Guys 'n' roses

Два Джеймса, Майк и Крейг прошли уже половину дороги к телебашне. На улице было холодно и темно, а от метели не спасали даже найденные в доме теплые куртки. Крейг шел быстрее всех и на ходу говорил по телефону, стараясь не обращать внимания на нестройное пение позади. - Все готово? – спросил он, увидев впереди телебашню. – Через полчаса вы должны быть здесь. Башня была уже близко, доходящая черной верхушкой до небес, она ясно выделялась на фоне серого неба. Пройти к ней можно было только через маленькое здание, пункт проверки документов. Свет в домике не горел, но по словам полицейских Крейг знал, что там дежурят двое. План Крейга был прост. Вначале он отправит песню трех преступников только в правительство, чтобы там смогли оценить, какой опасности избежал город. Больше никто от песни не пострадает – горожане даже не узнают, что им что-то угрожало. Потом, когда песня подойдет к концу, он замкнет провода и ударит преступников током. Полиция, или кто там остался, приедет и заберет их. Они не смогут сопротивляться – трупы же не сопротивляются. Положив трубку, Крейг обернулся и увидел далеко позади трех счастливых заснеженных злодеев. - Ну где вы там? – подождав, пока они его догонят, Крейг громко постучал в дверь. – Осторожно, тут два охранника. Дверь со скрипом открылась, и на пороге появился толстый мужчина в синем полосатом джемпере. - Зайчик, это ты? – сонно спросил он. Крейг резко оттолкнул его к стене и вбежал в комнату. - Ваш! Второй мужчина сидел на диване в другой комнате и смотрел телевизор. Крейг подошел к нему, едва сдерживаясь, чтобы не схватить за волосы. - Тебя предупредили? Охранник повернулся к нему, и в его круглых глазах парень не нашел ни капли понимания. «Идиоты», - мелькнуло в голове. - Так, притворись, что ты спишь. Ты ничего не видел. - А… - Или мне тебя убить для верности?! Мужчина мигом лег обратно на диван и крепко закрыл глаза. - Крейг, ты как там? – донесся из коридора голос Джима. – Где второй? Парень выбежал из комнаты и схватил отца за руку. - Его там не было, - весело сказал он. – Пошли, уже почти двенадцать. Открыв наружную дверь, они оказались на улице, прямо перед башней. Луна почти полностью скрылась за облаками, и было темно, только верхушка телебашни горела золотым светом, как путеводный огонь в темном море. - Красиво так, – прошептал Майк. - Ага… - Джимми показал ему на светящееся окно. – Видишь? Вон там студия. Туда мы пойдем сейчас. - А правитель там? - Нет, его давно записали. Там вообще никого не должно быть. Запись же не отсюда включается. - Слушай… - Майк притянул Джимми к себе и тихо прошептал: - А Джиму мы же так и не сказали… - Ну, он просто такой счастливый был, - виновато улыбнулся парень. – Мы ему скажем, после того как выступим. Хорошо? Мальчик взял Джимми за руку, и они медленно вошли в башню. Вблизи она уже не казалась черной – облупившаяся краска слезала с ее стен. Это место давно никому не было нужно. Крейг захлопнул за ними дверь и повернул засов. - Теперь никто не войдет, - сказал он. – Даже если полиция примчится сюда, они не смогут открыть дверь. Так что можем остаться тут до утра, а завтра выйти через подземный ход. Башня наша, господа! - А полиция знает про подземный ход? - А мы его тоже закроем. Они двинулись дальше, по выложенному белой плиткой полу. Слева и справа стояли зеленые диванчики, на потолке висела старая люстра. Первым пройдя помещение, Джимми нажал на кнопку вызова лифта. - А у меня дома нет лифта, - сказал Майк. - А их больше не делают, - отозвался Джимми. – У нас тоже лифта не было. - Вот спасем мир и пойдем все вместе ко мне домой. Ты не представляешь, какие моя мама готовит вкусные печеньки! - Хорошо, - улыбнулся парень, представив, как это будет выглядеть. - А ты пойдешь с нами? – Майк повернулся к Джиму. – Ты тоже должен. - Конечно, пойду, - рассеянно ответил мужчина. Он уже думал только о том, как снова, по прошествии двадцати лет, обратится к людям с речью и песней. Поднявшись на лифте на седьмой уровень, они не нашли там никого и ничего, кроме огромных окон, темных комнат и осколков на полу. - Тут было что-то плохое, - шепотом сказал Майк, схватив Джимми за руку. - Да ничего тут не было, - отмахнулся парень. – Просто надо свет включить, и будет не страшно. Он стал шарить руками по стенам в поисках выключателя. Оказалось, что из всех лампочек в студии работала только одна, остальные оказались разбиты. Это их осколки хрустели под ногами на полу. - А когда правитель сюда приехал, он тоже на них наступал? – неуверенно спросил Майк. - Думаешь, ему не все равно? Никому не интересно, что происходит вокруг, Майк. Ну, разве что, женщинам и детям. Иногда. И вообще, снимают не здесь. - Но… - Так, хватит со мной спорить. – Джимми наклонился к мальчику и прошептал: - Хватит тут обстановку нагнетать. Мы должны хотя бы делать вид, что нам весело, а то прогорим. - Но ты же сам первый… - Все! – парень выпрямился и решительно направился к приборам в глубине комнаты. Стэтхем уже стоял там, зарывшись в какие-то провода и экраны и поглядывая время от времени на трех злодеев. - Крейг, я правильно понимаю, зачем они? – спросил Джимми. - Правильно, правильно, но можешь пока не спешить. Большой монитор напротив Крейга наконец включился, и парень с головой окунулся в программы. Только минут через пятнадцать ему удалось «сбить» волну и пустить по микрофонам электрический ток. Точнее, ток должен был потечь по ним еще через десять минут. Итак, Крейг взял со стола пульт и щелкнул по кнопке включения. В верхней части стены напротив него зажегся зеленый огонек. - Ну что, становитесь, что ли? – Крейг уселся на стул перед монитором, и он зажегся, как будто только этого и ждал. Преступники построились перед экраном. Джимми увидел, как на камере перед ним зажегся огонек, и его сердце забилось сильнее. Смиряя волнение, парень выступил вперед, улыбнулся и решительно начал: - Всем привет. Я Джимми Меркьюри, и сегодня мы с Джимом Моррисоном и Майком Джонсоном поздравляем вас с Новым годом! Он повернулся к Майку и прошептал: - А дальше что говорить? - Скажи, что мы спасем мир. – Майк вышел вперед и взял Джимми за руку. – Мы спасем мир! От гадких роз! - А я вернулся, - добавил Джим, тоже хватая Джимми за руку. Все речи вылетели у него из головы. – Моя фамилия Моррисон, и я снова здесь. И теперь вы у нас все попляшете! - В хорошем смысле. – Джимми взял со стола микрофоны и раздал их преступникам. – А если серьезно, мы желаем вам всем счастья, любви и вообще всего хорошего! Об этом наша песня! - На самом деле, она не об этом, - ухмыльнулся Джим. – Она об одиночестве и печали. Джимми задумался на пару секунд. - Ну и ладно. Любая песня, если ее правильно спеть, станет новогодней и веселой. Музыку, Крейг! Недовольный Крейг оторвался от приборов. - Какая к черту музыка, что это вообще? - Не знаю! Поем! - People are strange, - начали они вместе. Волна радости накрыла их троих, Джим снова чувствовал, как двадцать лет слетели с его плеч, и ветер снова треплет волосы. Майк думал между делом, что теперь мама видит его и знает, что он жив, Джимми… Джимми кричал во весь голос, и радовался и удивлялся тому, что он не срывается и не болит горло. Эти трое ничего не видели и не слышали перед собой. Крейг снова почувствовал, что впадает в забытье. Как во сне он встал со стула и отошел подальше, чтобы не слышать песню и не пострадать самому. Отойдя в самый дальний угол студии, он набрал номер правительства. - Теперь понимаете, что я был прав? – тихо спросил он. – Вернуться захотели. Но не беспокойтесь, минут через десять все будут уничтожены. Крейг покосился на отца. - Главное – схватить Моррисона, - добавил он. – Но не беспокойтесь, я все сделаю. Он неожиданно понял, что в комнате стало тихо. - Ты выключаешь? – весело спросил Джим. Проклиная все на свете, Крейг спрятал телефон в карман и повернулся к ним. - Что это у вас за песня такая?! - А что с ней не так? – удивился Майк. - Она слишком короткая. Бля, я сейчас. Он быстрым шагом вышел из комнаты, забыв про включенные приборы. А три преступника смотрели друг на друга и улыбались – двое искренне, один – немного мрачно. Джима Моррисона волна счастья всегда отпускала быстро. Джим аккуратно положил микрофон на стол и направился к дивану. Теперь, когда волна прошла, он подумал, что спеть можно было и лучше. Ведь песня действительно была о боли и одиночестве, а они орали ее, как праздничный гимн, и не попадали в ритм… Но все это теряло смысл, если немного подумать. Ведь главное то, что он вернулся, снова поет и обращается к людям, рядом с ним сын и двое коллег-друзей… - Может, выпьем теперь? – сказал он. Майк и Джимми тоже переместились на диван, мальчик разлегся там, подложив руки под голову и глядя в потолок. Джимми присел рядом с ним на краешек дивана. - Только ради вас, - весело сказал Джимми, принимая у мужчины бутылку. – Во второй и последний раз, в честь того, что мы спели. - Можно было и лучше спеть, - возразил ему Джим. – Ты в ритм не попадал. - Ладно вам, в следующий раз будет еще лучше, - улыбнулся Джимми. Ему было немного обидно – ведь он, наверно, в первый раз в жизни спел по-настоящему, а Джим собрался его критиковать. Но этот момент счастья не хотелось портить. Джимми взял бутылку и сделал небольшой глоток. И сразу же почувствовал, как перед глазами все поплыло, как тогда, полвечности или два дня назад. - Да чтоб вас с этой дрянью… - прошептал он, улыбаясь, и повалился на диван рядом с Майком. Убедившись, что он спит, Джим медленно встал с дивана. - Посидишь здесь с ним? – сказал он Майку. – Хорошо? Он ушел, и Майк остался сидеть на диване рядом с другом. Как полвечности назад, он толкал его, пытался разбудить, ведь спать было нельзя – Крейг в любую секунду мог вызвать полицию! Но время шло, минута за минутой, Джимми не просыпался, и постепенно Майк стал чувствовать, что и сам очень устал. Может быть, как никогда в жизни. Постепенно он тоже начал проваливаться в сон. Джим шел по коридору, сам не зная куда. То острое ощущение счастья, которое он испытывал в доме Джимми, на улице, сейчас, когда пел – хоть и стало меньше, но осталось в сердце. Он обрадовался, увидев сына спокойно стоящим у окна. Даже без телефона. Никто им не помешает поговорить. Джим шагнул к нему и взял за плечо. - Крейг, это я, - тихо сказал он. – Я хотел сказать – спасибо тебе. За этот день. И прости, что так давно не виделись. Крейг знал, что отряд полиции уже поднимается в телебашню. Что вот-вот они появятся сзади, за спиной у Джима, схватят его, свяжут… или убьют сразу? Он внимательно смотрел на дверь перед собой. - Все нормально, Джим. Мужчина резко развернул его к себе. Он решил рассказать сыну все – просто решил разом избавиться от всего, что не давало спать по ночам, того, что портило сейчас этот момент счастья – знает ли он? И что знает? Почему-то Джим был уверен, что сейчас все и решится. И решится в правильную сторону, сын скажет: «Я все знаю, всячески поддерживаю…» Ну, или хотя бы «знаю». - Крейг, я хотел спросить… что ты вообще обо мне знаешь? – спросил Джим тихо. – Я имею в виду… - Ты вспоминаешь про то, как бросил нас? – не выдержал Крейг. – Как убивал детей и поджигал дома? Джим посмотрел сыну в глаза и нашел там ненависть, смешанную с болью. Крейг быстро отвел взгляд и увидел за спиной Джима входящих в комнату полицейских. - Я никого не убивал, Крейг, - прошептал он. Счастье мигом растворилось в воздухе между ними. – Откуда ты это взял? Я не герой, но и не… Бешено сверкнув глазами, Крейг размахнулся и ударил его по лицу. На пол закапала кровь. Джим закрылся руками и начал падать назад, но полицейские подхватили его, до боли сжав плечи мужчины. - Ненавижу тебя! – крикнул Крейг. – Все ты врешь, ты мне жизнь сломал! И маме! Никакой ты мне не отец! Как будто со стороны Джим увидел, что полицейские повели его к двери. Секунду спустя их обогнал Крейг, всмотрелся в последний раз в лицо отца и бросился в коридор. Накатившая на Джима боль как в зеркале отразилась в его глазах. Потом были темные коридоры, двери, снежинки и ветер в лицо. Машина, длинный переезд, изолятор. Мокрый и холодный пол камеры, куда полицейские без всякой жалости бросили Джима. Не желая больше ничего чувствовать, он потерял сознание. А на улице было все так же темно, с неба медленно падали снежинки, изредка блестя в свете случайных машин или выглянувшей на мгновение из-за облаков луны. Разминувшись с Крейгом и Джимом на несколько минут, к телебашне приближалась Мэри.