Роль Господа нашего

Господин дю Валлон равнодушно кивал, слушая доклад верного слуги о делах в поместье. И о том, что госпожа дю Валлон слегла, жалуясь на боли в груди от переживаний. - Мадам просила вас пожаловать к ней, - закончил Мустон. Портос поморщился, но спорить не стал, отправился к жене – слушать порядком поднадоевшие упреки в неверности. Отношения с госпожой дю Валлон ничем не отличались от отношений с госпожой Кокнар – иными словами, годы ничего не изменили в их общении друг с другом. Разве что почтенная прокурорша, став дворянкой, стала еще ревнивее и подозрительнее. Что, впрочем, господина Портоса устраивало, поскольку его супруга странным образом унаследовала от покойного мужа не только его сундук, но и его же скаредность. Потому едва лишь мадам бралась упрекать супруга в больших тратах, господин дю Валлон не ленился ей напоминать, что графиням и герцогиням не к лицу считать монеты. И ежели мадам так не дорожит своим новым именем… После этого госпожа дю Валлон торопилась согласиться с супругом во всем. С вариациями эта игра повторялась между супругами не реже, чем раз в месяц. Например, сегодня новым поводом стали траты господина дю Валлона на шуструю служаночку, взятую в поместье недавно. Все это было тем более не кстати, что бывший мушкетер собирался расширить свои угодья и свое имя в самое ближайшее время – поместье неподалеку как нельзя лучше для этого подходило. И хотя деньгами ведал он, не было сомнений, что стенания супруги при упоминании об очередных тратах ему испортят все настроение от приобретения. - Сударыня, а не вы ли виноваты в том, что я поглядываю на других дам? – пошел в атаку Портос. Бывшая прокурорша прервалась на полуслове и изумленно уставилась на него. Ей никогда не приходило в голову, что причина измены мужа – в жене. - Что… что вы хотите этим сказать? – наконец смогла выдавить она. Господин дю Валлон выразительно взглянул на нее, словно бы предлагая найти ответ самой. - Уж не хотите ли вы… уж не намекаете ли вы вновь… что мое происхождение… с каждым годом все более тяготит вас? – выдавила она. Как раз на это Портос и намекал. Однако именно сейчас ощутил, что такой ответ давать нельзя. Не будучи крайне чувствительным человеком, в этот момент он интуитивно понял, что очередной упрек жены в ее происхождении даст вовсе не тот результат, которого он ждет. Что именно произойдет, Портос не знал, но ощущал, что как раньше – слез, раскаяния и уверения в любви и готовности дальше прощать мужу все – он не дождется. - Разве когда-нибудь я упрекал вас в таком, мадам? – возмущенно воскликнул господин дю Валлон. И, не давая супруге времени обдумать и прийти к ненужному выводу, продолжил: - Если вы себя считаете недостойной, то это ваши слова. Если вы ведете себя не как должно, то это ваши действия, моя дорогая. А я! Я одним лишь тем, что повел вас к венцу, показал свое отношение к вам и вашему происхождению. Госпожа дю Валлон, прижимая руки к груди, тяжело дышала, совершенно теряясь. Их ссора вышла из привычного русла. И как понимать сейчас мужа – а главное, как упрекать его – мадам уже не представляла. - Что ж, отдыхайте, дорогая, - начал было Портос. - Нет, постойте! – вскричала она. – Я прошу вас, объясните мне ваши слова! Бывший мушкетер как раз желал сбежать от этого вопроса, потому что иного ответа, кроме как о происхождении жены, у него не было. Не зная, что говорить, он замер, глядя куда-то мимо супруги… - Ах! – мадам безвольно откинулась на подушки. Портос бесстрастно взглянул на нее – его мысли были заняты поисками ответа на ее вопрос, поэтому сообразить, что с ней происходит, он не мог. - Я понимаю, - бледными губами прошептала она. – Да, я понимаю… Я виновата, конечно, виновата… Господин дю Валлон продолжал хранить молчание, поскольку он как раз не понимал, в чем она виновата. Но не торопился об этом заявить, ожидая, что мадам сама наведет его на мысль. Так и случилось, по-своему истолковав его взгляд, направленный, как ей казалось, на ее чрево, госпожа дю Валлон продолжила исповедь: - Увы, у нас не было детей с покойным господином Кокнаром. Я… Ах, я знаю, что вина на мне. Но, прости меня Господь, я так верила, что это может быть не моей виной, я так часто молила об этом… Тем более, где уж мне понести ныне! Она с досадой схватила кружевной платочек, буквально вцепилась в него зубами, глуша рыдания. Портос даже испытал жалость к ней, хотя попутно и чувствовал облегчение – объяснение наконец нашлось. Притом нужное и правильное. - Ну, будет, мадам, - произнес он, подходя к кровати и садясь на краешек. А для верности еще и положил свою ладонь на ее. – И простите мне мой упрек! Я не хотел быть с вами столь жестоким. Это… само вырвалось. - Вы… не вините меня? – прошептала мадам, жалобно всхлипывая. - О, это сложный вопрос, клянусь честью! Но… Моя дорогая, когда я вел вас под венец, я знал, что у вас не было детей от прошлого брака. И, увы, предполагал возможный исход. - И вы все же?... О! Мой милый! – супруга бросилась к нему на шею, страстно обнимая сухими почти старческими руками. – Простите, простите мне все мои подозрения! Я так ценю вашу любовь! Я… я и не думала, что ваше чувство так глубоко! Простите меня… - Вы сомневались в глубине моих чувств?! Наконец разговор свернул туда, куда это было нужно Портосу, чем он не мог не воспользоваться, немедленно переходя к новым упрекам. - Мадам, как вы могли?! – с горечью произнес он, едва ли не отдирая ее от себя. - Ну а что я должна была думать? – заломила руки она. – Как я хотела бы быть молодой! Чтобы быть уверенной в своей красоте! Но я… много ли мне осталось? Последние слова она прошептала еле слышно, но Портос предпочел ухватиться именно за них: - Все мы под Богом ходим! – тоном проповедника начал он. – И не нам решать, сколько и чего нам отмерено будет в этой жизни. - Но что же мне думать, когда все в округе только и шепчутся о том, как вы оказываете знаки внимания то одной, то другой девице?! - Мадам, я – лишь заботливый хозяин на своих землях. И хочу, чтобы все мною были довольны. Потому если я и подарил кому-то ленту или гребень… - Платье или кольцо, - немедленно вставила супруга. - Вот как, - протянул Портос. – Скажите мне, моя милая, а ваши сплетницы шепчутся о том, что у меня есть бастарды? - Н-нет, - теряясь от такого вопроса, отозвалась она. - А может быть, я кого-то написал своим наследником? Или наследницей назвал какую-то смазливую девицу? - Н-нет… - А не думается ли вам, моя дорогая, что если бы мне была по сердцу какая-то девица, то я позаботился бы о том, чтобы она наследника мне дала? А я бы ей землю с домом? Или сразу поместье все, а? - Да, - прошептала супруга. – Да, вы правы… Это было бы столь верно… - Вот и подумайте об этом, мадам. Всего доброго! *** Лекари и церковники всегда твердили, что если в семье детей нет – это вина жены. Когда Портос выбирал себе жену, он думал точно так же. И все в его планах было прекрасно. Сначала – жена с богатым приданым и весьма почтенным возрастом. А после вдовства – новая супруга, молодая и здоровая, которая даст наследника. Но эти планы небеса не разделяли… Госпожа дю Валлон была не права, подозревая мужа в редких изменах – измен было много. Портос не обходил вниманием ни служанок, ни арендаторш, ни соседок. Среди них хватало тех, кто был бы не против получить подтверждение своих ночей с господином дю Валлоном. А Портос и сам был согласен на ребенка… Да только не понесла от него ни одна! Сейчас, после разговора с женой, он сидел в шикарном кабинете, потягивал вино из своих виноградников – не уступающих по качеству самым именитым – и размышлял о том, что оставлять все это будет некому. Больше он не верил лекарям, причина вовсе не в его жене, причина в нем… Жена появилась на пороге тихо, Портос и не сразу заметил ее, только когда она приблизилась – все такая же бледная и больная, как во время разговора. - Я… я решила, - тихо произнесла она, едва ли не шатаясь. - Что решили? – изумленно выдавил Портос. - Пусть будет так… Я соглашусь, чтобы вы… Пусть какая-нибудь девица… понесет от вас. Я же попрошу… пусть этот ребенок будет считаться нашим… заплатите ей, подарите ей что-то… но и только! А ребенок будет… моим и вашим… Господин дю Валлон изумленно молчал. Все эти годы, что он знал свою жену, он видел ее одной – ревнивой старой скупой каргой. И вот сейчас… А он… А что оставалось делать ему, как не продолжать «играть роль»? - Как вы можете думать, мадам, что я пойду на это? – отозвался Портос устало. – Как вы можете мне предлагать мне такую низость? - Но… как же? - А что вы скажете, мадам, если мы устроим прием через неделю? Или рано, вам не успеют сшить новое платье? Ах да, и повод нужен… Скажем, знакомство с новыми соседями – если мы прикупим небольшое поместьице, нам нужно будет показать себя во всей красе. И вы же позаботитесь о столе? Никто лучше вас не сможет подобрать блюда! - Зачем это все? – прошептала она, без сил опускаясь в кресло напротив мужа. – Зачем? Кому все это останется, когда мы уйдем? - Не нам решать, когда мы уйдем, - рассмеялся Портос. – Когда Он пожелает… А пока мы будем наслаждаться жизнью и нашей любовью, моя милая! И мадам дю Валлон наконец улыбнулась, становясь будто бы мгновенно моложе.