***
Вдруг Элайза прекратила плакать и направилась, пошатываясь, к шкафу. — Куда ты? — спросила удивлённая такими переменами Лиза. — Одеваться. Сейчас придёт полиция, — отсутствующим тоном бросила женщина, попутно натягивая тёмно-синее платье с длинными рукавами. В дверь кто-то постучался, и прозвучало: — Синьора Валентэ, это шериф Хартвест. Можно мне зайти? Я должен задать вам несколько вопросов. — Входите. Зайдя, мужчина сразу же присел в кресло возле окна, ожидаю жену умершего. Когда она опустилась на место напротив, начался допрос: — Итак, как вы думаете, это могло быть самоубийство? — Ни в коем случае! Мой муж никогда бы такое не сделал! — воскликнула сорвавшаяся Элайза, снова начиная рыдать. — Успокойтесь, пожалуйста. Вы не замечали никакого странного поведения за мужем? Может, он был чем-то расстроен? — Нет, с ним было всё в порядке! — Значит, несчастный случай, — сказал скорее самому себе, чем остальным шериф Хартвест. — Я должен вас оставить. Мои соболезнования! Как только за мужчиной закрылась дверь, синьора Валентэ впала в отчаяние. Женщина кричала и металась по комнате. Лиза пыталась её успокоить, но у девушки ничего не получалось. — Элайза, послушай! Хотя я знаю Джованни от силы пару дней, я тоже тоскую, и мне больно. Он был таким жизнерадостным и… — Рекфилд оборвали: — Я знаю… знала, — с горечью поправила себя синьора Валентэ, — Джованни половину своей жизни. Он поддержал меня в самый трудный период. Я встретила его, когда мне было семнадцать, а ему двадцать четыре. Джованни тогда только начинал свой бизнес, купив первый большой виноградник. Помню нашу первую встречу, его машина тогда поломалась недалеко от нашего дома. Джованни попросил остановиться у нас на ночь, пока чинят автомобиль. У меня была затяжная депрессия после смерти отца. До сих пор стоит перед глазами момент, когда он спросил, почему я такая грустная. Когда я ответила, Джованни сказал, что я должна радоваться, потому что могу вспомнить своего отца и всё пережитое вместе с ним. — Элайза остановилась, продолжая плакать, но уже с грустной улыбкой. — У вас было такое романтичное знакомство. Даже не представляю, что будет чувствовать семья Джованни, — вздохнула Элизабет. — Я его единственная семья уже как двенадцать лет. Он вырос в детдоме и всегда мечтал о большой и дружной семье, жаль, что я не смогла подарить ему её. Они так и продолжали сидеть и вспоминать прошлое, пока Лизу не позвали работать.***
Длинная дорога была со всех сторон окружена лесом. Она вела к холму, на котором возвышалось самое жуткое здание в Адамарее. Вход огорожен высоким кованым забором, в центре которого красовалась прописная буква «V», символ рода Витмор. Вот уже несколько поколений подряд они владели самым настоящим Адом на земле. Кто туда попадал, уже никогда не мог выбраться, а кто выбирался — на всю жизнь запоминал ужас клиники. Здесь все кошмары становились страшной реальностью, от которой невозможно убежать. Когда вводили запрет на лоботомию, Лиланд Витмор смог его избежать, ссылаясь на прогрессивные методики, которые, правда, помогали пациентам. Комиссия дала ему разрешение, но это стало непоправимой ошибкой. С тех пор все окружающие города гудели о зверствах психиатров, об их экспериментах над людьми. Но даже при всём этом клинику не закрывали. Поговаривали, что за неё Лиланд Витмор продал душу, хотя его знакомые могли с точностью сказать, что он её не имел. Серые стены большого здания внушали своей мрачностью необъяснимую тревогу. На всех окнах были крепкие решётки. Внутри же всё было белого цвета. В пустынном коридоре слышались шаги. По холодному кафелю босиком шла шестнадцатилетняя девушка, побрякивая ключами и напевая какую-то мелодию. На ней была белая форма пациентки, состоявшая из просторных штанов и длинной рубашки, которая завязана в узел, открывая живот. Длинные платиновые волосы с отливом жёлтого были растрёпаны и торчали в разные стороны. В тёмных карих глазах плескалось озорство вперемешку с безумием, а на губах красовалась сумасшедшая улыбка. Дойдя до дверей кабинета номер 47, на которых было написано: «психиатр, специалист по лоботомии Александр фон Штинсхен», девушка постучалась. — Тук-тук, самый сексуальный психиатр зде-е-есь? — пропела она. — А куда же я денусь? Входи! — ответил мужской голос, разражаясь маниакальным смехом. В кабинете за столом сидел парень двадцати семи лет с бледной кожей, с белоснежными волосами, небрежно перекинутыми на одну сторону, и ледяными бесчувственными голубыми глазами. На его губах играла зловещая ухмылка. Он был одет в чёрные джинсы, белую рубашку и врачебный халат, накинутый наверх. — Кажется, утро перестаёт быть томным. Твой приход поднял мне настроение, Кристин, — произнёс парень, продолжая ухмыляться. — Алекс, ты, как всегда, меня смущаешь! — весело воскликнула Фрост, подходя к столу. — Я соскучилась! — Ну, тогда не будем медлить, — прошептал фон Штинсхен и потянул её за руку, укладывая на стол. Он наклонился и страстно впился в губы Кристин, потянувшись к пуговицам её рубашки, как вдруг двери открылись, и в кабинет зашла Кэтрин. На ней было бежевое платье-пиджак и туфли на каблуке того же цвета. Волосы собраны в низкий хвост, а на лице красовался, как всегда, дерзкий макияж с ярко-красной помадой. Увидев происходящие, женщина пришла в ярость, но не успела она ничего сказать, как Алекс спросил: — О, Кэт! Тебя в детстве стучать не учили? — Я начальство, имею право не стучать! — разъярённо крикнула Витмор. — Вижу, тебя вообще не воспитывали, — иронично продолжил парень. — Вижу, ты вообще не слышал об уголовном кодексе, — вернула колкость директриса психиатрической клиники. — Я, пожалуй, пойду-у! Я вроде как не во-овремя, — улыбнулась Кристин и покинула кабинет, снова напевая мелодию и подбрасывая ключи в руках. — Ты ей ещё и ключи от палаты дал, придурок?! — Ты что-то нервная сегодня, Кэт. Так что ты там говорила про уголовный кодекс? — спокойно произнёс Алекс с неизменной ухмылкой, положив ноги на стол. — Да тебя только за то, что я видела, можно посадить по двум статьям! — Поверь мне, это последнее, за что можно меня посадить, — сказал фон Штинсхен. — Так зачем пришла? — Думаешь, заведующий нашим моргом и санитары совсем тупые и не заметили пропажи трупа? Хватит уже проводить свои эксперименты, ты привлекаешь слишком много внимания, — прошипела Кэтрин, оперевшись руками о стол и наклонившись к Алексу. — Если насчёт санитаров я уверен, что они полные дебилы, то про нового заведующего ничего не скажу, не было ещё чести лицезреть. — Он приблизил своё лицо к лицу Витмор так, что между ними остались какие-то сантиметры, и заглянул ей в глаза. — А эксперименты я буду продолжать проводить, мне же нужно чем-то заниматься в этом отстойном месте. Тем более не растрачивать же мне свой великолепный ум и таланты, сидя здесь. Чтобы избежать такого близкого контакта с Алексом, Кэтрин тут же покинула кабинет, громко стукнув дверью. Сердце женщины отбивало бешеный ритм. «Сколько уже времени прошло, а, как только он приближается, дышать невозможно, и сердце готово выскочить из груди», — подумала Витмор и вздохнула.***
— Интересно, зачем мисс Райли вызвала тебя в такую рань? — спросила Лиза, идя по коридору вместе с Кендис в кабинет директрисы отеля. — Понятия не имею! Даже не представляю, чего она хочет от меня в четыре утра, — недовольно произнесла девушка. — Думаю, сейчас мы узнаем, — сказала Рекфилд и постучала в дверь. — Входите! — Доброе утро, мисс Райли. Зачем вызывали? — поинтересовалась Кендис. — У меня для вас есть одно предложение. Хотите получить зарплату в этом месяце и обзавестись выходными? — Девушки синхронно кивнули. — Тогда вот вам двоим задание: ототрите асфальт при входе в отель от крови. Думаю, место нахождения швабр и вёдер вам не стоит напоминать. Свободны! Покинув кабинет, Элизабет с подругой тут же пошли убирать. Труп был уже отвезён в морг, в который направился и помощник шерифа. Увидев почти засохшую лужу крови, Кендис произнесла: — Да, жизнь меня к такому не готовила. Тем временем Лизу от одной мысли, чья именно это кровь, начинало тошнить, но приниматься за работу всё равно следовало. Вот уже второй час девушки оттирали следы смерти Джованни. Рекфилд била мелкая дрожь от того, что ещё вчера она разговаривала с этим человеком, а сегодня его бездыханное тело лежало в месте, где она елозит тряпкой. «Сколько смертей… Как вообще можно привыкнуть, что умирают твои знакомые?» — думала Элизабет. — «Бедная Элайза! Я знала Джованни совсем немного, но уже тоскую за этим всегда весёлым и жизнерадостным мужчиной». — Фух, вроде бы всё, — отвлекла девушку от мыслей Кендис. — Можно идти отдохнуть до начала рабочего дня. — Угу, — согласилась Лиза, всё ещё не отойдя от задания мисс Райли.***
К отелю шёл парень двадцати двух лет с коротко подстриженными тёмно-русыми волосами и светло-карими глазами. Он был одет в обычные синие джинсы, серую футболку и поношенную отцовскую чёрную куртку, затёртую в некоторых местах, которая была для него великовата. Зайдя в хол, он увидел в дальнем углу единственного там человека. Это была девушка в светло-розовом платье с длинными рукавами, которая внимательно читала книгу. Парень решил подойти к ней и поинтересоваться, не видела ли она его отца. — Привет! Что читаешь? — попытался завязать разговор он. От неожиданности девушка чуть не подпрыгнула. — Оу, привет! Ты меня немножко напугал, — улыбнулась она. — Это биография одной из известных оперных певиц, вряд ли ты её знаешь. Чуть не забыла, я же не представилась. Беатрикс. — Я Джон. Ты, случаем, не видела моего отца? Он местный шериф. — Нет, но слышала, что он допрашивает каких-то постояльцев. До моей семьи ещё не дошла очередь. — Всё как всегда. Работа превыше всего, — грустно вздохнул Хартвест, ожидая такого исхода, когда помощник шерифа сообщил ему, что отец опять в «Пегасе». — Не волнуйся, думаю, он скоро освободится, — попыталась утешить Праер. — У него всегда нет для меня времени. Хотел сделать ему сюрприз, а получилось… — Моя мать тоже не сильно уделяет мне время. — Похоже, у нас с тобой одно несчастье на двоих, Беатрикс, — слабо улыбнулся Джон. — Просто Трикси. — Хм, а что здесь снова случилось? — спросил парень. — Кто-то выпал из балкона, кто говорит, что самоубийство, кто, что несчастный случай. Странный город. Недавно ходили слухи про необычную смерть в лесу и про то, как какая-то девушка застрелилась. — Что странный, то странный. А вообще я уже даже не удивляюсь необъяснимым смертям. Здесь это обычный день, — произнёс Хартвест, начиная активно о чём-то размышлять. — Знаешь, я собираюсь провести собственное расследование, чтобы докопаться до истины и узнать, что же на самом деле происходит в Адамарее, — изрёк Джон после небольшой паузы. — Ну тогда удачи тебе, — пожелала Беатрикс. — Спасибо! О, а вот и мой отец. Надеюсь, ещё встретимся, Трикси! — улыбнулся он и убежал. — Пока! — крикнула вслед Праер, мысленно отметив, что не зря она променяла очередные нарекания госпожи Изабеллы на чтение в холле.***
— Отец! Я так рад тебя видеть! — радостно воскликнул Хартвест. — Джон, ты же должен был только сегодня в обед приехать? — удивился Генри. — Решил сделать тебе сюрприз. Ты не рад? — озадаченно спросил парень. — Конечно же, рад. Просто я сейчас немного занят, — хмуро произнёс шериф. — Подожди меня возле машины, пожалуйста. — Хорошо. Джон стоял у входа в отель. Уже начинало светать, а Адамарей в такое время был особенно таинственным. Окинув взглядом окружающую местность, он подумал: «Как всегда, мрачный и загадочный. Что же ты скрываешь? Скоро правду узнают все, я до неё докопаюсь!» Разговор с сыном у Генри никак не клеился. После того, как большая часть его вопросов осталась без ответа, он спросил: — Ты злишься на меня? — С чего ты так решил? — Ты не рассказываешь ничего о себе, хотя мы не виделись уже год, — сказал шериф. — Как будто тебе это интересно! Ты был бы рад, если бы я не появлялся здесь ещё год! Тебе всегда было на меня плевать! Ты даже не удосужился улыбнуться мне после долгой разлуки! — разозлился Джон. — Не правда! Ты всегда для меня важен, но мир не крутится вокруг тебя! — Не хочу с тобой разговаривать! Оставшаяся дорога прошла в полной тишине. Отношения между отцом и сыном всё не могли наладиться.***
Ночью по улицам Рейнингхилс шли две девушки. Они направлялись на очень опасное дело. — Как-то мне тревожно. Уж больно плохое предчувствие, — произнесла Кассандра. На ней были чёрная юбка с поясом в виде цепи и прозрачная водолазка того же цвета. Волосы собраны в высокий хвост, на ногах красовались чёрные объёмные ботинки. — Что-то ты трусишь, подружка, — ухмыльнулась Ванесса. — Мне вообще не страшно, но такое чувство, будто что-то случится. — Не зря Питер жалуется на сестёр. Вы реально странные. — Так ты до сих пор не оставила его в покое?! — пришла в ярость Кесс. — Ну, конечно. У нас же любовь, — произнесла Ван. — Что тебе от него надо?! — Помнишь, когда-то давно ты поступила очень плохо, сдав меня. Считай, что это моя маленькая месть. — Ты тва… — Рекфилд не успела закончить мысль, как послышались звуки сирены. — Ванесса, полиция! — Но подруга уже пропала. — Чёрт! — воскликнула Кассандра, увидев, как к ней идут полицейские с пистолетами, наставленными прямо на неё, чтобы она никуда не сбежала.***
— Алло, я вас слушаю. — Миссис Рекфилд, это полиция. Я хочу сообщить вам, что ваша дочь, Кассандра Рекфилд, задержана по подозрению в торговле наркотиками. — В шоке женщина выронила телефон и упала на пол, схватившись за сердце.