ПРИЗРАКИ РАССВЕТА. Часть3.

18. НОВЫЕ РОДСТВЕННИКИ. Пока со всеми созвонились, пока не спеша дошли, прошёл ещё час. Когда Джейк, Несси и Сет пришли в большой дом Карлайла, вся семья была в сборе и вместе с гостями из Южной Америки сидели в гостиной. Встречать их вышла, как хозяйка дома, прекрасная, элегантно одетая, женщина, в которой с трудом узнавалась дикарка из амазонской долины. - Здравствуй, Уйлин, мы пришли знакомиться с новыми родственниками, - сказала Несси. - Добрый день. Ждём вас. Проходите, – не привычный вид, низкий бархатный голос, мягкая, красивая дикция с приятным акцентом привела вновь прибывших в недоумение и восторг. Но, чтобы не конфузить Уйлин перед гостями, никто не стал высказывать недоумения, как будто она всегда была такой. Довольная эффектом, Уйлин показала рукой на входную дверь. - Все в сборе. Только немного задержитесь у входа. Гости никогда не видели настоящих оборотней, поэтому пока боятся. Пусть привыкнут. Когда вошли в дом, Джейк и Сет сказали всем: - «Здравствуйте!!!» - остановились у входной двери, и стали издалека разглядывать новых родственников. Только Несси, помахав всем рукой, сразу подскочила к маме и обняла её особенно нежно, подержала в объятиях, как будто давно не виделись, потом с сияющей улыбкой подошла к отцу и виновато уткнулась ему в грудь. Эдвард крепко прижал дочь к себе, - «Детка моя», - потом погладил по голове и развернул к гостям. Хотел представить, но подошла Уйлин, уверенно взяла её за руку и подвела к отцу Науэля. Эдвард удивился такой наглости, но промолчал. Уйлин заговорила: - Ренессми - дочь Эдварда и Беллы. Они настоящие её родители. - Потом повернула голову к отцу Науэля и совершенно другим голосом представила его: - Эммануэль, отец Науэля и этих очаровательных девушек. Несси по очереди стала подавать им руку - белокожей Беатрис, смуглой Либеж и темнокожей Жаннет. Эммануэль задержал её руку в своей. - В отличие от тебя, моим детям не повезло - они потеряли своих мам. - Просто мне очень повезло с папой, он смог сохранить мне маму, потому что боролся за её жизнь, - сказала Несси и тут же пожалела, увидев растерянный взгляд Эммануэля, а Науэль, который стоял рядом с отцом, просто виновато опустил голову. - Ой, извините, - заторопилась Несси объяснить, - я никого не хотела обидеть, только хотела похвастаться своим папой. Но расстроенный вампир из Амазонки решил оправдаться перед людьми, которые ему очень понравились. - Я ведь был совсем необразованный в то время. Вообще не понимал, что у меня могут быть дети. А то, что мой ребёнок разовьётся за один месяц и будет таким сильным, что разорвёт мать изнутри, я даже представить не мог, и не поверил бы, если бы кто-то попробовал мне объяснить. Только когда рожала четвёртая из моих женщин, я точно знал, что произойдёт, и Клара знала. Но мы ничего не могли поделать. - Эммануэль грустно помолчал. - Белла, единственная женщина на земле, которая смогла выжить после таких родов. - Не грусти о том, чего нельзя исправить, - заговорил Эдвард, - это сказал Грум, самый древний из светлых вампиров. Мы ему обязаны тем, что можем ходить под солнцем. У вампиров трагические судьбы, у всех. И, не смотря на то, что нам дано так называемое бессмертье, нам постоянно приходиться бороться за жизнь - за свою, за жизнь близких людей, переживать боль, утраты и трагедии. Скажите, Эммануэль, - вдруг с интересом Эдвард обратился к гостю. - Кроме бессмертия, вы видите какие-нибудь преимущества вампирской жизни, перед человеческой? Всем стало понятно, что хозяин специально вызывает Эммануэля на полемику, чтобы лучше его узнать, что бы он начал рассказывать о себе, и обстановка стала более непринуждённой. - О преимуществах я подумал гораздо позже своего перерождения, - вампир задумался, вспоминая давно забытые события. - А поначалу я считал себя самым несчастным человеком на земле. - Кто же с вами так поступил, - тихо и сочувственно спросила Несси - Учителя, - Эммануэль долго смотрел невидящим взором куда-то вдаль за окно, потом повторил. - Учителя. Это было в начале девятнадцатого века, я думаю. Я жил в небольшом поселении амазонских индейцев, - тут он внимательно посмотрел на Джейка и Сета, присевших на диване поближе к дверям, но ничего не сказал. - Мне было лет пятнадцать. В наше село пришла пара белых людей, мужчина и женщина. Селяне встретили их настороженно, но люди были очень приветливы и стали говорить на нашем языке. Этим и расположили к себе всех. Раньше никто не видел белых людей, хотя слышали, что такие есть. Поэтому никого не насторожило, что глаза у них красного цвета. Они нам объяснили, что приехали из Англии, специально, что бы учить нас грамоте. Многие селяне объявили о желании учиться и учителя стали ходить к нам через три, или четыре дня. У них учились все желающие, и маленькие и взрослые. И я ходил, конечно. Где они жили и куда уходили после занятий, никого не интересовало, хотя все знали, что ближайшее село от нас «день ходу». Так длилось года два. Однажды к нам в село приплыла на лодке семья наших соплеменников, которая жила в селе расположенном далеко выше по течению реки. Они рассказали, что в их селе началась непонятная эпидемия. Один раз в десять дней они не досчитывают одну семью. Люди умирают в своих домах целыми семьями. Выжившие пытаются скрыться, бросают дома и уходят, кто куда. Приплывшая семья поселилась на краю села. После этого наши учителя перестали приходить к нам, и мы решили, что они тоже умерли от эпидемии. Эммануэль помолчал. - Но потом произошло - «это». Я пошёл в лес за хворостом, и вдруг увидел перед собой своего учителя. Он сказал: «ничего не бойся», быстро схватил меня поперёк туловища и побежал. Большего ужаса я до этого не испытывал. Очень долго он нёс меня по лесу, потом по горам, потом заскочил внутрь узкого прохода в горе и в полной темноте осторожно нёс по узкому коридору, поднимаясь всё выше. Когда он вынес меня из темноты, мы оказались в огромном, светлом доме. Я вздохнул с облегчением, но я не знал, что самое страшное впереди. Учитель прошёл со мной под мышкой через весь дом и спустился в каменный колодец. Там он меня отпустил, и пока я не успел опомниться, укусил меня за шею и выскочил из колодца, закрыв его наверху металлической решёткой. Вампир покачал головой. - Про страдания перерождения я рассказывать не буду, - вы это пережили, знаете. Помню только, что когда мой ужас боли закончился, ко мне в колодец на верёвке опустили темнокожего мужчину. Он был без сознания и не сопротивлялся. Я набросился на него, как зверь и осушил. - Эммануэль помолчал. - Не представляю, сколько дней, или месяцев я сидел в этом колодце. Мне приносили «еду» и разговаривали через решётку, объясняли, что со мной произошло и как я должен себя вести. И вот, наконец-то меня выпустили. Англичанин мне сказал: - Я тебя выпущу, только обещай держать себя в руках. - Я пообещал. Эммануэль заулыбался и согласно закивал головой, как будто именно сейчас он даёт обещанье. - Только не сдержал своё обещанье. Как только они меня выпустили, я их сразу убил, представляете? Это я настолько озверел в этом колодце. Потом, правда, жалел об этом. Я ведь не знал, как жить. Места оказались совсем мне не знакомые. Странный каменный дом находился на самой вершине высоченной скалы, как будто прилепленный к ней сбоку. Не зная прохода в скале, подойти к этому дому человеку было бы вообще не возможно. Гораздо позже я изучал историю этих мест и узнал интересные данные. Когда-то в этих местах существовала древняя цивилизация народа «майя». Кто они такие, откуда явились и куда ушли, для людей осталось загадкой, но их строения до сих пор живы. В тех скалах много таких домов, но люди жить в них не могут - это точно. Там странные окна, как будто в стенах, полутораметровой толщины, проедены дырки гигантскими жуками. В стене эти отверстия изгибаются, поэтому в дом никогда не попадают прямые лучи света, хоть всегда светло. Значит что? Напрашивается вывод, что в далёкие времена там жили вампиры. - Но сейчас мы «о другом» говорим. И так, я остался один. Ушёл из этого дома на Амазонку, и первый же мой самостоятельный обед был - большая горилла. Я насытился и понял, что людей убивать не буду никогда, но так как меня всё же привлекал человеческий запах, я старался избегать встреч с ними. Лет десять я жил один в лесу, иногда навещал свой дом в скалах. Но всегда мечтал вернуться в своё село и жить, как живут люди. Жениться, иметь детей. Я не знал, что внешне сильно отличаюсь от обычных людей, что я холодный и твёрдый, поэтому, постоянно скучая по своим родным местам, однажды, сам того не замечая, пришёл в своё село. Эммануэль опустил голову и тихо сказал. - Мама обняла меня и отстранилась. Она не испугалась, но сказала, что мне надо уйти, м-м-м, потому что "мёртвые не могут жить среди живых". Люди будут бояться. И она была права. Меня встречали приветливо, но потом начинали бояться и избегать. Только Карлин не испугалась. Ей было хорошо в моих объятиях. Я подозревал, что могу причинить ей вред, и не хотел близости. Но она очень хотела и уговаривала. До этого у меня не было сексуального опыта, поэтому, я вёл себя предельно осторожно. Прошёл год, и я решил сделать Карлин предложение, жениться и увести её в свой каменный дом. Но сначала, я решил сходить туда, навести там порядки, и принести туда все необходимые вещи для жизни человека. И вот я ушёл и вернулся через две недели. - Эммануэль помолчал. - И счастью моему пришёл конец. Я нашёл Карлин в лесу, с огромным животом. Первое моё желание было - убить её. Не знаю, что меня сдержало. Убитый горем, я ушёл из родных мест, и думал, что навсегда. Начал скитаться, обошёл весь континент, и только один раз встретит вампиров - двух девушек. Несколько лет мы провели вместе. Я предлагал им жить в моём доме, но они отказались, сказали, что в вампирской жизни самое главное преимущество - это свобода, живи, где хочешь, делай что хочешь. Под этим девизом, я жил много лет, но меня странно тянуло к людям, и мечты завести семью не покидали меня. Но от сестёр же я узнал и самую ужасную, для меня истину - у вампиров не бывает детей. Пришло время, и я ушёл от сестёр и скитался в одиночестве. Ещё в ХVII веке англичане, голландцы и французы освоили северо-восточный берег континента (это из истории), завезли рабов из различных стран мира, развели плантации сахарного тростника, какао, кофе, кукурузы и, конечно, конопли. Во второй половине восемнадцатого столетия, как раз в то время, когда я скитался, отменили рабство. Рабы покинули своих хозяев и разбрелись, кто куда. Мало кому удалось уехать на родину. Плантаторам пришлось нанимать работников из тех же рабов, ненавидящих хозяев. Меня хозяева ценили за силу, выносливость и добрый нрав, а мне больше всего нравилось то, что я мог наблюдать за людьми разной национальности, разных религий, образа жизни и обычаев. Я работал с китайцами, с индусами, с африканцами, изучил много языков. Мозг тянулся к знаниям и к общению, но долго я не задерживался на одном месте. Как только люди замечали, что я не такой и начинали сторониться, я уходил в другое место. После Карлин у меня долго не было женщин, но природа берёт своё. Со второй девушкой, с мамой Либеж, получилось, примерно, то же самое. Мы познакомились в Гвиане на плантации сахарного тростника. Я выполнял свою норму, потом работу за неё, и мы уходили в ближайший лесок. Она была, - Эммануэль внимательно посмотрел на дочь и грустно продолжил, - Марьям была весёлая, и совсем не боялась меня. Мне было с ней, легко, и хорошо, но это длилось не долго. Хозяину кто-то донёс, что мы полдня прохлаждаемся в лесочке, и он сделал на нас облаву. Я, конечно, мог всех перебить и спокойно уйти. Люди, наверное, это почувствовали, потому что нас никто не посмел тронуть, но нам пришлось уйти. Марьям решила навестить маму, прежде чем уйти со мной навсегда. Я проводил её в родное село, а сам ушёл в свой каменный дом, приготовить его к появлению новой жилицы. Вы уже, видимо, догадались, что произошло дальше. Да. Я нашёл её в лесу недалеко от родного села с огромным животом и очумел от горя и несправедливости. Марьям убеждала меня, что ребёнок мой, что она не знает, почему он так быстро растёт. А я то «уже точно знал», что у вампиров детей не бывает. Вот и всё. - Эммануэль уставился в пол и долго молчал. Но во мне зародились сомнения. Мать Жаннет я даже не знаю по имени. Я встретил её в лесу и тупо изнасиловал. Простите меня все. Наверное, я просто озверел окончательно. Правда, силу мне не пришлось применять. Я встретил негритянку…, она подчинилась мне беспрекословно, только пробормотала одно слово: «демон». Она была так трогательна в своём подчинении, что я не смог поступить с ней грубо. Я ушёл, но всё время помнил её юное, испуганное лицо. И меня мучила совесть. И ещё эти сомнения. Что-то болело в груди и не давало покоя. Тогда я вернулся и нашёл её, - Эммануэль глубоко вздохнул, - у неё был большой живот, и она была не одна, с ней была женщина. Несколько дней я наблюдал за ними из леса и видел всё. Весь процесс родов. Ребёнок разорвал мать изнутри, сам вылез и стал пить кровь своей матери. Женщина, которая должна была помогать при родах, только молилась, молилась. Потом грохнулась в обморок. Я подошёл поближе и посмотрел и, наверное, потерял бы сознание, если бы был человеком. Новорожденная девочка кусала мать и пила её кровь, пока она была ещё тёплая. Я понял всё. Это мой ребёнок, вампирский. Но девочка пахла человеком, и поэтому я её не забрал. Как ухаживать за ребёнком я не знал. Я ушёл в лес и подождал, когда очнётся повитуха. Женщина пришла в себя, долго смотрела на девушку и плакала, потом завернула младенца в полотно и унесла с собой в маленький лесной домик. Время от времени я навещал этот домик и наблюдал, как растёт Жаннет. И так, я понял, что у меня рождаются дети, что они развиваются странным образом и всегда убивают своих матерей и выпивают из них кровь. И я понял, что Карлин и Марьям были ни в чём не виноваты, а виноват я сам перед ними. Вина - это самое разрушающее чувство. Она не убивает быстро, а гложет, жжёт и выедает душу изнутри. И я поклялся, что больше не буду жить с людьми. - Эммануэль замолчал. - А как же появилась Беатрис? - тихо спросила Несси. Выходит, что я нарушил свою клятву. После случая с негритянкой, я с удвоенной силой стал работать на плантациях. Старался за работой забыть, что я последний гад. В Колумбии я чего только не выращивал. И какао, и кукурузу, и коноплю. И вот, в одном месте, мне понравились хозяева. Они хорошо обращались с работниками, хорошо платили и были добрые и весёлые. Я у них проработал много лет. Они выращивали коноплю и производили наркотики. В разгар сезона сбора и переработки конопли, я был загружен работой на поле, а в период посадки и ухода за полями, я помогал по дому. Меня хозяева полюбили за неприхотливость и добрый нрав. А особенно хорошо ко мне относилась дочка хозяев. Она меня явно соблазняла. Но я, помня предыдущие опыты, был не преклонен. Тогда она просто влюбилась в меня, сильно страдала и даже сказала своим родителям, что хочет за меня замуж. Разразился жуткий скандал, и тогда я решил уйти. Но прежде решил поговорить с Кларис и всё честно ей объяснить, что бы она разлюбила меня поскорее и забыла. Но реакция была неожиданная. Она сказала, что всё равно меня не разлюбит и хочет со мной уйти от родителей. Тогда я решил её напугать, схватил и побежал по лесу со всей скоростью, бежал целый день и, наконец, принёс её в свой дом. Всю дорогу она очень крепко держалась за мою шею, но после того, как я пронёс её через тёмный коридор в скале и вынес в большую светлую комнату, она потеряла сознание. Я положил её на диван и стал ждать, когда она придёт в себя и скажет, что хочет к маме. Но реакция была неожиданная для меня. Первое, что она сказала, когда пришла в себя - «Наконец-то мы одни». - Эммануэль грустно засмеялся и покачал головой. - Наверное, я никогда не смогу понять женщин. И так, мы стали жить вместе. Она хозяйничала в большом доме, а я приносил в дом вещи, какие она просила и еду для неё. Я сразу сказал ей, что сексом мы заниматься не будем, что это очень опасно для её жизни. Но она уговаривала, и тогда мне пришлось рассказать, чем закончилась моя близость с тремя предыдущими женщинами. Это ненадолго охладило её пыл, но только на время. Она сказала, что можно предохраняться, если контролировать себя. Я попробовал и у нас всё отлично получилось. Мы стали жить, как полноценная семья, и часто говорили о том, что со временем, когда-нибудь мы найдём моих детей. По моим подсчётам первый ребёнок должен был быть уже достаточно взрослым, в том, что он выжил, я уже не сомневался. Так незаметно пролетели лет десять или больше. И «это» то, чего мы боялись больше всего, всё же случилось. Моя Клара, моя любимая девочка, забеременела. Мы заранее знали всё, что произойдёт. Говорили об этом сто раз, и она мне каждый раз говорила: - «Пусть моя дочь выпьет из меня всю кровь, не мешай ей, наоборот помоги, поднеси к артерии на шее, чтобы она успела выпить, как можно больше, пока я не умру». Кларис не жалела ни о чём и не винила меня. Я ухаживал за ней как мог, не давал ей ходить, носил на руках и всё время целовал, рассказывал ей разные смешные истории, смеялся вместе с ней, но внутри меня всё закаменело и мне самому хотелось умереть. В этом месте рассказа, Эдвард, молчавший всё время, внимательно посмотрел на Беллу и, понимающе замотал головой. Он понимал Эммануэля, как никто другой. - И, наверное, я так и сделал бы, - продолжал Эммануэль, - если бы не ответственность за ребёнка, ради которого так безропотно погибала моя жена. И это случилось. Пришло время, и ребёнок разорвал мать изнутри. Я вместе с Кларис стонал и кричал от невыносимой боли, но сделал всё так, как она просила…, поднёс ребёнка к артерии на шее и девочка успела выпить всю кровь из моей Кларис, потом сама перегрызла пуповину и уснула. Эммануэль замолчал, а белокожая Беатрис плакала навзрыд. Белла впилась пальцами в кисть Эдварда, а сама смотрела куда-то в прошлое. Плакали все, кто мог, только Эммануэль плакал внутри себя. - Девочка, - обратился он к Несси, - у тебя действительно удивительный папа, он сделал невозможное, сохранил тебе маму и себе любимую женщину. А я, из-за своего невежества погубил четырёх девочек. Беатрис успокоилась и теперь теребила отца. - Пап, пап, не расстраивайся так, посмотри, какие у тебя дети получились. - Было видно, что ближе всех к отцу последняя, белокожая Беатрис, она его понимала больше других. Остальные дочери и Науэль были в шоке от «услышанного». Видимо, раньше не знали всех подробностей. - Эммануэль, а когда тебе пришла мысль собрать всех детей? - спросил Эдвард. - Да, я растил свою дочь и очень боялся, что из-за ускоренного взросления, она быстро состарится, и я её потеряю. Через пять лет она стала настоящей девушкой, но прошло ещё лет двадцать, и она не изменилась. И вот тогда мне пришла в голову идея, собрать всех своих детей и сделать их счастливыми. Я посоветовался с Беатрис, и она с радостью отпустила меня на поиски. В первую очередь я нашёл Науэля, но он, - Эммануэль укоризненно посмотрел на Уйлин, та опустила глаза. - Но Науэль не согласился идти со мной. ЛИБЕЖ. Потом я отправился на поиски второго ребёнка в те места, где в лесу оставил Марьям и легко нашёл дочь по запаху. Она жила в лесу недалеко от родной деревни, но была совсем дикая. Ходила голая, и не подпускала меня близко. Длинные спутанные волосы клочьями свисали с головы. За ней неотступно следовала старая, беззубая самка ягуара. Я думаю, эта кошка была для неё самой близкой подругой. Человеческую речь девушка немного понимала, но совсем не говорила, только шипела и визжала, как её «кошка». Я не стал подходить близко, чтобы не пугать их обеих, а стал разговаривать с девушкой издалека. На вопрос, как её зовут, она ответила - Лиш. Тогда я сказал, что буду звать её Либеж…, она согласно кивнула. Я несколько дней провёл на расстоянии от них, и всё время разговаривал с дочкой, всё ей объяснял и рассказывал. Она слушала и молчала, только улыбалась и кивала головой. Однажды я ушёл, что бы поохотится. Горилл поблизости не было и мне пришлось уйти далеко. Вернулся я через три дня. - Эммануэль, серьёзно рассказывающий, до этого момента историю, вдруг заулыбался, даже засмеялся, вспомнив их встречу после расставания. - Либеж кинулась мне на шею и заплакала. На этот раз она была в какой-то юбке, наверное, стащила в деревне. - Не уходи, не уходи, - твердила она. Она решила, что я бросил её, и ушёл навсегда, и очень переживала из-за этого три дня. Я предложил ей уйти со мной из этих мест, и она сразу согласилась. Ягуариху она оставить не могла, поэтому шли медленно. Старая кошка еле-еле переставляла ноги. Возле каждого водоёма я заставлял Либеж мыться, и она слушалась меня. С питанием проблем не было. Я убивал разную живность и кормил их обеих. Так же Либеж легко находила разные дикие фрукты и орехи. Девочка оказалась очень весёлой и общительной. Повторяла за мной все слова, и быстро научилась сносно говорить. Я объяснил ей, что я её отец и что у неё есть сёстры и один брат. Наверное, она не всё поняла, но шла и согласно кивала головой. Через пять дней старая кошка совсем не смогла идти, тогда я понёс её на руках. Ещё через день она умерла. Мы закопали ягуара, чтобы её не растерзали шакалы и отправились дальше. Я просто закинул Либеж на спину, сказал, что бы крепко держалась, и через несколько часов мы были на месте. Пока мы поднимались по тёмному коридору, я сказал ей, что дома нас ждёт Беатрис, ещё одна моя дочь. Либеж промолчала, но я почувствовал, что она напряглась, поэтому, как только мы поднялись и я спустил её со спины, сразу крепко взял за руку и правильно сделал. Когда появилась Беатрис, Либеж бросилась в атаку. Я крепко держал её за руку, а она билась, визжала и рычала на Беатрис. Мне ничего не оставалось делать, я крепко взял её за руку и просто повёл её назад в каменный тёмный коридор и стал спускаться с ней вниз. Либеж сразу успокоилась. - Что ты делаешь? - спросила она. - Уведу тебя в твой лес и вернусь, мне не нужна такая дочь, - ответил я. - Ты не хочешь меня, у тебя есть другая самка? - опять спросила она. И тогда я понял, что она не знает значение слова дочь и приняла меня за самца, который привёл её в свой дом, как самку. И тут я стал в тупик. «Как объяснить девушке, выросшей в лесу, что я отец, а не самец?» - Я даже сейчас плохо помню, как я объяснял. Либеж, дочка, ты помнишь, как я тебе объяснил? Эммануэль, конечно, всё помнил, но он видел, что Либеж пора привлекать к разговору. Либеж, с того момента, как отец начал рассказывать о ней, всё время улыбалась, поглядывая на оборотней присевших напротив на диване стоявшем у самой двери. Джейк догадался, что девушка положила глаз на него, и придумывал, как подать ей знак, что он занят, а рядом сидящий его двойник - свободен. Джейк отклонился дальше на спинку дивана и из-за спины Сета пальцем указал на его спину. Либеж перевела взгляд и поняла, что надо делать. Иногда она посмеивалась, а в том месте, когда Эммануэль рассказывал, как она кинулась на «соперницу», откровенно расхохоталась, и когда отец задал вопрос, сразу ответила. - Ты показал мне обезьянью семью, и сказал, показывая на самца - это папа, затем показал на детёныша - это дочка. Потом сказал: - Я папа, ты дочка, поняла? - Либеж опять засмеялась. - Да, я вспомнил, - Эммануэль грустно добавил, - потом ты спросила, где моя самка, а я ответил, что самка - мама умерла. У Беатрис мама тоже умерла. Когда мы вернулись, повторная встреча прошла белее менее спокойно, но Либеж сторонилась Беатрис и стеснялась с ней разговаривать. Через месяц я ушёл искать третью дочь, к тому времени мои девчонки уже нашли общий язык, а к моему возвращению они сдружились. ЖАННЕТ. Жаннет я нашёл быстро, потому что знал, где искать. Она жила в том же лесном домике с шаманкой, которая была около неё во время родов. Шаманка сказала: - Жаннет, твой отец пришёл, спроси, чего он хочет?.» Жаннет долго смотрела на меня, изучала, потом спросила. - Ты кто? - Вампир, - ответил я. Она не удивилась. В наших краях вампир означало - демон. - Ты демон, - заявила уверенно девушка, - а я тогда кто? - Ты, полудемон - получеловек, - откровенно ответил я. - Хорошо, - ответила Жаннет. Я не понял что именно хорошо, но согласно мотнул головой. - Я хочу забрать тебя к себе домой. Ты будешь жить со мной и с двумя сёстрами в большом каменном доме. Пойдёшь? - выпалил я, почему-то волнуясь. - Пойду, - сразу ответила Жаннет, - только пообещай мне, что больше не будешь убивать людей, - Жаннет говорила резко, прямо глядя в глаза, и я понял, что эта девочка сильна духом. Я не стал объяснять ей, что давно не убиваю людей для питания, просто сказал: - Обещаю, - посмотрел в её угольно чёрные глаза и опять повторил, - обещаю. - Верю, - коротко сказала Жаннет и пошла в ту сторону, откуда я пришёл, даже не обернувшись на прощание, и не посмотрела на женщину, которая была рядом с ней много лет. Я посмотрел на шаманку, та только сжала губы и покачала головой, отвернулась и пошла в сторону своего домика. Мы долго шли молча. Я почему-то боялся заговорить с ней…. Она хмурилась. - Мы можем двигаться в десять раз быстрее, если ты согласишься сесть мне на спину, - насмелился я предложить. - Мы будем двигаться быстрее, если ты побежишь впереди и будешь показывать дорогу. Я умею быстро бегать. - Она посмотрела на меня и первый раз улыбнулась. - Ты совсем молоденький, для отца. Как тебя звать? - Эммануэль. - Я буду звать тебя Эмм, - не предложила она, а сообщила мне моё новое имя. - Ну, хорошо, Жанн, догоняй, если сможешь, - весело, с вызовом сказал я и рванул со всей скоростью. Через пару километров я немного сбавил скорость, ещё через пару километров я услышал бег за спиной. Она приближалась, но медленно. Мне пришлось ещё немного сбавить скорость. Жанна почти догнала и двигалась сзади, на небольшом расстоянии. То, что полувампиры такие быстрые, для меня было открытие. Получается, что они почти не отличаются от вампиров. Перед вампирами они имеют преимущества, в том, что спокойно могут жить среди людей, совсем от них не отличаясь внешне, обладая при этом силой, скоростью и бессмертием вампира. В то время я ни в чём не был уверен, мог только изучать и предполагать. От моих открытий мне становилось немного легче, - погубив четырёх девушек, я дал жизнь четырём удивительным существам. Есть ли ещё где-нибудь такие люди? После нескольких часов бега, я почувствовал, что Жанн начала тяжело дышать и немного отстала. Тогда я остановился возле чистого прохладного родника. Как только она догнала меня, сразу зашла в родник и начала пить из ладоней родниковую воду. - Извини, - пробурчал я. - Совсем забыл, что тебе надо отдыхать и кушать. Посиди здесь, я мигом кого-нибудь поймаю. - Хорошо бы кабанчика поесть, - Жанн вышла из воды и развалилась на траве, продолжая глубоко дышать. Вот тогда я впервые попробовал кабанью кровь и теперь предпочитаю её против крови других животных. Даже кровь гориллы не такая вкусная и сильная. У Жаннет оказались с собой огниво и нож. Она развела костёр, махом отхватила огромный кусок мяса от задней ляжки кабана, пожарила его и весь съела, потом запила водой из родника. Я наблюдал за ней с восхищением. Очень маленькая и нежная на вид, она на самом деле была сильная и телом и характером. Каждый раз, прежде чем что-нибудь сказать ей, мне приходилось собираться с духом. После того, как Жаннет поела и попила, она села напротив меня и долго смотрела прямо в глаза. - Эмм, давай договоримся, - начала она первая разговор. - Ты мне не отец, а просто хороший друг. Всегда говори мне всё, что на уме, а то я устала гадать, что ты хочешь мне сказать. Я расхохотался от смешной и неудобной ситуации. Она говорила то, что должен был сказать я сам. - Хорошо, мы друзья, - начал я. - Я хотел, тебе сказать, что дома у меня ещё две девочки живёт, все твои родные сёстры. - Нас трое? - почти перебила меня Жанн. - Ничего себе, ты даёшь, папаша, - удивлённо вытаращила глаза девчонка, чем меня поставила в тупик: толи она негодует, толи восхищается, ни то, ни другое мне не понравилось, но я с вызовом добавил. - Ещё есть сын. Жанн засвистела, как мальчишка. - И все наши мамы, как я понимаю, умерли во время родов? Да тебя убивать пора, - сделала она вывод, увидела мою виноватую физиономию и смягчилась, и уже снисходительно спросила, - а нас, зачем собираешь? - Хочу заботиться о вас, хоть что-то сделать для вас, - мямлил я, - появилось чувство ответственности, понимаешь? Я помолчал, посмотрел ей прямо в глаза, и понял, что говорить надо чистую правду, - а ещё, если совсем честно сказать, я больше не могу один, хочу жить семьёй с родными людьми, я всегда мечтал иметь семью. И я с удивлением увидел слёзы на глазах "маленькой беззащитной девочки". Я протянул руки, и она с радостью бросилась в мои объятия. - Я тоже, я тоже, - твердила она и плакала, - я всегда мечтала жить в семье. Пойдём домой, Эмм, хочу познакомиться с сёстрами. Дальше мы бежали рядом и всё время разговаривали. Она спрашивала, какой у меня дом, какие у меня дочери, почему сын не живёт вместе со всеми. Я всё подробно рассказывал и вдруг она спросила. - А книги у тебя есть? - Очень много книг. Ты умеешь читать? - Умею, конечно, меня Няня научила, только у неё была одна книга очень старая, написанная рукой, с заговорами, заклинаниями и рецептами отваров, и мы её читали каждый день, пока она не развалилась совсем, - Жанна замолчала, и я понял, что ей плохо. - Почему ты не распрощалась со своей Няней, ты ведь её любишь. Жанна бежала молча ещё несколько минут, пытаясь побороть слёзы, предательски выступающие на глаза. - Ещё вчера, - тихо заговорила Жанн, - она сказала мне, что за мной придёт отец, и велела уйти, не оглядываясь. Сказала, что я должна быть сильной. И уйти с тобой «в жизнь». Вот я и думаю - что значит «в жизнь», звучит привлекательно. - Это значит жить с людьми. Сначала мы своей семьёй будем жить в моём доме в горах, читать книги. Научим Либеж читать, Беатрис умеет. Потом мы пойдём по свету, - я говорил первое, что мне приходило в голову, но оказалось, что я составлял программу для своей новой семьи на много лет вперёд. - Обойдём и объедем все земли, узнаем, как и где можно получить образование. Поживём среди людей, будем учиться и работать, а когда захочется отдохнуть, уйдём в свой дом. Перед людьми у нас есть главное преимущество - это свобода. Где понравится, там и будем жить, чем захотим, тем и займёмся. - А замуж, ты разрешишь нам выйти замуж, иметь свои семьи? Я ответил не сразу. Ещё в те времена, когда я понял, что Беатрис не стареет, я подумал, что полувампиры, возможно, тоже бессмертны. И обдумывал тот же вопрос, может ли она выйти замуж за человека, рожать детей, которые тоже будут людьми. Они будут стареть и умирать на её глазах - это ужасно. Жаннет ждала ответ, и я заговорил. - Понимаешь, дочка, - начал я неуверенно, - мы не стареем. - Поняла, - быстро ответила Жанн, - поэтому мы не будем жить подолгу на одном месте и заводить долгие связи, типа брака. Вот так легко мне было общаться с Жаннет, она ловила мысль налету и всегда делала правильные выводы. Мне стало просто и весело с ней. - Я разрешу вам мимолётные связи, сколько угодно, сколько захотите, - я бежал, говорил и смеялся. Жанн тоже смеялась. - А ты, как без женщин? - спросила она как бы между прочим. Эммануэль замолчал, глядя в сторону Уйлин. Жаннет пришла на выручку отцу. - Он сказал, что есть одна вампирша на примете, но он не знает, как к ней подступиться. Уйлин закрыла ладонями лицо, что бы скрыть смущение и радость, которую не могла сдержать. Эммануэль подошёл, и смело обнял девушку. - Теперь ты меня не прогонишь? Уйлин замотала головой. - Ни за что, теперь я счастлива, - она из-под руки Эммануэля посмотрела на улыбающегося Эдварда. - Спасибо, - и ещё хотела сказать, что «обязана» ему до смерти, но увидела предупреждающий знак – «молчи», и больше ничего не сказала. - А оборотни долго живут? - вдруг раздался голос Жаннет, которая уже устала ждать, когда эта сентиментальная сцена закончится. - Мы бессмертны, - сразу выпалил Сет и сконфузился, поняв, что выдал себя с головой. Ему понравились сразу все девушки. Похоже было, что ему симпатизируют и Либеж и Жаннет, но Жаннет ему понравилась больше всех. Жаннет сразу поняла, что мальчик стеснительный и долго будет выбирать между ней и сестрой, и потом будет долго решаться сделать первый шаг. Такое в их жизни было уже не раз. Жаннет просто подошла и сказала: - Пошли, поболтаем, - взяла его за руку и повела на выход. Все были в шоке. Либеж нерешительно сделала шаг за сестрой, но остановилась. Эммануэль опомнился, когда парочка была уже за порогом. - Жаннет!!! - крикнул он вслед удаляющейся пары. Ни один из них не обернулся. Либеж захихикала. - Вот что мне с ней делать? Дитя природы. Три высших образования, а ведёт себя, как дикарка, - извиняющимся тоном стал бормотать Эммануэль, объясняя поведение дочери. - У вас так не принято? - спросил у Джейка. Джейк, улыбаясь, встал с дивана и медленно пошёл к Эммануэлю. Почувствовал волнение вампира, остановился, немного подождал и опять пошёл, приблизившись на расстояние вытянутой руки. Протянул руку. - Ну, вампир! Осталась самая «малость». Я тоже боюсь, - и показал дрожащую руку. Эммануэль чувствовал, как трясутся его поджилки, но в то же время понимал, что опасности нет. Разум пересилил инстинкт, и он протянул руку для пожатия. – Я Джейк - вождь племени оборотней. А за брата моего не переживай. Ему сейчас нужна хорошая душевная встряска. Он тоже дитя природы. Если влюбится, то я буду только рад. Они хорошо смотрятся. - Кстати, Джейк, вы очень похожи на амазонских индейцев племени «квилов». Не знаю почему, но у нас говорят, что когда-то на амазонке жили очень большие и сильные индейцы. Никто не знает, куда они делись, но когда появляется крупный индеец, говорят: «Смотрите, «квил» пошёл». Пока говорил Эммануэль, Джейк и вместе с ним Эдвард, становились всё серьёзней. - Вообще-то не «квилы», а «квилеты», - серьёзно сказал он. - Мои предки много веков назад пришли с амазонки. Почти всё племя было уничтожено племенем многочисленных, но очень мелких индейцев, а женщин наших куда-то угнали. Оставшиеся дети, ушли на север, и обосновались в этих местах. - Потом заулыбался, - ну а «квилы»-то, конечно, будут появляться, женщины-то наши остались. Я думаю, их для того и оставили «маленькие человечки», чтобы укрупнить свой род. - Ты говоришь так, как будто видел всё это, - произнёс Эммануэль. - Так говорю, потому что видел, - серьёзно ответил Джейк, - я видел всё и знаю всё, я ведь вождь племени по крови. - Джейк внимательно посмотрел на гостя, убедился, что произвёл «неизгладимое» впечатление, потом хлопнул его по плечу и засмеялся, - да не парься ты. Я не древний. Мне ещё нет двадцати лет от роду, просто выгляжу взрослым. Самый древний у нас Жорж - гуль - ему две с половиной тысячи лет. - Ещё раз удивил гостя Джейк. - Да? А я думал, что Жорж и Лена обычные молодые люди. - А-а-а, вы его видели? Пацан! Выглядит младше Сета. А Сету, кстати, ещё шестнадцать лет. Ваша Жаннет его быстро взрослым сделает. Не придумал бы жениться. У него ещё среднее образование не закончено. - Вот и хорошо, - вдруг обрадовался Эммануэль, - Наша Жаннет педагог. Сама очень любит учиться и ещё больше учить. У нас у всех по нескольку высших образований. Мы учились почти во всех странах мира. Интересно, - и образование получаешь и людей изучаешь, очень интересно учиться. - Немного подумал и добавил, - Либеж и Жаннет ещё любят работать среди людей. У них возраст по внешности не определяется, потому что смуглые. А вот Беатрис выглядит слишком юной, как старшеклассница, поэтому на каждом новом месте или учится в школе, или занимается домом.