Dreams and other Deceptions

Оборвав раздражающе жалкий внутренний монолог, который мучил ее последние два дня, Гермиона задвинула мысли о предательстве и несбывшихся ожиданиях на задворки сознания. Она потянулась за туфлями и надела их поверх черных колготок, пытаясь найти в себе радость. Обычно перед началом семестра она с трудом сдерживала восторг от того, что будет просто учиться. Использовать свой ум и оттачивать магию, которая пульсировала в ней, превращаясь в заклинания и чары. Или зелья, которые сегодня стояли первым занятием. Она с теплотой вспоминала то время, когда учеба занимала все ее мысли, давала цель и направление. Еще, конечно, помощь Гарри в разгадывании секретов и загадок, которые были им совершенно не по возрасту. Но все это было до того, как тень Темного Лорда накрыла мраком ее жизнь и мальчиков. До его воскрешения ценой крови Гарри и смерти Седрика той ужасной ночью в конце четвертого курса. После окончания Турнира атмосфера заметно изменилась. Не только в Хогвартсе среди студентов, видевших труп хаффлпаффца. В магическом сообществе также был очевиден переход от невинного восприятия магии к тяжелому и зловещему ощущению, будто на берегу моря стоит человек и управляет надвигающимся штормом. Все знали, что он разрушит все на своем пути и унесет жизни, оставляя после себя лишь руины. На пятом курсе Хогвартс впервые стал для нее не просто домом, а зоной боевых действий. С появлением омерзительной Долорес Амбридж на замок обрушилась волна ограничений и правил. Но студенты смогли противостоять, создав Отряд Дамблдора. Гермиона научилась правильно вести дуэль, и заклинания летели интуитивно. Это было очень кстати, когда во время стычки в Отделе тайн она и ее друзья впервые оказались на пути Пожирателей Смерти. Это инстинктивное использование магии дало ей силу, разительно отличающуюся от той, что описывалась в книгах. Способность защищаться и побеждать наполнила Гермиону чувством гордости и полной уверенности в своем теле и магии. Нельзя было отрицать возвращения Волан-де-Морта, когда половина Министерства своими глазами увидела того самого темного волшебника посреди разрушенного здания. Гарри едва успел увернуться от заклятий Беллатрисы и ее хозяина, когда появился Дамблдор. Гермиона хотела остановить его, чтобы он не бежал за обезумевшей сестрой Блэка, но в нее ударили особенно сильным оглушающим. Через секунду Авада попала Сириусу прямо в грудь. Она наблюдала за тем, как Гарри переживает очередную потерю. Его образ, потрясенный от пережитого горя, появлялся каждый раз, когда она закрывала глаза. И это происходило гораздо чаще, чем ей хотелось бы признать. Взяв сумку, Гермиона бросила короткий взгляд в большое зеркало спальни для девочек и вздохнула, увидев в нем дикие кудри и до тошноты аккуратную форму. Она выглядела так же, как и всегда - средне. Если бы не волосы, которые всю жизнь ее изводили, она бы вообще ничем не выделялась. Гермиона нахмурилась, глядя на свои совсем невыразительные губы и глаза. В памяти невольно появился образ темноволосой девушки, которая радостно сидела на коленях у... Нет. Она захлопнула дверь прямо перед потоком воспоминаний и чувств. Борясь с непрекращающимся бредом своих мыслей с помощью медитации, о которой она вычитала в одной из книг этим летом, Гермиона вышла в коридор, не оглядываясь назад. В кои-то веки навязчивые мысли покинули ее, и она почти удивилась, когда оказалась перед тяжелой дверью класса зельеварения. Неужели она действительно прошла весь этот путь, не задумываясь? Профессор Слизнорт стоял над столом с зельями, поправляя мензурки в их держателях, чтобы они располагались идеально ровно. Гермиона, конечно же, пришла раньше всех и теперь оглядывалась по сторонам. Услышав стук каблуков, Слизнорт поднял голову, и его чуть покрасневшее лицо расплылось в улыбке. Глаза практически заблестели, когда он понял, кто к нему направляется. - Эм... Здравствуйте, профессор, - смущенно произнесла она, замедляя шаг. - Мисс Грейнджер, - обрадовался Слизнорт, - Проходите, пожалуйста, - он жестом указал на стулья за своей спиной. Гермиона нехотя прошла вперед и заняла место в конце полукруга сидений. Напротив стояли три зелья, которыми занимался Слизнорт. В этом кабинете у нее никогда не было уроков, и она со своим естественным любопытством осматривала помещение, мысленно оценивая обстановку. На стенах слева от двери были деревянные полки, уставленные, казалось, сотнями емкостей разного размера и цвета с ингредиентами для зелий. Многие из них она узнала сразу - яйцо Огневицы, селезенка летучей мыши, черенки Китайской Чавкающей Капусты, Эссенция окопника... - Любуетесь моими запасами, да? - Слизнорт прервал размышления Гермионы, подойдя к полкам, - Все расставлено по алфавиту, чтобы легче было найти. Мне удалось приобрести довольно большое количество некоторых редких ингредиентов, - сказал он, сканируя полки, пока его взгляд не остановился. - Это один из самых больших запасов крыльев фей среди всех мастеров зельеварения в регионе. Хитрые ребята эти феи. Поймать их практически невозможно, - с усмешкой сказал он и мельком посмотрел на Гермиону, чтобы убедиться, что она его слушает, - Они незаменимы для охранных зелий, которые придают выносливость. Кстати, их также используют в зельях красоты. Для Вас, юная леди, это, возможно, будет более интересно. Профессор смотрел на нее с таким забавным выражением лица, что Гермиона с трудом подавила в себе желание усмехнуться. Она уже читала о зелье красоты, которое делает своего создателя более привлекательным для того, чье имя было произнесено во время приготовления. Главное помешать зелье по часовой стрелке четыре раза, а затем против часовой три раза, медленно снижая температуру до комнатной. На этой ступени обучения был продвинутый вариант приготовления. Более простой и примитивный способ они проходили на четвертом курсе. Он был обобщеннее и делал создателя более привлекательным для любого, кто его увидит во время действия зелья. В целом оно рассматривалось как более гуманная альтернатива приворотному зелью. Волшебница или волшебник, попавшие под его действие, сохраняли способность самостоятельно мыслить и принимать решения. Оно просто давало толчок, склонность считать создателя привлекательным и желанным. Некоторые мастера зелий полагали, что зелье действует только на тех, кто уже испытывает влечение и желание к создателю. Но у нее не было такого опыта и соответственно мнения. - Профессор, мы оба знаем, что у близкой подруги Гарри Поттера нет времени беспокоиться о чем-то подобном, - отмахнулась Гермиона, пожав плечами. - Ах, ну да. И правда, - сказал профессор, поставив мензурку с крыльями фей на полку рядом с небольшой баночкой зубастой герани. Он оглянулся на дверь, куда начали заходить другие студенты. Первой вошла Падма Патил. Она приветливо помахала Гермионе и села рядом. - Слава Мерлину! Хоть одно дружелюбное лицо, - воскликнула девушка, вздыхая и опуская сумку на пол, - Я слышала, что будет много слизеринцев. Уверена, Снейп пропихнул своих любимчиков впереди всех нас, - усмехнулась Падма, сузив глаза на дверь, где появилось два знакомых лица. Будет интересно посмотреть, как изменится иерархия учеников на продвинутом курсе зелий при новом преподавателе, ведь Снейп так долго держал все и всех под своим жестким контролем. Гермиона хмыкнула в знак вежливого согласия, наблюдая за тем, как Блейз и Тео входят в кабинет, согнувшись от смеха. Видимо Забини в очередной раз остроумно пошутил. Они выглядели так искренне беззаботно, что Гермионе пришлось на мгновение отвести взгляд, чтобы побороть ревность, грозившую вот-вот вспыхнуть. Как давно она не испытывала подобных чувств. Устроившись поудобнее на стуле, она подняла голову и поймала взгляды парней, заметивших ее. Тео робко улыбнулся ей и опустил глаза в пол. Блейз, явно вспомнив о своем странном поведении на пиру, ухмыльнулся. - Думаю, я не должен удивляться тому, что снова оказался на уроке с ярчайшей ведьмой своего времени, - с сарказмом произнес он, опускаясь на свое место. - О, привет, Блейз, - Гермиона решила проигнорировать его замечание и не дать ему той реакции, которую он ожидал, - Тео, рада тебя видеть, - продолжила она, кивнув второму слизеринцу, который с удовольствием устроился рядом со своим другом на противоположной стороне полукруга. Гермиона решила, что на этом их общение на сегодня закончится. Учитывая что она больше не являлась частью жизни еще одного участника Слизеринской троицы, вряд ли Блейз и Тео будут относится к ней, как прежде. На секунду в груди кольнуло от сожаления, но Гермиона отбросила эту мысль и задвинула подальше. "Абсолютная нелепость," - подумала девушка, пытаясь напомнить себе, что сейчас она на уроке, а не дуется в своей кровати за задернутым балдахином. Группа в этом году была небольшой. Единицы шестикурсников сидели полукругом рядом с Гермионой и Падмой. Снейп, как бывший преподаватель предмета, предъявлял строгие требования к тем, кто мог быть допущен к продвинутому зельеварению. Билетом на этот курс был высший балл на СОВ, и Гермионе удалось получить его, несмотря на все усилия Амбридж испортить ей прошлый год. Отвлекшись от восторженного рассказа Падмы о лете, Гермиона снова взглянула на слизеринцев. Они выглядели расслабленно, небрежно откинувшись на стульях. Блейз закинул лодыжку на колено и лениво облокачивался локтем о спинку стула Тео. Нотт, раскрыв на коленях учебник, с любопытством рассматривал три зелья на столе перед ними. Гермиона уже собиралась отвести взгляд, делая вид, что снова слушает Падму, как вдруг заметила, что оба слизеринца посмотрели в сторону дверного проема. Проследив за их взглядом, она увидела, как в класс вошел Драко Малфой с учебником по зельям. Конечно же, он был в этом классе. В этом маленьком, мать его, классе. В конце концов, он почти обошел ее в борьбе за высшую оценку, заняв второе место с отрывом в один балл за эссе. Когда-то они даже смеялись над этим. Гермиона на миг перестала дышать. Заметив ее откровенное невнимание к своему рассказу, Падма Патил замолчала и повернулась за взглядом Гермионы, устремленным на дверь. - Он чертовски красив, правда? - шепотом восхитилась девушка, - Жаль только, что самый большой в мире мудак. Хотя, если бы ситуация была подходящей, я бы, наверное, позволила ему быть со мной грубым... За соответствующее вознаграждение, конечно. На это нелепое замечание Гермиона отвернулась от приближающейся предательской фигуры Малфоя и удивленно посмотрела на Патил. - Ну, знаешь, в постели, - промурлыкала Падма с этим выразительным взглядом, который видимо должен был быть соблазнительным. Нет, она даже отвечать на это не будет. Гермиона опустила глаза в пол, запретив себе смотреть на Драко, который невозмутимо сидел на свободном стуле рядом с Тео. Ей казалось, что она попала под поезд. Они были так близко. В каких-то четырех стульях друг от друга. Кожа горела, а подавляемая ею тревога вернулась, сбив дыхание. Каждое прикосновение беспокойного огня, ползущего по позвоночнику, напомнило ей о том, как свежи раны, которые он нанес. Его равнодушие давило на грудную клетку. Разрушенное доверие резало по живому. Черт возьми, это была почти физическая боль. Как упасть с метлы и удариться о землю. Ей казалось, что все ее тело покрывают синяки, которые никогда не появятся. И за это она была готова возненавидеть его. Настолько, чтобы хватило сил не признавать предательских бабочек, которые возвращались в ее живот при одной только мысли, что он находится с ней в одной комнате. Поэтому она решила ненавидеть то, как он вошел сюда, - словно весь его мир был просто великолепен и совершенно неизменен. Ненавидеть за то, что он выкинул ее из головы, наверное, сразу же, как только покинул замок. И то, что Пэнси показалась ему гораздо более подходящей, чем она. Но больше всего на свете она презирала то, как он смотрел на нее в Большом зале. От одного воспоминания об этом к горлу подкатывала тошнота. Она почти сдалась и была готова взглянуть на его лицо. Ей отчаянно хотелось узнать, была ли там эта режущая пустота или его взгляд снова обрел глубину. Смотрел ли он на нее хоть раз с тех пор, как вошел в кабинет? Как это часто случалось с ней, логика победила, несмотря на то, что Гермиона знала: если она вновь встретит потухшие глаза Драко Малфоя здесь, в этом маленьком классе, то не сможет находиться в непосредственной близости от него. А она не могла себе позволить просто убежать, как сопливая первогодка, и повторить сцену в Большом зале. Поэтому Гермиона подавила каждую эмоцию, которую он вызывал в ней, и мысленно сбросила с крутого обрыва на задворки своего сознания. Он не победит ее. Ненависть, которую она испытывала, была ей незнакома и казалась несопоставимой с его образом. Но она должна была подавить эти эмоции. Сейчас ей нужна была апатия. Разум всегда был ее сильной стороной, и, слава Мерлину, она продолжала его контролировать. Сосредоточившись на трех зельях, стоящих перед ней, Гермиона упрямо смотрела на профессора, не желая думать ни о чем, кроме их состава. Ей потребовалось всего несколько секунд анализа, чтобы назвать каждое зелье. Амортенция, а именно любовное зелье, стояло слева. В центре - Веритасерум, самая мощная сыворотка правды, известная миру волшебников. Справа - Феликс Фелицис, или Жидкая удача. Когда она задумалась о сложности их приготовления, восхищение искусству зельеварения заняло центральное место в ее эмоциях и мыслях. С легким трепетом она подняла голову и увидела, что профессор Слизнорт собирается начать урок. Она вполуха слушала его вступительное слово, в котором он рассказывал о своих ожиданиях от занятий и о том, каким типам зелий и концепциям они посветят этот год: Третий закон Голпалотта, Напиток живой смерти, Икотное зелье, Оборотное зелье, Феликс Фелицис, Эликсир радости и, наконец, Амортенция. Гермиона сопоставила название каждого зелья с соответствующим котлом на столе перед ней, убедилась, что правильно определила состав, и отметила те зелья, которых нет. Она начала обдумывать ингредиенты Эликсира радости. Девушка уже перешла к Абиссинской смоковнице и пыталась вспомнить, сколько игл дикобраза требуется для средней дозы, когда ее прервал резкий звук открывшейся тяжелой двери. Она слегка подпрыгнула, когда дверь ударилась об стену, а Гарри и Рон, спотыкаясь, ввалились в кабинет. Вчера она просматривала их расписание, и этого предмета там не было. У них должно было быть свободное время. Хмуро глядя на друзей, она заметила, как Слизнорт обрадовался приходу Гарри. Он встретил их с огромным энтузиазмом и, простив за опоздание, жестом указал на учебники в шкафу. Гермиона нервно прикусила губу от негодования. Как можно явиться неподготовленными, так еще и с опозданием? Но ее накрыло еще большее раздражение, когда эти два идиота стали бороться за единственный новый экземпляр, стоявший в шкафу за плечом Слизнорта. Рон, который победил в этой перепалке, подошел к свободному стулу рядом с Падмой и с грохотом опустился на него, раскрыв на коленях новые, хрустящие страницы книги. В отличие от своего друга, Гарри хотя бы выглядел виновато. Держа в руке потрепанную версию учебника, он быстро подошел к Гермионе и встал слева, слегка коснувшись ладонью ее плеча. Гермиона бросила на него короткий взгляд, покачала головой и усмехнулась. Когда рядом были ее мальчики, становилось гораздо легче игнорировать огромную светловолосую проблему. Тем временем профессор попросил кого-нибудь определить, какие зелья располагаются на столе. Гермиона вскинула руку еще до того, как успела проследить за жестом Слизнорта. Он показывал на зелье, находящееся слева. "Прекрасно", - внутренне застонав подумала она и подошла к котлу, наполненному любовным зельем. - Это Амортенция, - ни секунды не колеблясь, произнесла Гермиона, не желая, чтобы его присутствие отвлекало ее от хорошего начала занятия. Похвала за правильный ответ и просьба раскрыть определение, заставили ее почти процитировать учебник. - Амортенция - самое мощное любовное зелье в мире. Его отличает перламутровый блеск и пар, который поднимается от зелья по спирали, - тараторила она, указывая на жидкость, - Амортенция пахнет для каждого человека по-своему, в зависимости от того, что привлекает. На последней фразе она почувствовала, что румянец вот-вот окрасит ее лицо. К счастью, ее реакция совпала с эмоциями всех девушек в их маленькой группе, которые даже подались вперед, в восхищении смотря на зелье. - И еще, мисс Грейнджер, - профессор будто бы издевался, - Чем пахнет Амортенция для Вас? Она была готова влепить ему пощечину, действительно ударить профессора. Но она только посмотрела на него с нескрываемым возмущением. - Видите ли, я спрашиваю только в академических целях... Э-э... Вы же понимаете, Мисс Грейнджер? - утверждение Слизнорта переросло в вопрос, и он нервно улыбнулся. Гермиона понимала, что это вполне разумный, действительно академический вопрос, поскольку он касался самого примечательного свойства Амортенции. Это редкое и сложное зелье, которое он приготовил специально для их класса, и она должна отбросить дискомфорт и ответить на его вопрос. Неважно, что физическая форма того, что привлекало ее больше всего, сидела через четыре места от нее. Шагнув вперед, она поняла, что знает ответ еще до того, как подошла достаточно близко. Как и ожидалось, в лицо ей ударил ошеломляющий аромат духов Драко Малфоя. Не в силах остановиться, она закрыла глаза и наклонилась вперед, чтобы почувствовать второй, более сильный запах. Пахло его грудью или основанием шеи - почти так же, как если бы он обхватил ее руками. Раскаленное желание пронзило ее, словно током. Она распахнула глаза, вспоминая, что находится на глазах всего класса. По ее шее и щекам растекался предательский румянец. Во рту было сухо, но она через силу открыла его, чтобы дать честный ответ на вопрос профессора. Она была слишком подавлена всеми противоречивыми эмоциями, бурлящими в мыслях, чтобы придумать ложь. - Оно... Сначала я почувствовала зеленые яблоки, терпкие, но сладкие. Затем мяту, как тело аромата, и в конце запах книжного пергамента. С намеком на что-то, что я не могу определить. Конечно, она могла определить. Однако этот ответ не подходил для аудитории, сидящей за ее спиной. Даже для ее собственных мыслей это было чересчур. Последняя нота вызвала в ней такую предательскую, всепоглощающую тоску, что она покачнулась, и все логические мысли о времени и месте исчезли из ее сознания. Это был отчетливый запах пота Драко Малфоя. На ватных ногах она вернулась на свое место, с вновь обретенной решимостью игнорировать блондина и одновременно чувством неловкости за то, что так разволновалась из-за проклятого зелья. Гермиона не слышала ни одного слова, пока сидела на своем месте. Слизнорт вроде продолжал рассказывать о двух других зельях и что-то говорил о Феликс Фелицис, но ей это было совершенно неинтересно. Ее мысли были заняты чем угодно, только не учебой. Запах уводил ее в опасные и невозможные мысли. Туда, где она могла бы уловить аромат, находясь совсем близко. Укутаться в него. Позволить ему остаться на школьном свитере, а потом найти в волосах, когда они расстанутся. Ее реакция была инстинктивной. Она должна была посмотреть на него. Он должен был знать, что то, что она описала, - это он, его запах. Ее голову словно потянула невидимая нить, и она слегка повернулась вправо. Глаза Драко были прикованы к ней и, казалось, ждали, когда она встретится с ним взглядом. Они были нечитаемы для Гермионы. Но там снова появилась глубина и смутно знакомое выражение. Гермиона не смогла сдержать вздох от заполнившего ее облегчения. Он действительно заметил ее. Понял, что все это она говорила о нем. Там было узнавание, такое тонкое и хрупкое, что она едва могла его заметить. Но оно было. Драко смотрел так, будто не мог или не хотел разрывать зрительный контакт, и это был идеальный момент, чтобы рассмотреть другие его черты. Брови были в основном спокойны, лишь слегка нахмурены, что мог заметить только тот, кто хорошо знал его лицо. Челюсть сжата, но губы оставались плотно сомкнутыми в неопределенной манере. Казалось, он сдерживался, чтобы ничего не выдать. Гермиона же, напротив, знала, что ее лицо для него - открытая книга. Ее глаза блестели от непролитых слез, которые навернулись, как только они встретились взглядами, а брови образовали между ними V-образную складку. Рот был слегка приоткрыт, дыхание прерывистое, с толикой желания, которое и заставило ее обратить на него взгляд. Поняв, что, вероятно, она выглядит нелепо, Гермиона закусила губу, пытаясь подумать о последствиях этого взаимодействия. Тщательно отработанная маска внезапно треснула, и из Драко вырвался короткий резкий выдох. Но уже через секунду он снова плотно сжал челюсти и чуть сильнее нахмурил брови. Гермиона с замиранием сердца наблюдала, как в его глазах появляется пустота, а в выражении лица проступает неприязнь. Как тогда в Большом зале. Все закончилось так же быстро, как и началось. Драко перевел взгляд на профессора Слизнорта. Не было никаких внешних или очевидных признаков того, что это вообще происходило. Гермиона была уверена, что никто даже не заметил. Пока они расходились к столам, разжигая котлы и открывая книги на странице с инструкциями по приготовлению Напитка живой смерти, Гермиона пыталась привести в порядок свои мысли и чувства. Она знала, что испортила это зелье. И также уверенно могла сказать, что если наклониться чуть левее и сделать достаточно глубокий вдох через нос, то можно уловить менее концентрированный запах Амортенции, все еще дымящейся и бурлящей в котле. Гермиона не могла понять, что беспокоит ее больше. Занятие прошло как в тумане. Ее мысли метались между Амортенцией и полным отсутствием концентрации над зельем, стоящем перед ней. И все же она гордилась тем, что ни разу не повернулась, чтобы оглянуться на него. В конце концов, ее зелье было приготовлено неправильно, а листок, который профессор Слизнорт бросил в черную слизь, остался совершенно целым. Ей, честно говоря, было все равно. Она не могла найти в себе сил на эти переживания. Ее даже не волновало, что Гарри - как никому другому - посчастливилось заполучить книгу с нацарапанными на полях подсказками и рекомендациями. К радости Слизнорта, он приготовил идеальный вариант зелья, которое мгновенно сжигало лист. Она в полузабытьи наблюдала за тем, как он забирает свой приз. Гермиона чувствовала себя измотанной и измученной, волосы окончательно распушились от пота и напряжения. Ей отчаянно требовалось пространство. Выйдя из кабинета вслед за Роном и Гарри, оживленно обсуждавшими маленький пузырек с Феликс Фелицис, она отпустила последнюю крупицу гордости, а вместе с ней ушли решимость и сила. Оглянувшись через плечо, Гермиона посмотрела на кабинет зельеварения. Он был там, один. Стоял в стороне от полукруга стульев. Сделав шаг и закрыв глаза, Драко Малфой наклонился к котлу с Амортенцией. На его губах появилась легкая улыбка.