Преддверие жизни

Время тянулось медленно. Погода была не очень хорошая: пронизывающий ветер дул с севера, а когда к этому добавлялся еще и снегопад, казалось, выйти из дома было чем-то сродни героическому подвигу. Да и достопримечательности были вдоль и поперек исследованы еще летом, а зимой словно теряли свою ценность. Пользуясь этим, и Нана и Артем решили доставить удовольствие родителям и уделить им достаточно времени, чтобы через два дня уехать, возможно, на целый год. Узнав про сложную судьбу невестки, Валентина Васильевна больше не пыталась выпытывать из нее рассказы о прошлом, боясь разбередить ранимую душу, зато завалила ценными указаниями о том, как надо заботиться об Артеме и вести хозяйство. Все это Нана про себя называла «Инструкция по содержанию Артема Скворцова в домашних условиях». За нарушение – строгий выговор. И если в первый день Нане на несколько минут показалось, что свекровь – вполне вменяемый человек, с которым не составит труда общаться, то оставшиеся два дня убедили ее в обратном. К полудню седьмого числа молодая жена Артема уже перестала обращать на родителей мужа внимание: свекор до сих пор называл ее то Настей, а то и вовсе Анастасией, свекровь то и дело придиралась по мелочам, и это несмотря на то, что в кругах людей, посвященных в великую тайну, Нана считалась идеалом, и отчасти оправдывала это звание. Да и сам Артем, страдая от гипер-опеки матери, уже жалел, что согласился приехать, да еще и с беременной женой. Мать то и дело жаловалась ему на невестку, говоря, что та себя голодом и вообще ведет себя непростительно легкомысленно по отношению к своему здоровью и здоровью будущих детей, а там, возможно, загубит и Артема. Как бы там ни было, а их пребывание в Петербурге подходило к концу. Их поезд уже прибыл и на прощание осталось всего лишь пять минут. - Ну, дорогие мои, удачной дороги! – Валентина Васильевна слегка прикоснулась губами сначала к щеке сына, а потом и невестки. – Жаль, конечно, что Вы не смогли остаться подольше – ну да ладно, что зимой-то тут делать? Вы лучше летом к нам приезжайте! Летом тут лучше. - Ну, Валентина Васильевна, это я уже не знаю… - протянула Нана. – Боюсь, летом уже тяжело будет. - Ничего, ничего, - уговаривала мать Артема, - как раз. Тут недалеко есть очень хороший перинатальный центр: даже из Москвы приезжают. - Посмотрим, - уклончиво ответила Нана. – У меня, вообще-то, в Москве врач знакомый, который меня с самого начала ведет. Если он сочтет возможным… «Уважаемые пассажиры! Поезд отправляется через минуту. Просьба всем пассажирам занять свои места» - раздался голос проводника по всему перрону. - Ну ладно, пора уже! – сказал Артем. – А то не успеем. - Ну, пока сынок! – Евгений Матвеевич крепко обнял Артема. – И тебе тоже не хворать, Нана! - Да ладно, можно уже и Настя! – улыбнулась та. Алексей Петрович сидел на кухне и пил чай. События последних дней не давали ему покоя. Он очень переживал за Нану: она так стремилась испытать все, на что способен человек, что как будто не понимала, что любое наше решение влечет за собой определенные последствия. Только волей случая на том празднике в доме Колесниковых ему удалось сдержаться и не начать объяснять Нане, что она неправа. Но что еще больше смущало: он сам плохо понимал, как такое могло случиться и боялся, что беременность – просто плод не в меру разыгравшегося воображения Наны, желаемое, выдаваемое за действительное. Звонок в дверь отвлек его от скорбных мыслей. Он медленно поднялся со стула и пошел открывать. - Алексей Петрович! – на пороге стояла счастливая Нана. – Как же я соскучилась! - Нана! – профессор Даров, в свою очередь, тоже был рад видеть дочь. – Проходи. Гостья с удовольствием приняла это предложение. По лицу было видно, что она находится в хорошем расположении духа. - Ой, Алексей Петрович, Вы не представляете, как я рада снова вернуться в Москву! – начала она, разуваясь. – Еле дождалась окончания выходных. - Что, все было так плохо? – усмехнулся ученый. - Я думала, родители Артема сведут меня с ума! – пожаловалась молодая женщина, проходя в комнату и садясь на диван. – Отец Артема никак не мог смириться с тем, что «Нана» - не уменьшительно-ласкательная форма имени, а про свекровь я вообще не хочу говорить! А тут еще этот репортаж… - Такова жизнь. Никто не говорил, что будет легко, - заметил Даров. – А какой репортаж ты имеешь в виду. Лицо гостьи тут же стало серьезным. Она выпрямила спину и пристально посмотрела отцу в глаза. - Скажите пожалуйста, факт моего создания когда-либо обнародовался в СМИ или в научных кругах? – спросила она. - Только на первых этапах, - Даров, вздохнув, присел рядом, - мне нужны были спонсоры, чтобы реализовать проект. - А потом?! – уточнила Нана. - А потом, - ученый погладил ее по голове, - потом на меня вышел Давицкий, и через некоторое время проект засекретили. - То есть, о том, что он увенчался успехом, точно никому не известно? - Ну, только тем, кто присутствовал на твоей презентации, - успокоил Алексей Петрович. – А почему тебя это так беспокоит? - Просто, когда мы были в Питере, наткнулись на репортаж о нанотехнологиях, где далеко не вскользь упоминалось об этом, - объяснила Нана. – Я тогда так испугалась, что родители Артема узнают правду! Даров скрыл улыбку. Несмотря на то, что Нана изо всех сил старалась не показывать своей наивности, она то и дело проскальзывала в вот таких вот беспочвенных страхах. Впрочем, в чем-то он мог ее понять. - Хочешь что-нибудь? – опомнился Даров, заодно решив перевести разговор на другую тему. – Может, чай? Нана едва уловимо покачала головой и поморщилась. Она понимала, что, несмотря на отсутствие голода и потребности в пище, сейчас обязана была есть, чтобы обеспечивать всем необходимым развивающиеся внутри нее маленькие организмы, но существовала одна довольно серьезная проблема: ее постоянно мутило от любого приема пищи, будь то что-то существенное или простой глоток чая. Если в первый день Нана испытала радость нового ощущения, то теперь такое состояние начинало тяготить. - Нет, спасибо, - слегка виновато опустила она глаза, - что-то мне не очень хорошо. - Если хочешь, можем пройти в лабораторию – я проведу диагностику, - с участием предложил Алексей Петрович. - Нет, спасибо, - Нана заставила себя улыбнуться. – Я и так знаю причину. Это из-за беременности. Алексей Петрович вздохнул. Игра в «полноценного» человека уже начала затягиваться. Нана не любила и не могла лгать, тем более, когда речь шла о таких серьезных вещах, значит, она и вправду в это верит и при этом выглядит вполне счастливой. «Вот уже и сбои пошли… - подумал ученый. – Зачем я только позволил ей выйти замуж?!!» - Нана, хватит, - твердо, но в то же время ласково обратился он к дочери. – Я, конечно, понимаю, что ты очень хотела бы иметь ребенка и, возможно, не одного, но ты не хуже меня знаешь, что это невозможно! - Успокойтесь, Алексей Петрович, - произнесла Нана, - я не сошла с ума и совершенно здорова! - Но, Нана… - попытался вставить слово Даров. - Это не сбой, не вирус и не самообман, - продолжала тем временем Скворцова, - я действительно беременна! Если не верите мне, можете позвонить Диме или Нине: они были со мной с самого начала и могут подтвердить… - Дима и Нина! – в этом восклицании Алексея Петровича проскользнуло облегчение, смешанное с негодованием. – Как я раньше не догадался, что без этих двоих тут не обошлось! - Да без «этих двоих» ничего в моей жизни не обходится! – улыбнулась Нана. – Так и в этот раз: Дима свел меня со знакомым врачом, а Нина… - тут она осеклась. – Оказала моральную поддержку. Не доверять Нане не было причин: если она что-то говорила, то можно было со стопроцентной уверенностью сказать, что так оно и есть. Однако, не успело пройти беспокойство по одному поводу, как тут же появился другой: «А справится ли Нана с обязанностью, которую сама на себя наложила». - Значит, действительно никакого сбоя нет, - произнес он вслух, - но тебе не кажется, что стоило посоветоваться не только с ними, но и со мной? - А Вы бы позволили? – задала встречный вопрос Нана. Ученый предпочел воздержаться от ответа. Нана действительно предвидела не совсем положительную реакцию, очевидно, именно из-за этого решила действовать за его спиной. Эта новая черта дочери – скрытность – отнюдь не радовала Дарова, но сейчас это было уже не так важно. Важно было, что теперь ей требовалась еще большая моральная поддержка, чем раньше, а ругать или что-то говорить против было поздно да и не нужно. Вместо этого он произнес: - Просто мне, как и всем остальным, нужно время, для того, чтобы свыкнуться с такими разительными переменами в твоей жизни. - Ну, я никогда не была маленькой девочкой, поэтому привыкнуть будет просто, - улыбнулась Нана, и внезапно в ее глазах мелькнуло что-то необычное. – Алексей Петрович, а у Вас есть зеленые яблоки?! Просто вдруг так захотелось… Нина была на кухне и готовила обед, пытаясь хоть как-то отвлечься от дурных мыслей, наполняющих ее разум. Она вернулась к Андрею, потому что знала: без нее он способен натворить столько бед, что потом не расхлебает и целое поколение. Да и, в конце концов, она просто любила его, хотя и не до конца понимала за что. И сейчас очень беспокоилась. Несмотря на выходной день, Андрей поднялся даже раньше обычного и ушел, не оставив записки и до сих пор не вернулся и не позвонил. «Ну, вот и где он?! – подумала Нина, набирая мобильный номер мужа и слыша, как телефон звонит в соседней комнате. – Еще и телефон забыл!». Больше всего она боялась, что он снова вернется в крайней степени опьянения и закатит скандал, подобный тому, что произошел три дня назад, и тогда уже она точно не заставит себя вернуться. Не успела Нина прийти к такому умозаключению, как почувствовала нежные руки у себя на талии. - О, ты умеешь готовить что-то кроме яичницы? – нежно прошептал Андрей в самое ухо. - Мещерский… - томно протянула Нина, высвобождаясь из его объятий. – Ну, что ты делаешь? Я же сейчас весь обед спалю! - Да ну его нафиг! – игриво проговорил он. – Пойдем лучше в ресторан! - С чего это такая перемена? – Нина резко развернулась к мужу и в глазах ее не было ни тени игривости. - Нинка! – Андрей подхватил жену и стал кружить по кухне. – Мы свободны!!! - Т-то есть? Подожди, - произнесла Нина, как только смогла отдышаться после этой спонтанной карусели, - от чего свободны? - Я выплатил этим шакалам все до копейки! – кинул он с некоторой брезгливостью к людям из своего прошлого. – Теперь они нас не тронут. Был где-то полдень, когда из здания ближайшего банка вышел мужчина, одетый во все черное, с большой спортивной сумкой наперевес. Он сделал несколько опасливых шагов от банка, затем слился с толпой и направился к ближайшей автобусной остановке. Мужчиной был Андрей, а в сумке – деньги. Сумма не столь большая, чтобы требовать такой конспирации, просто он старался казаться как можно менее заметным. Подошел автобус, и он в числе первых протиснулся внутрь. Там он нашел место в глубине салона около окна, сел и задумался. «Ну вот, скоро все закончится, - твердо сказал он сам себе, крепче сжимая ручки сумки. – Надеюсь, им будет достаточно». - Молодой человек, Вы платить собираетесь? – раздался над ухом голо контролера. - У меня проездной, - Андрей вынул из кармана билет, где оставалось еще две поездки, не считая текущей. Контролер кивнул и отошел, а Мещерский продолжил смотреть в окно. Наконец, объявили нужную остановку. Андрей поспешно вышел, а дальше – знакомый маршрут: поле, заросшее высокой травой сейчас представляло собой сплошное белое покрывало, а река, и без того не слишком буйная, походила на зеркало. Он поплотнее завернулся в пальто и направился к едва видневшемуся зданию лаборатории. Теперь это было лишь полуразрушенное здание. Кругом было пусто. Андрей остановился и посмотрел вокруг. - А, Андрей Игоревич, - услышал он голос позади себя и увидел человека в черном пальто и шляпе с дипломатом в руках. – Я так полагаю, Вы пришли исполнить свое обещание? - Да, - ответил Андрей и легким движением отбросил от себя сумку, - все тут. Можете пересчитать. - Ну, зачем же, - ухмыльнулся незнакомец, - мы оба знаем, что если Вы обманули, хуже будет только Вам. Незнакомец скривился в неприятной усмешке и поднял сумку. Затем расстегнул молнию и из кучи скомканных пожелтевших газетных листов извлек на свет божий пачку купюр. Проведя по ним пальцами и убедившись: не кукла – он удовлетворенно кивнул и передал Андрею свою ношу. - Здесь все, - коротко ответил он. – Можете поступать с этим по вашему усмотрению. - Ну, и как ты распорядился компроматом? – заинтересованно спросила Нина, словно речь шла об окончании какого-то боевика, а не реальной угрозы. - Сжег на месте, - ответил Андрей, - облил бензином – и все дела. - Значит, все позади? – с наивностью ребенка произнесла Мещерская. - Да, все позади, - ответил Андрей, проведя рукой по ее голове. Она прижалась к нему так крепко, как только могла. Казалось, только сейчас к ней пришло осознание, какая страшная беда прошла мимо, и все воспоминания о ссорах, обидах и оскорблениях ушли куда-то далеко в недра памяти. - Ну, я же тебе говорила: «Все будет хорошо» - а ты не верил, - вкрадчиво произнесла Нина. - Доверчивость никогда не входила в число моих качеств, - ответил Андрей таким тоном, что нельзя было понять, чего в этой фразе больше: серьезности или шутки, - уж слишком часто мне приходилось ходить по лезвию ножа. Так что ты прости меня за то, что я тебе тогда наговорил… - Да ладно, - отмахнулась Нина, склонная быстро забывать все плохое, - ты же сам сказал, что все позади. Неизвестно сколько продолжался бы этот разговор и к чему бы он привел, если бы не запах гари, разнесшийся по всей кухне. - М-да, Нинок, - усмехнулся Андрей, - нам все-таки придется пойти в ресторан… Как ни прискорбно это может показаться некоторым, а новогодние праздники окончательно подошли к концу. Началась самая горячая и ненавистная пора для студентов: сессия. Так же для многих это еще и пора упорного труда и сожалений о том, как много лекций было пропущено, однако для Наны это не являлось большой проблемой. По двум первым и последнему экзамену ей обещали «автоматы», поэтому в первый рабочий день Нана появилась в институте лишь для того, чтобы принести зачетку и обойти с ней кабинеты преподавателей, чтобы те засвидетельствовали вполне заслуженное «отлично», и уже через пятнадцать минут была свободна. Осталось лишь занести Ольге Алексеевне справку о беременности, чтобы декан освободила Нану от занятий физкультурой. Однако, не все было так гладко, и через три дня ей все-таки придется примерить на себя роль жертвы экзаменатора: Топорков Юрий Сергеевич, хотя и не отличался честностью, отказался поставить ей автомат и потребовал личного присутствия. Видимо, ему так и не удалось забыть чересчур частые уходы сестер и смешки на его лекциях. - Скворцова! - Игорь Андреевич, преподаватель физкультуры, остановил Нану на пути к декану. - Слушай, у нас завтра матч по баскетболу. Без тебя никак. Игорь Андреич, я не могу, - Нана немного виновато потупила взгляд. - Извините. - То есть, как это не можешь, Скворцова?! - удивился такой наглости физрук. - Ты же гордость и спортивная надежда нашего ВУЗа! - Я понимаю, но... - смутилась молодая женщина. - У меня уважительная причина. - Что, прямо совсем плохо? – с надеждой на отрицательный ответ уточнил мужчина – С тебя даже вполсилы хватит! Ну, сама же понимаешь – на наших надежды никакой, проиграем ведь! Они прошли до ближайшего дивана и сели. - Очень жаль, - искренне ответила Нана, - но мне правда сейчас нельзя подвергаться физическим нагрузкам! Игорь Андреевич озадаченно почесал в затылке. «Ох, уж эти женские штучки!» - подумал он. - Ну, может, ты сейчас домой пойдешь, отлежишься, - мягко предложил он, - авось на завтра полегчает! Нана вздохнула. Если преподаватель и понял ее прозрачные намеки, то сделал это не совсем верно. Хорошо осознавая, что речь сейчас идет не просто об отказе помочь повысить успеваемость своего факультета, но и, прежде всего, о здоровье ее будущих детей, она решила отбросить природное стеснение и перейти к делу. - Не полегчает, - ответила она с полувздохом-полуулыбкой и протянула Игорю Андреевичу бланк с печатью. - Это еще что? – удивленно осведомился преподаватель. - Там все написано, - коротко прокомментировала Нана. Ничего не понимающий физрук пожал плечами и углубился в чтение. Причем вид у него при этом был такой, словно справка эта была написана клинописью. - Ну, Скворцова! – раздосадовано произнес он, щелкнув пальцами по бумаге. – Ну, ты и… Ты что, подождать не могла?! Вот матч отыграли бы – тогда и беременела бы себе на здоровье! - Ну, Игорь Андреевич, ну так уж получилось! – слукавила Нана. – Что же теперь делать? - Это я не знаю, что МНЕ теперь делать, - почесал в затылке мужчина. – А вы с мужем уже все сделали! И спортокиаду, ты, получается, пропускаешь… - Ну, так что, Игорь Андреевич, этот аргумент Вы считаете достаточным? – спросила Нана. – Я могу не участвовать в матче? - А справка точно настоящая? – учитель физкультуры счел нужным посмотреть документ на просвет. - Да. Но если Вы мне не верите, мы можем позвонить моему врачу, - Скворцова в полной готовности доказать истинность своих слов полезла в сумку за телефоном. - Да не надо, что уж там! – махнул рукой физрук. – Иди уже, Скворцова, отдыхай! - Спасибо, - улыбнулась Нана, поднимаясь с места и направляясь к кабинету декана. - А мужа бы твоего премии за такие выкрутасы я бы лишил… - мечтательно протянул физрук вслед. К его счастью Нана, не услышав этой реплики, скрылась из виду. Декан факультета журналистики Ольга Алексеевна Когут сидела за столом и, поддавшись мимолетной тени вдохновения, писала очередную лирическую поэму, посвященную тому единственному, который всецело принимал и ее саму, и эти порывы души, когда в дверь постучались. - Войдите! – сказала она, приняв как можно более серьезный вид. - Простите, Ольга Алексеевна, - в деканат вошла Скворцова Нана, - я ненадолго. - Слушаю Вас, - та отложила в сторону тетрадь и внимательно посмотрела на вошедшую. - Вот, - Нана, в свою очередь, подошла к столу и положила какой-то листок с печатью, очевидно, справку. Ольга Алексеевна машинально взяла ее и начала читать, в то время, как Нана скромно молчала, стоя чуть поодаль. Случись такое год или больше назад, Ольга Алексеевна бы, скорее всего, высказала свое крайнее недовольство ситуацией: студентка, пусть и замужняя, еще не закончила ВУЗ, а уже решила, что пора заводить детей, и от кого – от собственного преподавателя! Да сам факт подобного брака привел бы ее в сильное негодование! Но с тех пор, как она заметила, что и сама может стать объектом внимания противоположного пола, и не только негативного или пошлого, взгляд женщины на такие вещи несколько поменялся. Если люди по-настоящему любят друг друга и даже заключили официальный брачный союз – то почему бы и нет? - Ну что ж, - закончив чтение, Когут отложила справку в сторону, - значит, Вас можно поздравить? - Да, - ответила Нана как всегда сдержано: уж кому-кому, а декану она уж точно сообщила об этом вынуждено и не хотела заострять на своем положении чрезмерное внимание. - И, я так понимаю, Вы пришли оформить академический отпуск? – задала вполне естественный вопрос декан. - Нет, - поколебавшись, ответила Нана, - я доучусь до конца года, а там видно будет… - Дело Ваше, - Ольга Алексеевна несколько безразлично пожала плечами: в ее правилах было при любой ситуации сохранять должную дистанцию, - но если вдруг, по каким-либо причинам, почувствуете, что Вам это тяжело, сразу говорите. Не в интересах ВУЗа рисковать здоровьем студентов. Согласно кивнув, студентка удалилась. Тем временем Артем Евгеньевич Скворцов шел по коридору в направлении аудитории, в которой он должен был проводить экзамен. Но не успел он пройти и половину намеченного маршрута, как на него со всех ног налетел преподаватель физкультуры. - Ну, Артем… Евгенич, ну ты «молодец»! – с ходу начал он, перемежевывая все это с крепкими ругательствами. – Совсем наш институт загубить хочешь! - А в чем, собственно, дело? – ошарашенный таким заявлением, произнес Скворцов. – И почему я виноват? - Ну, может и не ты, а сути дела это не меняет! – физиономия Игоря Андреевича приобрела пунцовый оттенок. – Ты что, не понимаешь, что у меня соревнования на носу, а твоя Нанка, блин, - самый перспективный игрок женской сборной! Артем, наконец, начал понимать, чем вызвана такая эмоциональная тирада в его адрес. Когда Нана объявила всем родственникам радостную новость, Скворцов сам посоветовал ей при первом же удобном случае отказаться от такой мелкой и такой ненужной дисциплины, как физкультура, сам еще до конца не осознавая, какие последствия это за собой повлечет. - Ну, Игорь Андреевич, Вы бы лучше поздравили по такому поводу, чем орать на весь коридор, - усмехнулся Артем. - Не, ну, конечно, поздравляю! – похлопал его по плечу коллега. – Но раз ты теперь молодой папаша, хоть и будущий, с тебя бутылка пива! - Заметано, - позволил рассмеяться Артем. – Да хоть две! С этими словами мужчины разошлись каждый по своим делам. - Здравствуйте, Артем Евгеньевич, - мимо прошла студентка первого курса, - можно я сегодня первой на Ваш экзамен? - Ну, первой так первой, - улыбнулся Артем. Прошло три дня. Около кабинета теории журналистики толпилась куча второкурсников. Некоторые из них, воздев глаза и руки к небу, молились: «Хоть бы тройка, хоть бы тройка» - так как на большее многим из них рассчитывать не приходилось. И вот, из аудитории, с победным видом вышла Нана Леонидовна Скворцова. И конечно, с заслуженным «отлично» в зачетке. Как ни пытался коварный Юрий Сергеевич завалить ее, на все вопросы студентка отвечала точно, лаконично и безоговорочно правильно. - Удачи, - шепнула она на ухо сменяющей ее Нине. И не успела Нана выйти из толпы экзаменуемых, как, откуда ни возьмись, появился Метла и, схватив за руку, потащил в сторону редакции «Вуз-тв». Там уже собрались все их ребята, кроме Нины, которая отдавала все свое красноречие господину Топоркову. - Олег, ты чего? – засмеялась Нана, бросаясь на диван. - Как «чего»? – начал Вовка. – Поставила на уши весь институт и помалкивает. - На уши? – удивилась Нана. – Неужели все настолько сомневались, что Юрий Сергеевич хоть кому-то способен поставить «отлично»? - Да причем тут твое «отлично»? – продолжал Вовка. – Ты что, до сих пор не слышала, о чем тут уже три дня на каждом углу шепчутся? - Нет, - все меньше понимала Нана, - подслушивать чужие разговоры нехорошо. - Так о тебе же говорят, - пробасил Гена, - так что ж в этом плохого? - А что обо мне говорить-то? – пожала плечами Нана. – С тем, что я жена преподавателя, все давно смирились. - Так ты беременная, - не выдержал Метелкин, - или просто в «Симс» переиграла? - Беременная, - на автомате ответила та. – Стоп. А вы откуда знаете? Дина, я же тебя просила… - А я ничего и не говорила, - Обухова сделала обиженное лицо, - они как-то сами… - Да, Нан, мы битый час тебе объяснить пытаемся, - сказал Казаков, - весь институт уже знает. Ты одна, блин, ни сном, ни духом! Нана обхватила голову руками. Все игривое настроение мигом улетучилось. Она, конечно, знала, что рано или поздно в институте все узнают об ее интересном положении, но что так скоро. Ей бы очень не хотелось раньше времени ловить на себе любопытные, осуждающие или даже сочувственные взгляды однокурсников и просто студентов. Не хотела лишний раз привлекать к себе внимание: хватит со всех и ее гениальности. К тому же, она не исключала, что время повышенного риска не прошло, поэтому избегала стрессов настолько, насколько это было возможно. - А что вы все тут так шумите, а меня не позвали… - весело начала она, но тут перевела взгляд на поникшую Нану. – Ой, Нан… А что случилось? Нана умоляющим взглядом посмотрела на сестру. - Ничего не случилось, - Алисия накрутила на палец прядь волос, - гормоны играют. Беременная. - А вы-то откуда... – Нина оглядела всех присутствующих, - откуда знаете? - Как? И ты знала? – подскочил к ней Вовка. – Тогда понятно, откуда ноги растут. - Эй, стоп, что за наезд? – возмутилась Нина. – Я вообще не понимаю, что происходит. - Может, Артем Евгеньевич с коллегами поделился? – высказала предположение Дина. - Ага, и они, на радостях, пошли трезвонить всем подряд! – фыркнул Казаков. – Нет, не вариант. - А кто-нибудь вообще из преподов в курсе? – спросила Алисия. - Я три дня назад Когут справку заносила, - вспомнила Нана, - но не могла же она… - Да, не могла, - протянул Вовка. – А кто-нибудь еще? - Я знаю! – воспряла духом Нана, но тут же вновь сникла. - Ген, иди убей физрука! - Не понял, - почесал тыковку Федулов. - Это он меня три дня назад в коридоре подловил, - объяснила Нана. – Просил за нашу команду выступить по баскетболу, вот я ему все и рассказала… Не успела Нана закончить фразу, как в редакцию вошел Артем. Вид у него был уставший и довольный по причине того, что экзамен закончился: год от года ума и интереса к учебе у студентов не прибывало, но кое-кого из своей группы ему удалось расшевелить и заинтересовать, и те получили заслуженное «отлично». - Привет, молодежь! – поздоровался он. – О, Нан, и ты тут? Я по всему институту ищу. - Привет, Артем, - коротко сказала Нана. - А что такая грустная? – Скворцов подошел к жене и поцеловал ее. - Скажи «спасибо» Игорю Андреевичу, - буркнула Нана, - из-за него весь институт раньше времени узнал, что у нас будет ребенок! - Ой, да не обращай внимания, - отмахнулся Артем, - мне он три назад в коридоре тоже много чего выговорил. - Три дня назад? – заинтересовалась Скворцова. - Ну да, - ответил Артем, - налетел как бешенный с криками «Ты что сделал?». Ну, и начал меня по матери посылать… Я даже сначала не понял, за что. Ну, а потом, как с молодого отца, потребовал бутылку пива. - И вы разговаривали ОБ ЭТОМ посреди коридора?! – вскочила Нана. - Да, но напрямую-то я ничего не говорил… - Зато он говорил, - констатировала Нана. – Ты не мог его в аудиторию завести или деканат?! А лучше вообще, свернуть разговор! Не дав Артему оправдаться, она со скоростью молнии выбежала из «ВУЗ-ТВ». Слезы кололи глаза, и она не понимала: почему? Вроде, причина для ссоры была минимально – логика буквально вопила об этом, но что такое логика, когда речь идет ни много ни мало о человеческом достоинстве? Молодая госпожа Скворцова просила, заклинала, мужа хранить их тайну от посторонних как можно дольше, оберегать, как святыню. А что делает он? Болтает об этом посреди коридора да еще и смеется!!! Нана шла прочь от института. Она хотела вызвать такси или пойти к ближайшей автобусной остановке, но поняла: все это не то. Ей нужно гораздо больше времени, чтобы успокоиться, иначе она попросту все разнесет, и женщина приняла единственно верное решение: пойти пешком. Дорога до дома казалась особенно короткой. Нана вошла в квартиру, забросила сумочку в гостиную на кресло и упала на диван. Злиться на Артема было глупо. По большому счету, она и не злилась, просто ей было очень обидно, что все повернулось именно так. Желая как-то отвлечься, Нана лениво потянулась за пультом и включила телевизор. «”Amo Rita”: A seguir cenas do próximo capítulo» - гласила золотистая надпись на розовом сердечке, после чего пошел набор сумбурных сцен. «Смотрите в следующей серии! – иронично хмыкнула Нана. – Ну, конечно!». Выключив телевизор, она подошла к ноутбуку и пошевелила мышкой. Браузер тут же выдал окно браузера с завершенной закачкой. Нана улыбнулась и, аккуратно перенеся ноутбук на диван, два раза кликнула мышкой по файлу. На экране залетали карикатурные пчелки на фиолетовом фоне, и нарисованный в таком же роде кавалер преподнес своей даме сердца букет роз, на котором уютно устроилась одна из пчел. Затем заставка кончилась, и началась сама серия. Обычно, нелепые приключения главных героев заставляли Нану хотя бы улыбнуться, в промежутках между помешиваний супа и нарезки овощей, но стоило ей посмотреть пять минут сейчас, как она поняла: глупее ничего в жизни быть не может. Выключив ноутбук, она подошла к книжной полке и взяла первую попавшуюся книгу. Это оказался томик Шекспира. Давно знакомые строчки «Ромео и Джульетты» легко воспроизводились в разуме. Казалось, Нана не читала, а просто вспоминала. Давно знакомый классический сюжет. Когда-то на экзамене она выдала Артему, что любовь – это всего лишь химическая реакция в мозгу человека, и живи главные герои в современном мире, все можно было бы разрешить визитом к сексологу. Но тогда почему ей вдруг теперь захотелось плакать на последней сцене? Она не знала, но просто заплакала. Артем вернулся домой. Все было тихо. Он не понимал, что накануне так расстроило Нану: он же решительно не делал ничего дурного, и, в конце концов, Нана сама рассказала учителю физкультуры о беременности. «И что с ней стало в последнее время? – со вздохом подумал Артем. – Я же ни в чем не виноват!». Уверившись в своей правоте, Артем зашел в гостиную. На диване сидела Нана. В руках у нее была книга. - Нан? – Артем подошел к ней. – Что ты меня сегодня не встречаешь? Она ничего не ответила, лишь подняла на него глаза. В них стояли слезы. И в тот момент, когда ее взгляд столкнулся со взглядом Артема, по щеке скатилась слеза. - Нан, ну ты чего? – Артем присел на корточки перед диваном. – Ты… ты плачешь? Нана отвернулась от Артема и отложила книгу. Настроение, испорченное недавним скандалом, стало еще хуже после плохой концовки классического произведения. - Нан, Наночка, - Артем погладил ее по волосам и спине, - ну, ты из-за меня, что ли? Ну, прости меня, Нан! Да, дурак был, не стоило мне так об этом распространяться! Если хочешь, я больше к Игорю Андреевичу, кроме как по работе, вообще не подойду! Ты только не плачь! Тебе сейчас вообще нельзя расстраиваться! Нана утерла слезы и еще раз взглянула на него. Она уже больше не плакала, но глаза все еще были на мокром месте и, казалось, ей стоило громадных усилий глубоко вздохнуть и произнести: - Да не обращай на меня внимания: я теперь часто буду то плакать, то смеяться – гормоны, - она выдавила из себя подобие улыбки, - но ты был неправ, и сам это знаешь. - Ладно, забудем об этом, - увидев, что жена немного пришла в себя, сказал Артем, пытаясь быть как можно ласковее. – Может, тебе чего-нибудь хочется? - Да, хочется, - не стала спорить Нана. – Хочу какао. Только не растворимое. С молоком. - Хочешь какао – будет тебе какао, - Артем поднялся с корточек и направился в прихожую, чтобы одеться и выйти в магазин. Нана последовала за ним. - Дорогой, ну раз ты все равно в магазин, - поймала она его в дверях, - то купи еще зеленых яблок, мандарины и… коробочку пирожных… Моих любимых! - Будет сделано, - в шутку отсалютировал Артем, - только ты больше не плачь.