Звезды танцуют для нас

Ян. Утром следующего дня, а именно дня, которого любили, наверное, все работающие и учащиеся люди - пятницы, Петех мог в кои то веки похвастаться своей пунктуальностью и гордо заявить о том, что никуда не опаздывал. А все благодаря одной прекрасной, и столь же колючей барменше по имени Луна, за которой он должен был зайти, и вместе, как и полагается влюбленной паре, отправиться в университет. Так что, чувство ответственности на сей раз превысило неутолимое желание подольше провести время в царстве Морфея и Ян, хоть ему это и стоило больших усилий, переступил через себя и проснулся раньше обычного. Так как, девушка жила в соседнем здании, располагавшемся напротив дома, где жил сам гитарист, дойти до нужного места не заняло больше пяти минут и вот он уже с нетерпением ждал того момента, когда дверь подъезда отвориться и оттуда выйдет его… подруга? Парень еще сам не знал, кем именно Луна приходилась ему. Называть ее подругой - странно, ведь, по сути, они и друзьями никогда не были. Приятельница? Нет, тоже звучит как-то не так, не совсем подходяще. Возлюбленная? Здесь уж точно было понятно, что сразу мимо. Ян не был влюблен в Луну, точно так же, как и Луна не была влюблена в Яна. Им просто предстояло вести себя так, словно они без ума друг от друга, а не начать испытывать настоящие чувства. Упаси боже. И пока парень раздумывал над правильным словом, которым можно было бы определить Савич, он не заметил того, как синеволосая уже успела выйти из дома, подойти к нему и нахмурив темные брови, вопросительно глядеть на протяжении нескольких минут, наверняка думая над тем, жив он или нет. — Гитарист, ты тут? — произнесла она, заставляя парня выйти из пучины своих мыслей и вернуться в реальность, в то время как сама направилась в строну автобусной остановки, не дожидаясь его реакции. — И тебе доброго утра, — пробубнил себе под нос Ян, следуя за несносной девчонкой, — Ты ничего себе не отморозишь? Одета она была, как впрочем и всегда, совсем не по погоде. Черное облегающее платье до колен с виду казалось очень легким и подошло бы скорее к весеннему теплу, а тонкий короткий пуховик был расстегнут нараспашку, оголяя незащищенные от холода участи кожи области шеи и груди. Единственное, что наверное, могло ее хоть как-то греть, это были массивные черные ботинки на ногах с высоким толстым каблуком, которые визуально делали Луну выше обычно. Но даже так, их с Яном разделяли не мало сантиметров в высоту. — Не беспокойся за меня, я привыкла, — отмахнулась она, — И даже не пытайся сейчас дать мне свою куртку, мне правда не холодно, а я видела, как ты после прошлого раза ходил неделю шмыгая носом. — Какая у меня наблюдательная девушка, — притворно-умиленно улыбнулся парень, получая в ответ закатанные глаза. — Мы еще не на людях, помолчи, будь любезен. И я - не твоя девушка, — чуть ли не с угрозой в голосе, проговорила Луна, испепеляя Яна взглядом. — Я никогда особой любезностью не отличался, думаю, по мне это сразу заметно. И ты - моя девушка, запомни это, пожалуйста, синеглазка. Как ни странно, Савич ничего не ответила на его провокационные слова, решив просто пропустить их мимо ушей. На этом их недолгий диалог прервался и всю дорогу до университета они молча ехали в маршрутке, не проронив и слова. На самом деле, Ян был бы очень не против поговорить с ней, в лишний раз поиграть на ее нервах и вывести из себя, ведь она делала тоже самое, правда, сама не догадываясь, но, к его великому сожалению, как только они оказались внутри автобуса, Луна вдела в уши наушники и отвернулась в сторону окна, делая вид, будто Петеха рядом и нет вовсе. Сам Ян предпочел бы не признаваться в этом, но своим действием девушка слегка задела эго гитариста, привыкшего всегда находиться в центре внимания женского пола и получать все, чего пожелает. Настоящий спектакль начался ровно с того мига, когда они сошли с душного автобуса, переполненного такими же студентами, как и они, а также взрослыми людьми, что спешили на работу, и направились к воротам университета. Нисколько не стесняясь, парень расположил свою ладонь на талии синеволосой и несильно надавливая, притянул ту ближе. Луна, не привыкшая к такому, рефлекторно дернулась и хотела оттолкнуть Яна, но встретившись с его улыбающимися глазами, резко вспомнила об их договоре и не стала сопротивляться. Напротив, даже натянула на лицо счастливую маску и глядела на гитариста светящимися влюбленными васильковыми глазами. Ему подумалось, что барменша просто прекрасная актриса и если бы он сам не знал о том, что все это не по-настоящему, то вполне мог бы поверить в правдивость этих эмоций. — Давай остановимся, — сказал гитарист, когда они проходили в коридоре мимо окаменевшей Наташи, что глядела на них не верящими глазами, — Видишь ту блондинку, только не смотри сразу. Это она. Сделай вид, будто ты - Белла Свон, а я - Эдвард Каллен, короче, притворись, что влюблена в меня до дрожи в своих прекрасных коленках. Луна и глазом не повела, хоть и очень хотела вмазать Яну за последнюю фразу о ее коленях, выполняя просьбу парня и похоже, даже не собиралась обращать внимания на Наташу, дабы игра их выглядела как можно натуральнее. Петех облокотился боком о стену и с нежной улыбкой на губах, заправил прядь недлинных синих волос, падающую прямо на глаза и раздражающую уже его самого, за ухо Савич. Девушка отреагировала ответной улыбкой и взяв его руку в свою, переплела их пальцы. Сам не понимая по какой причине, Ян почувствовал как его сердце забилось в разы быстрее, после действия барменши. И ему это совсем не нравилось. — Тебе бы Оскар выдать, за исключительное исполнение роли, — проговорил Ян, приблизившись к лицу Луны и почувствовав легкий аромат свежескошенной травы и лесной свежести. — Тебе бы рот закрыть и не бесить меня в лишний раз, у меня сейчас лабораторная по анатомии, мне и без тебя стресса хватает, — сказала она и коснулась его щетинистого подбородка большим и указательным пальцем, чуть сжимая. В какой-то момент, он совершенно забыл о том, для чего они это все делали, для чего разыгрывали эту сценку и теперь, его не волновала никакая Наташа, которая наблюдала за ними, стоя на расстоянии не более десяти метров со своими подругами и сжимала кулаки от злости. Он даже не заметил того, как она прошла мимо них, делая вид, будто ей все равно и исчезла в коридорах университета. Сейчас, перед его взором была лишь Луна. Девушка провела рукой по его темной шевелюре, пропуская шелковистые пряди сквозь длинные тонкие пальцы. Ян завороженно наблюдал за тем, как она неразборчиво играет с его волосами, за тем, как приподнимаются уголки губ, окрашенных в матовую помаду, цвета красного полусладкого вина. Это было чем-то таким непривычным для него, словно парень сейчас находился в параллельной вселенной, в которой все события происходят в точности наоборот. Где, обычно, хмурая, неразговорчивая и недружелюбная Луна улыбалась ему, сверкая своими волшебными глазами цвета сапфиров и не пыталась задушить его или сломать одну из конечностей. Хотя, на это он не мог дать гарантий. Но после, произошло то, что заставило Яна испытать шок, какой он еще никогда ранее не испытывал и впасть в ступор. Рука Луны расположилась на его груди, откуда вот-вот готовилось выпрыгнуть чертово сердце, не слушающее своего хозяина, и она осторожно сократив расстояние между ними, оставила почти невесомый поцелуй на его щеке. Ничего не говоря, Савич как-то странно, загадочно улыбнулась и оставила удивленного Яна одного. Он дотронулся до того места, где секундами раннее встретились губы барменши с его кожей и подумал о том, что эта улыбка сильно отличалась от всех (немногочисленных) предыдущих. Она принадлежала Луне, настоящей Луне, которая не притворялась его девушкой, а была самой собой.

***

София. — Я приеду через три часа, так что не торопись, ладно? — говорил Наце, держа в своих руках замерзшие от холода на улице, ладони девушки, когда те стояли около входа в подъезд дома, где жила Маркович. Сегодня вечером, по их недельному обычаю, у ребят было запланировано выступление. Это уже было четвертым из тех, на которые София шла без своей подруги и как бы ей не было весело и комфортно в компании парней, ей безумно не хватало Катрины. Сама брюнетка даже в университете продолжала игнорировать и ее, и Бояна, и всех остальных. Когда София пыталась с ней заговорить на самые различные темы, девушка ограничивалась сухими и краткими ответами и по ней было хорошо заметно, что продолжать диалог ей не хотелось. После пары-тройки раз, рыжеволосая сдалась и оставила эти жалкие попытки, понимая, что кроме нее это никому не нужно и Катрину она, скорее всего, потеряла. — Хорошо. Иди уже, не заставляй ребят ждать, — проговорила София, выбираясь из омута гнетущих ее мыслей. — Готов поспорить, что Ян опоздает, — усмехнулся басист и заботливо поправил шарф на шее девушки, что немного сполз и оголял участок кожи. Это точное замечание не могло не вызвать улыбки. Похоже, меняется все, помимо пунктуальности гитариста, а вернее ее отсутствия. Наце, который больше не ходил в университет также часто, как и раньше, ведь уже оканчивал его и был занят по большей части дипломной работой, приходил туда каждый день, точно в то время, когда София освобождалась от пар и провожал девушку до дома, не желая того, чтобы та шла одна. Она пыталась его переубедить в этом решении и попросить перестать мучать себя, отнимая время, но басист был непреклонен и настаивал на совместной прогулке до ее квартиры, хотя бы для его же спокойствия. Молодые люди еще немного постояли вместе, говоря о чем-то своем, а после их пути разошлись. София вернулась домой, а Наце уехал в студию, на встречу с друзьями, где они провели бы генеральную репетицию перед предстоящим концертом. Войдя в квартиру, внимание девушки сразу же привлекла пара женской обуви у порога, а после и голоса, доносящиеся из гостиной. Избавившись от куртки и ботинок, она прошла в комнату и застала там свою маму, весело о чем-то беседующую со своей племянницей и двоюродной сестрой Софии, которую рыжеволосая последний раз видела около двух лет назад, когда та еще не переехала жить в Париж, обучаться в столице Франции искусству и дизайну. И сейчас, Маркович была невероятно счастлива вновь встретиться с любимой кузиной. — Вика! Русоволосая молодая девушка, с большими ярко-сверкающими зелеными глазами, услышав свое имя, обернулась и вмиг подскочила со своего места, кидаясь в объятия Софии. На пухлых губах, подкрашенных розоватым блеском, сверкала радостная улыбка. — Я так рада тебя видеть, рыжик! Мне столько надо тебе рассказать! Изумрудные глаза светились предвкушением, что было присуще Виктории. С самого детства Котник была довольно активной, любознательной и веселой, хотя эти качества могли не проявляться, когда девушка попадала в компанию незнакомых ей людей. Казалось, в ней сочетались две противоположные личности, по-разному проявляющиеся в определенных ситуациях. — Соф, Вика вернулась в Любляну и перевелась в ваш университет, поэтому она будет оставаться у нас, — сообщила мама Маркович. Виктория Котник была дочерью тети рыжеволосой и росли они, можно сказать вместе, если упустить те моменты, когда их семья частенько бывала в разъездах, по причине работы тети, которая была специалистом по международной безопасности. Отец девушки также был связан с международными отношениями и являлся дипломатом. Самой Вике это было совершенно неинтересно и своей безмятежностью и легкостью к жизни она походила на Софию. Русоволосая предпочла профессию родителей искусству дизайна, что они полностью одобряли, разрешив дочери заниматься тем, к чему душа лежит и решила она полностью отдаться созданию одежды и успешно обучалась этому в одном из престижных университетов Парижа. — На некоторое время! — подметила русоволосая, — Не хочу вам доставлять неудобств, я вскоре решу вопрос со съемной квартирой и съеду. — Перестань, какие неудобства, ты мне как родная дочь, — заботливо улыбнулась Анна, вставая с дивана, — Что ж, мне уже пора ехать на смену. Пациенты сами себя не вылечат. Вик, я подготовила комнату для тебя, там есть все необходимое. Если я приеду совсем поздно, то в холодильнике есть ужин, покушайте, когда проголодаетесь. Кузины проводили женщину до дверей и поспешили вернуться в гостиную, дабы наверстать упущенное и обсудить все, что они хотели за эти два года разлуки. Да, конечно, они созванивались в промежутках, но все же, живого общения нельзя было заменить онлайн звонками за тысячу миль друг от друга. Маркович до этого момента и не задумывалась о том, как сильно она соскучилась по их разговорам по душам, по их веселым прогулкам по всей Любляне, по тому, как они любили пробовать новые рецепты и частенько портили мебель на кухне и переводили продукты, после чего долго смеялись с этого, по вечерним посиделкам дома и просмотрам любимых сериалов и передач, которые они вместе громко обсуждали. — Почему ты решила вернуться? — поинтересовалась София, присаживаясь на диване рядом с сестрой и по-привычке прижимая ноги к груди. — Ну… не то чтобы это было моим собственным решением, — немного замялась Вика, сморщив нос, — Отчислили меня, короче. Слова двоюродной сестры показались для Софии какой-то не очень смешной шуткой. Нет, такого быть не могло, ведь Котник была одним из самых дисциплинированных людей, которые вовремя выполняли все поставленные перед ними задачи, если, они, конечно, ее интересовали и училась русоволосая, насколько было известно Маркович, чуть ли не на отлично, что было довольно трудно, особенно в столице Франции. Каким образом ее могли отчислить, никак не укладывалось в голове девушки. — Как? Ты же буквально идеальная студентка, — покачала головой она, — Я бы поняла, если бы меня отчислили, но тебя… — Меня отчислили не из-за моей успеваемости, Соф, — сказала Вика, смотря прямо в глаза сестры, слегка смутившимся взглядом, — Я поругалась с преподавателем. Сильно поругалась, даже пощечину ему дала. Сказать, что Маркович была в шоке - это ничего не сказать. Но, зная кузину, у нее на то, наверняка, были весомые причины, ведь просто так она бы не поступила подобным образом. Вика, вообще не отличалась особо скандальной натурой, являясь особой неконфликтной, и ее можно было бы отнести к числу людей, которые предпочитают молчать, пока не наступит нужный момент для того, чтобы вставить свое слово. — Ты не подумай, я не психопатка какая-то, просто так людей бить, — тем временем продолжала Котник, — Педагогу было сильно за сорок лет и как говорили остальные, он был человеком семейным. Но, знаешь ли, будь он таким образцовым семьянином, не полез бы к студентке с непристойными словами и предложениями. В общем, этот козел сказал мне, что либо я сдам экзамен через постель, либо не сдам вообще. А я, не особо люблю, когда старые дяденьки подкатывают к молодым девушкам и высказала ему все, что было на уме и дала пощечину со всей силы, даже синяк остался, — последнюю фразу, Вика проговорила с нотками гордости, что вызвало улыбку у рыжеволосой, — Ну, а ректору с деканом не понравилось мое поведение и они решили отчислить меня. Но и у меня была своя победа - педагога уволили и написали такую рекомендацию, что его максимум теперь - это подметать под Эйфелевой башней. Услышав весь рассказ от начала до конца, София теперь вникла в суть произошедшего. И честно говоря, она негодовала от безответственности руководства университета, свободно допустившее такое в стенах учебного заведения. — Вот уроды. Это ужасно несправедливо, что тебя отчислили и не предприняли никаких мер, чтобы такого больше не было! Ты ведь не сделала ничего плохого, а всего лишь защищалась! — Соф, это - жизнь, в ней мало справедливости, — пожала она плечами, — Фу, прозвучала так, словно я старушка. Кстати, не говори ничего тете и моим родителям про отчисление, они ничего не знают и думают, что я просто перевелась к вам. — Я - могила, — изобразила застегнутую молнию у губ, София. — Хватит про меня, давай лучше рассказывай, как твои дела? Далее девушки вели разговор о жизни Софии, которая была не столь интересной, как она сама думала, по сравнению с кузиной, хоть та и слушала ее с неподдельным интересом. Маркович не помнит, когда в последний раз с кем-то так тепло и по-домашнему уютно болтала. Конечно, у нее был Наце, которого она очень любила и по правде говоря, не представляла своей жизни без него, были Боян, Крис, Ян и Юре, с которыми она проводила большую часть своего времени. Но ей не хватало кое-чего. Вернее кое-кого. Чуть больше месяца без Катрины давали о себе знать, пусть София и пыталась приложить все усилия к тому, чтобы перестать думать об этом, она не могла не вспоминать о лучшей подруге и об их секретных разговорах. Без Катрины все было не так. Сейчас же, сидя рядом с двоюродной сестрой, она вновь прокручивала в голове произошедшие изменения Лукич, после чего она так отдалилась от своих самых близких друзей. В какой-то момент, в рыжую голову Софии пришла идея. — Слушай, мои друзья сегодня вечером выступают в баре, недалеко от нас и … вот блин, через полчаса, приедет Наце. Пошли вместе? — предложила она, замечая, как глаза Вики загорелись. — Ты знаешь, я только за!

***

Боян. Боян не помнит того, когда нормально спал в последний раз. Или ел. Или хотя бы пытался сделать вид, что все хорошо. Родителям и сестре он лгал о том, что целыми днями пропадает на репетициях или же запирался у себя и никого не впускал, мол занят учебой, что, не являлось правдой. На репетициях он стал появляться реже, после окончания сессии решил вообще больше никогда не открывать никаких учебников и на самом деле проводил все свое время либо без дела прогуливаясь по улицам родной Любляны, время от времени, проходя мимо мест, которые любила Катрина и вспоминая те моменты, что они вместе проводили, либо в одиночестве в своей комнате, уходя глубоко в себя и отравляя свой организм алкоголем все больше и больше. Он был зол на нее. Настолько зол, что думал о том, что мог бы задушить Катрину собственными руками, но в глубине души понимал, что никогда бы такого не сделал. Боян, предпочел бы взять всю боль и страдания на себя, нежели навредить ей. Впрочем, как он и поступал, на данный момент. С того мига, когда девушка объявила о том, что теперь обручена и совершенно перестала общаться с друзьями, Цветичанину казалось, что мир для него разрушился и рухнул, словно жалкий карточный домик. Помимо этого, он был зол и на себя самого. Какого черта, какая-то девчонка могла так сильно влиять на его жизнь, на его настроение, на его мысли и желания? Что она с ним сделала, что теперь музыкант посвящал все свое время ей в своей голове, постоянно думая о ее черных глазах, цвета крепкого, свеже-заваренного ароматного кофе, о ее улыбке, способной осветить даже самый пасмурный день, о ее губах, вкуса спелой летней вишни. Это мучало его, терзало изнутри, не давая и шанса на нормальную, обычную жизнь, что была у него раньше. — Бойчи, через пять минут выход, ты готов? — парень почувствовал крепкую руку Наце на своем плече и переведя на друга усталый взгляд, коротко кивнул, — Без обид, но, выглядишь ты паршиво. — Я знаю. Сколько раз на дню он слышал данную фразу, что заменила для него приветствия и вопросы о его делах и настроении? Два, три, может быть, четыре? И все они звучали из уст разных людей, будь то мама с папой, сестра, друзья или даже те одногруппники, с которыми вокалист не имел особо близких отношений и общался крайне редко. Боян уже и привык. Выступление, на удивление Цветичанина прошло быстро. Но и этого недолгого времени на сцене было вполне достаточно для того, чтобы вокалист утомился как в физическом, так и в моральном плане. Публика, обычно заряжающая его энергией на каждом концерте, дающая ему жизненных сил и мотивации, на сей раз лишь прибавила ему усталости и нежелания что-либо делать. Похоже, даже некогда любимое дело перестало доставлять ему удовольствия. Мысли в голове не собирались утихнуть ни на одну несчастную минуту и не давали покоя молодому человеку. В какой-то момент, когда выпитых стаканов виски и чего-то еще горького и не особо приятного на вкус стало больше нормы и ребята, в частности Наце и Крис, пытались оторвать вокалиста от проклятого алкоголя, в его совершенно охмелевшем мозгу что-то щелкнуло. Весь вечер, как и остальные до него, он в самом буквальном смысле прошляпил. Боян не замечал ничего, что происходило вокруг него, не замечал чем были заняты друзья, хоть и находился рядом. Не заметил он и того, как с Софией пришла незнакомая девушка, которая вроде как поздоровалась с ним, а он в свою очередь полностью проигнорировал бедняжку, за что после, Юре пришлось просить прощения за друга. Не заметил, как к Яну пришла та самая синеволосая барменша, о которой он рассказывал. Не заметил, как София пыталась заговорить с ним, глядя на музыканта глазами полными печали, а он лишь отмахнулся от нее, влив в горло очередную дозу жгучей алкогольной гадости. Все это было из-за Катрины Лукич. И теперь, когда настал предел его терпению к самому себе, Боян понял, что ему надоело упускать течение своей жизни из-за нее и вести себя таким образом он больше не намерен. Ему срочно нужно было избавиться от раздражающих мыслей о не менее раздражающей, на этот момент, Катрине. Потому Цветичанин и подошел к незнакомой симпатичной блондинке скучающе сидящей у бара, познакомился с ней, хоть и не запомнил нормально имени. Он мысленно сравнил ее с Катриной, осознавая, что светловолосая уступает брюнетке абсолютно во всем и нет ни одной девушки в мире, которая могла бы стоять рядом с Лукич, но тут же попытался отбросить эти ненужные и глупые мысли, сосредотачиваясь на бессмысленной болтовне незнакомки. И спустя какое-то время, когда она сама стала откровенно намекать на продолжение вечера за пределами этого заведения, всячески касаясь Бояна и кокетливо строя глазки, он уехал вместе с ней под осуждающие и разочарованные взгляды своих друзей.