***
<i> Маленькая девочка мнется в дверном проеме и оглядывает пошарпанную комнату, называемую кухней. Она смотрит на женскую фигуру, что сидит к ней спиной и курит, широко открыв окно. Малышка тяжело вздыхает, сжимает кулачки и подходит к табуретке. Берет её в руки, ставит у навесных ящиков и со скрипом встает на неё. Диана открывает одну дверцу ящика, потом вторую, в надежде найти что-нибудь съедобное. Тяжело вздыхает и закрывает шкафчик. Пусто. - Что ты там делаешь? - нервном недовольным голосом спрашивает женщина, даже не поворачиваясь к дочери. Девочка вздрагивает и чуть ли не падает с табуретки. - Я… Я хочу есть, - шепчет ребенок и поджимает губы. Женщина злобно усмехается, выбрасывает сигарету в окно и поворачивается. - Я тоже, моя дорогая. И что? Если бы твой папаша не сбежал, как последний кретин, то сейчас… - Диана спрыгивает с табурета и начинает шептать: - Но ведь папа не сбежал, он просто… - Захлопнись! - кричит мать и встает со стула. Девочка прячет взгляд и сжимается. - Что «он просто»? Прими уже, что твой отец придурок, который тебя бросил! - женщина сокращает дистанцию с Ди и сверлит её озлобленным взглядом. - Он не бросал… - шепотом говорит Диана. Мать почти рычит и дает девочке звонкую пощечину, от чего та падает и ударяется щекой об угол стола. - Замолчи, дура! И поверь в реальность! - женщина переступает дрожащее тело и уходит. Малышка сжимается на полу, хватается за ушиб, шмыгает носом, но не ревет. Если мама услышит хоть что-то похожее на плачь - она огребет ещё больше. </i>***
Диана вздрогнула от воспоминаний и подняла глаза на темноволосую девушку напротив себя. Сглатывает и сжимает рукав балахонной кофты. - Дорогая Диана… - Не называй меня так, - злобно отзывается Ди и смотрит на психолога недовольным взглядом. - Меня так мать раньше звала, когда хотела чего-то. - Это нормально, Диана, - ангельским голосом говорит врач и мягко улыбается. - То, что ты чувствуешь обиду, грусть, тебе хочется плакать - норма. Девушка сжимает зубы и сцепляется взглядами с собеседницей. Ди хмыкает, нервно усмехается и смотрит в потолок. Слёзы начали подступать. - Это не норма, Андерсон. Я - солдат, я не должна этого всего чувствовать! - Но ведь радость, счастье, любовь - ты можешь чувствовать. Отрицательные эмоции тоже имеют право на существование. Дело не в тебе, Диана, а в твоем воспитании. Мама тебе в детстве говорила, что плакать плохо? - Не говорила, - дрожащим голосом произносит Батлер и сверлит дырку в белоснежной стене кабинета. - Сразу била, - психолог вздыхает и что-то пишет у себя в тетради. - Она много пила, после того, как отец умер. - Диана, а вы знаете, почему отец умер? - та кивает и горько улыбается. - Конечно. Об этом весь наш район в своей время говорит, тупые сплетники, - фыркает Ди. - Мать с папой поссорились и она его выгнала из дома. Папа очень сильно расстроился, уехал куда-то и, видимо, настолько был в отчаянии, что попал в аварию. Умер на месте. Я, как сейчас помню, - она шмыгает носом и вздыхает. - Как ко мне подходили соседки и все жалели меня. Мне было мерзко, ужасно мерзко, они не говорили это матери, только мне! Но она знала, однако всё равно твердила мне, что он нас бросил, - Диана злиться, от того невольно начинает ковырять кутикулу у большого пальца. Даже не замечает это. В отличии от Андерсон. Она смотрит на её дрожащие руки, губу, видит её нервоз. - Диана, вы не виноваты ни в чем, что с вами происходило. Вы имеете право на те же эмоции, что и остальные люди, - доктор вновь что-то черкает в тетради. Это звук начинает раздражать майора, от чего она кусает губы, не заботясь об их целостности. - Пф, конечно, я не виновата, - саркастично шепчет Батлер. - Диана, следующий вопрос будет немного странным, - Андерсон поднимает глаза на пациентку, та заметно ежится и напрягается. - Вы моетесь в кипятке или, не знаю, изнуряете себя тренировками? Возможно, курите, пьете? В анкете так же указано, что у вас была нервная анорексия, - Диана хмыкает и смотрит в потолок. Снова прилив слез, который срочно нужно остановить. - Вы перечислили мою обычную рутину сейчас. Единственное, я не пью, если вы про большое количество. А что до анорексии, это было давно, я её поборола, - спокойным голосом отзывается девушка и опускает глаза куда-то в пол. - Тогда мне всё ясно. - Что ясно? - в непонимании Диана выгибает одну бровь и складывает руки на груди. - У вас несуицидальная аутоагрессия неосознанного типа. Не переживайте, это вполне лечится, только препараты вам должен выписать… - Пф, нет, подожди. Я не могу быть больна, - нервно отзывается девушка и сжимает кулаки. Андерсон вздыхает. Это уже не первый раз, когда Диана отрицает ее диагнозы. На это есть свои причины.***
Уже знакомая нам мать Дианы сидит в отделении больницы и нервно дергает ногой. Она приехала сюда час назад, а до сих пор не понимает, зачем. Женщина взглянула на настенные часы и тяжело вздохнула. Через час ей уже надо будет забирать младшую дочь из садика, а она сидит здесь! Из палаты, где лежала Ди вышел врач. В белом халате, с большими очками и стопкой бумаг в руке. Мать подрывается с места и подходит к мед работнику. - Может бы мне уже хоть кто-нибудь объяснит, что случилось?? - недовольным голосом спрашивает женщина, размахивая руками в разные стороны. - Извините, а вы у нас кто? - дежурно спрашивает врач и смотрит на ту исподлобья. - Я Амалия Батлер, меня вызвали из-за того, что что-то случилось с дочерью. Объясните уже, зачем я здесь! - А, Батлер… - задумчиво протягивает доктор и поджимает губы. - У вашей дочери тяжелое заболевание - нервная анорексия. Вы не замечали, что она в последнее время сильно исхудала? - Пф, у меня маленький ребенок, помимо Дианы, за ней нужен глаз да глаз! - возмущенно фыркает Амалия, словно пропускает слова о болезни старшей. Врач напряженно выдыхает, смотрит в документы, потом на мать, потом снова в бумаги, потом… Погодите, куда она успела деться? Доктор Грин, а именно так звали лечащего врача Дианы, огляделся и увидел, как безбашенная мать буквально врывается в палату и начинает кричать на медсестру. Мед работник тут же заходит в палату. - А ну быстро её выписываете, никакого лечения не будет, она полностью здорова! - Диана приподнимается на худощавых покрасневших локтях и в страхе поджимает губы. - Мам, пожалуйста… - дрожащим голосом шепчет Ди. Мать одаряет её недовольным взглядом, заставляя замолчать. - Мисс Батлер, ваша дочь действительно сильно больна и если сейчас не предпринять мер… - с переживанием за девочку говорит доктор, но Амалия нагло его перебивает и хватает дочь за запястье, заставляя ту встать. - Она здорова! Слышите меня, здорова!***
- Вы понимаете, это лишь навязанное воспитание матери, вы… - Я здорова, - почти что кричит Диана и в ужасе замирает. Она становится похожей на свою мать. В груди появляется животный страх и больно бьет по ребрам. В руках был стакан, который плотной хватки девушки не выдержал и треснул, благо, не разбился. Ну, что поделать, она как никак военный. - Извините, я заплачу, - виноватым голосом говорит Ди и ставит стакан на стол. Андерсон отрицательно кивает и выставляет руку вперед в жесте: не стоит. - Я… Я боюсь себя… - шепчет девушка и смотрит на свои дрожащие руки. - Я не хочу стать, как мать. Не хочу кидаться на всех из-за слепой агрессии. - Не переживайте, не станете, если начнете лечиться. Но, про агрессию хочу услышать подробнее. Ваша мать агрессировала на прохожих, может быть на своих коллег, на вас? - На всех подряд, - злобно отзывается Диана и тяжело вздыхает. - Я боюсь, что скоро точно начну кидаться на людей… - ох, Диана, знала бы, что будет дальше. Я и дорогой читатель ужасно сочувствуем тебе, ведь твой самый главный страх осуществиться и ты даже не представляешь, что будешь творить дальше.***
«Новые дни, новые хуи» - еще одна Фоулеровская мудрость, что всегда вызывала у Дианы улыбку. Только не сегодня. Новые дни были ужасными, а новых «хуев» не было, да и старого уже теперь тоже. Батлер вздыхает и смотрит на психологиню. Ждет. Чего? Сама не знает. Андерсон поднимает глаза от своей тетради, что уже стала бесить Ди, и начинает говорить: - Миссис Райт… - Батлер, - резко обрывает майор. - Извините, мисс Батлер. Что-то случилось между вами и мужем? - с толикой любопытства спрашивает она и Диана нервно усмехается. Опять этот ужасный белый потолок. Как же он бесил. Бесило всё. - Что случилось, - шепчет она, повторяя слова в язвительной манере. Доктор не понимает такой реакции и приподнимает бровь. - Он мне изменяет, - Андерсон поджимает губы, явно не ожидая чего-то «такого». Вопреки своей профессии, девушке очень было жалко Диану. По правде говоря, это единственный клиент, что вызывал у неё жалость и такую гору сожалений. - Мгх, вы в этом уверены? Есть доказательства или лишь догадки? - психолог начала будто бы оправдывать мужа Ди, хотя, с ее стороны, она лишь хотела хоть как-то уберечь эту бедняжку от ещё большего горя. Батлер чувствует, как трясется ее подбородок, грубо кусает губу и тянется в карман. Она достает оттуда мобильник, что-то пару минут ищет, после включает звук и разворачивает телефон экраном ко врачу. Поначалу, психолог щурится, не может понять, что происходит. Крупным планом видит лишь пласт металла, а позади, как можно было догадаться, оставшаяся комната супругов. Камера и металл стояли на столе. Ди была изобретателем и часто проводила опыты, Андерсон это знала. Слышатся два голоса: мужской и женский, а после на заднем плане появляются две фигуры, прижимавшиеся друг к другу. Разобрать, что они говорят, попросту невозможно, девушка неприлично громко стонет, мужчина, по совместительству муж Дианы, валит барышню на кровать и нависает сверху. Экран тухнет, Ди попросту выключает телефон, видит, как её рука дрожит, но, будто бы, смотрит сквозь неё и плотно стискивает зубы. Андерсон удивленно хлопает глазами и переглядывается с Диана. Та лишь держится, чтобы не зарыдать в голос. - Представляешь, он мне изменял почти четыре года, - она всё же не выдерживает и роняет пару слезинок, после небрежно кидает сотовой на кофейный столик и начинает судорожно стирать лишнюю влагу с лица. - Сука, я даже узнала это совершенно случайно, я просто снимала реакцию металла на новый раствор и ушла на встречу. А он… Со своей секретаршей на нашей постели… - Четыре года? - в изумление спрашивает Андерсон. Она в шоке, то ли от излишней осведомленности Дианы, то ли от всей ситуации. - Мой заместитель мне помог, он в прошлом шпион. - Мисс Батлер, вы можете открыто плакать и рассказывать, ваш муж поступил очень не красиво и низко. Главное, не прибегайте к насилию, - Диана нервно усмехается и вспоминает тот день.***
Нолан заметил, что с самого утра жена выглядит как-то не так. Излишне добрая, кокетливая, даже приготовила завтрак, хотя ужасно не любила готовку. Погладила ему рубашку, помогла завязать галстук, не отказывала в поцелуях. Её словно подменили. Хотя, это даже нравилось Райту. Она давно не вела себя так…женственно. А если задуматься, будто бы никогда так и не вела. Всегда собранная, важная и красивая. Но красивая не равно женственная в голове у Нолана. Он сидел у себя в кабинете и читал очередной отчет. Чёрт, день тянулся так медленно. Скрип двери, стук каблуков. Мужчина поднимает глаза, почему-то думает, что это секретарша, но удивленно приоткрывает рот, когда видит Диану. Ни в майке и рубашке, ни в джинсах или шортах. В черном платье до колен, с пикантным вырезом на левом бедре. На каблуках. Это что-то новое и странное. - Вау, мышонок, ты сегодня такая красивая, - довольно произносит мужчина и прививает, однако Ди толчком руки в грудь усаживает его обратно и прикусывает губу. Райт криво улыбается и вытирает ладони о подлокотники. - Второй лейтенант Нолан Райт, у меня к вам заманчивое предложение, - интимно шепчет она ему на ухо и прикусывает мочку. Нолан тихо охает. И вновь слышит скрип двери. Поднимает глаза и уж теперь в дверях стояла секретарша, в непонимании тащащаяся на них двоих. Диана широко улыбается, проводит пальцем по подбородку мужа, словно очерчивает территорию. - В общем, жду тебя сегодня в восемь на ужин, я приготовила кое-что особенное, - говорит она и уходит, показательно задевает «соперницу» плечом.***
Нолан ничего не понимает. Они сидят на их просторной кухне, за столом полностью укрытый вкусностями, особенно его любимая запеченная утка, которую Диана категорически не любила. Снаружи Райт ликовал, а внутри, где-то меж ребрами поселилось странное чувство волнение. Они сидели в тишине. Мужчина с небольшой опаской ел и смотрел на улыбающуюся жену. Она не отводит взгляда, смеется, медленно жует салат и изредка стреляет глазками. Он даже успел расслабиться и почувствовать себя комфортно. После происходит что-то странное. Диана достает телефон, подключает наушники и что-то начинает смотреть, словно мужа напротив не было. Потом берет сигарету и закрывает её, усмехается. - Что смотришь? - с легкой улыбкой спрашивает мужчина и поднимает глаза на жену. Ди улыбается и прикусывает нижнюю губу. Делает одну затяжку. - Мышонок, и давно ты куришь? - А ты давно в порнухе снимаешься? - Нолан роняет вилку на тарелку и сглатывает, а после поднимает одну бровь. - О чём ты? - Пф, а со мной ты такого не делал, - наигранно и разочарованно произносит Диана, а после поворачивает экран телефона к мужу. Тот давится куском мяса, кашляет и хватается за горло. - Смотри, тут ещё и твоя ассистентка. - Ди, ты не так всё поняла… - А как я должна это понять? Шли, шли и случайно в кровать упали? - суровым командным голосом резко отвечает Батлер и резко встает из-за стола. Нолан дергается и сжимается. - Свои вещи ищи на улице, ко мне больше не суйся, - она нагибается перед ним, мужчина виновато на неё смотрит. Ди усмехается, держит сигарету меж пальцев, а после тушит о ладонь мужа. Тот кричит, ширить и хватается за больное место. - Ой, прости, тебе больно? Знаешь, мне раз в сто было больнее, - Диана уходит. Старается, как можно быстрее уйти отсюда, чувствует реки слез на щеках. *** - «Ди, я тебе в сотый раз повторяю, раз тебя рвет - звони Андерсон, она найдет хорошего психиатра!» - А тебе в сто первый повторяю - со мной всё хорошо, уже жалею, что рассказала тебе, - фыркает в динамик телефона Диана и смотрит сквозь щелку двери на спящих детей. Кротко улыбается, после чего хрипло кашляет. - «Ди, всё, что с тобой сейчас происходит - не нормально. И нормально будет обратиться к специалисту, пока ты себя не загубила!» - Майкл зол. Нет. Он в бешенстве. Мало того, что Диана устроила странное представление на важном мероприятии, так ещё и нагло врала о своем состоянии. И была абсолютно спокойно. Даже сама Ди этому удивлялась, но разбираться в своих эмоциях не хотелось. Сейчас не до этого. - Майк, я просто плохо питаюсь и всё, - монотонно отвечает Батлер, встает с кресла и плотно закрывает дверь. Не очень хочется, чтобы лишние уши это слышали. - «А если это опять твоя болезнь? Если всё это время ты не была здорова, а лишь находилась в ремиссии? Ди, ты банально может сдохнуть!» - Не ори ты, я не сдохну! Тридцать восемь лет жила же как-то, - недовольно рычит майор. - «А ощущение, что тебе пятнадцать, ведешь себя, как упертый подросток!» - вздыхает Майкл, Диана через трубку чувствует, как тот трет переносицу и пытается собраться с мыслями. - «Что ты устроила? Зачем Фоулера поцеловала? Не играй на его чувствах…» - Ди замерла и кашлянула. Голос на той стороне заметно стих, послышался недовольный мат. - Чего-чего? На каких ещё чувствах? - тон стал заметно грубее, сама девушка напряглась и сложила руки на груди. - «Твою ж мать,» - шепчет Майкл. - «Ну, у Батончика раньше к тебе были чувства, не знаю как сейчас. Ты не видела, но он очень страдал, когда ты начала встречаться с Ноланом». - Диана удивленно распахнула глаза и почувствовала камень на душе. Он был где-то под ребрами, так и тянул вниз. В горлу отчего-то подступила тошнота, рот пришлось прикрыть ладонью. - «Бил меня убьет…» - А сейчас он любит меня? - дрожащим голосом спрашивает Ди. - «Не знаю. В любом случае, при всех целовать его было глупо. Что на тебя нашло?» - Я… - она сглатывает. - Камилла беременна и выходит замуж за Нолана. Она специально подсела ко мне и стала ковырять эту гребанную рану! Знает же, что детей я не могу иметь. - «Ох, Леди, ты правда, как ребенок. Она от тебя этого и добивается, хочет упиваться твоим горем». - Знаю… - шепчет девушка и трет потный лоб. - Но ничего не могу с собой сделать, мне больно, понимаешь? Ужасно больно, я устала от всего этого! - «Поэтому я и говорю: сходи к врачу. Андерсон хорошая девушка». - Девушка, возможно, да, но я всё ещё считаю, что психологи шарлатаны. На этом разговор окончен, - Диана сбрасывает звонок, зажимает кнопку «Вкл/выкл» и «Громкость», экран тухнет и телефон летит на кровать. Батлер тихо всхлипывает и закрывает лицо ладонями. Становится жутко, страшно, но главное - больно. Настолько, что хотелось вцепиться ногтями в бледную кожу и рвать мясо, дабы избавиться от ужасного ощущения. Она плачет, нет, безудержно ревет. Запускает пальцы в волосы, готова вырывать клочья, лишь бы перестать чувствовать «это». Лишь бы вернутся в то время, когда всё было хорошо. Диана нервно усмехается. А было ли у неё такое время? Она камнем падает на кровать и еле-еле ловит кислород, настолько плачь сбивает подачу воздуха. Ди не знает, что ей делать, как спастись, как выжить. Она лишь понимает, что завтра от её истерики не должно остаться ни следа. От этого ещё хуже. Она уже слишком завралась, запуталась, потерялась. Она ничего не знает, не видит, не чувствует себя живой. Хочет лишь рыдать и забыться. Точно, забыться. Диана смотрит на излюбленную полку, резко поднимается с постели и дрожащей рукой высовывает сигарету из пачки. Щелк колесика зажигалки. Она нервно закуривает, затягивается настолько сильно, насколько это возможно. Давится едким дымом, но продолжает. Выкуривает одну сигарету, вторую, к утру в пачке остается меньше половины…