Гермиона разорвала хлеб пополам, потом еще раз пополам, ковыряя его пальцами, пока не заставила себя остановиться. Окинув взглядом остальных сидящих за столом, она отправила хлеб в рот, надеясь, что выглядит не слишком странно.
Она не знала, почему продолжает принимать эти приглашения. Может быть, потому что это было невежливо, или потому что Гарри считал свой приход важным. В конце концов, она не могла оставить его одного. Хотя учитывая, что он всегда сидел рядом с Джинни, возможно, Гермиона была ему не так уж и нужна.
Кресло справа от нее резко отодвинулось. Она сделала вид, что не замечает Драко, который сидел, положив салфетку на колени; почти наверняка он выглядел таким же незаинтересованным в ней.
— Я удивлена, что ты здесь, — пробормотала она.
— Ну если бы ты перестала принимать приглашения от имени нас обоих, может быть, я не чувствовал бы себя обязанным приходить.
— Я не принимаю их от твоего имени…
— Да, но если он пригласил нас обоих и ты согласилась, я вряд ли смогу отказать, не так ли? Не тогда, когда он знает, что у нас одинаковое расписание…
— Мы пришли сегодня не с варки зелья. Ты мог бы что-нибудь придумать.
Драко поднял карточку с именем и аккуратно положил её возле одного из своих хрустальных кубков. — И упустить возможность понаблюдать за тем, как МакЛагген пристает к тебе через стол? Уверяю тебя, Грейнджер, мне больше некуда спешить.
Остальные места быстро заняли, и Слизнорт подал первое блюдо. Это был прекрасный суп, в который Гермиона обмакнула хлеб из-за отсутствия другого занятия для рук. Ей действительно нужно было избавиться от привычки суетиться. Драко выглядел ошарашенным.
Суп перешел в искусно украшенное жаркое, которое все наперебой расхваливали. Гермионе это было совершенно не нужно: ведь не Слизнорт же готовил это блюдо! Драко ухмыльнулся, глядя на её недовольное выражение лица, а затем начал хихикать, когда Кормак одарил её страстным взглядом, жуя жареную картошку.
К тому времени, когда принесли десерт, каждый, по крайней мере один раз, был опрошен организатором о своих последних проектах и стремлениях. Гермиона могла честно сказать, что почти ничего не слушала, сосредоточившись на своем ужине, увядшем выражении лица Гарри за столом и изредка насмешливом фырканье справа от нее.
Десерт сменился кофе и — для тех, кому разрешили — огневиски. Обеденный стол был освобождён от мебели в пользу кресел и диванов. Гермиона тут же подлетела к Гарри и Джинни, которые сидели подозрительно близко друг к другу на одном из уютных диванчиков.
— Мерлин, Гермиона, — извиняющимся тоном сказал Гарри, пересаживаясь к ней, — жаль, что мы не можем выбирать места. Было бы гораздо лучше, если бы я мог поговорить с тобой за столом.
— Не знаю, Гарри, — легкомысленно ответила она, — мне кажется, ты близок к тому, чтобы выработать совершенно новый язык, используя только свои брови.
Джинни фыркнула в свой напиток. — Ну вот, теперь Слизнорт будет гордиться тобой, ведь ты никогда не станешь вундеркиндом в зельеварении, о котором он мечтает.
Гарри нахмурился. — Малфой ведь не плохо к тебе относится, правда?
— Что? Нет…
— Просто мне показалось, что я видел, как он несколько раз шептался…
— О, ничего страшного, Гарри, не волнуйся.
— Да… — Гермиона проследила за его взглядом и поняла, что он наблюдает за Драко и Блейзом Забини с отрешенным выражением в глазах. Двое слизеринцев (единственные из приглашенных) стояли у камина, явно стараясь выглядеть надменными, разговаривая друг с другом. Гермиона сомневалась, говорят ли они вообще что-нибудь.
— Странно видеть, как ты приходишь с ним, — промолвил Гарри через секунду. — То есть не сегодня, конечно, но в большинстве случаев… это странно.
— Да, я знаю, Гарри, это… о Боже, Кормак идет!
В одно мгновение рука Джинни обхватила плечо Гермионы, втягивая её в очень напряжённую имитацию разговора. — Представь, что я рассказываю тебе о расставании, — сурово проинструктировала она Грейнджер.
— Что? О каком расставании…
— Просто изобрази чуткого друга, Гермиона!
— О! Точно! Извини.
— Парни никогда не хотят приближаться к таким вещам, не волнуйся. Он уйдет через секунду — не смотри!
— Прости!
Руки Гермионы судорожно сжались на коленях; она не знала, какое у неё будет выражение лица, если Джинни придёт к ней с романтическими проблемами, поэтому отказалась от этой затеи и ждала, пока поразительно сильные руки Джинни — что не должно удивлять, учитывая, что она Загонщик — освободят её.
— Вот так! Всё обошлось.
Гермиона наконец подняла глаза и увидела МакЛаггена в другом конце комнаты, болтающего с рейвенкловцем. Сидящий рядом с ней на диване Гарри, выглядел неуверенно.
— Это была… самая странная ситуация, которую я когда-либо видел.
— Сработало, не так ли? — возразила Джинни, и в глазах Гарри появилось очень теплое выражение.
Прежде чем Гермиона успела подумать, что бы это могло значить, Слизнорт позвал её: — А, мисс Грейнджер! Мистер Малфой! Подойдите — я думаю, вы захотите это увидеть! — и она с досадой отошла к Слизнорту.
Он сидел посреди очень плюшевого дивана с фоторамкой в руках. Драко подошел к ней, и Слизнорт посмотрел на них с явным восторгом.
— Идемте! Мисс Боббин нашла очень интересную реликвию, которая, я думаю, понравится вам обоим. Проходите — садитесь! Здесь много места — да, вот так…
Места не так уж и много, с горечью обнаружила Гермиона, втискиваясь в небольшое пространство по левую сторону от него. Неужели Слизнорт просто не знал, сколько места он занимает? Если бы он знал, то наверняка бы трансфигурировал диван.
Она оказалась неудобно прижатой к его боку, его локоть практически упирался ей в живот, когда он показывал им фотографию.
— Видите того молодого человека — вон там, ближе к центру? Он только что махнул рукой. Это Дамокл Белби — изобретатель Волчьего аконита!
Слизнорт с ликованием смотрел на них по очереди, ожидая какой-нибудь реакции, которую Драко быстро выдал.
— Правда, сэр? Поразительно!
— Да, мистер Малфой! Он был моим учеником, и очень хорошим. Один из лучших, смею предположить, и не только в Зельях!
— Могу себе представить, сэр, он должен был быть…
— Выдающимся! Да, действительно выдающийся волшебник. Он ходил по этим коридорам как и вы; неоднократно обедал со мной в этом самом кабинете! И, если можно так выразиться, я искренне верю, что он был бы весьма впечатлен той работой, которую вы оба проделали. — Его взгляд стал суровым, передавая серьёзность одобрения этого далёкого человека, затем его выражение лица стало более светлым.
— Мисс Грейнджер? Что вы думаете?
— О! Эм, это очень… ну, он… — Слизнорт улыбался, терпеливо ожидая ее восторгов, а Драко ухмылялся из-за его плеча. Она сглотнула. — Это… это довольно необычно, не так ли?
— Необычно! Да, это действительно так! И мне очень приятно, что я могу собрать вместе таких уникально талантливых ведьм и волшебников — о, но, если вы меня извините, я полагаю, что мистер Макмиллан… мистер Макмиллан! Да, минуточку…
С огромным усилием Слизнорт оторвал себя от дивана, и Гермиона тут же опустилась на оставленное им свободное место. Драко сделал то же самое, их плечи несильно столкнулись, и они так же быстро отпрыгнули друг от друга, после чего установили вежливую дистанцию.
Убедившись, что никто этого не видит, Гермиона закрыла глаза и сделала затихающий вдох.
Драко фыркнул.
— Заткнись.
— Для человека, который утверждает, что он такой умный, ты можешь быть абсолютно невежественной. Это просто уморительно.
— Я сказала, заткнись, — проскулила она, открывая глаза и пытаясь избавиться от дискомфорта. — Я ненавижу такие вещи.
— Какие? Он буквально сказал тебе, что именно нужно сказать.
— Да, но это так… неискренне!
Драко резко вздохнул. — Я никогда не пойму тебя, Грейнджер.
Меня это вполне устраивает.
Гермиона поправила мантию на коленях и оглядела комнату. Большинство людей выглядели скучающими или подвыпившими. А вот Гарри сидел так близко к Джинни, как только мог, и улыбался самой идиотской улыбкой, которую Гермиона когда-либо видела.
Драко придвинулся ближе к ней. — Поттер и…?
— Я не знаю, — быстро прошептала она. — Я не знаю. И… — Она прищурилась, глядя, как Гарри поправляет очки, оглядывает комнату и нервно отодвигается на дюйм дальше от бедра Джинни. — Я думаю, Гарри тоже не знает.
Драко ругался под нос, а Гермиона старательно отводила взгляд от того, что происходило — или не происходило — в данный момент.
Прошло несколько минут. Гермиона трижды поймала себя на том, что волнуется за концы своих рукавов, и согласилась выпить кружку сливочного пива, чтобы было за что держаться.
— По-моему, он теперь раздает ананасы, — сообщил Драко справа от нее.
— Похоже, это его любимая валюта.
— Знаешь, он был старостой Слизерина, — рассеянно сказал Драко, — много лет назад, когда мой отец… — Он остановился, и Гермиона затаила дыхание, сердце заколотилось. Его выдох защекотал волосы у её уха. — Много лет назад.
— И ты гордишься тем, что он живет с тобой в одном Доме? — Она отпила глоток сливочного пива.
Фыркнув, Драко ответил: — По крайней мере, он не делает того, что только что сделал Поттер.
Гермиона перевела взгляд на Гарри. Он как раз вытирал спереди руки, на которые, очевидно, капнул. Рядом с ним Джинни, смеясь, держала полупустую бутылку сливочного пива. Понаблюдав с минуту за его борьбой, она, наконец, избавила его от страданий и привела его в порядок, наложив на него очищающие чары, о которых Гарри, очевидно, забыл.
— Гордишься ли ты тем, что в твоём Доме есть такой человек — вот в чём вопрос.
Гермиона вздохнула. Она уже была готова уйти. Судя по виду большинства присутствующих в комнате, она была не одна.
— Мистер МакЛагген! Я хотел спросить о вашем дяде, Тибериусе! Как он поживает?
Гермиона уставилась в свою наполовину полную кружку и задумалась, не будет ли невежливо не допить ее до конца.
— Спасибо, что спросили, профессор! Он в полном порядке — в последнее время занимается очень важной работой с министром…
Решив не делать этого, Гермиона допила остатки своего сливочного пива, и ей пришла в голову странная мысль, что в той вселенной, где Люциус Малфой не был арестован, вместо него достижениями своего отца хвастался бы Драко.
— Да, профессор, — промурлыкал МакЛагген, на этот раз громче, и его голос разнесся по комнате. Гермиона невольно вздрогнула. — Я очень горжусь тем, что у меня есть семья, которая готова пожертвовать столь многим, столь самоотверженно, ради блага волшебного общества. Конечно, есть люди, которые злоупотребляют властью ради собственной корысти, — рядом с ней Драко стал очень напряженно, — и я очень восхищаюсь своей семьёй, которая так неустанно трудится, чтобы обезопасить всех нас в это трудное время.
— Да, да, конечно. И Тибериус очень близок к министру Скримджеру, я прав?
— О, да. И могу ли я сказать, что Руфус очень решительно настроен на то, чтобы отсеять всех, кто может поддаться искушению, скажем так, помешать благородной работе Министерства.
— Не сомневаюсь, мистер МакЛагген; очень хорошо, очень хорошо…
Гермиона в течение, казалось, целой минуты не дышала. Справа от неё Драко по-прежнему сидел неподвижно; несколько человек бросали на него тревожные или самодовольные взгляды.
Напряжение спало. Драко сдвинулся с места, встал, пробормотал: — Извините, — и вышел за дверь.
***
Дамблдор выглядел неважно. Никто этого не признавал, но он выглядел почти всегда исхудавшим и измождённым; иногда он вообще не приходил на трапезу. Гермионе по-прежнему было трудно смотреть на его правую руку, почерневшую и затекшую, лежащую на столе рядом с ним.
Она взяла бутерброд с лежащей перед ней тарелки и постаралась не думать об этом.
Рядом с ней Гарри перелистывал книгу Принца-полукровки. Рон, сидевший напротив, изучал лист пергамента, исписанный сложными схемами квиддича. Каждые несколько мгновений Рон постукивал по нему своей палочкой, перемещая гипотетических игроков в разные позиции.
— О! — воскликнул Гарри, оторвавшись от книги. — Я хотел спросить — с кем ты идешь на рождественскую вечеринку?
— Свидание? — вздрогнула Гермиона.
— Ну, да. Я удивлен, что МакЛагген еще не пригласил тебя.
— О Боже, — вздохнула Гермиона, уже представляя себе неизбежное предложение Кормака, — я и не думала, что это ситуация со свиданием.
— Ну это и не обязательно. Это просто «плюс один», так что ты можешь привести кого хочешь. Вообще-то, люди немного сходят с ума, так как он сказал, что мы можем привести людей, которые не состоят в Клубе.
— Рон.
Рон поднял глаза от своей работы, во рту у него все еще оставались недожеванные чипсы. — Да?
— Ты пойдешь со мной на вечеринку к Слизнорту.
— На Рождество? До него еще несколько месяцев…
— Тогда у тебя достаточно времени, чтобы разобраться со своим ежедневником.
— Но… но мы же не…
— Это не свидание, Рональд! — Он заметно расслабился. — Я думала, ты хочешь посмотреть, какие они бывают, эти вечеринки.
— То есть… да, хорошо. Я пойду с тобой.
Гарри усмехнулся. — Тогда будь готов отбиваться от МакЛаггена.
Выражение лица Рона стало очень мрачным. — С удовольствием.
***
Как и ожидалось, Гермиона оказалась загнанной в угол у портретного отверстия на выходе из общей комнаты.
— Э-э, извини, Кормак, я…
— Куда это ты собралась в такое время? — Он бросил на нее взгляд, который, по его мнению, должен был быть заманчивым.
— Ну я работаю над зельем, и оно очень срочное…
— Это связано с Малфоем? — Он нахмурился.
— Да, и я действительно…
— Да, подожди секунду. Слизнорт устраивает свою маленькую рождественскую вечеринку…
— Ах, да…
— И я подумал, что было бы здорово, если бы мы пошли вместе. Стояли под омелой…
— Оу. — Гермиона вздрогнула и попыталась вырвать свою руку из его хватки. — Спасибо, Кормак, но, извини, я пойду с Роном.
Кормак вытаращился так, что это было бы комично, если бы он не сжимал ее запястье в своей хватке. — Уизли?!
— Да, я спросила его только сегодня днем, вообще-то — о, мне действительно пора идти, извини. Пока!
Гермиона полетела в подземелья, ругая себя за то, что извинилась перед ним как ни в чём не бывало. Всё-таки, может быть, этот последний отказ подтолкнёт его к поиску других путей. Если он будет продолжать в том же духе, ей придётся прибегнуть к помощи колдовства. Джинни, возможно, поможет, если она попросит.
Драко посмотрел на неё, когда она вошла в лабораторию с диковатым видом, и приподнял бровь.
— Не спрашивай, — мрачно пробормотала она и с удовольствием взялась за ступку и пестик, чтобы растолочь голубой мрамор. После нескольких минут наблюдения за тем, как она ворчит и яростно дробит камень, Драко разразился хохотом.
— Мерлин, Грейнджер, что случилось? Ты выглядишь так, будто кто-то угрожал твоим учебникам.
Грейнджер стала молотить камень сильнее, испытывая удовлетворение от того, что он рассыпается в пыль. — Кормак пригласил меня на рождественскую вечеринку.
Драко насмешливо хмыкнул. — И ты удивлена? Я все думал, когда же он до этого додумается. Я так понимаю, ты отказалась?
— Конечно, отказалась; я возьму с собой Рона.
— Уизли? — Драко зашипел в манере, не отличающейся от Кормака.
— Он мне не пара! Он мой друг, и он хотел узнать из-за чего вся эта шумиха, раз уж Слизнорт так и не пригласил его.
Драко на мгновение задумался, а затем продолжил прогонять заячью кровь через серебряную систему фильтрации. — Что ж, полагаю, мне придется прийти, хотя бы для того, чтобы увидеть это.
Они работали в комфортной тишине, усердно подготавливая ингредиенты и меняясь заданиями, когда у Гермионы уставала рука. Прошло совсем немного времени, и заячья кровь заблестела в бутылочке, а мрамор превратился в мелкий голубой порошок.
Быстро взглянув на варящееся зелье, чтобы убедиться, что оно обладает всеми необходимыми для этого этапа свойствами, они выскользнули из лаборатории. Дни стали заметно короче, уже совсем стемнело, и в замке ощущалась прохлада.
— Ну, спокойной ночи, Драко. До завтра.
— Грейнджер — подожди.
Гермиона остановилась. — Что такое?
— Просто… — Драко поджал губы, борясь с собой. Затем выражение его лица стало каменным и решительным; он схватил её за запястье и потащил по коридору.
— Что… Драко… что ты делаешь… — зашипела она, спотыкаясь и пытаясь достать свою палочку.
Он потянул её за угол, и она оказалась в тенистом проёме. В темноте она не могла разглядеть ничего, кроме его серебристых глаз и странного выражения на лице — оттенки отчаяния, страха и чего-то ещё.
Она надеялась, что он видит ее взгляд. Если он немедленно не объяснит в чем дело, она собиралась прибегнуть к физическому воздействию.
Тут он опустился, и что-то накрыло ее рот. Она вскрикнула, хотя и приглушенно, и с парализующим удивлением поняла, что это его губы.
Они были теплыми и мягкими, и слегка двигались на фоне ее неподвижных губ. В момент странной ясности она отметила, что он, вероятно, целует ее довольно не спеша, если говорить о поцелуях. Это была единственная часть его тела, касавшаяся ее. Ей показалось, что одна из его рук упирается в стену рядом с ее плечом.
И тут реальность снова ускорилась в стремительном порыве ощущений, и она задыхаясь прижалась к нему. Он издал легкий звук, и его рот прижался к ее рту еще сильнее.
Она почувствовала, как дрожат ее руки, но это ее не остановило: она прижала ладони к его груди и оттолкнула.
Он отшатнулся назад с диким взглядом. Долгое время она лишь смотрела на него.
Потом, не успев толком подумать об этом, она, пошатываясь, выбежала из проема и скрылась.
