***
— И не стоит меня бить по морде лица… — вяло отмахнулся я, ощущая, как кто-то колотит меня по щекам. — Я уже здесь, а значит, могу дать сдачи… — Вот когда сможешь — тогда и поговорим! — новый удар уже был похож не на плюху, а на зуботычину. — Мелочь недоученная! Я попытался приоткрыть глаза, но в этот момент получил следующий удар по лицу, резко саданув рукой куда-то вверх. Попал. — Отстань! — Ах, отстань?! — меня приподняли, сжав руки на плечах, и встряхнули так, что клацнули зубы. — Ты хоть понимаешь, что сделал?! — Понимаю… Наверное, — силы сопротивляться были, но желания не ощущал. И когда Абер отпустил меня — безвольно шлепнулся на мягкую подстилку, едва перебарывая желание уснуть тут же. — Мне немного отдохнуть надо, а потом — к человеку… — я зевнул и по какому-то странному наитию притянул демонюку к себе, устроившись на его плече. — Лежи и не дрыгайся. — И вот что с тобой сделаешь? — Абер только вздохнул и тут же подложил мне руку под голову, приобняв за плечо. — А к человеку тебе уже не надо. Ты здесь долго валяешься и многого не знаешь. Убили его. Как только я пришел — отдал приказ. — А он мне еще историю свою не рассказал… — вяло произнес, падая в омут сна, успев только услышать то, что Абер мне все-все расскажет, как только я в себя приду.***
Наутро я был свеж, как огурчик. Вяленый. Смог даже встать и добраться до выхода. Самостоятельно. Но там силы меня покинули и я присел на завалинку, пытаясь отдышаться. Абералдуаса не было. Да и вообще никого не было. Середина дня. Лето… Добрел до ведра с водой, в котором лежал ковшик. Напился. И вновь уселся на завалинке, подставив свое измученное тело солнцу. Хотя что я делал-то? Всего лишь проник в душу к умирающему, узнав, что в нем сидит какая-то тварь. Даже толком не разобрался какая. Вот бы спросить у кого, что я там видел… На лицо упала тень, и я приоткрыл глаза, смотря на Абера, стоящего напротив. — Проснулся? — Скорее — очнулся, — усмехнувшись, кивнул ему, предлагая присесть рядом. — Ты же вроде как в плену был. — А ты вроде как достал все то, что требовал маг, и теперь я свободен, — Абералдуас уселся рядом. — Вскрыть мешок они не смогли, но Вайшен, тот, кто меня пленил, сказал, что там точно есть то, что он просил достать… — демон помолчал. — Куда Сарревана дел? — В разломе, — было как-то лениво не то что двигаться, но даже говорить. — Решил, что мне помощь его нужна, спустился. — А тебе как будто и не нужна была? — Абералдуас подмигнул. — Мы, демоны, такие. Даже с места не сдвинемся, пока уверены в том, что нашим людям ничего не грозит. А тебе, видимо, грозило что-то такое, с чем Сар смог бы справиться, только спустившись к тебе. Что натворил? — Не смог отличить север от юга, а запад — от востока, — досадливо поморщился, понимая, что только моя невнимательность повлекла за собой то, что Сар остался там, внизу. — Хотя я знаю, как его оттуда вытащить. И если ты мне поможешь, то вдвоем мы его оттуда достанем. Абер хмыкнул. — Хочешь вселить его в себя, чтобы я вас потом разъединил? Попробовать можно. Только вот тут одна небольшая проблема, Андж, — демон вздохнул и повернулся ко мне. — Ты выжег себя как мага, когда начал соревноваться с этой тварью, которая сидела в твоем приятеле-маге. — Выжег… — тупо повторил я, еще не совсем понимая, что это значит. — Именно. Так что теперь ты не демонолог, мальчик. Ты даже вообще не маг. Обычный человечек с мелкими проблемами. — И… ничего нельзя сделать? — страх начал подниматься во мне волной, но я задавил его, заставив себя мыслить ясно. Если уж действительно ничего нельзя будет сделать, то у меня еще будет время погоревать о своей судьбе. — Ну почему же нельзя? Можно. Но это долго. Так что твой способ вызволить Сарревана из Разлома не подходит. Правда, есть другой вариант. Всего лишь нужно найти беременную на последнем сроке, желающую избавиться от плода. Спустить ее в разлом, дать разродиться и влить душу Сарревана в ребенка. А уж потом, когда Сар заснет как демон, вытащить его оттуда и высвободить из заточения тела. От тебя как от мага ничего не будет требоваться. Я сам все сделаю. И платой мне будет жизнь того ребенка, которого я собственноручно убью, чтобы высвободить Сара. Я нехотя кивнул. Да, этот способ был не только проще, но и безопаснее. Для всех. Только вот у меня насчет этого был особый закон: смертные не должны были страдать от игр демонов. — Прогуляемся? — Абер поднялся, подав мне руку. — Прости, но пока не могу. Слишком слаб, — я откинулся на стену дома. — Абер… Ты сказал, что можно как-то возродить мой кокон мага. Расскажешь как? — Долго, — припечатал демон. — Не рассказывать долго, а восстанавливать. Возможно, для тебя пройдет не один год. А может быть, даже не одно десятилетие. Ты не должен был входить в душу того умирающего мага. Но совершил этот глупый поступок. А теперь — расплачиваешься. Но у меня есть возможность помочь тебе, — Абералдуас склонил голову на бок. — Тебе надо пропитаться силой демонов. А точнее, моей силой, потому что никому другому к тебе подойти я не позволю. Вопрос в том, разрешишь ли ты мне поработать с тобой, чтобы оживить твой кокон. Потом, после того, как я это сделаю, тебе заново придется учиться накапливать силу. Каплю за каплей, как учился с самого детства. Но ведь знать, что когда-то все наладится, работать над тем, чтобы твой резерв стал еще больше, чем был до этого — гораздо лучше, чем несколько лет ждать, пока хоть что-то сдвинется с мертвой точки, ведь так? Я нахмурился. Абер прав. Ожидание гораздо хуже медленного восстановления. Но вот способы, которыми оно будет проходить — мне очень уж не нравились. Все. Что на несколько лет оказаться в Инферно, что использовать темную магию смерти, выискивая и убивая сильных не инициированных магов… Что признать безраздельную власть того демона, который возьмет в услужение, подпитывая и излечивая меня как мага. Наверное, я еще не полностью осознал то, что теперь я пуст изнутри, как пусты другие, обычные люди. А вот когда осознаю — тогда, наверное, буду готов на всё. Вот только демоны не повторяют своих предложений. — Все способы пересмотрел? — Абер скалился. — И ни один не подходит? — А ты что, читаешь меня? — Андж, — Абералдуас присел на корточки, смотря на меня снизу вверх. — Ты не маг теперь. Ты не можешь защищаться от моего вмешательства. Твой кокон пуст. Выжжен. Ты это понимаешь? Я не уговариваю тебя смириться с этим. Я предлагаю свою помощь. Не безвозмездно, конечно. — И что ты потребуешь ответной услугой? — Начнем с того, что я от тебя потребую, чтобы восстановить тебя как мага, — Абер приблизился так, что я ощущал его дыхание на своей щеке. — Немного, чтобы ты знал. Всего лишь то, что и требовал по нашему контракту: ты — со мной. Навсегда. Связанный клятвой быть рядом. Научиться относиться ко мне как к своему другу, партнеру и супругу. Ты же понимаешь, что в этом случае я сделаю для тебя все, что в моих силах, а это очень и очень многое, — он уже почти шептал, придвинувшись еще ближе, так что мне пришлось слегка отодвинуться, чтобы он не касался губами моей щеки. — Я не только восстановлю тебя, но и сделаю так, чтобы ты стал Мастером демонологии. Я открою тебе такие тайны, которые не знает ни один человек… И за всё это тебе нужно только отказаться от своего сопротивления, расслабиться и позволить мне исполнять каждое твое желание. — Хорошо, — я позволил ему поцеловать себя, но не ответил. — А что ты потребуешь после? Абералдуас отстранился, не переставая смотреть мне в глаза. Но с ответом медлил. И я ощущал, как все холоднее и холоднее становится внутри, пока желудок почти не превратился в кусок льда. — Я потребую твою душу, Анджей. До конца времен. — Так мало… — я усмехнулся. — Абер, ты вообще понимаешь, что ни один маг, осознающий себя, ни один человек, знающий правду о вашем мире — не согласится на такой неравнозначный обмен? Здесь — я прикован буду к тебе, но и после смерти — всё равно буду принадлежать? И только за то, чтобы несколько десятилетий пользоваться своей силой так, как от меня потребуют другие, чтобы помогать им? Где справедливость? — Я не буду просить у тебя ответа сейчас, — Абералдуас поднялся. — Ты все для себя решишь сам. И я даю тебе время до заката, чтобы понять, что именно тебе нужно. Только учти: твой отказ не будет означать, что я уйду тут же. Отнюдь. Я стребую с тебя всё, что полагается по нашему контракту. Вот только… Я действительно буду требовать. И тебе это очень не понравится.***
Было бы мне с кем посоветоваться, я бы так и сделал. И дело даже не в том, что я не привык принимать самостоятельных решений. Просто у меня возникли очень большие сомнения насчет того, стоит ли отказываться от предложения Абера. Хотя бы по той причине, что я не был уверен в том, что посмертие в Инферно — так уж плохо, как нас убеждали. Был я там, был! И видел многое из того, чего не следует видеть людям. Да и магам тоже. Но суть в том, что мне там не было плохо. Наоборот, я ощущал себя там даже лучше, чем здесь. И поэтому никак не мог понять, почему все наши учителя как один требовали никогда не заключать посмертного контракта. А еще и Сарреван заронил во мне сомнения. Хотя если так подумать, то раз меня туда тянет, к тому же, если мне там лучше и я не испытываю ни страха, ни угрызений совести, думая о том, чтобы принадлежать Аберу… То, может быть, лучше поступить именно так? Ведь что я теряю? Только возможность своей упертой натуры. Возможность спать с кем угодно. И все! Достаточно только слегка примирить себя с создавшимся положением, и мне ничего не мешает согласиться с доводами Абера. Да и его последние слова насчет того, что он все равно с меня стребует все то, что в случае моего согласия получит добровольно… То есть Абералдуас буквально поставил меня перед выбором, добровольно или насилием взять от меня то, что он хотел. И если я соглашусь, а потом, когда восстановится мой магический резерв, использую ту возможность, которую мне подсказал Менриус… То мне от силы год-полтора мучиться. А если откажусь, то буду обречен на вечные мучения. Так почему же я отказываюсь? Из вредности или что-то ощущаю? Почему при всех благах, которые мне обещал Абер, при всем приятии того мира я так упорно сопротивляюсь? Что мне не нравится? Сомнения, которые заронили во мне в Институте, или собственное чутье? Был и еще один способ избавиться от демона. Правда, я никогда не рассматривал его как подходящий мне. Но не рассматривал тогда, когда был магом. А сейчас внезапно вспомнил. Я ведь могу стать жрецом одного из богов, оберегающих этот мир. Замолить свои грехи в келье, оставшись там до конца жизни, и на следующий круг пойти без такого довеска, как принадлежность демону. Всего лишь признать власть тех, кто никогда больше не посещал этот мир. А еще я мог совершить один ритуал и избавиться от посмертия или повторных кругов. Но эта мысль мне не нравилась. Пока. Еще не все так плохо, чтобы думать о том, чтобы уйти в пустоту. Но вот сказать Аберу о том, что я могу так сделать — интересная мысль. И не думаю, что он согласится с подобным — потерять меня навсегда. Потому что ему от меня что-то нужно. И мне кажется, что это не только моя душа. Устав от дум и проголодавшись, я вернулся в дом. Кусок хлеба, шмат вяленого мяса, и снова вышел во двор, чтобы додумать и решить все окончательно. Что держит? Что не дает согласиться с тем, что будет «правильно»? Почему так сомневаюсь в том, что добровольное согласие со всеми требованиями будет хуже, чем постоянная пытка? Что заставляет меня отказываться? А может быть, вся истина в том, что меня тянет к Аберу как к любовнику, но верить кому бы то ни было я попросту не умею? Но тогда почему я поверил Сарревану? Потому что по сравнению с Абером он глуповат? Тогда почему поверил Менриусу? Потому что он — человек? Слишком много мыслей, слишком много решений проблемы. Слишком уж мне нравится поддаться самому себе и сделать все так, как предлагает этот демон: стать его тенью. И только поэтому я еще сопротивляюсь собственному желанию. Только потому, что знаю: самое легкое решение никогда не бывает правильным. Но уже не знаю, какое решение легче — отказаться от силы, оставшись человеком, или получить ее вновь в свое пользование, через какое-то время став только дополнением Абера? Вечером, когда тени стали больше, с полей вернулся хозяин дома. И я не удивился, когда увидел рядом с ним Абера, несшего на плече мотыгу. Спелись… Договорив с хозяином дома, Абералдуас прошел к бочке и, стянув рубаху, которая по моим воспоминаниям вовсе не была материальной, омылся, ухая, как простой селянин. А потом подошел ко мне. Влажный, с капельками воды, блестящими на коже, с красивым рельефом мышц, со своим потрясающим видом… — Решил? — Решил, — я с трудом поднялся с завалинки, подойдя к нему, смотря глаза в глаза, уловив тот момент, когда его зрачки на миг потеряли свою округлость, вытянувшись. — Я не говорю, что люблю тебя или что смогу открыть свое сердце вот так вот сразу. Не говорю, что мне нравится мой выбор… Или что я слишком слаб, чтобы сопротивляться тебе или собственному страху… Хотя да, есть. Мне бы не хотелось, чтобы ты брал насильно то, что я могу дать тебе сам. Не потому, что я боюсь боли, а потому, что это — лишнее. Для чего? Если можно получить все, не пытаясь сломать мой дух? Но, Абер… я хочу предупредить тебя только об одном, — я сделал еще шаг, встав прямо напротив него. — Не стоит недооценивать того, кто был магом. — И кто будет магом и дальше, если примет мое предложение, — Абералдуас улыбнулся, — Андж, неужели ты думаешь, что я собираюсь тебе приказывать делать что-то, что касается других людей? Мне не нужно, чтобы ты стал убийцей или тем, о ком судачат по вечерам. Мне нужен ты. Только ты. Со всей своей силой, со всеми своими умениями, со всеми своими желаниями… — он потянулся к моим губам. — И нужен не для того, чтобы я играл с тобой. У вас, людей, это называется любовью. У нас — притяжением подобного. И поверь, мне бы не доставило удовольствия каждый раз насильно склонять тебя к тому, что ты можешь дать добровольно. А я, уж поверь… — губ коснулось дыхание демона, — не желаю тебе зла или боли… — Стол накрыт! — на порог вышла жена хозяина дома. — А вам, мальчишки, следует постыдиться. Не во дворе же свои чувства показывать. — Идем! — Абер, словно и не пытался меня поцеловать, рассмеялся и вошел в дом, оставив думать и ощущать, как сердце колотится в ребра. И я не мог понять — от чего: от волнения ли, от желания…***
После ужина староста со своей женой и двумя детьми, мальчишками, ушел на сбор, предоставив дом нам с Абером. И я не стал тратить время зря. Согласился? Да. Так чего ждать и откладывать? Поэтому, как только затихли шаги в саду, повернулся к нему, ловя оценивающий взгляд, и в следующий момент — притянул к себе, жадно и напористо впившись в губы. Потому что, если что между нами и было правдивым, так это желание. Абер ответил с не меньшей пылкостью, прижав меня к себе так, что позвоночник затрещал. И не отпускал до того момента, как мы прошли к кровати, выделенной мне. — Единственное, в чем я не сомневался, так это в твоем желании, — пробормотал он, буквально срывая с меня одежду. — От тебя похотью пахнет… А значит, ты желаешь меня не меньше, чем я тебя… — Только я не маг больше, — шепнул я, помогая Абералдуасу стягивать с меня одежду. — А значит, тебе придется быть аккуратнее… — Сам залечу, если что, — он частично обратился, оставаясь в виде человека, но выпустив крылья и хвост. — А если ты позволишь слиться со своим разумом, то и буду знать, что именно ты желаешь. — Как будто и сам не догадываешься, что именно я сейчас хочу. — Что — догадываюсь. А вот как… — Ну что ж, — я открылся, — выполняй. — С одним дополнением… — оскалившись, это создание начало трансформироваться, воссоздав вместо крыльев еще одну дополнительную пару рук. — Хочу тебя ласкать везде и сразу, — кости хрустнули, восстановив облик демона уже четырехруким. — У меня фантазии тоже хватает, где твои лишние конечности пригодиться могут, — пробормотал я, усевшись на койку и притянув Абера к себе. — Освободись от одежды. — Как скажешь, хороший мой, — Абер в одно мгновение остался обнаженным, впитав в себя свою силу, которая была его одеждой. — Как скажешь… Я прикоснулся к его бедрам, слегка огладив член, влажный по всей своей длине, и, подумав, подался вперед. Просто из интереса к ощущениям, а не потому, что теперь признал власть Абера над собой. Замер на мгновение, убеждая себя в том, что так оно и есть и что я не дрожу от страха перед всемогущим, а действительно просто хочу насладиться его телом, и поцеловал в головку, пытаясь уловить свои ощущения. И понял, что смогу. Но не хочу. Как будто пытаюсь действовать так, словно от этого зависит моя жизнь, свобода и сила. Унижаюсь. И если бы Абер только подтолкнул меня, я бы действительно начал его ласкать ртом. Но он не стал. Положил мне руку на затылок, приподняв голову, и впился в губы поцелуем, заставляя выкинуть все мысли из головы. — Придет еще то время, когда ты захочешь, — шепнул мне в губы и завалил на кровать, устроившись между моих бедер. — Андж… Я даже буду снизу, если тебе так будет лучше… Потому что не хочу, чтобы ты покорялся неизбежному. Я хочу, чтобы ты получал удовольствие. — А тебе какая разница? — я хмыкнул. — Не болью, так смирением… — Не смирением, — прошипел он, куснув меня за нижнюю губу. — Твоим желанием, дурень. Твое смирение — то же самое, что и насилие. А я хочу тебя, а не твое тело. Уразумей уже это! Мне слияние нужно, а не секс. Но если тебе это помогает расслабиться, то почему нет? — Не могу, — я отвернулся. — Ты требуешь, а на требование я могу ответить только покорностью. — Ну я же говорю, что дурень! — Абер рассмеялся, перебравшись мне под бок. — Ты сам только что уничтожил свое желание, только потому, что тебе показалось, что мне необходимо завладеть твоим телом во что бы то ни было. А я не этого хочу, — он повернул мою голову своими верхними руками, нижними лаская бедра. — Я хочу, чтобы тебе рядом со мной было спокойно и уютно. Я хочу, чтобы ты делился со мной своими переживаниями, проблемами. Чтобы ты знал, что у тебя есть защитник, а не палач. И в это ты должен поверить, а не согласиться. Понимаешь? — Понимаю, — тело постепенно отпускало напряжение. — Но то, что я тебя хочу, не отменить, — я хмыкнул, — и хочу того, чтобы ты взял меня. Не знаю почему… Может быть, потому что ты должен предъявить права на то, что принадлежит тебе? Может быть, потому что я должен ощутить твою власть? — Змееныш… — Абер улыбнулся. — Только пойми одно: мне не власть нужна, а согласие. Не покорность, а желание. Не обреченность, а открытость. Ведь мы же об этом договорились? Или о том, что я возьму все насильно? — глаза полыхнули алым. — А ты в любом случае возьмешь, — понял я наконец-то свою безысходность. — Так какая мне разница — как? Или ты хочешь еще и того, что у вас, в Инферно, называют слиянием? Чтобы не только получить мою душу, но получить ее преданной и готовой на все? В чем разница, демон? — В том, как ты придешь к этому, — Абер говорил спокойно и размеренно, но я ощущал его гнев. И почему-то мне захотелось увидеть его в ярости, чтобы узнать, на что он способен. Извращенное желание и так подконтрольного разума и души. — Ты лишь взял то, на что получил право, когда озвучил контракт. Но то, что я добровольно отдам тебе себя… — Мелочь необученная, — Абер фыркнул, повернувшись на спину. — Ты даже не в состоянии понять, ЧТО тебя тянет в наш мир. Сопротивляешься, извращаешь каждое мое слово. Откровенное слово притом! Ты, как истинный человек, ищешь подвоха там, где его нет. Я предложил тебе выход из твоей ситуации не только потому, что ты нуждаешься во мне, а я — в тебе. А потому, что ты здесь все равно не выживешь. — А точнее? — Точнее? — Абер вздохнул. — Ты чужд этому миру. Но ты — и тебе подобные — не понимаешь этого, цепляясь за такие мелочи, как материальная жизнь, — он повернулся ко мне. — Но ведь правда же, что тебе у нас лучше, а? Так зачем тебе этот мир? Зачем?.. — прошептал он, мягко и одновременно напористо захватывая губами то нижнюю, то верхнюю мои губы, вызывая на ответ. Но мне не хотелось отвечать. Наоборот, я хотел увидеть, на что он способен, когда партнер к нему холоден… Или даже не холоден, а просто не отвечает. Или даже не отвечает, а сдерживает себя, чтобы не отвечать. Или даже не сдерживает, а приказывает себе быть безответным… Или даже не приказывает… а из последних сил стремится оказаться безответным и… не будить… страсть… в партнере… Зацеловав меня до состояния, когда я едва сдерживался, чтобы не ответить, не пошевелиться, подаваясь бедрами навстречу, Абер перевернул меня на живот, резко вздернув бедра вверх и прижав второй парой конечностей плечи к кровати, осторожно и медленно проникая вглубь. Я только рот открывал, боясь выдать то ли стон, то ли хрип. Боли ли, отчаянный ли, полный жажды… Но все мое тело буквально молило о соитии, наслаждаясь каждым мгновением медленного болезненного проникновения. Болезненного, но такого желанного… когда его член медленно вдвигался в меня. — Я могу по-разному, Андж… — прошипел он. — Могу так, что ты себя от боли помнить не будешь, а могу так… что для того, чтобы повторить — ты отдашь мне свою душу… — Вот и сделай так, чтобы отдал… — прохрипел я, ощущая, что ноги отказывают. Слишком сильно, слишком… — Больно будет, — пророкотал Абер, двинув бедрами. Но я ощутил не боль. Меня буквально прогнуло от наслаждения. И я, не осознавая себя, открылся, выгнувшись навстречу. В паху тут же потеплело, и член, ранее спокойный, начал набирать силу. — Еще, — пробормотал я, решив, что после с этим разберусь. — Думаешь? — прошипел Абер. — Ведь ты поддался, всего лишь. Покорно принимаешь и берешь то, что я даю. Тебе не нравится то, что я делаю, а нравится то, что я себя реализую. Меньше проблем… — Заткнись! — каждая клеточка моего прохода словно молила о продолжении. И моему телу было плевать на то, что ощущаю я; оно наслаждалось. — Просто сделай это. Не для себя, для меня!.. Если ты уже вошел! Следующее движение было еще слаще, и я буквально выгнулся навстречу, еще храня молчание, хотя из глотки рвался стон. А потом еще и еще… и его руки на плечах и на бедрах, и его зубы, впившиеся в мою холку, и рваные толчки внутрь, то вызывающие острое удовольствие, то приносящие медленное удовлетворение. Я забылся. Я стонал, двигал бедрами, чтобы еще полнее ощутить его безумно желанные, чувствительно острые движения, когда буквально меня скручивало, чтобы отпустить для меньшего, но тоже желанного удовольствия. Пока все не потонуло в состоянии полного блаженства, в котором были только его движения внутри меня и мои, навстречу, и жар в паху, и член, напряженный настолько, что боль разливалась по бедрам. Но я хотел еще. Мне мало было, не смотря на то, что боль становилась все сильнее. Я просто не мог остановиться, требуя все большего, пока не ощутил, как что-то, словно раздвигая лепестки цветка моей души — пробирается внутрь… И раскрылся, отдавая себя, в едином, болезненно страстном крике опустошив свои чресла. Но так и не получив того внутреннего удовольствия, которое назревало. — Подлечить? — шепнул Абер, и я только кивнул, ощутив, что болезненно-тянущее ощущение исчезло. Но тут же вспыхнуло неудовлетворенное желание. — Еще? — Ты же демон, — не выдержал я, — не человек… Тебе все равно — сколько… — Мне не все равно, — шепнул он. — Я удовлетворяюсь только тогда, когда доволен ты. А у тебя еще не все… — он слизнул мой сок со своих пальцев. — Тебе еще хочется. И не понимаю почему… — Хочу забыться в тебе… — шепнул, понимая, что это действительно так. — Хочу, чтобы второй раз… И чтобы не менее прекрасно. — Потом, — Абер хохотнул. — Пока ты ни на что не способен. А я не хочу, чтобы ты хоть что-то делал из-за меня. Из-за того, что я — демон. Он вышел, но боли я не испытывал. — Абер, — я повернулся к нему лицом. — Скажи, почему я тебе нужен? — Потому что мы — одной крови, брат, — шепнул он мне в губы, пригладив волосы. — Не по крови, не по жизни, по осознанию. По впечатлению… Ах да, ты еще не знаешь, что такое впечатление, Андж… Так я расскажу. Это впечатывание основы в образ, малыш. Ты — мое идеальное создание, которое впечатлили в теле для меня. Ты — мое желание в человеческом обличье. Мой образ, произведение. Ты понимаешь?..