Dreams and other Deceptions

Давно забыв о замерзших пальцах и сливочном пиве, Гермиона сидела в кабинете профессора Макгонагалл, держа кружку недопитого чая. От напряжения она так крепко сжимала чашку, что та обжигала пальцы, но девушка почти не чувствовала этого, наблюдая за ведьмой, сидящей перед ней. Ее рот двигался, но Гермиона не могла разобрать ни слова. Голова была забита совсем другим. Она никак не могла избавиться от образа своей подруги, зависшей в воздухе с раскинутыми руками и сведенным судорогой телом в мучительном прогибе. Ее лицо искажала гримаса боли, рот был открыт в беззвучном, застывшем крике, прежде чем сила, сковавшая ее, отступила, и девушка рухнула на землю. "Проклята", - сказала Макгонагалл. Заколдованным предметом? Серебряное ожерелье со сверкающими бирюзовыми камнями было найдено на свежевыпавшем снегу у ног Кэти Белл. Оно мерцало в пасмурном свете, а под ним лежала разорванная, коричневая обертка. Эта сцена происходила всего в двадцати метрах от того места, где она гуляла с Гарри и Роном, пробираясь по заснеженной тропинке к замку. На обратном пути из Хогсмида Кэти была сама не своя, смотрела в пустоту и говорила странные вещи. Лианна подтвердила, что ожерелье появилось у Кэти уже после того, как они покинули "Три метлы". Бэлл вышла из туалета, резко заявив, что ей нужно немедленно возвращаться в замок. Лианна последовала за ней, споря с Кэти, пока та бежала по дорожке. Она пыталась вырвать Кэти из транса, потянувшись к подозрительной обертке, уверенная, что, забрав сверток, сможет вывести ее из этого состояния. Пока девушки спорили и тянули сверток в разные стороны, обертка порвалась. Так пальцы Кэти коснулись ожерелья. Короткий контакт и толстые шерстяные перчатки спасли ее. Кэти могла не выжить. Все произошло так быстро и с такой жестокостью, что у Гермионы не осталось сомнений: то, что сделали с Кэти, было чем-то грязным. Все аспекты говорили о присутствии темной магии. И их троица была в самом центре событий. Гарри был в истерике и побежал за Хагридом, когда полувеликан поднял тело Кэти и направился в больничное крыло. Гермиона наблюдала за тем, как фигура ее лучшего друга исчезает в снежной буре. Так всегда случалось, когда характерная для Гарри пламенная решимость овладевала им. Гермиона зависла еще на несколько секунд, прежде чем смогла двинуться вперед, держась за Рона, который поспешил подхватить ее. Через несколько минут после прибытия в замок Гарри втащили в комнату, где находились Снейп, Дамблдор, Макгонагалл и Лианна. Гермиона и Рон без лишних колебаний последовали за ним, выстроившись в линию. Их трио постоянно ввязывалось в подобные инциденты, оказываясь в таком положении по меньшей мере ежегодно с тех пор, как они начали учиться в Хогвартсе. К ужасу Гермионы, после рассказа Лианны Гарри начал яростно выдвигать совершенно нелепые обвинения, уверяя присутствующих, что проклятие дело рук Драко. К счастью, Снейп быстро прервал его и не дал Поттеру продолжить свои бессвязные теории заговора. Она не помнила, чтобы когда-нибудь была благодарна Снейпу за его присутствие, но, очевидно, все когда-то случается в первый раз. Прежде чем трио смогло покинуть кабинет, им пришлось довольно долго объяснять причину их присутствия рядом с местом происшествия. После нескольких назойливых вопросов Гарри и Рона все-таки отпустили, и Гермиона оказалась в уязвимом положении, когда Макгонагалл пригласила ее в свой кабинет для продолжения беседы. И, видимо, для чаепития. - Мисс Грейнджер? - спросила профессор Макгонагалл с обеспокоенным выражением лица, слегка поджав губы и изучая взглядом Гермиону. Прочистив горло и сделав глоток из чашки, девушка вернула внимание на стоящую перед ней ведьму, вспомнив, что она должна была прийти сюда с каким-то неофициальным визитом. - Простите, профессор. Если честно, я совсем не слушала. Макгонагалл удивленно приподняла брови. - Я просто беспокоюсь о Кэти, - быстро добавила она, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы списать ее невнимательность. Это не совсем ложь. В конце концов, она беспокоилась о своей подруге и однокурснице и с тяжелым сердцем восприняла новость о ее немедленном переводе в больницу Святого Мунго. Это означало, что повреждения оказались за пределами исключительных возможностей мадам Помфри, что само по себе было достижением. Просто так вышло, что Гермиона была дико озабочена еще и другими вещами. Например, тем, как убедить Гарри не трогать Малфоя. Она знала, что он захочет этого, и беспокоилась о том, где сейчас находится ее лучший друг. В то время как она все взвешивала и тщательно планировала, Гарри делал, а уже потом думал. Им управляли эмоции, и он действовал, поддаваясь им. Был ли он уже в пути, пока она сидела в этом уютном кабинете? Одной этой мысли было достаточно, чтобы пульс участился, а в животе запульсировала нервозность. - Полагаю, Вы также хотите поговорить с мистером Поттером, - подметила пожилая ведьма с понимающим взглядом. - Эм, вообще-то, да. Пожалуйста, профессор. Если у Вас больше нет вопросов. Я рассказала все, что знаю. "Почти все", - сказала она себе. Нет смысла говорить о Малфое, если добавить нечего. Гермиону отпустили из теплого кабинета, взяв с нее обещание сообщать любую новую информацию, и она отправилась по прохладным коридорам в общую гостиную. Гарри и Рон сидели в углу, что-то оживленно обсуждая, и махнули ей рукой, приглашая присоединиться. Она вздохнула и приготовилась обезвреживать первую бомбу, представляя себе, как тикает таймер до взрыва. Весь этот год Гарри с подозрением относился к Драко. Поначалу Гермиона делала вид, что не замечает этого, стараясь не подливать масла в огонь и не усиливать его подозрения. Она надеялась, что это прекратится после того, как они вернутся в замок, и он займется учебой и квиддичем. Однако как бы она не старалась, - нельзя отрицать очевидное. Близость в стенах замка давала Гарри прекрасную возможность наблюдать и строить догадки. А Малфой только усугубил ситуацию своим выпадом в ту первую ночь на пиру. Довольно глупый поступок с его стороны, если он действительно планировал что-то коварное. Гермиона, конечно же, знала, куда исчезал Драко. Это было ее основным преимуществом. Главный вопрос теперь заключался в том, что он делает в Выручай-комнате и может ли она как-то помешать этому или вмешаться. Она не могла просто выйти и предупредить его, что Гарри за ним следит. Нет, это бы означало, что Гарри еще большая угроза, чем Малфой уже думает. Конечно, она не могла предупредить Драко, что за ним следят по магической, всевидящей карте. Она также не представляла, как убедить его рассказать о своих планах. Возможно, если бы получилось загнать его в угол, чтобы он не смог сбежать, у него бы не осталось выбора. Но даже в этом случае она не была уверена, что он бы стал говорить. Гермиона наблюдала за тем, как Гарри ночь за ночью гипнотизирует Карту Мародеров, впадая в паранойю, когда Малфой исчезал с пергамента в том самом месте, где она сама недавно его видела. Раньше она наблюдала за этим сквозь пальцы, не комментируя и не обсуждая с ним происходящее - тогда у нее не было сил. Теперь же ей нужно было убедить его прекратить выстраивать теории и отказаться от поисков. У него было слишком много свободного времени, когда Гермионы не было рядом, и она не могла держать его под контролем каждую минуту. Если бы ей самой удалось получить ответы, то, возможно, она смогла бы усмирить подозрения Гарри. Гермиона пыталась придумать, как убедить заколдованную стену показать перед ней дверь, но в итоге пришла к выводу, что обмануть Выручай-комнату практически невозможно, если ты на самом деле в ней не нуждаешься. Самой насущной проблемой действительно был сам Гарри. Гермиона знала, что он, вооружившись подозрениями, что за сегодняшним инцидентом стоит Драко, бросится в бой. Вполне возможно, что Гарри даже попытается немедленно предпринять какие-нибудь действия и придумает хаотичный план, который наверняка окажется неудачным. Гарри крайне ненавидел ошибаться, почти так же, как Гермиона ненавидела оставаться в неведении. Их пылкий нрав обычно был направлен на одну и ту же цель, но сейчас они впервые разошлись. Гермиона не могла сказать ему, что сегодня вечером снова собирается подкараулить Драко в коридоре - разумеется, без поцелуев и других непозволительных контактов. Поэтому придется уговаривать Гарри по старинке - с помощью терпения и других тактик ведения переговоров, которые она освоила за годы общения с двумя импульсивными друзьями. Казалось, что в таком состоянии, у Гарри было буквально ноль перспектив. Особенно, учитывая то, что Малфоя сегодня не было ни в Хогсмиде, ни в "Трех Метлах", где Кэти получила сверток. Даже подтверждение профессора Макгонагалл о том, что Драко был с ней в момент проклятия Кэти, не смогло изменить мнение Гарри. Как будто слизеринец мог каким-то образом осуществить это, находясь в замке. Подобная магия требовала огромной концентрации и глубокого знания темных искусств. Для того чтобы заставить Кэти отнести ожерелье, потребовался бы как минимум, Империус, не говоря уже о том, что нужно было бы найти темную реликвию и зачаровать ее на убийство. Драко было всего шестнадцать лет, и, независимо от того, был ли его отец Пожирателем Смерти или нет, подростку никак нельзя было доверить осуществление такого плана или рассчитывать на то, что он сможет управлять магией такой силы. Темный Лорд был умнее, несомненно. Доверить что-то столь сложное в руки ребенка было бы безрассудством, а Волан-де-Морт не мог себе этого позволить. Не сейчас, когда весь волшебный мир был на грани войны. Но одна мысль не давала Гермионе покоя. "Не ходи завтра в Хогсмид". Почему он пытался остановить ее, если не знал об ожерелье и проклятии? По правде говоря, она не могла найти никакого разумного ответа, кроме предположения, что, возможно, его как-то предупредили. Но этот аргумент был настолько слабым, что даже не учитывался. Какой мотив мог быть у Драко? Кэти говорила, что сверток предназначался директору школы. Что могло заставить Драко подвергнуть Дамблдора смертельной опасности? Конечно, Темный Лорд искал бы любую возможность устранить своего главного соперника... Но Драко? Что он выиграет от смерти Дамблдора? Картинка не складывалась. В истории, которую Гарри всем рассказывал, были огромные пробелы. Настолько, что Гермиона могла легко видеть сквозь них и указывать на несоответствия. Что же было правдой? Какова полная история? Этого она не знала. Пока. *** Поскольку Гермиона всегда была рациональностью в их троице, она убедила Гарри понаблюдать за происходящим и подождать еще немного, чтобы собрать более веские доказательства того, что за всем этим стоял Малфой. Она изо всех сил старалась полностью увести его подозрения от Драко, но его недоверие к слизеринцу было глубоким и, надо признать, небезосновательным. Рон в кои-то веки встал на сторону Гермионы, скорее всего, для того, чтобы он мог сосредоточиться на квиддиче. В любом случае вдвоем они справились и сумели заставить Гарри временно бездействовать. Сегодня Гарри, извинившись перед Гермионой, настоял на том, чтобы оставить карту у себя. Так или иначе она не могла придумать, зачем ей нужна карта, поэтому девушка решила, что будет рассчитывать на то, что Малфой снова придет в Выручай-комнату сегодня вечером. Она будет ждать его. Но сначала ей нужен отвлекающий фактор. Что-то, нет, кто-то должен занять Гарри, чтобы он не смотрел на карту. Она не могла допустить, чтобы ее увидели крадущейся по коридору рядом с Драко. Под предлогом того, что ей нужно переодеться к ужину, Гермиона поднялась в комнату девочек и обнаружила, что Джинни сидит на своей кровати, зашнуровывая ботинки и собираясь в Большой Зал. Она пересекла комнату и села рядом с лучшей подругой, пристально глядя ей в глаза. - О-о, что случилось, Гермиона? Ненавижу, когда у тебя такое выражение лица, - спросила Уизли, подозрительно смотря на девушку. - Джин, у меня к тебе очень большая просьба, - она взяла руку подруги, положив свою сверху, и вздохнула, - Тебе это не понравится, но пока я не могу тебе ничего объяснить. Мне просто нужно, чтобы ты поверила, что я во всем разберусь, а он просто все испортит, если... - Тебе нужно, чтобы я отвлекла Гарри, и он не следил за хорьком, - прямо сказала Джинни, прерывая сбивчивую речь подруги. Гермиона с облегчением сжала ее руку и встала. - Да, пожалуйста. Я обещаю, что объясню, как только смогу. Это... Мягко говоря, сложно. Я и сама толком ничего не знаю, - сказала она, пожав плечами и взяв свежий джемпер. - Учитывая, в котором часу ты вернулась прошлой ночью и с каким выражением лица, да... Я бы сказала, что это, вероятно, очень сложно, - Джинни ухмыльнулась. Покраснев при мысли о своих припухших губах и разрумяневшемся лице, Гермиона тряхнула головой, отгоняя воспоминания о поцелуе. Ей нужно держать голову на плечах и мыслить здраво. Она никогда в жизни не была так благодарна за зелье сна без сновидений, как прошлой ночью. Что ей не пришлось снова проживать все происходящее в коридоре. Тогда ей точно было бы трудно сосредоточиться. - Все не так, Джин. Он очень изменился, ходит сам не свой. Или не тот, за кого я его принимала в прошлом году. Я пришла только, чтобы отчитать его за то, что он довел себя до такого состояния. Больше ничего не было, - солгала она, не встречаясь взглядом с карими глазами лучшей подруги и натягивая зеленый джемпер на свои кудряшки. Из Уизли вырвалось хихиканье, и Гермиона повернулась к ней лицом. - Так вот почему ты выбрала слизеринский зеленый к ужину? - Я считаю, что он хорошо подходит моему цвету кожи, - ухмыльнулась Гермиона в ответ. Тем не менее, она сняла изумрудный джемпер и сменила его на другой, на этот раз бледно-серого оттенка, который напоминал ей его глаза. - Я серьезно, Джин. Мне нужно, чтобы ты как можно дольше отвлекала Гарри сегодня вечером. Джинни насмешливо вскинула брови, недоуменно глядя на подругу. - Я не это имела в виду! Разве что... - Гермиона заливисто рассмеялась, наблюдая, как Уизли широко ухмыляется и смеется в ответ. - Ну, у нас с Дином сейчас очередной перерыв, так что... Они хихикали и подшучивали друг над другом, рассказывая о невозможных обстоятельствах, связанных с мальчиками, пока Гермиона не заметила, как Джинни смотрит на пустую кровать Кэти глазами, полными сожаления. - С ней все будет в порядке, Джин, - тихо сказала Гермиона, подвинувшись к подруге и крепко обнимая, - В Мунго она точно поправится. - Она просто обязана, - прошептала Джинни и снова перевела взгляд на Гермиону. - Гарри думает, что за этим стоит Драко, да? Вот почему тебе нужно, чтобы я отвлекла его? Чтобы ты могла его найти? - Да, - честно ответила Гермиона, зная, что ее подруга гораздо умнее и проницательнее, чем братья. Джинни покорно кивнула, и в ее глазах появилось выражение решимости, подобное тому, которое Гермиона привыкла видеть на лице Гарри. - А теперь пойдем есть, мальчики ждут. У Рона такой взгляд, будто он съест свою ногу, если в ближайшие десять минут в пределах досягаемости не появится ничего съедобного. Девочки вышли вместе, и четверка гриффиндорцев направилась в зал. Всю дорогу Джинни занимала Гарри разговорами о квиддиче и находила причины прикоснуться к нему. Это произвело на Гарри ожидаемый эффект: он погрузился в свой обычный транс, в который впадал только рядом с Джин. Гермиона не сдержала хитрой улыбки, подумав о том, как идеально они подходят друг другу. Они были одинаковыми. Она не сомневалась, что у них все получится, ведь они оба отчаянно хотели быть вместе. Это был лишь вопрос времени. Она и Малфой, наоборот, были противоположностями во всех отношениях и ни в чем не совпадали. Она перестала ему доверять. Даже начала недолюбливать. И если он снова будет вести себя с ней так, как прошлой ночью, в одну минуту целуя и тут же отвергая, она возненавидит его. Но при всем этом она его хотела. Во всех отношениях. Хотела быть человеком, которому он мог бы открыть свои секреты, к которому он сам бы пришел, когда станет невыносимо. Она хотела быть его другом. Настоящим другом, а не просто тем, к кому он ходит тайком. Ведь даже в лучшие времена они всегда скрывались. Она также хотела его во всех смыслах, которые не могла себе позволить. От этих чувств у нее пересыхало во рту и учащался пульс. Эти чувства приводили к опасным мыслям, способным затянуть ее с головой в океан желания и тоски, которые она испытывала только под его взглядом. Если бы она подумала о том, что он сказал, чтобы раззадорить ее, или о том, как выглядят его руки, прикасающиеся к ней, или, что самое опасное, о том, как восхитительны на вкус его губы и язык, Гермиона могла бы превратиться в лужицу, как слабая, жалкая версия девушки, которую она иногда просто ненавидела. Заглушив на время эти мысли, Гермиона сосредоточилась на том, чтобы заставить себя поесть. Поначалу ей было немного неловко так сразу искать его взглядом. Но, учитывая, как интимно он разговаривал с ней и прикасался прошлой ночью, она быстро сняла маску безразличия и перевела взгляд за гриффиндорский стол. Гермиона не могла понять, разочарование это или облегчение, когда не обнаружила его за столом Слизерина. Его отсутствие говорило о том, что он, скорее всего, уже в Выручай-комнате. И также означало, что ей не придется видеть Пэнси, сидящую у него на коленях или присосавшуюся к его шее. От одной мысли об этом она пришла в ярость. Вот тебе и спокойная рациональность. "Ревность", - поняла она. Именно эта эмоция разлилась у нее в груди. Ревность к тому, кто не принадлежал ей. Сегодня вечером среди всех студентов царила напряженная атмосфера, но особенно за гриффиндорским столом и среди ее друзей. Многие из ее одногруппниц со слезами на глазах смотрели в сторону того места, где обычно сидела Кэти. Гермиона быстро поела, после чего решила уйти под предлогом того, что направляется в библиотеку, чтобы поработать над эссе по зельеварению. Никто ведь не знал, что она закончила его еще на прошлой неделе. Поэтому все легко отмахнулись от нее, кроме Джинни, которая с ухмылкой проследила за ней взглядом, пока Гермиона не скрылась в дверях. После шести этажей ступенек она запыхалась, но любопытство гнало ее вперед, и она уже на автомате ориентировалась в коридорах. Карта действительно была не особо нужна, так как она знала, где располагается тот или иной проход. Было бы неплохо убедиться, что Драко действительно находится в Выручай-комнате, прежде чем подниматься по всем ступеням, но она отбросила эту мысль, полагаясь на судьбу и слепой оптимизм, что ее предчувствие было верным. В этот раз она подготовилась гораздо лучше: в ее зачарованную сумку поместилась целая библиотека книг, чтобы занять себя на все время ожидания. Она наколдовала небольшой стул и села, выбрав книгу, которая, как она надеялась, даст ей дополнительные сведения. Гермиона нашла место, где остановилась, и продолжила читать "Магию в Средневековье". В главе о развитии проклятий ей бросился в глаза один отрывок. В параграфе изучалась и систематизировалась история проклятия Империус, начиная с его происхождения, совершенствования его эффекта и заканчивая его ранним применением в магическом сообществе. Она с интересом читала о том, как заклятие было быстро использовано не по назначению и, в конце концов, стало оружием для промывания мозгов маглов с целью, чтобы использовать их рабский труд в знатных магических семьях. После создания проклятия на его использование довольно быстро был наложен запрет, но объявлено непростительным оно было только в 1717 году, когда его добавили к пыточному и убивающему заклинаниям. Наказанием за его применение было и остается по сей день пожизненное заключение в Азкабане. Исключение составляли лишь те случаи, когда обвиняемые ведьмы или волшебники могли доказать, что наложили проклятие в целях самообороны или под угрозой смерти или смертельного ранения. Захлопнув книгу, Гермиона поняла, что случайно подтвердила свою догадку о том, как именно кто-то мог убедить безвольного посыльного доставить Кэти Белл сверток с проклятым ожерельем. Она не ошиблась, предположив, что Кэти также находилась под воздействием проклятия. Значит, двойное применение заклинания? Один человек должен доставить сверток Кэти, другой - заставить Кэти отдать проклятое ожерелье Дамблдору. Что ж, одну загадку она разгадала. Из-за стены, ведущей в Выручай-комнату, не доносилось ни шагов, ни свиста ветра, ни каких-либо других звуков. Гермионе оставалось только сидеть, ждать и надеяться, что он действительно здесь. Что она сможет лучше противостоять ему, если он появится, и, что у нее хватит терпения не сдаться и не уйти раньше него. Вернувшись к первому, она достала из сумки книгу о Первой магической войне, чтобы занять себя. Она, казалось, часами изучала использование непростительных в то время, пытаясь найти какие-либо сходства или упоминания о других проклятых предметах, похожих на тот, что она видела сегодня. Возможно, если она найдет упоминание об ожерелье, то сможет установить его происхождение. Она как раз закончила читать раздел о психических последствиях проклятия для часто подвергающихся Империусу жертв, когда ее глаза закрылись. Гермиона провалилась в очередной сон. *** Оказавшись в темной комнате, Гермиона увидела перед собой множество труб, и услышала звуки воды, которая непрерывно капала. Как и в том сне в коридоре, ее охватило жуткое ощущение, будто она призрак в чужом теле. Скрючившись и сгорбившись, она сидела на мокром полу. Было холодно. Так холодно, что она чувствовала, как ее трясет от озноба. Паника и безнадежность наполняли вены адреналином и ужасом. Сердце бешено колотилось, а разум пытался приспособиться к внезапному наплыву чужих эмоций, настолько сильных, что о них даже думать было трудно. Тревога казалась нестерпимо острой и парализующей, словно ледяной кол в груди. Она никогда не испытывала ничего подобного, как будто из мира внезапно убрали все тепло, и девушка оказалась в арктическом холоде. Заставив себя сфокусировать взгляд, Гермиона попыталась изучить окружающую обстановку. Раковины у стены перед ней изгибались полукругом. Зеркала над ними были странными и искаженными, как будто невероятно старыми. Некоторые из них были вдребезги разбиты, а многие раковины расколоты. Несколько труб были разломаны на части и выпускали на пол серую водой. Все вокруг казалось странно знакомым, но в то же время неопределимым - как и тот коридор во сне. Они, она и тот, через чье тело она ощущала себя, были одни в этом пространстве, и только шум воды и стук сердца занимали ее слух. До тех пор, пока из ее рта не вырвался всхлип. А затем еще один. Плач был тихим, прерывистым и мучительным: ужас смешался с чем-то похожим на раскаяние. В груди зародилось отчаянное желание исчезнуть и забыть. Она чувствовала себя запертой в ловушке. Ей и оставаться было страшно, и уйти, не зная почему. Внезапно чужие руки поднялись и стали впиваться в кожу на тыльной стороне ее рук. Она чувствовала, как острые ногти царапают кожу, и она рвется, поддаваясь давлению. Потребность в физической разрядке эмоциональной боли заглушила все инстинкты самосохранения. Ее переполняла отчаянная потребность в чем-то, нет, в ком-то, кто мог бы избавить ее от мучений. Рыдания усиливались, тело билось в конвульсиях, требуя воздуха. Она чувствовала, как впивается ногтями в грудь, оставляя на ней все новые острые порезы, возможно, даже кровавые, поскольку боль пронизывала ее насквозь. Она уже не могла отличить себя от человека во сне. Ее голова раскалывалась от нахлынувших эмоций. Их эмоций. Любые границы между ними исчезли, пока рыдания продолжали вырываться из ее легких. Удар по плечу размыл картинку перед глазами, заставив раковины рассеяться, а рыдания затихнуть, и Гермиону рывком вернули в сознание. Она удивленно вскрикнула, отшатнувшись от руки, лежащей на ее плече. Дико озираясь по сторонам, она увидела, что рядом с ней сидит Джинни с поднятыми вверх руками, словно боясь испугать зверька в клетке. Сердце Гермионы учащенно забилось, и она в ужасе уставилась на знакомое лицо. Призрачная агония все еще плескалась на краю сознания. - Все в порядке, Гермиона, это всего лишь я, - сказала Джинни тихим, успокаивающим голосом, неуверенно протягивая к ней руку. - Г-где я? Что происходит? Который час? - Гермиона пролепетала эти вопросы, быстро поднимаясь и слегка пошатнувшись от резкой смены положения. Она все еще находилась в том же коридоре перед Выручай-комнатой, книга о Первой магической войне была на стуле, в котором она заснула, а ее маленькая сумочка валялась на полу. - Сейчас пять утра, и я... Я очень волновалась. Это то, что ты делала и прошлой ночью? Спала на полу возле Выручай-комнаты? - спросила Джинни, поднимаясь и разглаживая пижаму. - Э-э, нет. То есть да. Я была здесь, но не спала. Я начала читать, и последний раз, когда проверяла, на часах было уже одиннадцать тридцать, - простонала она и потерла глаза, - Видимо вскоре после этого я и уснула. - Тебе опять снился кошмар. Я услышала, как ты плачешь еще у лестницы, - сказала Джинни, изучая Гермиону и протягивая руку, чтобы коснуться ее все еще подрагивающих пальцев. - Как ты нашла меня? - спросила Гермиона, оглядывая свое местоположение, которое было изолировано и находилось далеко от всех мест общего пользования и большинства кабинетов. Потянувшись в карман, Джинни достала Карту Мародеров и тут же спрятала ее обратно. На ее лице появилось выражение глубокого удовлетворения. - Нет, ты не могла! - ахнула Гермиона, тряся головой в неверии, - Ты украла ее у Гарри? Да он с ума сойдет, когда поймет, что она пропала! - Ты сказала мне прикрыть тебя, вот я и прикрываю, - просто ответила Джинни. Она была готова пойти на все. В этом вся Уизли. - Как тебе это удалось? - У меня есть свои способы. Скажем так, его мысли были заняты чем угодно, но только не картой или Драко Малфоем, - сказала Уизли, подвигав бровями и хитро улыбнувшись. - Джиневра Уизли! - воскликнула Гермиона, и на ее лице отразился шок, смешанный с негодованием и восторгом. Она не хотела представлять себе Гарри в таком... Компрометирующем положении. - Подумаешь, пара поцелуев. Не будь ханжой. Они еще немного посмеялись, пока торжествующий взгляд Джинни не сменился обеспокоенным. - Последние две ночи тебе не снились кошмары. Как долго ты собираешься использовать зелье сна без сновидений? - спросила Уизли, когда Гермиона убрала книгу в свою сумочку. Джинни была слишком умна. Втягивать ее во всю эту неразбериху с Малфоем казалось и совершенно лишним, и необходимым одновременно. - Я еще не уверена, но мне удалось сварить недельный запас зелья. Я убедила профессора Слизнорта разрешить мне пользоваться его кабинетом, - честно объяснила Гермиона, когда девушки направились к лестнице, чтобы вернуться в общежитие. - А кошмары относятся к категории "не могу объяснить, но объясню, когда смогу"? - спросила ее подруга, - Потому что я просто с ума схожу, глядя на твои страдания. Чтобы помочь тебе справиться с тем, что тебе снится, я должна знать, что происходит. Гермиона вздохнула, на мгновение сосредоточившись на ступеньках под ногами и обдумывая свой ответ. - Я объясню, как только узнаю. Правда. Я уверена, что это не обычные сны, но пока мне не удалось ничего найти. - Гермиона, я... - Джин, я в норме, - перебила она, встретив недоверчивый взгляд своей лучшей подруги, - У меня теперь есть зелье, и со мной все будет в порядке. И в этот момент Гермиона не была уверена, лжет она или нет.