Dreams and other Deceptions

Сегодня все было не так. Словно весь замок отражал душевное состояние Гермионы. Знакомые стены коридора шестого этажа казались бесконечными, были более массивными и давили. Потолки тоже словно стали выше, по сравнению с прошлым разом, когда она была здесь. А может, Гермиона просто чувствовала себя меньше, оставшись наедине со своими мыслями, без светловолосого слизеринца, который отвлекал от бесконечного потока раздумий. Свет факелов мерцал и отбрасывал на пол тени с острыми углами, и вокруг нее в почти абсолютной тишине плясали фигуры. Воздух был неподвижен, отчего ей было немного не по себе. Время шло будто медленнее, чем обычно. Она отказалась от ужина, решив вместо этого перечитать те же главы книги по окклюменции, которые практически выучила наизусть, и привести мысли в порядок. Конечно, ей хотелось увидеть Драко как можно скорее, но у нее было затаенное подозрение, что она увлечется и будет растерянной, если не помедитирует перед их встречей. В последний раз, когда она видела его в Большом Зала, он успел совратить ее еще до того, как она успела допить чашку чая, и она не могла допустить, чтобы сегодня все повторилось. Когда они оставались наедине, все шло наперекосяк, и почти гарантированно все происходило совсем не так, как она планировала. Что, признаться, очень и очень положительно отразилось на их последних встречах. Однако существовали гораздо более насущные вопросы, которые необходимо было решить до того, как все снова... Обострится. Гермиона считала, что главное - это намерение, и она была полна решимости придерживаться плана. Было очень трудно перестроить свои мысли с волнения и предвкушения на собранность и целеустремленность. Как бы ей ни хотелось броситься в его объятия и забыть о переживаниях последних двух недель, она понимала, что это лишь предлог для того, чтобы избежать сложного, методичного и одновременно эмоционального разговора. Она знала, что может потерять себя и все свои накопившиеся тревоги под его прикосновениями, но это лишь отсрочит, а не устранит неизбежное. К счастью, она освоила медитацию и практиковала ее почти каждый день с тех пор, как получила загадочную книгу. Очистив свой разум от всех отвлекающих мыслей о губах, пальцах и восхитительно грязном рте Драко, Гермиона получила в награду чистый, мысленный лист. И уже с ясной головой перечитала главы. Приведя себя в порядок и в деталях обдумав их странную ситуацию, она быстро убрала текст в заколдованную сумку и замерла в ожидании шагов. Удивительно, но в течение нескольких следующих минут она чувствовала себя спокойно. Теперь она все понимала и имела преимущество: она больше не была жертвой собственного разума. Гермиона получила всю необходимую информацию. А для нее преимущество знаний - это самое близкое к власти. Была причина, понятная и определенная, по которой их связь именно такая. Она не была уверена, понимает ли это Драко, но подозревала, что он знает больше, чем показывает, даже если остальные мелочи ускользают от его внимания. В любом случае, сегодня она это выяснит. Если бы это зависело от нее, она бы разузнала, что происходит в Выручай-комнате и сегодня. Но в конце концов, она все равно докопается до истины. В этом и заключалась связь между ними - она могла видеть сквозь него и все его стены. Заглядывать в его разум и воспоминания. Единственная причина, по которой происходящее за дверью оставалось для нее загадкой, заключалась в том, что она хотела, чтобы он рассказал ей об этом. Она хотела, чтобы Драко сам доверил ей правду. Заполнение дневника и составление списков занимали все ее время после пожара, и зачарованный блокнот почти не покидал ее рук. Гермиона проводила долгие часы и дни, разбирая многочисленные сны или видения на понятные части - классифицируя их по конкретным разделам и анализируя их вдоль и поперек, пока они не обретали смысл и не вписывались в намеченный ей временной интервал. За последнюю неделю она узнала столько нового о последних шести месяцах жизни Драко, что едва справлялась с этим. Его реакции, его отстраненность от друзей и школы, то, как он изменился, - все вдруг обрело смысл. Она была настолько слепа к этому, настолько дезориентирована резкими снами и потеряна в тумане бессонницы, что не понимала, насколько все было очевидно. Все обрывки снов были комбинациями его воспоминаний, перемешанных вместе, сбивавших с толку вначале, но теперь ставших совершенно ясными для нее. Всего за день ей удалось разобраться во всех снах, кроме одного - странной, черной, деревянной поверхности и незнакомого заклинания на латыни. Инстинкт подсказывал ей, что оно связано с этим местом и Выручай-комнатой. А зная то, что ей открылось, и учитывая этот опыт, Гермиона пообещала себе всегда прислушиваться к интуиции. В коридоре раздались быстрые шаги, резко вторгаясь в тяжелую тишину вокруг. Повернувшись и ожидая его появления, она поправила цепочку на шее и положила руку на незабудку - это стало ее новой привычкой. Почти вылетев из-за угла, Драко застыл с совершенно диким и паническим выражением лица: глаза были широко распахнуты, брови нахмурены, а челюсть жестко сжата, как и две бледные ладони, бессознательно собранные в кулаки. Даже в том месте, где она стояла, воздух был пропитан его тревогой. V-образная морщинка между его бровей слегка разгладилась при виде нее, а глаза быстро просканировали ее тело с ног до головы. Как бы он не был красив, Гермиона не могла не заметить, что он выглядел уставшим и снова мертвенно бледным с налитыми кровью глазами. Глубокие, фиолетовые тени резко контрастировали с призрачным, серебристым цветом его волос, которые сегодня снова были зачесаны назад. Его фирменный черный костюм был наглухо застегнут, идеально выглажен, на ботинках из драконьей кожи не было ни единой потертости. Он воплощал собой идеальный образ наследника Малфоев - роль, которую, как она знала, он успешно играл последние две недели, живя в поместье. Его шаги слегка замедлились, когда он издал судорожный выдох, будто вовсе не дышал до этого. - Привет, - только и успела сказать она, прежде чем он широкими шагами направился к ней, преодолевая оставшийся между ними отрезок коридора. Взяв ее лицо в руки, он на мгновение заглянул ей в глаза. Большие пальцы скользнули по ее щекам, и на его губах расплылась улыбка. Почувствовав, что ее реакция стала зеркальным отражением его, Гермиона с радостью позволила ему притянуть свое лицо, сталкиваясь губами. - Ты в порядке? - спросил он через мгновение напряженным, обеспокоенным голосом, отступая назад, чтобы еще раз осмотреть ее, - Ты не ранена? - Нет, нет, я в порядке, - как можно увереннее сказала она, приподнимаясь на носочках, чтобы снова прижаться к его губам. Поцелуй с ним казался одновременно правильным и сюрреалистичным, на краткий миг вытеснив из ее сознания все открытия и оставив только его, ее и этот коридор, где все началось. Они целовались, чувствуя улыбки друг друга, его руки держали ее лицо и успокаивающе гладили челюсть большим пальцем. Собственное сердцебиение, поющее в венах, было ярким напоминанием о том, каково это - быть живой, по-настоящему живой, под его прикосновениями. - Тебя не было на ужине... Я боялся, что ты не вернулась, - пробормотал он ей в губы между поцелуями, - Скучал по тебе, скучал по этому, так чертовски сильно. Голова начала кружиться почти сразу, и она чувствовала тяжесть и легкость одновременно. Его губы грозили затянуть ее, и она с радостью утонула бы в них, если бы у нее не было плана действий, которого хотелось бы придерживаться. - Я ждала тебя здесь, - сказала она, отстраняясь от его губ и усмехнувшись. На его лице появилась довольная улыбка, и он протянул руку, чтобы намотать на палец прядь ее волос. - Ты скучала по мне, Грейнджер? - спросил он с дьявольской улыбкой. - Хм... - ответила она, прикусив губу и изображая задумчивость, даже когда почувствовала, как предательски покраснели ее щеки, - Наверное, немного. Закатив глаза и взяв ее подбородок между пальцами, он прошептал "о, заткнись", и снова прильнул к ее губам, на этот раз наполнив поцелуй жаром. Пламя, скрывавшееся за его губами и языком, наполнило ее рот пылающим огнем, угрожавшим поглотить ее. Гермиона чувствовала, как он пытается отвести их назад, к стене, чтобы снова прижать ее тело к своему. Если она окажется там, позволит захватить себя, то полностью потеряет контроль. Она уже собиралась прервать поцелуй, когда из его горла вырвался низкий стон. И в эту же секунду ей показалось, что все, что она хотела сказать, может немного подождать. В самом деле, что такое несколько минут промедления в свете вкуса мяты и греха? Она позволила ему прижать себя спиной к камням, и он чуть оттянул зубами ее нижнюю губу. Внезапно между их телами не осталось свободного пространства, и она почувствовала, как он твердеет и прижимается к ней. Не в силах сопротивляться, она на мгновение сдалась, толкнувшись ему навстречу. Резко втянув воздух сквозь зубы и запустив пальцы в ее волосы, он слегка потянул ее голову назад. Контраст резкого натяжения прядей и чувственных движений его языка грозил переполнить ее. Цепляясь за последнюю оставшуюся активной клетку мозга, она решила, что сейчас самое подходящее время проверить теорию. Она позволила ему отвлечься на свою шею, воссоздавая следы, которые только совсем недавно поблекли. Медленно двигаясь, ее руки замешкались у его затылка, пока она пыталась найти в себе силы, наконец, прикоснуться. Одно резкое всасывание кожи в нужном месте, и она позволила телу и инстинкту взять верх. Глаза закрылись, когда с ее губ сорвался благодарный стон, а руки нашли место среди его лунных прядей. Он, казалось, не замечал, что она прикасается к нему, его рот продолжал свои восхитительные движения под ее челюстью без остановки. Почувствовав огонь надежды, она позволила своим движениям стать более смелыми, водя руками по голове так, как мечтала уже несколько месяцев, - его волосы казались шелковыми. В тот же миг он словно окаменел, прижавшись к ее горлу, и она почти услышала, как в его сознании щелкнули шестеренки, когда он понял, что делают ее руки. Как она и боялась, он быстро отстранился от нее - белокурые локоны выскользнули из-под ее пальцев, и он оказался на расстоянии вытянутой руки. Его лицо раскраснелось, рот был приоткрыт, а глаза расширены от удивления. - Какого хера, Грейнджер? - негромко произнес он, задыхаясь, а глаза сузились от подозрения, когда она даже не попыталась выглядеть хоть немного виновато, - Я просил тебя не трогать меня, пока я не буду готов, но ты, черт возьми, не можешь сделать то, что я хочу, тебе всегда нужно лишь брать... Он был в ярости. Взгляд, полный предательства и недоверия, искажал его черты, руки сжались в кулаки. - Все в порядке, просто позволь мне объяснить... - сказала она тихим и ровным голосом, стараясь сохранять спокойствие в надежде, что он ее выслушает. - Я, блять, все разрушил, - продолжал он, закрыв глаза, словно смотреть на нее было невыносимо, - Я должен был понять, что это неправильно... - Ты думаешь, это... Неправильно? - вопрос слетел с ее губ прежде, чем она успела остановить себя, подстегиваемый острой болью, пронзившей грудь. - Нет, нет. Я. Я все сделал неправильно. Я не должен был позволять этому... Паника пронзила ее, когда он сделал полуоборот от нее, выглядя так, будто хотел испариться и оставить ее здесь. - Драко, остановись, - громко потребовала она, стараясь перебить его тираду, - Посмотри на меня. Он не повернулся к ней лицом, но хотя бы остался на месте. Вместо этого он наклонил голову в ее сторону, глаза по-прежнему были настороженными, а его слова лишь временно сдерживались ее умоляющим взглядом. - Я знаю, - она отчаянно пыталась заставить его остаться, но что-то в тоне ее голоса не давало ему сорваться. Когда он взглянул на нее, его лицо слегка смягчилось, сменившись чем-то похожим на замешательство. - И что же, по-твоему, ты знаешь, упрямая ведьма? Гермиона глубоко вздохнула, понимая, что, как только она произнесет эти слова, пути назад уже не будет. - Я знаю, что летом ты принял метку. И что именно поэтому ты не позволяешь мне прикасаться к тебе. Весь год не позволял. Слова повисли в воздухе между ними. Окружающее пространство вдруг стало неподвижным и удушливым, наполненным тяжестью признания. Как она и ожидала, лицо Драко превратилось в нечитаемую маску, тело напряглось и застыло. Конечно. Он выстраивает стены. - Все в порядке, Драко, я знаю, - повторила она, сделав полшага к нему. Голос ее был ровным, словно она обращалась к испуганному животному. - И откуда ты узнала об этом, Грейнджер? Твой дружок "сталкер-Поттер" рассказал? Слова, конечно, кольнули, но интонация, полная презрения и надменного превосходства, словно резанула по нутру. Она попыталась не реагировать, но вздрогнула раньше, чем успела себя проконтролировать. С тех пор как они признались друг другу в чувствах, он ни разу не разговаривал с ней таким тоном. - Мы оба прекрасно знаем, как... Мне это приснилось. Прямо здесь. В ту ночь, когда ты услышал мой крик в этом самом коридоре. Я все видела, - осторожно сказала она, сделав паузу и глядя на него. Понизив тон, она сделала нерешительный шаг к нему, - Я видела, потому что была там. После еще одного мгновения абсолютной и неразличимой пустоты Драко развернулся и направился к противоположной стене. Застыв на другом конце коридора, Гермиона наблюдала, как железные двери в Выручай-комнату материализуются под его прикосновением. Долгое время он стоял, держа пальцы на дверной ручке. Казалось, он обдумывал свой следующий шаг, остаться ли ему с ней или исчезнуть в комнате одному. Бросив быстрый взгляд через плечо, он приоткрыл дверь, чтобы она могла пройти. Не смея упустить такую возможность и приняв его взмах белого флага, она поспешила к нему, пока он не передумал. Ступив в помещение, Гермиона сразу же узнала открывшуюся перед ней картину. Комната имела вид кладовой Хогвартса. Это было место, где хранились всевозможные магические артефакты, также известное как Хранилище Забытых Вещей. Огромное количество различных предметов, от метел до шкафов, было сложено друг на друга, образуя горы того, что на первый взгляд казалось не более чем хламом. Между стопками были извилистые дорожки, едва ли достаточно широкие, чтобы по ним можно было пройти, хотя сама комната была массивной и откровенно огромной. А еще здесь было поразительно тихо. Любые звуки, доносившиеся из-за стен, не проникали в помещение, создавая ощущение, что оно окружено одними из заглушающих чар Джинни. Выдохи Драко за ее спиной, казалось, отражались от пола до потолка, посылая тысячи мурашек по рукам, пока ее разум пытался подобрать слова. По мере того как молчание затягивалось, напряжение между ними стало таким, что его можно было резать ножом, поэтому она сказала первое, что пришло на ум, не в силах повернуться к нему лицом. - В прошлом году для нас, Отряда Дамблдора, это место выглядело иначе... Как зал для дуэлей. Я читала о том, что комната принимает и такую форму, но увидеть это воочию совершенно... Странно. - Ты думаешь, я привел тебя сюда, чтобы поговорить о твоем маленьком клубе, Грейнджер? Хочешь обменяться мнениями? - спросил он с раздражением в голосе. Грейнджер сдержанно улыбнулась. Она понимала, что надавила на него, и его моментально сработавшие защитные механизмы были вполне объяснимы. - Нет. Думаю, ты привел меня сюда, потому что тебе надоело прятаться. Она надеялась, что наступившая тишина означает, что он обдумывает ее слова, и считала удары сердца, ожидая, пока он заговорит, чувствуя себя так, словно балансирует на натянутом канате. - Скажи мне, что ты имела в виду, когда сказала, что была там, когда я принял Черную Метку? Повернувшись к нему лицом, она увидела, как он выпрямился под ее взглядом. Его лицо все еще было омрачено недоверием и догадками, он пытался казаться отстраненным и незаинтересованным. Вот только она знала, что все это - притворство. Конечно, он не хотел ничего выдавать. Кем бы она ни была для него, Драко не из тех, кто легко теряет бдительность, особенно когда ставки столь высоки. - Я расскажу все, и это, вероятно, произойдет очень быстро, и, возможно, будет звучать абсолютно бессмысленно. Но я не знаю, как еще можно это объяснить. Я постараюсь рассказать все как можно понятнее, так что просто... Подожди, пока я закончу, хорошо? Драко коротко кивнул, и она начала. Слова слетали с ее языка быстрее, чем любое заклинание, которое она когда-либо произносила. - Это самое странное, что когда-либо со мной происходило, правда. Я чувствовала все, как будто проживала это через тебя. Твой страх, твое сопротивление, лед, бегущий по твоим венам. Я слышала скандирования, заклинания и видела зелье, как будто своими глазами. Его маска трескалась на глазах, когда ее слова доходили до него, и с каждой деталью она разрушала его стены. - А потом оно обожгло твою руку, и боль была неописуемой. Но ты не кричал. Ты не прогнулся. Стоял и терпел боль, как будто она была тебе знакома. А когда все закончилось, на руке появилась она. Твоя Черная Метка. Казалось, он не мог произнести и слова. Лицо его было бледным, а мышцы напряглись, и он в напряжении смотрел на нее. - Но ты и так это понял, как только разбудил меня, и я рассказала тебе о том, что видела и чувствовала. Его губы сжались в тонкую линию, когда он сдвинулся с места, и последний фрагмент его безразличия треснул. - Я не знал наверняка. - А когда я рассказала тебе о другом сне - том, что приснился после проклятия Кэти Белл? Холод и сырость, страх и одиночество, помещение с раковинами? После этого ты тоже не был уверен? Покачав головой, он понизил голос до шепота. - Это было невозможно. Даже если у меня и были подозрения, я думал, что хочу увидеть то, чего нет, хочу, чтобы это было правдой, вместо того чтобы столкнуться с этим самому. Сама эта мысль казалась бредовой. Она услышала, как из ее уст вырвался разочарованный смешок, а руки в раздражении взлетели вверх. - Даже если у тебя были только подозрения, ты не должен был оставлять меня в неведении. Меня уже несколько месяцев терроризируют эти сны. Дошло до того, что я пристрастилась к зельям и не могу избавиться от них, не погружаясь в кошмары, настолько ужасные, что... - Твои кошмары - всего лишь фрагменты моей жизни, Грейнджер. Прости, что не смог собрать все кусочки воедино достаточно быстро, - перебил он ее, голос стал едким и жестким, вновь обретая гнев, - Я был немного занят, пытаясь, блять, выжить. Знакомый приступ сожаления грозил заставить ее замолчать, но между ними было слишком много недосказанностей. Шагнув вперед, она неуверенно протянула к нему руку. Он изучал ее. На его лице ясно читался конфликт, словно ее рука была неким оружием, которое представляло угрозу. - Прости, Драко. Я... Я просто хотела сказать, что было бы неплохо знать, что я не одна. Что никто из нас не один в этом. Я могла бы быть рядом с тобой, а ты - со мной. Драко опустил глаза в пол и сердито нахмурил брови. - Я не хотел, чтобы ты была рядом. И я все еще не хочу, чтобы ты была хоть как-то втянута в это, - негромко сказал он. Опустив руку и не обращая внимания на боль, которую оставили его слова, она сузила глаза и сделала уверенный шаг к нему. - Что ж, уже слишком поздно. Я здесь, независимо от того, чего ты хочешь. У меня нет выбора, а даже если бы он был, я бы не... - Что, блять, значит, у тебя нет выбора? - он поднял голову и окинул ее ледяным взглядом. - Мы связаны, Драко, - как можно спокойнее сказала она, встретив его недоуменное выражение лица. - Связаны, - ошарашено повторил он, словно впервые услышав это слово. - Как, по-твоему, я могу видеть твои воспоминания? Откуда я узнала, где ты был в ту ночь, когда Кэти прокляли? Во время кошмаров мне кажется, что я нахожусь в твоем теле и чувствую твои эмоции, как свои собственные. Ты снишься мне каждую ночь, когда в моих венах не течет зелье сна без сновидений, и с тех пор, как мы вернулись осенью. Думаешь, это совпадение? Он продолжал смотреть на нее с нескрываемым замешательством, сомнением и скептицизмом. Гермиона впервые в жизни почувствовала симпатию к профессору Трелони и тому, как та обошлась с ней на Прорицаниях. Должно быть, очень обидно, когда никто не верит ни единому твоему слову, даже если ты сам понимаешь, что это звучит фантастически. Видимо он действительно не знал всего. Он имел лишь чуть большее представление, чем она. - Драко... Пожиратель Смерти спас меня из огня, уничтожившего дом Уизли, - сказала она, стараясь придать своему тону как можно больше искренности. В его глазах промелькнуло понимание, которое он явно не хотел показывать. - Я знаю, что ты был третьим Пожирателем Смерти в ту ночь. Я узнала тебя по глазам. И если бы не ты, я была бы мертва. Ты пришел за мной, потому что знал о нападении. Ты спас мне жизнь, Драко. - Этого не должно было случиться, - сказал он сквозь стиснутые зубы, сжимая челюсти и напрягая виски. - Что ж, и все-таки это случилось. И я могу тебе это доказать, упрямый осел, - бросила она, подхватив его резкий тон. Ей хотелось встряхнуть его, заставить мыслить здраво. Но вместо этого она решила сказать первое, что пришло ей в голову, - то, что она могла знать только благодаря тому, что они были связаны. - Ты окклюмент, причем прирожденный, - четко проговорила она, наблюдая, как на его лицо появляется выражение шока. - Да, это я тоже увидела. Твоя... Тетя начала обучать тебя летом, за несколько месяцев до того, как ты принял Метку. Внезапная, истинная ярость вспыхнула в его глазах. - Кто тебе это рассказал? Блейз? Тео? Гребаная Пэнси? - он выплевывал каждое имя так, словно это были имена его злейших врагов, а не лучших друзей. - Нет! Никто и не должен был говорить мне... - Я убью их, клянусь гребаной могилой Салазара, - прорычал он, поворачиваясь и пиная ножку древнего, зеленого, бархатного дивана позади себя. Дерево застонало, расколовшись пополам, и весь диван подался вперед. Глухой треск эхом разнесся по помещению. - Просто великолепно, - простонал он, еще раз пнув антикварную вещь для пущей убедительности. - Я видела Волан-де-Морта в твоем доме. Темный Лорд живет в поместье с лета. Твои друзья этого не знают, - сказала она, не обращая внимания на его вспышку гнева и видя, как он рефлекторно вздрогнул при имени темного волшебника. - Никто не должен знать о его местонахождении, - пробормотал он, нахмурив брови; казалось, он начинает принимать и осознавать ее слова. - Я видела, как он пытал тебя Круцио, Драко. Его призрачные и уязвимые глаза впились в ее. - На перилах позади тебя висела гирлянда, а в доме пахло хвоей. Было Рождество. Это Рождество. Воспользовавшись его минутной паузой, она продолжила. - Я чувствовала, как весь дом казался тебе чужим... Как ты говорил Тео, что это тюрьма. Я видела слезы твоей матери, когда она была вынуждена наблюдать за тем, как в твой разум вторгаются. Чувствовала, как он разрывает сознание, кромсает твои самые сокровенные мысли. А еще я видела, как ты вытеснил все воспоминания обо мне туда, где он не мог их найти, отчаянно пытаясь защитить меня, когда сам был в опасности. Его колени будто не выдержали, и он рухнул на спинку сломанного дивана, а последние остатки самообладания разбились о сокрушительное поражение. - Как... Как это возможно? Что происходит? - его голос надломился. Гермиона почувствовала, как сердце заныло от уязвимости его тона, а глаза наполнились слезами и превратили его лицо в бледное пятно. Она хотела подойти к нему. Обнять его. Но знала, что он не готов к этому, пока она не закончит все, что хотела сказать. - Это происходит, когда окклюмента плохо подготавливают на начальных этапах, часто включая травмы, боль или принуждение. Когда разум не может справиться с психическим стрессом или переживает подавляющее, травмирующее событие, подсознание ищет выход, чтобы избавиться от части этого груза. Разум делится воспоминаниями с другим человеком, по сути, отщепляя себя. Обычно с тем, кто может дать безопасность или убежище. Это защитная стратегия, на самом деле. Перечисление фактов помогло очистить ее сознание от наиболее сильных эмоций, но когда она снова увидела его лицо, в желудке что-то перевернулось. Он, казалось, подавлял собственные слезы. Серые глаза блестели от непролитых эмоций. - Я... Я сделал это? - медленно прошептал он, - Я сделал это с тобой? - Это не твоя вина, Драко. Ты не знал. Твой разум выбрал меня. - Все, чего я когда-либо хотел, - защитить тебя от этого, - его голос прозвучал хрипло, а глаза судорожно бегали по ее лицу. - Все, чего я когда-либо хотела, - это помочь тебе, - призналась она, делая шаг к нему. - Все, что я когда-либо хотел, - ты, Гермиона. Этот обмен был таким простым, но в то же время наполненным прекрасной уязвимостью. Все было сказано. Скользкий лед уступил место твердой земле под их ногами. Они стояли в тишине внутри урагана, ветры свистели и бранили берега вокруг них, но внутреннее пространство укрывало их тишиной и облегчением от жестоких условий. - Что же нам теперь делать? - прошептала она. Он сделал паузу, размышляя над этим вопросом, но ни один из них не смог придумать ответа. Наверное, потому что его и не было. - Ты - Пожиратель Смерти, Драко, а я - подруга Гарри Поттера, - заявила она в упор, видя, как он вздрогнул от ее резких слов и серьезно посмотрел в ответ. - Ты не просто подружка Поттера, Грейнджер. Ты - член Ордена. А лезешь на самое дно. - Я готова падать туда с тобой, - пожала она плечами. Грань, разделяющая их, должна быть четкой и определенной, но с каждым обменом мнениями она становилась все более размытой. Она не была уверена, где останется. Где останутся они. - Ты не можешь так говорить... И уж точно не можешь этого хотеть. Я бракованный товар, моя жизнь в полной жопе. А ты... Что ж, ты идеальна. То, что я втянул тебя в это, будет самым большим сожалением в моей жизни. - Мне все равно. - Что? - вопрос прозвучал недоверчиво. - Ты слышал меня. Его глаза сузились, а губы неодобрительно сжались, превратившись в тонкую линию. Сделав к нему еще один небольшой шаг, Гермиона продолжила. - Я вижу тебя, Драко. И мне кажется, я вижу тебя так, как никто никогда не давал тебе шанса быть увиденным. Ты хороший, непостижимо верный, яростный защитник, сильный и здоровый духом и телом, и удивительно податливый... Если дать тебе правильную мотивацию, - добавила она, не в силах сдержать улыбку, - Я вижу человека, полностью достойного того, чтобы его любила не только я, но и ты сам. Ее слова будто сделали ему больно. Он выглядел еще более уязвимым, чем она когда-либо видела. Драко, казалось, подыскивал слова, чтобы ответить на такое громкое заявление. - Хотел бы я видеть себя твоими глазами, - сказал он наконец. - Может быть, в этом и есть смысл нашей связи. Чтобы показать тебе ту версию, которую знаю я. - И кем это делает тебя? Моим зеркалом? - спросил он, уголок его рта слегка дернулся. - Зеркалом твоей души, - подумала она, пробуя фразу на вкус, - Мне кажется, так звучит правильнее. - Грейнджер, если отбросить все это, как ты можешь просто забить на то, кем я являюсь или что я буду делать? Что бы сказали Поттер или Уизел, если бы узнали? А как же чертова Макгонагалл... - Заткнись, - раздраженно перебила она, - Ты сказал, что тебе нужна только я. Ну, а я всегда хотела тебя. Поэтому я... Я выбрала тебя. - Вместо Ордена? Вместо Поттера? - он в недоверии вскинул брови. Гермиона на мгновение задумалась. Отбрасывает ли она Орден и все, что он собой представляет? Ответ "нет". - Это не соревнование между ними или тобой. Речь идет о том, чтобы выбрать тебя и меня, а не что-либо другое, - Гермиона шагнула вперед, закрывая пространство между ними, - Я готова гореть, Драко. Лицо раскраснелось, а глаза наполнились тысячей эмоций, и он потянулся, касаясь ее лица. - Ты не понимаешь, что говоришь. Прильнув к его ладони и устремив на него взгляд, который, как она надеялась, был искренним, она повторила. - Пусть. Все. Горит. Чем дольше он смотрел ей в глаза, тем больше в его чертах появлялось решимости, и казалось, что все встает на свои места. - Лишь бы мы могли вместе танцевать в пламени, когда все закончится. Ироничный смех сорвался с ее губ, не сочетаясь с новым приступом слез, грозящим вот-вот хлынуть. - Можем делать все, что ты захочешь, пока мы вместе. Его большой палец выводил маленькие круги на ее щеке, и сквозь тяжесть эмоций пробилась небольшая улыбка. - Я мечтаю об этом, Гермиона. Так или иначе, навсегда быть рядом с тобой, когда все закончится. Очередной момент, когда сердце замерло. И в этот раз оно взлетело под высокие потолки этой комнаты. Была ли она когда-нибудь счастливее? Он думал о них вместе. Навсегда. - Ты думаешь, я смогу терпеть тебя так долго? С твоей стороны очень смело полагать, что я настолько сильна, Малфой. Ей удалось заставить его ухмыльнуться. - Я думаю, что ты всего лишь достаточно упряма, чтобы сделать это. - Достаточно упряма, чтобы любить тебя до конца своих дней, - согласилась она, кивнув головой в знак согласия. - Думаю, я даже более упрям, чем ты, Грейнджер. Я намерен любить тебя и в следующей жизни, и во всех последующих. С этими словами он прильнул к ее губам. Мягко, но страстно, он целовал с благоговением. В каждом его движении чувствовались решимость, преданность и взаимность. Драко держал ладонь на ее щеке, направляя лицо к своему, а другой рукой обхватывал ее за спину, чтобы притягивать ближе. Она оказалась между его раздвинутыми коленями, но из-за высокого роста он был лишь чуть ниже уровня глаз, несмотря на то, что сидел. В тишине комнаты она слышала только их прерывистое дыхание и биение сердца под кожей. Гермиона наслаждалась божественным мятным вкусом, наполнявшим ее рот. Драко взял ее нижнюю губу между зубами и оттянул, отчего по ее коже побежали мурашки. Она хотела показать ему, насколько серьезны ее слова, и слегка отстранилась от его рта, чтобы найти его глаза. Он вопросительно посмотрел на нее, не желая надолго разрывать их связь. - Можно я прикоснусь к тебе, любимый? Пожалуйста. Драко тихо посмеялся и потянулся к ее рукам, которые были опущены по бокам, сдерживаемые лишь последними остатками силы воли. - Ты только что назвала меня любимым - можешь делать со мной, что хочешь. Смеясь, она снова прижалась к его губам, а руки неуверенно скользнули по его груди. Пальцы слегка касались его, боясь спугнуть или разрушить этот волшебный момент. Она не ожидала ни вздоха, который он издал в ее открытый рот, ни того, как его тело прижалось к ее рукам. Должно быть, он так же отчаянно жаждал ее прикосновений, как она всегда жаждала его. Она буквально почувствовала, как он, наконец, отпустил себя, и ее руки, проведя по его коже кончиками пальцев, помогли снять эту тяжесть с его тела. Небольшое поощрение было достаточным для того, чтобы придать ей силы, и она подняла руки к воротнику его пиджака, обхватив лацканы, чтобы притянуть его ближе. Он нашел ее язык и исследовал ее открытый рот. Этот поцелуй был другим, он каким-то образом передавал более глубокий смысл, раскрывал истину и стирал границы. Она ощущала его каждой клеточкой, меняя каждую ее частичку - от кудрявых прядей волос до пальцев на ногах, - постоянство, которое она никогда не хотела бы менять. И никогда не сможет. Она слегка оттянула волосы и тут же успокаивающе погладила его по голове, вызвав у него тихий стон. Водя ногтями по тонкой коже, она рисовала в его прядях узоры, руны преданности и любви, мысленно приковывая его к себе, и магия покалывала кончики ее пальцев. Он будто пытался стать с ней одним целым, его рука переместилась с поясницы на бедро, разминая мягкую кожу. Другой рукой он провел по груди и ключицам, не торопясь и наслаждаясь моментом. Она положила руки ему на шею, поглаживая позвонки, которые ощущала под пальцами. Когда его рука нащупала ее грудь, после того как он изнурительно долго ласкал кожу под ключицей, она со вздохом откинула голову назад. Он жадно сжал ее через ткань. Оторвавшись от ее губ, у него появился доступ к большему пространству кожи, заставив найти знакомую точку пульсации на ее горле, которую он, похоже, так любил. Он всасывал кожу и дразнил ее своим грязным ртом, одновременно несильно сжимая руку, и Гермиона задыхалась, отдаваясь желанию. Ее руки спустились вниз и вернулись к лацканам пиджака, распахнули его, обнажая грудь и попытались спустить его с плеч. Поняв намек, Драко освободил руки, чтобы снять пиджак, но губы так и не покинули ее шею. Гермиона с жадностью провела ладонями по его подтянутым рукам и спине, чувствуя, как его руки снова оказались на бедре и груди. Без плотного пиджака она чувствовала, как от него исходит жар, обжигающий ее руки. Положив их на его мускулистую грудь, она мелко вздрогнула от ощущения его зубов на ключице. Она как раз нащупала верхнюю пуговицу его рубашки, но замерла, когда он коснулся ее соска. Драко провел по нему большим пальцем, чередуя с нежным оттягиванием, и с ее губ сорвался стон, вызвав его улыбку ей в кожу. Его руки приближали к ним небеса. Казалось, что даже звезды и луна оказались в пределах ее досягаемости. Когда Гермиона почувствовала, что он отпустил ее бедро, из нее вырвался стон разочарования, но затем его рука нашла другую грудь, повторяя движения с обеих сторон. Боги, боги, боги. Ее разум искрился при каждом движении по соску, оставляя пульсацию удовольствия, пока его пальцы снова и снова кружили. - Тебе приятно, милая? Просто божественно держать тебя в своих руках. "Мерлин, да", - подумала она, застонав от его прикосновений. Ей нравилось, как он с ней разговаривает, разум взрывался жизнью с каждым словом. Ее пальцы вспомнили о своей задаче, нашли маленькую пуговицу на верху его груди и легко расстегнули ее. Две, три, четыре, пять пуговиц, и через мгновение под ее ладонями оказалась гладкая кожа. Она навсегда запомнит, как его мускулистый и подтянутый торс ощущается под ее руками, и как он напрягся от удовольствия. Отстранившись от ее шеи и оставив после себя чувственный засос, он с новой силой приник к ее рту. Из его горла вырывались стоны, когда она продолжала ласкать его грудь, а пальцы выводили узоры на его коже. Зубы и языки страстно сталкивались, оба задыхались, но были слишком отчаянны, чтобы оторваться за глотком воздуха. Кислород сейчас был вторичной потребностью. Его большие пальцы прекратили выписывать круги, чтобы найти пуговицы ее рубашки и легко расстегнуть их, открывая простой, белый бюстгальтер. Они разорвали поцелуй, опустив руки лишь настолько, чтобы стянуть рубашки друг с друга, и вздохнули, глядя на их прижатые тела. - Я не знала, что до этого дойдет, иначе я бы надела что-нибудь... Более привлекательное, - задыхаясь, сказала она, чувствуя на себе его горящие, серые глаза. Ей не было неловко под его пристальным взглядом, не тогда, когда он смотрел на нее так, но она не могла избавиться от желания исполнить любую его прихоть. - Грейнджер, ты самое привлекательное, что я когда-либо видел. Ты так чертовски прекрасна, что мне почти невыносимо смотреть на тебя, - сказал он, возвращая свои руки обратно, обхватывая чашку бюстгальтера и сжимая. Ее грудь тяжело вздымалась, соски напряглись сквозь легкую ткань лифчика, реагируя на его чудесные прикосновения. Он не мог оторвать глаз от ее груди, смотрел на нее так, словно она была произведением живого искусства, которое он держал в руках. Она должна была бы стесняться того, как жадно он вбирал ее в себя, зная, что он впервые видит ее в одном лишь бюстгальтере, но она ничего не стыдилась. Огонь в ее животе опускался все ниже и ниже, пока не собрался в глубине ее души, разжигая страстное желание. - Хочешь его снять? - спросила она, слова вырвались слишком быстро, теряя сексуальную интонацию. - Блять... - прошептал он, задыхаясь и закрывая глаза, прежде чем продолжить, - Нам необязательно заходить дальше. То, что сейчас было... Уже довольно много. Для нас обоих. Я пойму, если ты почувствуешь, что тебе нужно время, - его голос дрожал, но намерение было ясным и честным. - Я хочу этого, - пробормотала она и поцелуями провела по его груди и шее, почувствовав, как он вздрогнул, когда она нашла его пульсирующую венку. И ее слов было достаточно, чтобы Драко в это же мгновение запустил пальцы под ткань бюстгальтера. Гермиона не успела и секунды подумать, нервничать ей или испытывать невероятное возбуждение, как он уже прижимался к ее груди. Его глаза пылали неконтролируемым огнем, когда он смотрел на нее. От желания и холода комнаты ее соски напряглись, а по груди побежали мурашки, когда она почувствовала на себе его пристальный взгляд. - Мерлин, Гермиона... Могу я попробовать тебя на вкус? - произнес он, слегка сбиваясь и обводя рукой грудь. - О, боги... Да, - простонала она, выгибая спину и притягивая его к себе. Он приблизил рот к ее соску настолько, что она вздрогнула от тепла его дыхания на своей коже, едва сдерживаясь, чтобы самой не толкнуться ему в рот. Она почувствовала вибрацию воздуха, вызванную смехом, прежде чем он отстранился и снова посмотрел на нее. - Я не совсем уверен, хочешь ли ты этого, Грейнджер. Правда, не могу понять, - поддразнил он, явно имея в виду ее руки, впивающиеся в его плечи, и дыхание, нервно вырывающееся наружу. Застонав от неподходящего момента, она проигнорировала колкость и притянула его к себе, чтобы он замолчал. Драко легко сдался, застонав от прикосновения. Вибрации и ощущения его рта было достаточно, чтобы из Гермионы вырвался неконтролируемый, громкий стон. Тепло и влажность вокруг соска могли бы сравниться с раем. Его язык - жемчужные ворота, посасывание - судный день. Она никогда не испытывала ничего подобного. Его язык ласкал ее, чередуя нежные поглаживания чувствительной кожи с жесткими всасываниями. Ее руки напряженно оттягивали его волосы, желая удержать там как можно дольше. Она позволяла ему прерывать контакт только для того, чтобы переключиться на другую грудь, и находила это столь же восхитительным. Она могла бы довольствоваться этим вечно, но низ живота горел, отчаянно нуждаясь во внимании. Гермиона никогда не думала, что что-то выше пояса может заставить ее почувствовать себя такой живой, такой горящей для него. Но пока он продолжал переключаться с одной груди на вторую, разминая и дразня рукой другой сосок, она чувствовала, что приближается к другому виду пика наслаждения, о котором даже не подозревала. И тут он пустил в ход зубы. Она была готова взорваться. Но все же этого было недостаточно. Ей нужно было больше. Отчаянно. - Драко, любимый, пожалуйста, - простонала она, убирая руки из его волос, чтобы нащупать ремень на бедрах. Драко напрягся, но не прекратил ласкать ее грудь, а его руки пробежались по ее шее и запутались в локонах на затылке. Металлическая застежка неприятно холодила разгоряченную кожу, когда она начала расстегивать ее. Гермиона уже почти справилась с ремнем, но задела кое-что невероятно твердое и напрягшееся сквозь ткань брюк, заставив Драко зашипеть и застонать в ее грудь. Намеренно задев член еще раз и получив ту же реакцию, она, наконец, вытащила ремень. Драко, ошеломленный ее смелостью, отступил назад и уперся лбом в ее грудную клетку, чтобы видеть, как она раздевает его. К собственному удивлению и облегчению, Гермиона не колебалась и не медлила. Расстегнув пуговицу и молнию, она сдвинула ткань, обнажив облегающие, черные боксеры. Он поднял голову, услышав ее резкий вздох. Это было совершенно непроизвольно. Она могла бы обвинить в этом дымку похоти, или волшебство, которое он только что проделал над ее сосками, или обмен взаимностью и любовью между ними всего несколько минут назад. Но она ничего не могла с собой поделать, глядя на него, обтянутого спандексом. Он был невероятно твердым, напрягаясь на фоне ткани, а над резинкой едва виднелся кончик нежной, розовой головки. У нее не было опыта общения с этим органом в реальной жизни, но его член выглядел идеально - совершенно восхитительно по толщине и длине. Ее рука, словно повинуясь инстинкту, двинулась к нему, накрывая ладонью выпуклость под боксерами. Настала его очередь превращаться в кашу. Драко обмяк и уронил голову на ее грудь с громким стоном, толкаясь навстречу ее руке. Его реакция опьяняла, а удовольствие, которое она ему доставляла, не было похоже ни на что, что она когда-либо чувствовала. Внезапная вспышка собственничества, вызванная тем, что она единственная, кто может довести его до такого состояния, пронеслась по ее телу быстрее молнии. Снова прижимаясь к нему, на этот раз обхватывая его длину и проводя от основания до кончика по ткани с чуть большим давлением, она позволила его стону удовольствия наполнить ее уши новой формой божественной мелодии. - Блять, Гермиона. Я так долго мечтал об этом, - выдохнул он, обдавая горячим воздухом ее грудь и живот, продолжая наблюдать за ее движениями. Этого было достаточно, чтобы Гермиона нетерпеливо спустила боксеры и полноценно обхватила его рукой. Его кожа была невероятно горячей и гладкой под ее ладонью. Она была совершенно неопытна в этом, но решила отпустить излишнее анализирование и прислушаться к языку его тела. Плотно обхватив член, она начала двигать рукой по его длине. Его бедра подрагивали, дыхание сбивалось, с губ срывались шипения и стоны при каждом малейшем движении. Снова скользнув вниз и вверх по длине, она на секунду задержалась большим пальцем на кончике, не зная, как это будет ощущаться для него. Пальца коснулась влага. - Мерлин, сделай так еще раз, - вздохнул он, снова нащупывая губами ее грудь и впиваясь зубами в кожу. - Вот так? - спросила она, увереннее скользнув большим пальцем. - О, гребаный Салазар, да. У тебя просто талант, любимая, - простонал он, нежно впиваясь зубами в сосок, а затем обводя его ленивыми движениями языка, - Ты так хорошо делаешь это для меня. Она старалась изо всех сил, вращая рукой, скользя и поглаживая его, считая, что его дрожащие бедра и резкие выдохи свидетельствуют о том, что у нее все получается. Она экспериментировала с силой захвата, и одна из попыток вызвала у него громкий стон, а бедра непроизвольно подались вперед. Внезапно он накрыл ее руку своей, медленно отводя от члена. - Я сделала что-то не так? - тихо спросила она, смущенно глядя на его раскрасневшееся лицо. Он усмехнулся, покачал головой и поцеловал ее в лоб, прежде чем ответить. - Боги, нет. Просто еще бы секунда, и я бы кончил тебе в руку. - О, - вздохнула она, ощущая победный прилив сил, - Мне нравится так прикасаться к тебе. - И у тебя это чертовски хорошо получается. Я не могу дождаться, когда ты будешь прикасаться ко мне так еще много-много раз в будущем. Но сейчас... - сказал он, потянув ее за руку и отойдя на несколько шагов назад, - Моя очередь. Он натянул брюки на бедра. Но оставил их расстегнутыми, и они свободно болтались, демонстрируя косые мышцы, которые она находила опьяняюще великолепными. Взяв ее за талию и повернув, он подтолкнул ее к шатающемуся диванчику с поломанными ножками. - Сядь, Гермиона. Позволь мне заставить тебя снова кричать мое имя. Она повиновалась без лишних возражений, и диван, покачиваясь, переместился в более устойчивое положение. Драко облизнул губы, опустившись на колени, и она заметила, как пульсирует его эрекция, пока он устраивался между ее ног на полу. Чувствуя, как внутри все сжимается и извивается от желания, она позволила своим ногам немного раздвинуться для него. Она была рада своему выбору юбки: точно такая же была на ней, когда она трогала себя для него той ночью в классе зельеварения. Подвинувшись вперед, его руки мягко развели ее колени шире, создавая достаточно места, чтобы его торс поместился между ними. Нащупав молнию вдоль ее левого бедра, он быстро расстегнул ее. Она приподняла бедра от нижней подушки, когда он потянул ткань вниз, спуская на бедра. На ней остались лишь тонкие, белые трусики, не позволяющие ей полностью обнажиться перед ним. Он, похоже, пришел к такому же выводу: его глаза с особым интересом и пристальностью смотрели ей между ног. Внезапно его руки дернули ее к себе за колени. Прежде чем она успела осознать эту внезапную смену положения, его лицо оказалось между ее бедер, а нос коснулся ее клитора через тонкий хлопок. В ней тут же вспыхнуло черное пламя желания от этого легкого прикосновения, и она подалась бедрами вперед, слегка прижимаясь к его носу. Она почувствовала, как он негромко рассмеялся. Его дыхание ласкало внутреннюю поверхность ее бедер. - Боги, даже смешно, что я думал, что смогу игнорировать тебя, когда твоя киска пахнет моей гребаной Амортенцией. А потом его пальцы отодвинули тонкую ткань, и язык в одно мгновение сделал круг от ее входа до клитора. Гермиона уже хотела подавить громкий стон, готовый сорваться с ее губ, как вдруг поняла, что здесь ее никто не услышит. На следующем движении, она не стала себя сдерживать и услышала, как Драко застонал в ответ в ее клитор, и от вибрации по позвоночнику пробежали искры. Отстранившись, он заменил язык пальцем и, глядя на нее снизу, рисовал ленивые круги вокруг ее клитора. - Мне пиздец как нравится, какая ты на вкус, любимая. Такая сладкая. Она не успела ответить, как его язык снова опустился вниз, вылизывая и вырисовывая дразнящие узоры на ее самой чувствительной зоне. Приподнявшись и прижавшись к нему, она почувствовала, как ее нервные окончания заискрились. Сочетание их эмоциональной уязвимости и откровенности, долгожданные прикосновения к нему и его грязные, но красивые слова привели к тому, что она оказалась на полпути к краю еще до того, как он начал опускаться на нее. Не зная, может ли еще хоть что-то быть лучше, она почувствовала, как он проводит пальцем по ее входу, а затем проникает внутрь, заставив ее вскрикнуть. Стоны удовольствия, должно быть, еще больше подстегнули его, потому что он удвоил усилия: дрожащие пальцы с силой впивались в нее, а язык ускорял свои движения. - Я близко, Драко... Так близко, - почти кричала она, и ее тело зажило своей жизнью, покачиваясь и извиваясь на его губах и руках. Она почти зарычала, когда он на мгновение оторвался от нее, чтобы сказать, как ему нравится, что она уже на грани, но Гермиона подавила это, схватив его за голову и притянув обратно к себе. Через тридцать секунд точных и быстрых движений она уже кончала ему в рот, выкрикивая его имя, пока по ее нервам бежали пульсации раскаленного добела удовольствия. Пока она отходила от оргазма, он медленно целовал ее клитор открытым ртом, заставляя ее подрагивать. Гермиона медленно открыла глаза, не заметив, как они вообще закрылись, и, наконец, смогла ровно дышать. Опустив взгляд вниз, она увидела, как он осыпает ее последними поцелуями, а затем опускается на пятки и с восхищением смотрит на нее. - Ты так хорошо кончила для меня, любимая, - пробормотал он, сдвигаясь и собираясь подняться. - Мне нужно больше, - сказала она, встретив его пристальный взгляд. На его губах заиграла красивая ухмылка. - Больше ни слова, - сказал он, наклоняясь вперед, чтобы снова расположить голову между ее бедрами. Ее рука потянулась к его подбородку и заставила его снова посмотреть на нее. - Я не это имела в виду. Он смутился и нахмурил брови. - Скажи мне, чего ты хочешь, и это будет твоим, Гермиона, - его серые глаза переполняла искренность. - Я хочу тебя, - прошептала она и прильнула к его губам в чувственном поцелуе, ощутив на них вкус собственного возбуждения. Он с энтузиазмом ответил на поцелуй, и, отстранившись, рассмеялся. - У тебя уже есть я, - сказал он, смущенно покачав головой. Очевидно, он не понял намека. Пора сделать что-то такое, чтобы ее намерения стали предельно ясными... - Я хочу всего тебя, - пробормотала она. Наклонившись вперед, она провела руками по его груди, прошлась легкими касаниями по подтянутому животу, целенаправленно двигаясь вниз, и почувствовала, как он напрягся, когда она нащупала пояс его черных боксеров. Боги, он все еще был таким твердым. Опустив руку за пояс, она почувствовала, как бедра Драко дернулись ей навстречу, прижимаясь. Раскрасневшийся, он быстро моргал, глядя на нее стеклянными глазами - на его лице читалось что-то похожее на удивление, когда он обдумывал ее слова и наслаждался ее прикосновениями. - Я никогда не смогу попросить тебя об этом, Гермиона. - Тебе и не надо, я сама предлагаю, - поправила она, медленно поглаживая его. - Ты уверена? Я хочу, чтобы ты была готова, - сказал он, переместив руку на ее шею и резко втянув воздух, когда Гермиона провела пальцем по головке, ощутив там бисеринки влаги. - Я никогда не была так уверена в чем-либо, как в том, что хочу поделиться с тобой каждой частичкой себя. Он пристально смотрел на нее. Вглядывался прямо в нее, пока не различил уверенность в ее глазах. - Я позабочусь о тебе, Гермиона. Клянусь, - произнес он с благоговением в голосе, - Я буду нежен. - А может я не этого хочу. - Блять, - только и успел вымолвить он, прежде чем поднялся на ноги, скинул ботинки и стянул с себя брюки и боксеры. Гермиона с восхищением наблюдала за тем, как его эрекция качнулась и ударилась о его живот, пока он двигался, и это послало томительную вибрацию в низ ее живота. Нависнув над ней, он снова нашел ее губы, и ему пришлось согнуться практически пополам, чтобы дотянуться. Они двигались с остервенением, его язык находил ее губы одновременно с тем, как ее рот легко раскрывался для него. Внезапно его руки оказались под ее коленями, на мгновение прижав к себе, и затем опрокинули ее на спину, укладывая на диван. - Мерлин, любимая, ты так мило лежишь в ожидании, пока я тебя оттрахаю, - пробормотал он, нарочито медленно стягивая белые, хлопковые трусики с ее ног. - Драко, пожалуйста, - проговорила она, ерзая от возбуждения, что, наконец, они оба раздеты. Диван скрипел и качался под его весом, но никто из них этого не замечал. Когда ее колени раздвинулись, чтобы он мог устроиться между ними, он обхватил ее голову руками и притянул ее рот к своему. Их губы встретились в ярости страсти, неконтролируемой и дикой. Его тело было теплым и твердым, плотно прижимаясь к ней. Каждый изгиб ее тела встречался с его, как два кусочка паззла. Когда она уже начала думать, что лучше и быть не может, он сдвинулся, и его таз встретился с ее. Его член оказался в идеальном месте, скользя по ней, но не входя. От соприкосновения с влажной, обнаженной кожей у обоих вырвался громкий, несдержанный стон, и это первое интимное прикосновение пронзило их насквозь. Гермиона инстинктивно подалась навстречу ему и задвигала бедрами, когда он чуть раздвинул ее губы внизу. Он снова прижался к ее клитору, но уже членом, и Гермиона могла бы поклясться, что комната вокруг просто исчезла. Остались лишь они двое. - Боги, Гермиона, ты пиздец какая мокрая. Она не могла ответить словами, только гортанно застонала и с энтузиазмом задвигала бедрами. Она прижалась к нижней части его челюсти, и он просунул руку между ними, чтобы еще немного сместиться. Теперь головка нежно прижималась к ее входу, и оба замерли, изучая готовность друг друга. Ее нервы гудели от предвкушения, разум был затуманен любовью и похотью, не беспокоясь о нервах или страхе. - Ты все еще хочешь этого, любимая? - промурлыкал он, сбивчиво дыша ей в грудь. В голове было только два слова. - Боги, да. Казалось, ему не нужно было больше ничего, кроме этого согласия, и его губы снова нашли ее. Земля будто остановилась, когда она почувствовала, как он медленно входит в нее, и ее влажный вход поддался и растянулся для него легче, чем она могла предположить. Его прерывистое дыхание и неровный вдох подсказали ей, что она дарит ему нечто неописуемо прекрасное, и она слегка подалась бедрами навстречу ему. Гермиона проигнорировала легкое ощущение дискомфорта и скручивания, когда что-то внутри нее подстраивалось, чтобы свободнее принимать его. Она впилась ногтями в его плечо, и сосредоточилась на благодарном стоне и шепоте в ухо. Через несколько секунд он полностью вошел в нее, целуя ее губы, подбородок, шею и челюсть, позволяя ей привыкнуть к нему. Она чувствовала себя восхитительно растянутой до предела. - Как тебе мой член в первый раз, сладкая? Она пыталась найти слова, чтобы описать свои ощущения. Потрясающие, меняющие жизнь и любое представление о Земле, правильные, с минимальной болью, которую она едва ощущала из-за обожания и желания, пылавших в ее груди. Решив, что слова сейчас слишком громоздки, она горячо кивнула, выгнув спину в ответ. - Да, именно так, расслабься и получай удовольствие. Ты так хорошо меня принимаешь, Гермиона. Слова, произнесенные в ложбинку между ее ухом и шеей, пронзили ее электрическим током, и она почувствовала, как сжались мышцы вокруг него. - Гребаный Мерлин, - прошептал он, чувствуя, как глубоко внутри нее дергается собственный член, - Ты ощущаешься даже лучше, чем я когда-либо смел мечтать, - прошипел он ей в шею, всасывая кожу, словно в ней была жизненная сила. Ощущения были неплохими, и то, как он вздрагивал и стонал от одного только присутствия в ней, побуждало ее двигаться. Мягко покачивая бедрами, он слегка выскользнул из нее и снова вошел. - Блять, - благоговейно прошептал он. Рука переместилась к ее груди, а другая сомкнулась под ее челюстью, частично пересекая горло. Внезапно что-то внутри нее натянулось, когда она крутанула бедрами, что-то низкое и глубокое, зовущее через нервные окончания, заставляющее ее двигаться навстречу ему снова и снова. Но он оставался неподвижным, позволяя ей самой исследовать ощущения. Незнакомые, но пьянящие, словно внутри нее разгорался маленький огонек, и она задыхалась, когда его член снова и снова встречался с этим волшебным местом. Это не было взрывным удовольствием, как от его рта на ее клиторе, но оно намекало и обещало нечто совершенно иное. - Пожалуйста, Драко... Займись со мной любовью, - сказала она, потянувшись к его щеке, когда он навис над ней. Его глаза были закрыты, нижняя губа зажата между зубами, между бровей пролегла глубокая складка. Он наслаждался ее ощущениями. Услышав ее слова, он открыл глаза и опустил лицо, сделав один неуверенный толчок в нее, проталкиваясь глубже, чем раньше. Он задыхался: - Я начну двигаться, любимая. Хорошо? Ее ответная мольба и отчаянный кивок что-то защелкнули в нем. Снова прижавшись губами к губам, он начал двигаться. Между каждым трепещущим морганием она ловила, как он ищет на ее лице признаки дискомфорта, но не находит, поскольку щемящее ощущение быстро переросло в удовольствие. Он двигал бедрами, наполняя ее и поглаживая то место внутри, до которого мог добраться только он. Время от времени он задевал нервы под нужным углом, и она рефлекторно сжимала его плечо, пытаясь удержать его там навсегда. Иногда низ его живота задевал ее клитор, когда они двигались навстречу друг другу, и сочетание этих двух ощущений переполняло ее. Она перестала различать, чей это стон, поскольку они слились в единое целое одного наслаждения на двоих. Его дыхание становилось все более неровным, толчки - беспорядочными. Она чувствовала, как в ней все сильнее затягивается узел, подпитываемый новой формой удовольствия, о которой она и не подозревала, пока его чудесный член входил и выходил, задевая ее внутреннюю точку. В какой-то момент ее нога обхватила его бедро, с каждым движением все глубже втягивая его в себя и позволяя ему все активнее тереться о ее клитор. Она не могла просить ничего большего, чем это. Он был близко, шепча ей самые красивые и сексуальные слова, которые она когда-либо слышала. - Люблю твою прекрасную, идеальную киску... - Хочу, чтобы ты кончила. Я заставлю тебя кончить на моем члене... - Лучше, чем в моих гребаных мечтах... - Хорошая, блядь, девочка, принимаешь меня целиком так естественно... - Я собираюсь кончить в тебя... Она позволила ему сделать именно это, более чем довольная умопомрачительным оргазмом, который он подарил ей своим ртом. Тугой клубок чудесного, восхитительного, долгого удовольствия внутри нее был достаточен, возможность большего даже не приходила ей в голову, пока он вливался в нее. Все полетело к чертям, когда он перенес свой вес на одно предплечье и просунул руку между их телами. Она не верила, что такое возможно, но когда его палец коснулся ее клитора, ее нервы взорвались, словно он спровоцировал бомбу на ее коже. - О, боги... Да, пожалуйста, не останавливайся, - взмолилась она, когда он нашел ритм между толчками бедер и движениями пальцев между их телами. Приливы и отливы нарастали от двойной стимуляции, ни одна из которых не была лучше или сильнее другой, а наоборот, помогала ей достичь вершины, которая, как она знала, станет ее самым мощным оргазмом в жизни. - Ты собираешься кончить на мой член, любимая? - задыхался он, приникая губами к мочке ее уха. - Да, да, ммм... - сумела вымолвить она между стонами и всхлипами. - Кончи для меня, дорогая, - простонал он, покачивая бедрами с нарастающим жаром и продолжая совершать восхитительные круговые движения по ее клитору. Двух беспорядочных и глубоких толчков хватило, чтобы она полетела с обрыва, сжимаясь и содрогаясь вокруг него с криком. Ногти впились в его спину, а ноги сжались вокруг его бедер, заставляя еще глубже входить в нее. - Блять, - только и успел вымолвить он, прежде чем наступила его разрядка: он последний раз толкнулся в нее и кончил, простонав ей в рот. Они наслаждались взаимным удовольствием, небрежно целуясь и крепко сжимая плечи друг друга. Оргазм пронесся через нее с такой силой, что она и не подозревала, что такое возможно. Она никогда не думала, что секс может быть настолько... Меняющим жизнь. Гермиона чувствовала себя другой. Блестящей и обновленной. Совершенной и открытой. Увиденной и обожаемой. Он издавал самые дразнящие всхлипы, когда сходил с ума от оргазма, и Гермиона выводила успокаивающие круги по все еще напряженным мышцам его спины. Ее собственное тело обмякло, ноги вытянулись и слегка подрагивали, больше не обхватывая его пояс тисками. Они целовались лениво и медленно, просто наслаждаясь присутствием друг друга, и реальный мир по-прежнему казался чем-то очень далеким. Ни один из них не был готов отказаться от этого момента и вернуться в суровое настоящее, существовавшее за пределами их тайного убежища. Опираясь на предплечья, он долго изучал ее лицо, прежде чем поцеловать в нос. - Ты потрясающая, поистине чертовски потрясающая. Смахнув влажную прядь волнистых волос, упавшую ему на лоб, она притянула его к себе и поцеловала, прежде чем отстраниться. На лице расползалась глупая улыбка, которую мог вызвать только он. Он выглядел как во сне: лицо раскраснелось, лоб поблескивал от испарины, а губы распухли от поцелуев. - Теперь я действительно твоя. Его глаза переполняли чистые и искренние эмоции, согревая ее. - Моя, - он наклонился и поцеловал ее, словно закрепляя свои слова. Это было последнее, что она услышала, прежде чем начались вспышки яркого света, закружившие вокруг нее и ослепляющие. И тут же она почувствовала, что в голове что-то затрещало, словно искры тока. Как будто пластинка снова и снова соскакивает с иголки. Серые глаза и раскрасневшееся лицо Драко в мгновение ока смешались с пологом из дорогой, золотой ткани. Почувствовав, как сердце в панике забилось, Гермиона кувыркнулась через край и упала. У нее возникло ощущение, что ее разрывают на части, вырывают из тела. В гостевой комнате дома Цирилло она сразу же поднялась на ноги, встретив обеспокоенный взгляд целительницы, которая стояла над ней с палочкой, прижатой к виску. - С возвращением, Гермиона. Полагаю, у тебя накопилось немало вопросов. И в это же мгновение все вокруг померкло.