??? , 198Х
Ночь
Прохладный ветерок из окна. Тёмная, холодная комната. Её слабо освещал фонарный свет, ложась на каждую плоскость, до которой только мог дотянуться, будь то пол, лопасти вентилятора на потолке, захламлённый стол или ткань одеяла. На простой деревянной кровати, девушка только-только погрузилась в глубокий сон. Соломенные волосы упали на подушку, а красные, квадратные очки стали невесомыми от переутомления. Полноватое, низкое тельце расслабилось, полностью отдавшись сновидениям. Уши заложило, никакой внешний звук не мог потревожить. Абсолютно никакой. Снился ей успокаивающий закат на лавандовом поле, схожий на фиолетово-красный ковёр, приятный шум моря неподалёку и летающих лебедей на розовом небе. Кружили колибри, скакали павлины, собирали пыльцу с бутонов пчёлки. А в центре поля постелена клетчатая ткань для пикника, где стояла плетённая корзинка, пряности и чёрный чай, который спокойно попивала девушка. Никаких признаков цивилизации. Лишь природа. Каким бы не был выбивающимся этот полёт фантазии её мозга, он успокаивал и удовлетворял желание отдыха, делая его слаще любой конфеты. До определенного момента. Первой ложкой дёгтя стало что-то липкое, что плотно прижалось к её губам, перекрыв путь дыханию. Должного внимания это не получило. Не так сильно мешало, да и может просто губы слиплись. Второй ложкой же стало давление в области таза. Вновь ничего такого, у неё был пухленький котик, он часто приходил к ней. Лишь с третей ложкой, когда тёплая резина дотронулась до кожи, разум девушки начал постепенно просыпаться. Нечёткий свет, моргание, незнакомый силует, вновь моргание. Когда глаза привыкли к темноте, они распахнулись от ужаса, из рта вырвался крик, а сама она начала ворочиться. Первое, что она увидела — незнакомого мужчину в противогазе и жёлтом пальто, пристально смотрящего на девушку, а в руке — канцелярский нож. Попытки выбраться были напрасными: резиновые перчатки держали за кисти рук, незнакомец сидел на её тазе, а крик превратился в мычание из-за скотча. Но даже при этом, девушка продолжала сопротивляться, надеясь на хоть какую-то пощаду. Бурлила паника, желая сохранить свою жизнь. А он лишь сидел и продолжал спокойно смотреть на неё сквозь окуляры маски, и через какое-то время, парень приблизился к её лицу и прижал лезвие к горлу девушки. Запах резины ударил в нос. — Долго ли будешь резвится, дорогуш? — спросил приглушённый голос. Она мгновенно окаменела, часто дыша и вглядываясь на, скорее всего, маньяка. Крик прекратился, она быстро замолкла. Страх сковал окончательно. — Вот! Так бы сразу. А то навела тут паники, — переложив ножик в другую руку, он полез в карман. — Не бойся, не грохну. Если будешь вести себя тихо, конечно. Рука в перчатке вытащила из кармана небольшую флягу. Открыв её большим пальцем, он вновь поменял предметы в руках. Теперь левая рука держала руки ниже кистей вместе с фляжкой, а в правой — канцелярский, блестящий на свету ножик. — Поверь, мне много не нужного, — утверждал незнакомец. — Представь, что ты на приёме в средневековье. Ты ведь знаешь, что такое кровопускание? Ошарашив словами потерпевшую, холодное лезвие прижалось к коже, к одной из крупных вен, и устроившись поудобнее, человек замахнулся и… Крик, агония парализовала, быстрое онемение, брызнули слёзы. Алая, тёпленькая кровь полилась из вены наружу, обливая сильным потоком, что пачкал и заполнял фляжку добытым напитком. Жизненный сок вылился на руки, одеяло, на плащ маньяка, что спокойно наблюдал за происходящем и напевал под нос песенку. — А вы, миссис Энн, такая странная, — обратился он к девушке. — Всегда такая спокойная, а тут раскричались, как баран резаный. Движения замедлились, дыхание стало еле-еле слышимым, кончики пальцев посинели. Опрокинувшись, в закатившиеся глазах помутнело. Остатки нервной системы, конвульсии… Теперь, миссис Энн уснула вечным сном мёртвых. Она потеряла слишком много крови. Заметив бледное лицо девушки, парень вновь взглянул на её руки, осознавая то, что он наделал. Он порезал уж слишком глубоко. Прийти за ценной вещью и проделать такое — тоже своего рода мастерство.25 октября, 198Х
???
Подвал. На стенах разрасталась плесень из-за сырости, пол покрывал толстый слой грязи. Здесь хранилось бесчисленное количество хлама, что либо давно не пригоден и сломан, либо запасные, лишние. Небоскрёбами стояли мониторы да телевизоры. Сюда, вниз, спускались по парочке причин: охладится в жаркие дни, починить и включить электрощиток, покурить, а может и просто побыть наедине с одиночеством. Однако была и ещё одна, появившиеся недавно. Со скрипом распахнулась дверь, впуская с лестницы свет. Стоявший в проходе человек сразу же потянулся за переключателем, включив тем самым свисающую с провода лампочку. Шеф, осмотревшись, перешагнул порог и направился в глубь этих заброшенных лесов из техники и стульев. От начальника веяло запахом жённого, правой рукой прижимал к груди чёрную папку с кольцами. Он шёл с чётким маршрутом, зная местонахождение своей цели, обходя препятствия. Выглядел начальник крайне серьёзно, нахмурив брови. Он не хотел приходить сюда, но ему нужно сделать всё это как можно быстрее. Ему нужно было найти кое-что, точнее кое-кого. Одну живую шарманку. Вскоре он увидел запылившуюся, накрытую скатертью тумбочку в углу, из которой исходило свечение и низкий писк. Одёрнув кусок ткани на пол, пыль взлетела воздух, продемонстрировав недавнее чудо техники, создав множество вопросов. Правда вместо ожидаемого парня в противогазе, на экране мерцала профилактика с надписью «Не беспокоить!». Такое не особо устроило Дмитрия, потому по верхушке бежевого телевизора с силой ударили кулаком. Шарманка зашипела, сменив изображение на помехи, из динамика полетели искры. Не прошло и минут, как недовольный этим всем Геральд не явился, скрестив руки на груди. — Эй, придурок! — выкрикнул он, стуча по стеклу. — Ты читать не умеешь или у тебя мозги продали?! — И тебе привет, — томно сказал Шеф, взяв стул и поставив рядом. — Это важно. — А! Так ты же тот русский мужик, который был с той миледи и недо-парнем! — вспомнил он, разведя руками. — Не то, чтобы я рад тебя видеть, но всё же, приветствую. Чего пожаловал? — По делу. — отчеканил Дмитрий Сергеевич и сел на стул. — Работка для тебя есть. — Уже? — удивился тот. — Какая к чёрту работа? Мне дня два от роду, старик. — Не отмахивайся, — Шеф поставил локти на колени, тыча папкой на собеседника. — От этого зависит жизнь работников АЭС, в том числе и тебя. — Ой, ой! Боюсь, боюсь! — Геральд драматично схватился за голову, изображая испуг. — А если я откажусь? Что тогда? — Тогда ты будешь бабкой, а я — Раскольником. — Шеф начал медленно выходить из себя, показывая на лежащий на столе топор. — Тем более… Ты ведь хочешь увидеть Сильвию, не так ли? Если не постараешься, она умрёт. Тут телеведущий замолк, заинтересованно смотря на реального человека. Первое, конечно, было совершенно непонятным, но вот девушка… Он не знал ничего о ней, видел впервые, но она казалась далеко не незнакомым человеком, а чем-то ближе, от чьих формах горело тепло на душе. Приятное чувство дежавю. — Что за дело? — спросил Геральд, переместив руки на талию. — Да так, нужно следовать плану, — после чего Дмитрий показал в экран обложку папки. На ней написана аббревиатура «И.О.Н.», а ниже расшифровка «Исследование Обджектной Нуклеарности». Имя ниже зачё ркнуто. — Нам предстоит долгий разговор. Очень долгий.