***
София. После лекции, на которой новый преподаватель, который не нравился рыжеволосой, от слова совсем, успел съесть мозг всем студентам, в частности Софии, будто специально выделяя ее и засыпая дурацкими вопросами, девушка совсем не ожидала увидеть сцены, где недалекий Боян Цветичанин (а по-другому здесь выразиться было нельзя, учитывая то, что он вытворял на протяжении двух недель) ни с того ни сего, возьмет и поцелует прилипучую Наташу, заставляя Маркович и Гуштина покраснеть за него и неловко оставить парочку наедине, не желая больше быть свидетелями этого маразма. Зная, что через пару минут к ним подойдут Юре и Вика, спускающиеся с верхнего этажа, девушка попросила гитариста подождать ее недолго, пока она зайдет в дамскую комнату умыть руки после целого дня, проведенного на парах и поправить макияж. Крис послушно согласился и даже вежливо предложил подержать ее куртку, чтобы она не доставляла Маркович неудобств. Стоя напротив зеркала в опустевшей уборной, ведь все студентки уже успели разойтись кто куда, София безмятежно пудрила подбородок и освежала любимый блеск со вкусом персика на губах. До ее ушей вдруг стали доноситься частые всхлипы, словно кто-то пытался успокоиться после долгих и протяжных рыданий и она, положив косметические средства в сумочку, направилась в сторону кабинок, осторожно оглядываясь и пытаясь понять, откуда идет звук. — С вами все хорошо? — осторожно поинтересовалась она, надеясь на то, что с неизвестной девушкой не случилось ничего серьезного. — София? Голос, прозвучавший ломано и хрипло, принадлежал никому иному как лучшей подруге рыжеволосой, с которой они так давно не общались. — Рина? Боже, что с тобой? Где ты? — взволнованно спросила София и через секунду отворилась одна из дверей кабинок, откуда вышла Лукич с размазанным макияжем на лице, спутанными волосами и дрожащей нижней губой. Не выдержав этого вида, София позабыла обо всем произошедшем, о том, как Катрина грубо срезала ее на полу слове, когда та пыталась заговорить с ней, о том, как брюнетка разорвала любые отношения с ней и больше никогда не собиралась возобновлять их, и несмотря на все это, кинулась обнимать подругу, крепко прижимая исхудавшую девушку к себе и позволяя той вновь расплакаться и обвить руками свое тело, будто Маркович была последним спасательным кругом в глубоком море. — Ты все видела, да? — тихим голосом проговорила София, продолжая успокаивающе гладить подругу по волосам, на что она утвердительно кивнула, — Рин, не обращай внимания, он сам не свой последний месяц, а то и больше. — Впрочем, как и я, не так ли? — отстраняясь, спросила брюнетка и принялась вытирать слезы, но в итоге лишь еще больше размазала тушь по щекам, — Господи, как же я устала. Впервые за все это время, София видела перед собой ту самую Катрину, которую знала раньше, с которой они выросли и пережили падения и взлеты. Больше не было той бесчувственной и безразличной ко всему холодной девушки. — Ты можешь не отвечать, если не хочешь, да и вообще уйти, если не желаешь больше со мной общаться, но... — Я никогда не желала подобного! — помотала головой Лукич и сжала руки рыжеволосой в своих, заглядывая в ее глаза своими, полными сожаления, — Правда, не желала. Ты - моя самая лучшая и самая близкая подруга, и я чувствую себя последней дрянью, из-за того, что поступила с тобой таким образом. Соф, ты имеешь полное право не прощать меня, но мне ужасно жаль. Маркович почувствовала, как по щеке скатилась одна единственная слезинка, которую она поспешила смахнуть, после чего вновь обняла подругу, понимая, что слова сейчас могут показаться лишними. Девушка и надеяться перестала о возобновлении их общения и о возвращении теплых отношений и былой дружбы, думая, что надоела Катрине и ей больше не хотелось, чтобы брюнетку что-то связывало с ней. Но не проходило и дня, чтобы она не вспоминала о Лукич, прокручивая в голове все совместные сцены. — Я... даже не знаю с чего начать, — проговорила подруга, — Мой отец видел нас вместе с Бояном в Новогоднюю ночь и пригрозил, что если я не стану невестой Эрика и не прекращу с вами всеми общение, то он навредит и Бояну, и мне, и моей маме с сестрой. Я бы сама никогда не поступила бы с вами так, в частности, с тобой Соф. У меня просто не было другого выбора, я не могла иначе. Когда Катрина закончила свой рассказ, София долго глядела в одну точку в окне, пытаясь подобрать правильные слова. Она догадывалась, что во всем произошедшем с ней, был виноват деспотичный Андрей, не думающий о чувствах других людей, пусть это и будут его родные дочки или жена. Но проблема была в том, что никто об этом, помимо нее не думал и в глазах остальных ребят, Катрина продолжала оставаться самовлюбленной дрянью, что разбила сердце Цветичанину и разорвала общение с друзьями, после обручения с другим парнем. — Почему ты мне раньше не рассказала? — задала вопрос рыжеволосая, — Я бы никогда тебя не осудила, наоборот, поддержала бы и постаралась бы придумать какое-нибудь решение для этой проблемы. Ты же знаешь, что могла бы в любое время убежать от отца и оставаться у нас сколько угодно. — Не могла, София! — вспылила Катрина, в то время, как слезы вновь стали копиться в уголках ее карих глаз, — Поверь мне, не могла и не смогу! Я не хочу, чтобы мама или Лиза страдали из-за меня и моей эгоистичности. Я сама все испортила и мне же это выгребать. Никто больше не будет расплачиваться за мои глупости. — Но ты не любишь этого Эрика, — спокойнее произнесла Маркович, видя, как подруга грустно усмехнулась. — Какая уже разница? Эрик, можно сказать, мое единственное спасение. София, действительно, не понимала, что мог такого сделать проклятый Андрей, раз ему удалось сломать сильную духом, боевую Катрину, которая предпочла бы умереть, чем испортить свою жизнь и подчиниться ему. От осознания того, что ее свободолюбивая, энергичная подруга больше не была властна над своей судьбой и готова была выйти за человека, которого не любила никогда, тем самым делая и себя и Бояна несчастными, становилось не по себе. — Неужели... мы правда ничего не можем сделать? — с угасающей надеждой в голосе спросила София, глядя на отрицательно качающую головой Лукич, — Тогда, не отдаляйся от меня, хотя бы. Мы же можем быть по-прежнему подругами? — Конечно, можем. Ничего больше не говоря, Катрина приблизилась к подруге и обняла ее, прикрыв покрасневшие заплаканные глаза и София ощутила, как та медленно расслабилась и впервые за долгое время, почувствовала себя в безопасности.***
Боян. За всю свою девятнадцатилетнюю жизнь, у Бояна было немного моментов, которые он хотел бы вычеркнуть и больше никогда не вспоминать. Одним из них был вчерашний поцелуй с Наташей. Парень сам не знал, какие черти затуманили его рассудок и заставили пойти на такой глупый и бессмысленный шаг. Хотя, почему же, он отчетливо понимал, что устроил этот цирк назло Катрине, при виде которой ему словно голову снесло. Он не мог спокойно реагировать на брюнетку, одно ее существование заставляло все клетки его организма перестроиться, а мозг выключиться, передав управление одним эмоциям. Ибо Катрина не имела ни малейшего права поступать с ним таким образом, вести себя, словно их поцелуя и того, что было после него не было вовсе, прекращать с ним и с остальными друзьями общения и после этого еще наблюдать за ним на расстоянии, глядя на вокалиста своими щенячьими глазами цвета темного шоколада так, будто ей было жаль и еще немного и она бы извинилась перед ним, обняла и стала бы прежней. Но этого не случилось, и вряд ли случилось бы, да и этого уже точно никто никогда не узнает. Сейчас, когда раздражение почти сошло на нет и вместо него появилось давно забытое чувство стыда, Боян корил себя за то, что поцеловал другую девушку на глазах той, которую действительно любил. К тому же, этой другой девушкой была Наташа, которая после этого, хоть и непродолжительного, но запоминающегося поцелуя, не собиралась оставлять в покое вокалиста, всячески написывая ему в социальных сетях и поджидая у аудиторий. Теперь, когда Цветичанин побывал в шкуре Яна, он перестал осуждать того за грубое обращение с блондинкой. После утренней лекции по очередному скучному и ничем не примечательному предмету, Бояну удалось кое-как ускользнуть от Наташи и парень уже надеялся на то, что девушка оставит попытки навязать себя и не будет преследовать его до конца дня. Как же он сильно ошибался на этот счет, ведь по окончанию второй пары, вокалист, выходя из кабинета, вновь заметил блондинку, спокойно ждущую его у стены напротив двери. И на сей раз, убежать ему не удалось. — Бойчи! — раздался звонкий голос девушки, отчего парень негромко выразился нецензурными словами, — Ты чего пропал? От меня скрываешься, сообщения мои не читаешь. Пальцы Наташи как бы невзначай касались его плеч и рук, вызывая у Бояна еще большее негодование. Не то, чтобы девушка была совсем не симпатична, наоборот, очень даже, но ее внешность была не столь заметна, если ставить рядом характер и умственные способности. А еще, она совершенно меркла рядом с Катриной. Идеально уложенные золотистые волосы, казались бесцветными и самыми обычными, по сравнению с темно-каштановыми, сочетающие в себе несколько оттенков. Голубые глаза выглядели не такими яркими, как карие, принимающие при солнечном освещении волшебный цвет, близкий к медному. Все было не тем, также, как и Наташа была не Катриной. — Наташа, послушай, я не хочу тебя задеть или... Не успел парень докончить свою фразу, как почувствовал столкновение своего предплечья с чьим-то другим, притом, довольно сильное, учитывая то, как он слегка дернулся в другую сторону. Оглянувшись, Боян увидел до боли знакомое лицо, которое не выходило из его головы вот уже полгода. — Извините, — быстро проговорила Лукич и продолжила свой путь. — Катрина! — крикнул вслед ей парень, в то время, как брюнетка медленно растворялась в толпе спешащих студентов. Но терять из виду Лукич так легко он не был намерен и оставив удивленную Наташу одну, двинулся сквозь кучку людей в, казалось бы, широком коридоре. И сумел догнать бывшую подругу, резко схватив ту за руку и несильно припечатав к стене у одного из поворотов. Катрина поспешила яростно вырвать руку из его хватки и освободилась, одаривая вокалиста безразличным взглядом. — Я спешу, — спокойно проговорила она, скрестив руки на груди, — А тебя ждет девушка. Давай разойдемся по-хорошему? — Я не отниму у тебя много времени и никто меня не ждет, можешь не ревновать, — ответил он, будучи не в силах сдержать ухмылку, появившуюся на губах, после ее фразы. — Размечтался, — закатила глаза брюнетка, но не стала уходить, дожидаясь его слов. — Когда ты перестаешь вести себя так, будто между нами ничего не произошло? — А между нами что-то произошло? Вздернутая вверх бровь девушки, что старательно делала вид, что не понимает слов Цветичанина, показывала ее лживое изумление. Эта игра толком надоела и без того, давным-давно, утратившему терпение, Бояну. — Нет, конечно нет, — отрицательно покачал он головой, усмехаясь, — Я же сумасшедший, сам с собой целовался. Проходящий мимо педагог по статистике, косо покосился на вокалиста, который даже не обратил внимания на мужчину, продолжая проделывать взглядом дыру в стоящей напротив упрямой брюнетке. — Перестань, мы здесь не одни, — шикнула Лукич, оглядываясь по сторонам. — Ну и отлично, пусть все знают, что мы с тобой целовались. А еще пусть знают, что ты ведешь себя как эгоистичная стерва. Только и делаешь, что думаешь о себе. Для тебя не существует чувств других людей, да? — чуть ли не кричал парень, привлекая все больше внимания к своей персоне, — Почему ты продолжаешь притворяться, будто я тебе безразличен? На последней фразе эмоции молодого человека утихли, а глаза перестали пылать синим пламенем, наоборот, в них читалась вся безнадежность и страдания, которые он держал в себе. На долю секунды, ему показалось, что впервые за время их диалога, выражение лица Катрины изменилось. Как будто, вместо хладнокровного равнодушия, появилось искреннее раскаяние и безграничная печаль. Но, продлилось это, отнюдь, не долго, и через мгновение, она вновь надела уже привычную каменную маску. — Чего ты добиваешься? Оскорбляешь меня, обвиняешь во лжи и эгоизме, говоришь, что у меня нет сердца и мне плевать на окружающих меня людей, да? — не выдержала наконец девушка, — Иди ты к черту, Цветичанин. Если среди нас и есть эгоисты, то это - ты. Оставь меня в покое, забудь о моем существовании, забудь о том поцелуе и возвращайся к своей Наташе. Коридоры уже успели опустеть, ведь со звонка прошло более пятнадцати минут, а студенты совсем не желали оставаться в стенах университета. Впрочем, как и Катрина, собирающаяся уйти, но уже в который раз за все время их знакомства с Бояном, парень не дал ей совершить задуманного и притянул ту за талию, заставляя ее хрупкое, совсем исхудавшее тельце, встретиться с его, после чего коснулся мягких девичьих губ своими, унося в нежный поцелуй. Продолжалось это всего около нескольких секунд, в скором времени Катрина будто бы очнулась и оттолкнув парня от себя, влепила ему смачную пощечину, отчего щека Бояна резко окрасилась в алый и загорелась от острой боли. Он перевел на нее непонимающий и в какой-то мере, растерянный взгляд и увидел, как по щекам Лукич струятся слезы, которые она безуспешно старается смахнуть и то, как часто вздымается ее грудь, от нехватки воздуха. Или он по-настоящему сходил с ума, или Катрина действительно выглядела так, словно мечется меж двух огней и стоит перед тяжелейшим выбором. И сейчас, Боян отчетливо понимал, что другого момента больше может и не быть для таких важных для них обоих слов и убрав ладонь со своей поврежденной щеки, спокойно проговорил: — Я люблю тебя, Катрина. Нижняя губа брюнетки слегка задрожала, а глаза округлились от удивления. Он знал, что Лукич понятия не имела, что ей теперь делать, но и скрывать своим чувства в потаенных уголках своей измученной ею же души, он больше был не в силах, потому и решился на такой отчаянный шаг. Они стояли в тишине, нарушаемой лишь редкими посторонними звуками, проходящих мимо людей и проезжающих за окнами машин, около десяти минут и оба не понимали, что будет с ними дальше, после этого признания. Когда Катрина сумела прийти в себя, вытереть последнюю слезинку и собрать остатки воли в кулак, она, даже не глядя на Бояна, медленно и четко проговорила: — Я тебя не люблю и не любила никогда. Ты мне совершенно безразличен, Боян Цветичанин и я не желаю ни знать, ни видеть тебя. У меня теперь своя жизнь, та, где я помолвлена, а у тебя своя. — Я тебе не верю, — пробормотал вокалист, качая головой, — Не верю. — Это твои проблемы. И не сказав больше ни слова, Катрина Лукич навсегда покинула Бояна Цветичанина и на сей раз, она даже не попытался остановить ее.