Преддверие жизни

Все взгляды тут же устремились на Нану. Похоже, никто из присутствующих до конца не понял, что это было. Только на лице Нины заиграла торжествующая улыбка, а в глазах Мещерского зажглись алчные огоньки. Но постепенно до всех, в том числе и до Артема, начал доходить смысл сказанного. И чем больше они это осознавали, тем сильнее менялось выражение их лиц. - Вау! Классно! – воскликнул Жорка. – У меня будет племянник! Даже два! - Как?!! – отойдя от шока, нашел в себе силы спросить Артем. – Когда?!! - Мне объяснить с научной точки зрения, - улыбнулась Нана, - или показать практический пример? - Ну, зачем же? – ответил Артем. – Просто… Не ожидал такого подарка! - Ты что, не рад? – выразительно произнесла Нана. - Рад! Очень рад! – поспешил успокоить Артем. – Даже счастлив! - Нет, а правда, Нан, когда вы успели? – несколько удивленно произнесла Ирина Аркадьевна. - Нин, надеюсь, ты не хочешь нам ни о чем таком сказать? – собрав всю волю в кулак, с опаской поинтересовался Леонид Борисович. - Да мне пока не о чем! – успокоила его Нина и, понимая, что последний, кто не высказался – это Даров, сказала: - Да что мы закидали ее своими вопросами? Давайте лучше поднимем тост за здоровье будущей матери и детишек! Все дружно согласились и с радостными криками: «Поздравляем! Ура!» - со звоном соединили бокалы. Для Андрея эта новость была меньшей неожиданностью, чем для всех остальных, но все-таки неожиданностью. По крайней мере Нина ему ни о чем таком не сообщала, и тот даже опасался, как бы это дело не прогорело, ведь он пообещал жене, что возьмет с Наны деньги только при положительном результате. - Нин, ты знала? – Мещерский слегка толкнул жену в бок. - Что получилось – да, - ответила та. – Что двое – нет. - Да по мне хоть все пятеро, - процедил Андрей сквозь зубы. – Почему мне не сказала? - Ну, Нана просила, - Нина пожала плечами и чтобы не доводить до ссоры добавила: - Пошли поздравим! - Нан, на минуточку тебя можно? – проявил инициативу Андрей. - Да, конечно, - Нана поднялась со своего места. Оказавшись в своей бывшей комнате и прикрыв дверь, чтобы быть уверенной, что их не услышат, Нина взяла стоящую в углу бумажную сумку и протянула ее Нане. - Это тебе! – пояснила она. Молодая госпожа Скворцова приняла подарок и заглянула внутрь. Там оказалась небольшая коробочка с симпатичными голубенькими пинетками. Глядя на них, Нана умиленно улыбнулась. - Ну, желаем счастья тебе и твоим будущим деткам, - улыбнулся Андрей. – Надеюсь, что не только у вас все будет хорошо. - Конечно, - улыбнулась Нана, - а это вам. Нана протянула в ответ небольшой серебристый кошелек на цепочке и изящную записную книжечку для Андрея. - Остальное будет после третьего числа: у меня со всей этой подготовкой не было времени. - Ну, неужели нельзя было найти?! – слегка возмутился Андрей. – Между прочим, наша жизнь в опасности и твоя, возможно, тоже. - Я это понимаю. Но ведь те, кто шантажирует тебя, априори не чистые на руку люди? - Это само собой. - Ну, а у тех – до середины февраля Новый год, - ответила Нана, - не бойся. Деньги будут сразу, как откроется служба. - Ладно, идем, - спохватилась Нина, - а то наше отсутствие может показаться гостям подозрительным. Все не нашли ничего лучше, кроме как согласиться и вернулись в гостиную. - Ой, ребят, хорошо, что вы решили к нам вернуться! – воскликнула Ирина Аркадьевна. – А то нам уже звонили – пора выходить уже. - Так что, молодежь, оставляю квартиру в вашем распоряжении, - продолжил Леонид Борисович, - Жорка, собирайся! - Не, я с ребятами останусь! – запротестовал он. – Тем более, моих ровесников там не будет… - Так и тут их тоже нет, - попытался быть строгим Колесников. - Но тут ребята – с ними не так скучно. И Нана – она за мной присмотрит, - надавил на больную точку Жора. - Ну ладно, если ребята согласятся… - Леонид Борисович посмотрел на собравшуюся «молодежь». - Не против, конечно, - ответила Нана, - я даже «за»! - Хорошо, только не позволяй ему балагурить с вами до шести утра, - продолжал нотации отец семейства. - Лень, ладно, пошли уже, а то опоздаем! – дернула его за рукав Ирина Аркадьевна. - А вы не могли бы меня подвезти? – Даров, до этого сидевший за столом, подошел к шкафу и достал свою куртку, - не хочется смущать молодежь своим присутствием. - Да, конечно, - согласилась Ирина Аркадьевна, - идемте. Нана посмотрела на резко уменьшающееся число народа, и вдруг поняла, что из-за тайных разговоров с Мещерскими так и не успела вдоволь наобщаться с Алексеем Петровичем, да и свои мысли по поводу ее достижения он так и не высказал. К тому же, по лицу ученого было видно, что он как-то очень поспешно собирался уходить. - Подождите, Алексей Петрович! – остановила его Нана. – Ну, зачем же так спешить? Мы с Вами даже пообщаться не успели… Может, останетесь? Мы с Артемом потом Вас отвезем. - Да нет, Нан, я уже подустал, - стал отнекиваться Даров. – И к Вам сейчас ребята придут. Не хотелось бы никого смущать. Нана хотела было сказать, что ребята никак не помешают их общению, но, посмотрев на выражение лица профессора, решила, что разговор может уйти не в совсем приятное русло и, печально вздохнув, сказала: - Ну ладно. Думаю, у нас еще будет время поговорить. За старшим поколением закрылась дверь. В комнате на несколько секунд повисла тишина. Разговоры о подарках и планах на «новогодние каникулы» исчерпали себя в отсутствии Наны, Нины и Андрея и, по крайней мере Жорке и Артему, были уже неинтересны. Нана грустно отошла от дверей и, встретившись взглядом с Артемом, вспомнила, что совсем забыла о подарках. - Артем, это тебе! – Нана, отойдя к двери, достала какую-то коробку. – В общем, здоровья тебе, счастья, а все остальное я обеспечу. - В таком случае – вот, - он взял со стола кофейный набор: банку дорогого кофе, свечу и плитку темного шоколада, - все, как ты любишь! - А ты, оказывается, знаешь, чем меня удивить! – облизнулась Нана. - Но самый ценный подарок мы друг другу уже сделали, - Скворцов нежно дотронулся до живота жены. - Только, пожалуйста, Артем, никому больше пока не рассказывай, - предупредила Нана. – Не хочу, чтобы о нас сплетничали. - Как скажешь, милая, - улыбнулся Артем. – Теперь я буду исполнять любую твою прихоть. Нина ехидно улыбнулась. Ей стало искренне жаль Артема. Не успел закончится этот разговор, как в дверь позвонили и только Жорик открыл, как внутрь вломилась уже в изрядном подпитии и с криками поздравления ребята. Они принесли с собой пару бутылок шампанского, еще больше коробок конфет и зефира в шоколаде, конфетти и открытки. Вовка же с трудом тащил коробку с петардами. - Ой, ребята, как хорошо, что вы пришли! – воскликнула Нана. – А то мы уже начали скучать! - Скучать? В Новый год?!! – делано удивился Вовка. – Вы что, офигели? - Да у нас тут просто родители только что ушли – не знаем, чем заняться. - Как чем?! – Геныч взял в руки разом обе бутылки шампанского. – Наливай! Праздник продолжался еще целых пять часов. Ребята ели так, как будто дома специально экономили место в желудке (или еду в холодильнике); шампанское, как ни странно, не пошло, потому что девчонки при виде сладостей окончательно переключились на них, и Нине с Наной пришлось идти и ставить чайник. Завершилось все традиционным запуском фейерверков во дворе под всеобщее ликование. Канун Рождества. Восемнадцатичасовой поезд по направлению «Москва-Санкт-Петербург» прибыл в конечный пункт назначения строго по расписанию. На вокзале как всегда толпилось много народу: провожающих и встречающих. Всюду вокруг стоял гул голосов. Нана и Артем вышли из своего вагона и тут же стали частью всей этой движущейся и кипящей людской массы. Нана была одета в белую стеганую куртку, черные брюки и высокие подбитые мехом сапожки. - Нан, одень капюшон! – Скворцов игривым движением надвинул на голову жены капюшон куртки. – Голову застудишь! - Я?! – делано возмутилась девушка и только хотела было шутя дать мужу подзатыльник, как заметила, что к ним сквозь толпу пробивается высокая мужская фигура в черном пальто и черной шапочке «аля хулиганы». Молодая Скворцова приветственно замахала рукой, обращая на них с мужем внимание и помогая встречающему сориентироваться в пестрой толпе. Ловко лавируя между прочих встречающих, она достаточно быстро приближалась к ним, и вскоре «превратилась» в Евгения Матвеевича, отца Артема. - О, сынок! Привет! Давай краба! – протянул он руку. Артем с улыбкой ответил на этот жест приветствия и, когда подал руку в ответ, мужчина притянул его к себе и крепко, по-отцовски, обнял. - Анастасия! – тут он со всей галантностью, присущей простому человеку, широко улыбнулся невестке. - Нана, - смущенно поправила его та. - Ну да, ну да, конечно, - отмахнулся он. Обменявшись любезностями, все решили, что здание вокзала – не самое лучшее место для долгих разговоров. Нана машинально взяла чемодан, который стоял возле нее и уже собралась идти, как Евгений Матвеевич буквально вырвал багаж из ее рук. - Что ж ты, Тёма, жене тяжести таскать позволяешь? – прицокнул языком он. – Непорядок! Артем молча перегнулся с женой. Его родители, безусловно, не знали об истинной природе Наны и узнать были не должны, а значит, выходные им предстоят «веселые». Все трое вышли из здания вокзала. Было холодно, с неба сыпался мелкий колкий снег вперемешку с дождем. Под ногами – тонкая ледяная корка, лишь слегка припорошенная грязным снегом. Эта зима была второй в жизни Наны, но молодая женщина уже успела убедиться, что она не любит это время года. Серое небо, минусовые температуры и слишком долгие сборы даже для того, чтобы на пять минут выскочить в магазин – все это никак не располагало к радости. Даже осень с ее дождями, слякотью и подгнившими опавшими листьями под ногами и то казалась ей привлекательнее. По крайней мере, навевала приятную тоску, а не глубокую депрессию. За такими мыслями и под мерное течение речи Евгения Матвеевича и Артема Нана дошла до машины, припаркованной совсем рядом с вокзалом: серебристой «Волге». «ГАЗ-3105. 1992-1996 год. Модель давно снята с производства» - выдал порцию информации разум Скворцовой. - Что, сынок, давно на нашей старушке не катался? – подмигнул Евгений Матвеевич. - Ну, не такая уж она и старушка, - вмешалась в разговор Нана. – У моего отца… приемного… Алексея Петровича, машина предыдущего модельного ряда. - И что, еще на ходу? – Скворцов-старший пришел в приятное изумление. - Ну, не без помощи умельцев и современных технологий… - протянула Нана. - Все ясно. Движок перебрали? – перебил ее свекор. - Можно сказать и так, - не стала вдаваться в подробности Нана, садясь на заднее сиденье авто. Доехали быстро: в отличие от Москвы, пробок было намного меньше, как, собственно, и машин. Дом Скворцовых находился в типичном для Питера дворе-колодце и представлял из себя кирпичную пятиэтажку без лифта, но в отличном состоянии. Их квартира находилась на третьем этаже и окнами выходила на детскую площадку. Они еще даже не успели дотронуться до дверного звонка, как дверь распахнулась. На пороге стояла среднего роста хорошо сложенная женщина лет пятидесяти пяти в довольно изящном черном платье. Это была мать Артема, Валентина Васильевна. - Ой, наконец-то, я уж заждалась! – воскликнула она, сразу кинувшись обнимать и расцеловывать сначала Артема, а потом и Нану. – Ну как доехали? Надолго удалось вырваться? - Да нет, - ответил Артем, освобождаясь от горячих объятий матери. – Десятого уже рабочий день, поэтому уедем девятого утренним, шестичасовым. - Ой, как жалко, - покачала головой женщина. – Неужели никак нельзя было пораньше вырваться? - Да на более ранние числа билетов не было, - ответил Артем. – Ты же сама понимаешь: праздники, каникулы. Не одни же мы между двумя столицами разрываемся. - Ну, а у тебя, Наночка, как дела с учебой? – обратила внимание на невестку Валентина Васильевна. – Тяжело, наверно, с хозяйством совмещать? - Да ничего, справляюсь потихонечку, - скромно улыбнулась Нана. - Валь, ну долго ты людей-то в дверях держать будешь?! – напомнил жене Евгений Матвеевич. - Ой, да, конечно! - опомнилась хозяйка, - Проходите! Мойте руки и за стол! У меня как раз курочка жареная поспела: моя фирменная. Через несколько минут все собрались за богато накрытым столом. Чего там только не было! И бутерброды с красной рыбой и икрой, и тарелка с несколькими видами колбас и сыров, знаменитый салат «Оливье» и круглая картошка, обильно посыпанная зеленью, но центром всего этого великолепия была фирменная курица с золотистой хрустящей корочкой, зажаренная прямо целиком. - Ну, можем начинать! – сказала Валентина Васильевна, когда все расселись по местам. Нана скромно потянулась к тарелке с тоненько нарезанными кусочками сыра и взяла себе самый маленький из них. - Да ты, Настя, ешь! Ешь побольше! – Евгений Матвеевич, решив взять инициативу в свои руки, взял тарелку невестки и положил пару картофелин и куриную ножку. - Нет, что Вы, Евгений Матвеевич, я столько не съем! – запротестовала Нана. – И я НАНА!!! - Ну, не съешь, так выпьешь! – уступил мужчина, проигнорировав вторую часть фразы. – Валь, доставай коньяк! Тот, французский, что тебе на выставке подарили! Обычно Валентина Васильевна была против алкоголя, но как было не отметить приезд любимых детей! Ведь у них так редко находится время, чтобы приехать! Женщина достала из серванта бутылку коньяка и красного вина, а Евгений Матвеевич с видом профессионала разлил напитки по бокалам и фужерам. - Нет-нет, мне не наливать! – замахала руками Нана. - Как, Нан, ну за встречу! – пропела Валентина Васильевна. - Да, как это «Не наливать»? – поддержал Евгений Матвеевич. – Обижаешь! - Я бы, конечно, рада, - стала оправдываться Нана, - но мне сейчас нельзя! - Ну как же ж это?! Ну немного! – стал настаивать отец Артема. - Мам, пап, - поднялся со своего места Артем, - у нас с Наной для Вас есть новость! - Неужели вы к нам перебраться решили? – высказала предположение Валентина Васильевна. - Нет, лучше, - Нана, последовав примеру мужа, встала с места. – У нас с Артемом будет ребенок. Двое. - Ну, так за это ж тем более надо выпить! – воскликнул Скворцов старший. Валентина Васильевна так и осела. - Ой, родные мои, - воскликнула женщина - как неожиданно. Что ж вы сразу не сказали? - Когда, - буркнул Артем, – раньше? - Мог бы и по телефону рассказать, - услышала его мать. Нана постаралась скрыть вымученный вздох. «Ну вот, начинается! – подумала она. – В прошлый раз, в медовый месяц, было почти то же самое! И она еще спрашивает, почему мы так на мало приехали!» Вообще-то Валентина Васильевна – милый в общении, образованный и начитанный человек, неплохо разбирающийся в живописи и литературе. Про таких, как она, без всяких кавычек можно сказать: интеллигент, и иногда Нане на ум приходило, что именно такой сама она станет в возрасте свекрови, но что касается семейных отношений – «туши свет» - как говорят в народе. Во всем, что напрямую или хотя бы косвенно относилось к Артему, женщина считала себя истиной в первой и последней инстанции – других взглядов на ситуацию быть просто не может! И, естественно, то, что она узнала о столь важном повороте в его жизни не первой, после него, крайне ее возмутило. - Ну, мы сочли, что такие вещи нужно говорить в глаза, - сказал Артем, - тем более мы хотели к Вам первого приехать, но билетов не было. - Вот когда узнали, что не было, тогда и надо было сказать! – распалялась Валентина Васильевна. - Ну, завелась! – иронично выдохнул Евгений Матвеевич: видимо, такое поведение его супруги не было нонсенсом. – Распекаешь тут невестку и сына, и за что?!! – он многозначительно воздел кверху указательный палец. – За что, что они нам ВНУКА подарят. - Даже двоих, - напомнил Артем и слегка приобнял Нану. - Тем более! – воскликнул Скворцов-старший. – И за это надо, наконец, выпить! Так выпьем же за нашу Настеньку и ее будущих богатырей! - Нана, - с обреченностью поправила молодая Скворцова, уже не питающая надежду, что свекор когда-нибудь запомнит, что это имя является полным, а не производным. - Ну да, конечно, - как будто поправился Евгений Матвеевич и одним махом опрокинул в рот рюмку коньяка. После того, как рюмки и бокалы в честь будущей матери и ее деток были выпиты, как и положено в таких случаях, до дна, повисла неловкая пауза. Новость, которую преподнесли Нана и Артем стала для его родителей столь радостной и неожиданной, что все остальные темы сразу отошли на второй план. Пару минут все ели молча. - Эх, как летит время! – неожиданно прервала тишину Валентина Васильевна. – Вот уже скоро и внуки родятся, а кажется, что только вчера Артемку маленького на руках качала… - в голосе женщины послышались нотки приятной ностальгии. - Мам, ну не начинай, - прервал ее сын, прекрасно зная, что следует за такими вот наплывами воспоминаний. – Ни к чему это сейчас… - Что «не начинай»? Между прочим, знаешь, Наночка, каким твой муж во младенчестве был? Прямо ангелочек!– оживилась Валентина Васильевна. – Ой, да что я все рассказываю! Сейчас… Оборвав саму себя на полуслове, женщина вышла из-за стола и удалилась в соседнюю комнату. Евгений Матвеевич проводил жену замученным взглядом: он был человеком действия и ему мало удовольствия доставляли такие вечера воспоминаний, - Артем же бессильно пожал плечами, словно извиняясь перед Наной за эту слабость своей матери; Нана понимающе улыбнулась. - А вот и я! – в комнату вернулась Валентина Васильевна. В руках у нее был большой семейный альбом, обложка которого была обтянута темным бархатом. - Ну вот, - продолжила она, протиснувшись между стулом и мебельной стенкой на свое место, - сейчас все и посмотрим. Женщина с благоговейным видом провела ладонью по запыленному бархату. Затем с такой же нежностью пролистала несколько страниц, ненадолго останавливая на каждой из них подернутый поволокой воспоминаний взгляд. Наконец, она развернула альбом так, чтобы его было видно Нане и Артему. - Это Артемчик после выписки из роддома, - с черно-белого фото еще не определившимся взглядом смотрел абсолютно голенький пухлый малыш. При виде фотографии Артем покраснел. Ему было неловко перед Наной. - А это, - Валентина Васильевна пролистала несколько страниц вперед, - он со своим любимым мишкой. На этой фотографии Скворцову-младшему было уже лет пять. Он крепко прижимал к себе плюшевого мишку с крупной пуговицей вместо глаза. - Помню, он везде с ним таскался! – все больше погружаясь в воспоминания рассказывала женщина. – Жить без него не мог! Один раз потерял – так потом столько слез было, пока не нашли! Фотография сменялась фотографией, Валентина Васильевна вспоминала все большие подробности из детства Артема, какие-то забавные и не очень моменты, казалось, даже не замечая, как ставший уже взрослым сын сидит напротив и краснеет при очередной подробности. Пару раз он пытался перебить ее, но та отвечала что-нибудь вроде: «Да ладно, это же так давно было!» - и продолжала рассказывать. В какой-то момент женщине стало все равно, слушают ли ее или нет: она погрузилась в воспоминания. Нана поначалу смотрела и слушала внимательно. У нее самой не было детства, поэтому мальчик, от фотографии к фотографии становившийся все старше, слабо вязался с мужем, и лишь когда пошли фотографии со старших классов и выпускного, у нее хоть как-то пришло осознание, что это именно Артем. - А вот еще был такой случай… - когда Нана уже думала, что огромный багаж историй исчерпан, снова начала свекровь. Но ее слова уже сливались в разуме Наны в монотонный гул. Ей, конечно, было интересно узнать о прошлом мужа, но не в таких же подробностях! Молодая женщина не понимала, как можно спустя столько лет со времени происшествия того или иного события продолжать восхищаться им, словно это великий праздник международного масштаба. - Ну все, мам, достаточно, - видя, что жена откровенно заскучала, прервал Артем, - о моем детстве можно вспоминать бесконечно! - Да, Валь, иди лучше чайник поставь! – произнес Евгений Матвеевич, - дети тортик привезли: жалко будет, если сегодня не попробуем! - Ах да! Совсем забылась с этими воспоминаниями! – спохватилась Валентина Васильевна. – Действительно, пойду поставлю. Женщина вышла на кухню и поставила на плиту чайник. С первого дня знакомства, невестка показалась ей немного странной. Всегда вежлива, уважительна, с упоением могла рассказывать о литературе и искусстве, восхищаться трудами великих классиков, но как только речь заходила о прошлом, всегда смущенно замолкала. И когда они гостили у них в прошлый раз, как будто бы избегала ее. Вот и несколько минут назад, когда Валентина Васильевна только затеяла вечер воспоминаний о детстве Артема, главной ее целью было разговорить Нану, и лишь потом она увлеклась. И даже когда Валентина Васильевна делала паузы или специально утрировала взгляд на те или иные события, реакции от Наны не следовало никакой. Она просто сидела и слушала, точно на лекции, и даже не задавала дополнительных вопросов. Но мать Артема решила, что хотя бы за чашкой чая в ненавязчивой форме попросит ее рассказать о прошлом. Наконец, она вышла в гостиную с подносом на котором стояли чашки чая, сахарница и большой бисквитный торт в шоколадной глазури. Артем от скуки продолжал листать альбом, Нана продолжала просто сидеть рядом, а Евгений Матвеевич, решив повысить градус, развинчивал крышку на бутылке водки. Последнее событие Валентина Васильевна удостоила предостерегающим взглядом. Вынув бутылку у него из рук, она поставила перед ним чашку. - Наночка, а ты что такая грустная? – решила начать разговор с нейтральной фразы Валентина Васильевна. – Расскажи хоть что-нибудь о себе. - Что рассказать? – спросила Нана. – Разве вы недостаточно обо мне знаете? - Да хоть о своей семье, - видя, что невестка пошла на контакт, задала тему мать Артема. - Обычная семья, как у всех, - пожала плечами Нана. - Как обычная? Ты же сказала, что отец у тебя приемный, - не совсем трезвым тоном вмешался в разговор Евгений Матвеевич. - Да, Алексей Петрович Даров, ученый и просто замечательный человек, - улыбнулась жена Артема, - он для меня самый лучший отец, и я всегда считала и продолжаю считать себя его дочерью. - Да?!! – удивилась Валентина Васильевна. – А с кем же рядом мы на свадьбе сидели? Рядом еще твоя сестра-близнец была… - А это Леонид Борисович, мой генетический отец, - пояснила Нана. - А как же так получилось? Этот вопрос поставил Нану в тупик. Рассказывать свекрам, как все обстоит на самом деле, не хотелось, к тому же было просто глупым: чем меньше народу будет знать о том, что она особенная, тем легче самой Нане будет об этом забыть. Но как бы то ни было, тема была уже поднята и сворачивать ее было поздно. Тут она вспомнила, как Гена Федулов предлагал в институте выдать Нану за потерянную сестру, которую отдали в детдом по причине тяжелого материального положения, но если в той ситуации эта легенда была крайне несостоятельной, то для этой годилась как нельзя лучше. - Понимаете, в чем дело… - и она начала рассказывать. Сказала, что девяностые годы были для семьи Колесниковых тяжелым временем, денег почти не было даже на одного ребенка – что уж говорить о двух. И на семейном совете было принято решение, что одну из девочек необходимо отдать под опеку государства (для ее же блага), и родителям пришлось согласиться. До пяти лет Нана, якобы, сначала в доме малютки, а потом и в детском доме, прежде чем ее удочерил вдовый ученый Алексей Петрович Даров. А дальше историю почти не пришлось менять. Нана просто рассказала, как однажды, поссорившись с отчимом, Нана ушла из дома и Леонид Борисович перепутал их с Ниной, и к чему это привело. - Теперь понятно, почему ты не любишь вспоминать о детстве, - посочувствовала Валентина Васильевна, когда Нана закончила рассказ, - прости, я не знала, что у тебя все так сложно. - Да ничего, - отмахнулась Нана, тем более, что не рассказала им и десятой доли того, что пришлось ей вынести, - рано или поздно все равно бы пришли к этому разговору. - Ну вот, опять сопли развели! – в шутку возмутился Евгений Матвеевич. – Давайте хоть телевизор включим. - А давайте! – поддержала Нана, которой изрядно надоели разговоры по душам. Евгений Матвеевич щелкнул кнопкой пульта. По телевизору в это время шли сплошные дамские сериалы или ток-шоу. Ни дела амурные, ни, тем более, чужое «грязное белье» атмосфере праздника никак не соответствовали, а концертов как назло не было, что странно для праздничных дней. Наконец, на одном из каналов возникло серьезное лицо диктора. - Хоть новости посмотреть, - сказал Евгений Матвеевич, не найдя ничего лучше. Но это оказались не совсем новости. Это был научно-популистский проект, темой которого на этот раз стали нанотехнологии. Сначала Нана не придала этому значения, так как в тот момент, как они включили, диктор с неподдельной гордостью за страну вещал о создании наноткани, способной отталкивать статическое электричество. Но вот ведущий объявил рубрику «Наука настоящего и будущего». - Разработана система искусственного интеллекта, которая будет применяться в военной отрасли, - сообщил диктор. – При создании этой технологии, не имеющей аналогов в мире, использовались разработки в области создания искусственного интеллекта системы GPS, ГЛОНАСС, а так же современные электронные компоненты, стойкие к твердым воздействиям. По предварительным оценкам ученых, искусственный разум появится на Земле в 2029 году. «Как хорошо, что о моем существовании никто ничего не знает!» - подумала Нана, но тут диктор предложил зрителям посмотреть сюжет. На экране возник человек в деловом костюме, и Нана отметила про себя, что мельком знакома с ним. Этот человек когда-то присутствовал на ее презентации. Он что-то рассказывал корреспондентам, но Нана не прислушивалась, как вдруг ее словно молнией поразило. - Многие ученые считают, что искусственный разум появится на Земле в конце двадцатых годов двадцать первого века. А каковы лично Ваши прогнозы? – обратился к нему интервьюер. Нана напряглась и крепко сжала руку Артема. На миг показалось, что лучше бы был налет ОМОНА, чем вот такое вот глупое разоблачение – и это в самом начале счастливой, человеческой, жизни. - На самом деле попытки изобрести такой интеллект были еще в девяностых годах, - сказал он. – Один из них был даже реализован до некоторого этапа, но дальнейшие сведения утеряны. - До какого этапа?! – оживился корреспондент. И чем больше он говорил, тем больше бледнела Нана, и даже на лице Артема появилось беспокойство. - Ну, дальше документации дело не пошло, - улыбнулся ученый, - пока еще наука не столь совершенна, чтобы реализовать данный проект в полном объеме. Нана облегченно вздохнула. - Дожили! – развела руками Валентина Васильевна. – Вот только людей, как машины, собирать не хватало! Ну ладно, интеллект они создадут, а душа?!! - Да откуда ей взяться?! – согласился Евгений Матвеевич. – Нет души-то! И быть не может! Нане стало плохо. Сначала морально: она только что говорила с людьми, рассказывала им всю свою жизнь; ее хвалили и радовались, что скоро она подарит им внуков, а теперь слышишь от них, что у нее нет и не может быть души. А потом в горле словно встал комок воздуха, который невозможно было проглотить, и как будто что-то распирало в желудке, поднимаясь все выше. Несколько секунд Нана не могла понять, что это, но потом поставила себе диагноз: тошнота. Ее тошнило. Впервые в жизни! - Извините, мне нехорошо, - сказала она, прикладывая руку к губам, и вышла из-за стола прежде, чем кто-то успел что-то сказать или сделать. Зайдя в ванную, она сполоснула лицо ледяной водой – стало немного легче. Слава богу, дальше неприятных ощущений дело не пошло. Если бы так же просто можно было смыть неприятные ощущения с души! Она присела на краешек ванны: возвращаться в гостиную к тем людям, которые только что назвали ее бездушным существом, ей не хотелось. Она понимала, что родители Артема и понятия не имеют, кто она, и их реакция была вполне объяснима, но все же ТАК больно было это слышать. «Нет! Я живая! – она положила руку на живот. – Неживое не может рождать!». Однако, понимая, что не может просидеть в ванной весь остаток вечера и ночь, Нана нашла в себе силы вернуться в комнату. К тому времени злополучный репортаж уже подошел к концу, как и неприятный разговор. Нана не стала возвращаться на свое место, а лишь сказала: - Артем, ты как хочешь, а я не очень хорошо себя чувствую - пойду прилягу. - Хорошо, милая, - ответил Артем: он догадался, что стало причиной такого внезапного ухода Наны. – Я тебя люблю! Ночь с шестого на седьмое января. Андрей знал, что сегодня Нина ночует у Алиссии: у них все еще продолжался Новый год. Мужчина впервые за время брака позволил себе слабость. Огни ночного бара горели за спиной ярче, чем гирлянды на елке. Он шел, почти не разбирая дороги, на автопилоте, но несмотря на огромное количество выпитого, дурные мысли не желали покидать разум. Деньги – это все, что его сейчас волновало. Уже шестое число, а никаких оповещений о пополнении счета не было. Казалось, Нана, так искренне благодарившая их с Ниной за помощь, совершенно забыла о своей стороне обязательств. ««Остальное будет после третьего числа!» – невесело усмехнулся он, вспоминая слова свояченицы. – Какого месяца и года?!!». Он раздраженно пнул попавшуюся под ноги смятую банку из-под пива. Как он дошел до дома, Андрей почти не помнил. Такое ощущение, что его чем-то тяжелым ударило по голове. Едва разобравшись со связкой ключей на брелке, он кое-как вставил нужный в замочную скважину и толкнул дверь. - Андрей?! – в коридор вышла Нина, уже одетая в халат поверх ночной рубашки: видно, что грохот, который произвел Мещерский своим возвращением, разбудил ее. – Господи! Что с тобой?!! - Все в порядке, дорогая, - заплетающимся языком проговорил тот и, пошатнувшись, едва не упал. - В порядке?!! – Нина одарила мужа скептическим взглядом. – Да ты на ногах не стоишь! - Н-да, ты права, до «в порядке» тут далеко, - оттолкнувшись рукой от стены, мужчина нашел точку равновесия. – Мы оба скоро будем лежать где-нибудь в пролеске, и хорошо будет, если целехонькими. А то ведь разбросают по городу наши косточки, и будут их копы по одной искать! И ведь, Нин, не найдут! - Да ты что несешь?! Какие косточки?!! – возмутилась Нина. – Быстро в душ и спать! - А что такого?!! – оскорбился Мещерский. – Твоя сестренка, эта кукла бессердечная, денег же нам не дае-ет!!! Андрей погрозил Нине пальцем как маленькому ребенку и внезапно начал истерически хохотать. Сложилось такое впечатление, что у него началась белая горячка. Нина не знала, что и делать. Она стала метаться по комнате в поисках телефона, чтобы вызвать скорую или полицию, но Андрей одним случайным, но ловким движением выбил трубку у нее из рук. Та отлетела в другой конец комнаты. - Перестань так себя вести! – выкрикнула его жена. – Ты меня пугаешь! - Я-а тебя пугаю?! – Андрей улыбнулся сумасшедшей улыбкой и кое-как добрался до дивана. – А те сволочи, что мне по нескольку раз в день телефон обрывают, тебя не пугают?!! Или тебе жить надоело?!! - Мещерский! – сквозь зубы процедила Нина. - Андрей Игоревич, - с каждой секундой мужчина становился все более неадекватным. – Ну, что ты молчишь, а?! - Андрей, ну она же сказала: будут деньги! Подожди еще немного! - Да мне вообще по барабану – я могу и не платить, - тон Андрея начал отдавать философией, - мне давно местечко в аду забронировано. Мне тебя, дуру, жалко! - Все будет хорошо, - уверила его Нина. - Вот, ВОТ, - продолжал тот, и в бешенстве опрокинул стол. Нина вздрогнула от резкого звука и посмотрела на мужа. В этот момент Мещерский был похож на разъяренного хищника. - Для тебя хоть ссы в глаза – все божья роса! – не унимался он. - Хороши вы, девки, ой, хороши! Одна тут сидит сложа ручки со своим: «Все будет хорошо!» - другая так вообще, тварь неблагодарная, получила свое и в Питере с мужем зажигает, как будто так и надо! Один я, как дебил, тут за всех трясусь, как будто святее всех! - Так! Мне это надоело! – Нина уверенным шагом направилась в сторону комнаты. – Вижу, разговаривать с тобой бесполезно! - Нина! Подожди! – он в отчаянии кинулся за ней, но наткнулся на закрывшуюся прямо у него перед носом дверь. – Ты куда?!! Он долго дергал ручку, пытаясь ворваться внутрь, но дверь, очевидно, была подперта стулом с той стороны. Андрей в нерешительности отступил. - Подальше от тебя! – через несколько секунд Нина вылетела из комнаты и направилась к двери. Накинув в прихожей куртку, она выбежала из квартиры. Звук захлопнувшейся двери немного отрезвил Мещерского, хотя и не настолько, чтоб понять: в одной куртке его жена далеко не уйдет. Им овладело полное ощущение, что Нина ушла, ушла навсегда. Теперь уж ей действительно все равно, что с ним будет. Эта сцена была последним, что помнил Андрей из шестого числа. Проснувшись утром, он обнаружил себя в кровати: значит, как-то смог до нее добраться. Голова гудела и звенела, как будто в ней разом звучал весь симфонический оркестр. Застонав, он сел на постели. Все перед глазами плыло и искажалось, точно в калейдоскопе. Он крепко зажмурил и потом снова открыл глаза – зрение немного прояснилось. Андрей огляделся: рядом были лишь пустота и холод простыни. «Нина… - вспомнил он, и голова заболела еще больше, - ушла…». Он вздохнул, опустил ноги на ковер, встал и, пошатываясь, направился на кухню за стаканом воды и таблеткой аспирина, смутно надеясь что жена там. Но кухня встретила его распахнутым окном, холодом и все такой же пустотой. Андрей шаркающими шагами подошел к холодильнику и отыскал в морозилке спасительную бутылку минералки. Слегка согрев ее в руках, Андрей осушил ее залпом прямо из горла. Затем пошел в гостиную и обессилено опустился на диван. Звонок мобильного телефона, который, казалось, разнесся по всей квартире, болью отдался в висках мужчины. Первым его желанием было отшвырнуть его куда подальше, но в сердце что-то ёкнуло. - Нина?!! – прокричал он в трубку, нажав на кнопку вызова, и даже не посмотрев на дисплей. - Нет, это Нана, - раздался ровный голос на том конце провода. - А… Нана! – тон Андрея сразу стал безучастным. – Ну, и что тебе от меня надо, Нана? - У вас там все в порядке? – забеспокоилась Нана. - Не твое дело, - буркнул Андрей. – Чего звонишь? - Я тебе деньги перевела, - ответила она. - Ну и молодец. «Не прошло и года» - подумал Андрей и продолжил: - У тебя все? - Да, - ответила она. – Извини, роуминг. Нине привет. И в трубке все смолкло. - «Нине привет!» - снова усмехнулся Андрей вслух. – Где же ты была вчера утром? Прошло несколько томительных часов. Похмелье выветрилось окончательно – осталась лишь пустота внутри. Андрей вдруг осознал, как он виноват перед Ниной. Это ж надо было наговорить столько гадостей любимому человеку! А ведь Нина такая – она может и не простить. Андрей взял в руки телефон и крепко сжал в ладони. Поколебавшись, он нажал и задержал кнопку с цифрой «2». Раздались длинные гудки. Один, второй, третий… десятый. Спустя несколько томительных секунд, телефон пиликнул и выдал: «Абонент занят». - Сбросила! – плюнул Андрей. Боль, физическая боль, кольнула сердце мужчины. Он был зол не меньше, чем вчера: зол на тех, кто требовал от него возвращения долга, зол на Нану, зол на самого себя. Отчасти на Нину, за то, что она не способна была понять. Был зол, но понимал: без нее он уже не может. Снова звонок. И снова сброс. Он хотел разбить телефон и ехать за женой, где бы она ни была, но тут в двери повернулся ключ. Зашла Нина.