выражение лица Евы Хейг, подумал заострить внимание на этой проблеме. Всю субботу она была в непозволительно хорошем расположении духа, а Драко так и не мог успокоиться, пытаясь понять причину этой радости. Он понимал, что его это волновать не должно, но, тем не менее, так просто из головы девушку выкинуть не мог. Ему было любопытно, что такое могло послужить этой необоснованной радости, и прокручивая в голове это выражение лица, он чувствовал, как внутри что-то совершает неприятный кульбит. Всё-таки нельзя было оставлять это без внимания. Все учащиеся Хогвартса гурьбой шли в Большой зал — жутко голодные и приятно уставшие от выходного дня. Правда, во время пятого курса студентов не слишком сильно радуют выходные дни, ведь в их положении исключительно все ломают головы над колоссальным количеством домашней работы, которые профессора задают им в преддверии СОВ. Когда с ужином было покончено, и все стали расходиться по своим гостиным, Драко, позабывший на время обеда о Хейг, вновь завидел знакомые светлые волосы и вспомнил о ней. Он подумал о том, что неплохо было бы подойти к ней и сказать что-то язвительное, чтобы это спокойное и умиротворенное выражение лица испарилось. И Драко уже направился к ней, но в этот момент Хейг окликнул сильно знакомый и ненавистный голос. Малфой застыл на месте, настороженно наблюдая за тем, как Ева оборачивается, и как её лицо озаряет улыбка. Снова. Почти такая же, какую он видел сегодня утром.***
— Привет! — поздоровался Гарри Поттер, заприметив Еву у выхода из Большого зала. Та обернулась и просияла в своей непривычной манере. — И тебе привет! Как жизнь? — Неплохо, — быстро кивнул Поттер. — А у тебя? — Аналогично, — ответила Ева. — Но могу похвастаться тем, что недавно отправила сокурсницу в больничное крыло. Она этого, правда, не знает. Не знает, в смысле, что это была я. — Серьезно? — приятно удивившись, спросил появившийся неизвестно откуда Рон вместе с Гермионой. — Абсолютно! — хмыкнула Ева, переведя взгляд на нахмуренную Грейнджер, которая новости была вовсе не рада. — Нельзя же так! — укоризненно сказала она. — Вдруг тебя заметили? — Ну... заметили, — вздохнула Ева менее легким тоном. — Малфой. — Вот видишь! Теперь это может плохо для тебя кончиться… — Я бы пошутила на эту тему, — кисло улыбнувшись, сказала Ева, — но я все ещё неплохо помню один инцидент на третьем курсе. А ты? Парни рассмеялись, сразу вспоминая, как на третьем курсе Гермиона ударила Драко. Та густо покраснела и затараторила: — Это совершенно другая ситуация! Я не сдержалась, потому что он отвратительно себя повел… — Джойс ничем не лучше, — насупилась Ева. — Она издевалась над «осквернительницей крови», понимаешь ли, и я просто не могла больше этого терпеть. Это отвратительно. — И как тебя только на Слизерин занесло? — с улыбкой поинтересовался Рон, потирая затылок. — Сама пошла, — ответила Ева, опуская ресницы. — Вот и живу теперь с этим выбором.