Любое рождение оплачено смертью, всякое счастье — несчастьем.

       В тот вечер я решила предпринять отчаянный шаг. Была ли это попытка вернуть возлюбленного, или навязчивая мысль покончить с собой после последнего свидания с Томом всё-таки плотно засела у меня в голове, но я была настроена самым решительным образом. Вот уже неделя прошла с того дня, как Том Реддл ушёл от меня, хлопнув дверью и наговорив кучу оскорбительных слов, а так же полив меня проклятьями и угрозами. Я думала, что, возможно, мужчина остыл, и у меня появился шанс… Я слишком хотела в это верить, чтобы понимать всю абсурдность своих мечтаний. Даже нашла какие-то аргументы, с помощью которых убедила себя в том, что всё ещё имею шанс вернуть Тома. Запасным планом было банальное самоубийство в случае твердого отказа со стороны супруга.        Мы с ним были повенчаны в церкви, мы были женаты перед людьми и богом. Я верила, что Реддл не может просто вычеркнуть меня из своей жизни. К тому же, во мне всё ещё теплилась надежда, что не вся та любовь, что он питал ко мне, была лишь дурманом приворотного зелья.        Я до сих пор помню, как под покровом ночи юный эсквайр стремительно покинул родные земли, особняк, наследником которого он был, и семью на своём дорогом породистом жеребце и со мной, трепещущей в его объятьях. Безрассудный шаг — бросить земли и деньги отца ради дурнушки из его деревни. Я не была уверена, что приворотное зелье, приготовленное такой неумехой, как я, способно так влиять на волю человека столь расчётливого и амбициозного. И всё-таки Том умчал меня в новую жизнь, где нет осуждения его родителей, считающих меня неподходящей партией единственному сыну, где нет угрозы возвращения моего отца, находящего моего любимого грязью, нет голода и бедности моей лачуги, нет тревог и волнений, нет постоянного внимания со стороны того общества, к которому Том принадлежал по рождению… Том увёз меня в жизнь, полную любви, счастья и радости. По крайней мере, так мне казалось тогда.        Я и сейчас вижу перед своими глазами небольшую церковь за пределами владений Реддлов. Том, такой красивый даже в простом дорожном костюме для верховой езды, с улыбкой стоящий у алтаря и держащий меня за руку. Я, смущающаяся своего старенького платьица, и отчётливо понимая, как нелепо и уродливо я выгляжу рядом с высоким и прекрасным молодым человеком. Я никогда особенно не заблуждалась на счёт своей внешности. Маленькие глаза с короткими ресницами, косящие вдобавок в разные стороны, грубые черты лица и сероватая кожа, угловатое худощавое тело и жидкие темно-русые волосы — та ещё пара с Томом Реддлом, которого в наших краях называли Аполлоном, сравнивали с античными статуями древних мастеров и считали просто образцом совершенной красоты.        Ещё бы! Молочного цвета кожа, напоминающая шелк. Атлетическое телосложение — высокий рост, узкая талия и широкие плечи. Дворянская осанка, посадка головы, которой позавидовал бы сам Салазар Слизерин, породистое лицо с тонкими чертами. До сих пор у меня перехватывает дыхание от воспоминаний об его впалых щеках, чётко выделяющихся скулах, красивых губах правильной формы, о тонком носе, так шедшем его изящному лицу. И, главное, я никогда не забуду его глаз. Черные, в обрамлении длинных густых ресниц, которым позавидовала бы и девушка, они походили на бездны, заглянув в которые, любая, будь то красотка из высшего общества или же простушка, как я, гибла. Картину довершали густые черные волосы, которые Том зачёсывал на одну сторону и позволял нескольким прядям падать на его высокий аристократический лоб. Да, мой Том действительно был невероятно прекрасен…       Отец называл магглов уродами и ошибками природы. Но разве могла природа ошибиться, творя что-то столь прекрасное, как мой Том? Разве можно было назвать уродом Его, этот образец чистой воплощенной эстетики и грации? О нет.        В то счастливое время, в то скоротечное мгновение моей жизни, что я была с моим Томом, я не чувствовала себя уродливой или жалкой несмотря на столь сильный контраст между нами. Даже когда идеальные губы касались моих, тонких и некрасивых, когда изящные пальцы запутывались в моих жидких волосах, в то время, когда я своими мозолистыми руками перебирала его, густые и роскошные, когда моё угловатое тело сплеталось с его идеальным… С Реддлом я ощущала себя самой желанной, самой красивой, самой женственной из всех леди этой грешной земли.        О да, Том умел очаровывать, когда хотел этого. А тогда, опоённый амортенцией, он считал, что желает завоевать меня. Поэтому не скупился в красивых словах, романтичных жестах и улыбках. Ох, его улыбки… Как сейчас вижу губы, изгибающиеся невероятно соблазнительно и ряд белоснежных ровных зубов за ними. Когда Том Реддл так на тебя смотрит, а в его черных глазах пляшут гриндилоу, хочешь, не хочешь, а влюбляешься окончательно и бесповоротно.        Я помню всё это так же чётко, как и тот момент, когда молодой человек смотрел на меня глазами, полными страсти и обожания, надевая на мой палец обручальное кольцо и произнося клятву.        Я помню. Помню и надеюсь, что Том простит и поймёт меня. Ведь не может быть иначе! Он всего лишь вспылил! И должен был уже остыть. Поэтому я и отважилась последовать за ним в Лондон, бросив наш маленький уютный домик в пригороде, где Том бросил меня без средств к существованию. Потратив последние пенни на билет до столицы, я села в дилижанс, чтобы полететь к любимому на крыльях надежды и любви.        Я бы и через сто лет всё помнила в подробностях. Были первые числа апреля. Снег уже основательно подтаял, дилижанс то и дело завязал в лужах и пассажирам приходило выходить в слякоть и грязь, чтобы тяжеловозы, запряженные в экипаж, могли вытащить его на более-менее ровную часть дороги.        У меня было немного багажа с собой. Только лишь небольшой чемоданчик с парой платьев, нижним бельём и мелочами, которых мне должно было хватить на несколько дней в Лондоне. Ещё бы, ведь я была уверена, что Томас уже простил меня и готов вернуться (хотя оставался другой вариант на случай обратного- свести счеты с жизнью, и тогда уже никакие вещи не понадобятся)! Я даже принарядилась, чтобы показаться ему чуть более привлекательной, чем это было на самом деле. Тёмно-зелёное дорожное платье, купленное мне Томом всего с месяц назад удивительно мне шло, несмотря на то, что вещи вообще были не склонны сидеть на мне хорошо или хотя бы мало-мальски приукрашать мою внешность. Но в тот день я была довольна собой. Добытая по дешевке новомодная шляпка довершала мой образ приличной и респектабельной леди, а вуаль, закрывая некрасивое лицо, делала меня несколько таинственной, как мне было приятно думать.        Итак, промочив по дороге башмаки и заляпав подол платья, я оказалась в Лондоне. Ранее я там не была никогда и вообще смутно представляла, где мне искать любимого. К счастью, он вскользь упоминал когда-то, что имел небольшой особнячок на улице Виктория. Номер дома я, разумеется, забыла, поэтому могла надеяться только на случай.        Решив поберечь последние деньги, я не стала брать экипаж или машину, отважившись поискать дорогу самой. Пристав с вопросами к доброй половине Лондона я каким-то чудом всё же отыскала нужную мне улицу. Оглядев несколько десятков особняков, выстроившихся в ряд, я почувствовала отчаяние. — Как же я найду тебя, Том? — тихо прошептала я.        Пожалуй, парочку развалюх можно было отмести сразу. Как и огромный дом в четыре этажа с каким-то гербом над дверью. Путём несложных логических построений я смогла понять, что ещё с пяток домов точно не принадлежат Реддлу. Красочные занавески детских, велосипеды, прикреплённые к крыльцу, ухоженные палисадники говорили за себя. Пораскинув мозгами ещё немного, я пришла к выводу, что нужно искать на левой стороне улицы, так как Томас говорил, что из окон его дома виден великолепный особняк каких-то там важных персон. В итоге у меня осталось приблизительно семь вариантов, подходящих под краткое описание, данное мне с полгода назад мужем.        Видя, что я нахожусь в приличном районе, я стеснялась своего потёртого чемодана и стоптанных полусапожек, и не решалась стучаться в двери. А плачевный пример, пожилая нищенка, которую важный дворецкий вытолкал с участка одного из домов, заставлял меня робеть ещё больше.        Что, если Том сказал и не порог меня не пускать? Дал самые четкие приметы прислуге и велел спустить с лестницы? Нет, он бы никогда этого не сделал. За целый год брака Реддл только раз поднял на меня руку, когда узнал о том, кто я и что с ним сделала. Но того синяка на скуле от пощёчины уже давно не видно.        Порывшись в чемодане и выудив пряник, превратившийся в сухарь, я заняла лавочку и принялась ждать. Должен же Том появиться рано или поздно. Выйти по делам или, напротив, вернуться откуда-нибудь. Главное — не проглядеть его! Так что, мусоля свой убогий обед, я внимательно зыркала по сторонам, вызвав тем самым интерес владелицы одного из ближайших домов. Она выслала ко мне служанку, чтобы та спросила, кто я такая и почему сижу возле их дома. Как всегда, смутившись миловидности собеседницы, я опустила голову и пробубнила что-то невнятное про то, что жду одного человека. Удовлетворённая ответом, девушка оставила меня в покое, но мне было уже неловко там восседать, и я переместилась на две лавочки вниз по улице.        Мимо меня проходили самые разные лондонцы. Некоторые с интересом поглядывали на хрупкую фигурку, забившуюся в угол скамьи и жующую какую-то черствую дрянь. Другие, напротив, и не смотрели в мою сторону. Я же вперивалась взглядом в каждого.        Вот идёт почтенная пара. Важного вида старик выступает с тростью, а под руку его держит пожилая леди с собачонкой на поводке. Они хорошо одеты и явно не из бедных. Я отсюда вижу, как блестит золотой кулон на старушечьей шее. Им на встречу торопится студент, то и дело поправляя маленькие очки на носу и трепетно прижимая к груди папку с какими-то бумагами. В автомобиле прокатил зажиточный джентльмен в шляпе, поправляя на сиденье рядом с собой букет роз. Эх, когда-то и мне дарили цветы… По другой стороне улицы полная женщина в забавной желтенькой шляпке везёт коляску с гогочущим карапузом, умиленно с ним сюсюкая. Видная леди лет двадцати поздоровалась с ней, проходя мимо. Красавица… Золотые волосы, уложенные в модную причёску, новенькое платье с меховым воротником; она гордо ступала по улице, поигрывая то нитью жемчуга на шее, то мундштуком в холёных пальчиках. Проходящие мимо двое мужчин обернулись и поглядели ей вслед, после чего, переговариваясь и ухмыляясь, зашагали вверх по лестнице одного из домов. Семейная пара около тридцати лет прошла мимо меня. Женщина, далеко не красавица, всё же счастливо улыбалась полному мужу, который держал за руку девочку, сжимающую в ручонке воздушный шарик, и провожал взглядом мальчика на велосипеде. Молодой мужчина вышел из дома на противоположной от меня стороне, но и он не оказался Томом. Бедно одетая женщина, побираясь, прошла по противоположной стороне улицы, держа в руках вопящего младенца, за её юбку цеплялся мальчонка лет четырёх.        Я с тяжёлым вздохом опустила голову. Ох, как много народу, а его всё нет! Я прождала Реддла до самого вечера. Уже начало смеркаться, а служанка, та самая, что с утра спрашивала меня о том, чего я сижу, вышла вновь и с улыбкой протянула мне теплый пончик в салфетке и чай с сахаром в картоном стаканчике. Не сразу поняв, что это действительно мне от чистого сердца, я робко приняла угощение и невнятно пробормотала благодарность, по своему обыкновению низко опуская голову, чтобы не показывать своё некрасивое лицо этой девушке с ясными голубыми глазами и кудрявыми рыжими волосами, убранными в пучок. — Моя хозяйка спрашивает, не желаете ли вы обогреться у камина — сегодня зябко. Она приглашает вас к нам, если вы не дождались того человека, с которым планировали встречу. — Нет. Я не… Благодарю, мне это… эээ… не нужно, — пробурчала я. — То есть, большое спасибо за пирожок… то есть, пончик… за еду, и приглашение, в общем, но я не могу. Не должна пропустить его! — как всегда со мной бывало при разговорах с незнакомыми людьми, к тому же, приятной наружности, я дико терялась и смущалась. — Вам нечего стесняться! — радужно заметила девушка, присаживаясь рядом со мной. — Возможно, миссис Абель вам подскажет, где вы сможете найти того, кого ждетё! Она добра и очень мила, она не обидит вас. Идёмте!        Незаметно спрятав пончик в чемоданчик, про запас, я отпила горячего чая и теперь тепло приятно расползалось по моему телу. — Простите меня, я… Эээ, правда никак… Мне нужно его не пропустить! — пробормотала я. — Не волнуйтесь так, мисс, мы поможем вам… — Миссис. Я замужем.        Я впервые не запнулась, негодуя от возмущения. Если я уродлива, это не значит, что у меня не может быть мужа. - Мой супруг скоро появится. Возможно, я вас с ним познакомлю. Том — настоящий джентльмен и эсквайр, — важно заявила я, горделиво подняв подбородок.        Мой муж был моей единственной гордостью, и когда речь заходила о нём, во мне вскипала кровь моих благородных чистокровных предков, и я высоко задирала свой некрасивый толстый нос.        К моему самодовольству девушка показалась мне шокированной. — Том? Вы говорите о мистере Томе Реддле? — Да! — с горячностью воскликнула я, резко подавшись вперёд и едва не опрокинув на себя стаканчик с чаем. – Да, Том Реддл!        На меня недоверчиво посмотрели. — Мистер Реддл бывал пару раз на ужине у миссис Абель, но он никогда не говорил, что у него есть супруга… — Это только потому, что мы недавно поссорились! — воскликнула я, светясь от счастья. — Но я уверена, Том уже остыл! Он у меня такой — настоящий ангел! — вещала я. — Боже, скорее, скажите же мне, где я могу его найти! Умоляю, не медлите, или моё сердце разорвётся!        Я вскочила на ноги, готовая бросится куда угодно, чтобы скорее найти Тома. Однако, моя собеседница так не спешила. — Мадам, миссис Реддл, я не знаю, как сказать… Но обычно по вечерам ваш супруг ходит в игорные дома и места похуже… — Да, я знала, что он скучает и страдает! — воскликнула я. — Бедный, бедный мой Том! Ему меня не хватает! — я не могла перестать улыбаться. — Какой из этих домов его? — Вон тот, с кованой оградой, — растерянно проговорила девушка. — Ах, спасибо вам, спасибо! — воодушевлённо прощебетала я. — Я вам так благодарна! А с вашей доброй хозяйкой я обязательно познакомлюсь потом. Меня ей представит Том, я думаю. Всего доброго! — и я почти бегом побежала к указанному дому.        Возможно, мой отец был прав, оценивая мои умственные способности, так как я не заметила странного выражения лица горничной и вовсе не придала значения тому, что Том ведёт разгульный образ жизни.        Напротив, я даже не думала об этом, устремляясь к небольшому особняку, построенному в лучших аристократических традициях. Я была уверенна, что Том будет рад меня видеть и просто не могла думать иначе.