Silver/Серебро

Чудесным образом все дальше пошло по накатанной. Совершенно несправедливое лишение Гарри привилегий в квиддиче перевело его из состояния конфликта в состояние полномасштабной войны с Амбридж и Министерством. Его ярость казалась постоянной и нескончаемой, и Гермиона быстро прекратила попытки вступить с ним в дискуссию по любому поводу, зная, что он взорвётся ещё эффектнее, чем взрывающийся Сверчок. Возвращение Хагрида на удивление не сильно помогло им развеять опасения, а занятия с фестралами вряд ли успокоили Гермиону, тот факт, что она не могла видеть этих существ, беспокоил её, но не так сильно, как-то, что она узнала, кто из её однокурсников мог это делать. Широкий конфликт в мире волшебников докатился и до Хогвартса, что было видно по ранам Хагрида, полученным в результате общения с великанами, по складкам на лицах преподавателей и по проклятым указам Амбридж о воспитании. Ещё не наступило Рождество, а Гермиона уже начала жалеть Хогвартс. Ей было неприятно это признавать. Он должен был стать ее вторым домом, ее убежищем, но с каждым днем она возмущалась все больше и больше. Она думала, что хуже, чем на Турнире Трех Волшебников в прошлом году, быть уже не может, но судьба, казалось, стремилась доказать ей, что она ошибается, причем все более и более тревожными способами. И как будто вмешательство Амбридж было недостаточно плохим, присутствие этой женщины, казалось, поощряло Малфоя и других Слизеринцев из его стаи. Это было ужасно несправедливо, что Гарри наказывали направо и налево (и она даже не стала говорить о средневековой дисциплинарной тактике Амбридж!), а Малфой получал свободный пропуск, чтобы быть хулиганом и фанатиком. Гермиона не совсем понимала, что общего между Амбридж и Малфоем, ведь Амбридж, похоже, больше зациклена на тирании, чем на чистоте крови, но не удивилась бы, если бы общим знаменателем была их враждебность к Гарри. Враг моего врага — мой друг. Когда вечером Гермиона спускалась в подземелья, она думала о благодарности Люпина и напоминала себе, что делает доброе дело, что всё это того стоит. Когда она шла на Древние Руны, в коридоре появился директор Дамблдор и в своей загадочной, мудрой манере сказал ей, что Люпин высоко ценит её работу и что все они очень гордятся ею. Это был лишь небольшой знак поощрения, но она приняла бы всё, что смогла. -Добрый вечер, Грейнджер. Сегодня ты выглядиш особенно угрюмо. Возможно, вместо этого нам стоит приготовить для тебя ежемесячное зелье. Гермиона не удержалась от желания заметить, что Малфой, похоже, и сам пребывает в состоянии предменструальной неустойчивости, и бросила сумку на пол. Когда Снейп появился, она уже надела перчатки, а её голова была надёжно укрыта в магическом пузыре. Малфой поспешил сделать то же самое, а Снейп снова исчез, чтобы принести котел. -Что, даже не поздороваешься? Очень грубо, Грейнджер. Я весьма разочарован. Хотя, наверное, лучшего и ожидать не стоило, — Малфой издал многострадальный вздох, когда Снейп молча подошел к ним и поставил кипящий котел на рабочий стол. Зелье было готово чуть больше чем наполовину. Заглянув внутрь, Гермиона обнаружила, что оно имеет молочно-фиолетовый цвет. К концу процесса оно значительно потемнеет. -Сегодня вы будете расщеплять стебли и добавлять ровно по три капли масла из каждого: по одной капле каждые семнадцать с половиной минут, а затем четыре с половиной минуты перемешивания против часовой стрелки. Для большей эффективности я рекомендую одному из вас заниматься нарезанием, а другому — перемешиванием. Меняйтесь каждый раз, чтобы обеспечить равный опыт. Снейп взмахнул палочкой, и на свет появилась знакомая деревянная коробка с остатками цветков волчьей язвы, а также кожаный рулон с различными инструментами и палочкой для помешивания. Гермиона потянулась за коробкой и рулоном. Она почувствовала, как Малфой вздрогнул, но протестовать не решился, видимо, понимая, что в этом случае он будет выглядеть жалко. Гермиона открыла коробку и достала стебель. Он был длинным, почти до предплечья, но почти две недели брожения в коробке и без цветка на верхушке привели к его разложению. Он был темно-зеленым и гораздо мягче, чем когда отрезали лепестки. Вынув из кожаных чехлов подходящий нож, Гермиона осторожно отложила стебель. Она чувствовала на себе взгляды Снейпа и Малфоя, прижавших её, как бабочку к доске. -Как нарезание ванили, сэр? -Вполне подходящее сравнение, да. Гермиона глубоко вдохнула магически чистый воздух и медленно провела лезвием по стеблю. Она почувствовала, как кожура подалась и разошлась, и медленно провела ножом вниз по ровной линии. Когда она закончила, стебель был открыт и сочился. Срез был чистым и аккуратным, и Гермиона позволила себе гордо скривить губы. -Теперь ровно одна капля в центр котла. Мистер Малфой, приготовьтесь. Малфой поднял металлический стержень, и Гермиона осторожно взялась за плачущий стебель руками в перчатках. Как только в зелье просочилась одна капля, Гермиона выхватила стержень, и Малфой принялся за работу, проводя стержнем с отметки двенадцати до шести и затем обратно. Профессор Снейп подсказывал ему, когда нужно остановиться, и они ждали ещё двенадцать с половиной минут, пока не пришло время для следующей капли. Три стебля, по три капли из каждого, семнадцать минут между каждой каплей. Более двух часов этого утомительного, повторяющегося процесса. Причём во время первого сеанса Снейп не разрешал «отвлекаться», то есть единственным вариантом для них было сидеть и смотреть на кипящий котёл. Или разговаривать. Через две капли, когда настала очередь Малфоя снова помешивать, он заговорил. -Если серебро должно сделать зелье более сильным, то зачем использовать стальной стержень для размешивания? Гермиона открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла его. Но Снейп промолчал и лишь приподнял брови, что Гермиона восприняла как приглашение к разговору. -Ну, есть момент, когда сильнодействующее становится слишком сильнодействующим, — мягко сказала она, -слишком большое количество серебра может привести к отравлению, известному как аргирия. Это приводит к тому, что кожа становится серебристо-голубого цвета. Малфой молчал так долго, что Гермиона подумала, что он не обратит на нее внимания, но потом он фыркнул и сказал: -Что, значит, они будут синими, как и волк? -Ну, да. А потом они бы умерли от отравления серебром. Малфой что-то пробормотал себе под нос так тихо, что Гермиона не расслышала, но прежде чем она успела задать вопрос, Снейп сообщил ему, что его время истекло, и Малфой вытащил палочку из зелья. Наступило долгое молчание, и они снова погрузились в ожидание. -Лично я предпочитаю отравление, а не ликантропию. Забавно, но на мгновение Гермионе показалось, что они успешно обменялись мирными словами. Даже вежливыми. Но как она могла подумать, что Малфой упустит возможность оскорбить или обидеть? Ей захотелось посмеяться над собой. Когда через два часа она вернулась в общую комнату Гриффиндора, то обнаружила Гарри, сидящего в одиночестве в столь же кислом настроении. Увидев её, он страдальчески улыбнулся, и Гермиона села рядом с ним на продавленный диван. Она смотрела в огонь, пока фиолетовые тени не заплясали по её глазам. -Где Рон? — спросила она. -Наверху с Фредом и Джорджем, я думаю. Тишина, только шарканье старшекурсников, все еще бодрствующих в общей комнате. -Как Снейп? — спросил Гарри через некоторое время. -Как всегда, очарователен, — ответила Гермиона. Гарри хихикнул. -Не знаю, как тебе это удается. Я с трудом выдерживаю один урок с ним, а ты, по сути, два. Гермиона пожала плечами. -Люпин нуждается в этом, так что я рада помочь. -Да, наверное, ты права… Ты лучше меня. Не думаю, что я смогу это выдержать. Гермиона рассмеялась. -Я лучше, чем Гарри Поттер! И все, что мне нужно было сделать, это сварить зелье. Гарри на это улыбнулся. -Как дела, Гарри? — Она, конечно, знала ответ на этот вопрос: Ему было горько, у него была депрессия, возможно клиническая, он был изолирован и напуган. Но она хотела услышать это от него самого. Он немного помедлил с ответом: -Я жалею, что у меня нет квиддича. Это был мой способ выплеснуть эмоции, понимаешь? А теперь я чувствую себя таким… опустошенным. -Ты мог бы взять метлу в Выручай-комнату, — предложила Гермиона после некоторого раздумья. -Я уверена, что ты сможешь там полетать. Гарри покачал головой. -Это не то же самое. К тому же, если меня поймают, это того не стоит. Я имею в виду, что мы и так находимся в опасности из-за Армии Дамблдора. Это, по крайней мере, полезно… Затем она посмотрела на него -Ты очень хорошо справляешься, Гарри. Он встретил ее взгляд доброй улыбкой -И ты тоже. Он снова нахмурился. -Станет лучше, правда? Я имею в виду, что так не может быть вечно. Гермиона снова посмотрела на пламя. -Нет, так не будет всегда. Будет хуже.

***

Гермиона не думала, что когда-либо видела Малфоя таким обеспокоенным. Впрочем, она вообще никогда не видела Малфоя встревоженным, так что трудно было сказать. По правде говоря, она чувствовала то же самое, но будь она проклята, если он об этом узнает. -Есть ли способ проверить это? — спросил Малфой голосом, который, по мнению Гермионы, был таким же робким, как и у нее самой. -Если вы так сомневаетесь в своих способностях, то я освобожу вас от остальных занятий, если вы так хотите, мистер Малфой. Малфой покачал головой. -Нет никакого способа «проверить это», как вы предлагаете, если только у вас в распоряжении нет оборотня, о котором вы еще не объявили. Гермиона и Малфой вместе смотрели на готовое зелье глубокого индигового оттенка и густые пузырьки. Оно имело странный запах, теперь уже не ядовитый для дыхания. Гермиона ожидала увидеть цветочный аромат, но вместо этого он оказался мускусным и почти кислым. Люпин был причиной, по которой она пришла сюда, чтобы сделать всё это, но теперь она не хотела отдавать это ему. Это был такой сложный рецепт, и они справились с ним практически самостоятельно; Снейп вмешался только тогда, когда показалось, что они вот-вот совершат поистине чудовищную ошибку. Мерлин, а что если они случайно убьют Ремуса? Передозировать аконит было несложно. Достаточно немного переборщить, и он умрёт через несколько часов, если не мгновенно. Не говоря уже об Аргирии. Медленная смерть от отравления серебром казалась ужасным вариантом. Снейп наконец-то сжалился над ними и их неуверенностью в себе. -Будьте уверены, ваше зелье вполне годится. В противном случае я бы не позволил его проглотить, — Он жестом указал на сиропообразную смесь. -Возможно, она немного темновата, но я полагаю, что это связано с тем, что вы случайно добавили три порошкообразных семени, которые каким-то образом попали в ступку. Это не повлияет на силу и не причинит вреда. Снейп наколдовал большую колбу с замысловатой латунной резьбой в виде волка, свернувшегося вокруг верхушки. Гермиона и Малфой, затаив дыхание, следили за тем, как он переливает зелье из котла в колбу и захлопывает её, запечатывая чарами. Он рассказал им о колбе во время первого занятия, когда он просто демонстрировал, а они наблюдали: Она была покрыта серебром для сохранения чистоты содержимого и зачарована для сохранения зелья в стазисе. Люпин должен был пить его ежедневно в течение недели; нельзя было допустить, чтобы зелье просрочилось или забродило до окончания дозы. Теперь Гермиона понимала, почему только состоятельные оборотни могли достать Волчье зелье. Заваривать и распространять его было чертовски хлопотно. По взмаху палочки профессора Снейпа котел исчез, и верстак остался пустым. -На сегодня все. Вы вернетесь через неделю, после ужина, чтобы приступить к приготовлению партии следующего месяца. Доброго вечера, — кивнув каждому из них, он удалился. Гермиона нахмурилась, собирая свои вещи. Гордости, чувства выполненного долга, которое она ожидала испытать, закончив приготовление зелья, не было. Вместо этого она ощущала неясную пустоту и половину уверенности в том, что только что отравила одного из своих любимых преподавателей. -Ну что ж, Грейнджер,один месяц позади. Как ты думаешь, сколько оборотней мы только что превратили в синих? -Она знала, что не стоит ожидать, что это будет дружеский разговор, -Лично я не могу заставить себя заботиться об этом, но я представляю, что, будучи грязнокровкой, ты сочуствуешь ликантропам. По-моему, было бы большей добротой просто дать им слишком много аконита. Гермиона перекинула сумку через плечо и двинулась к двери. Профессор Снейп уже ушёл, поэтому она задержалась на пороге и снова повернулась к Малфою. -Да, я действительно сочуствую ликантропам, — сказала она тоном, напоминающим Полумну Лавгуд. Она посмотрела ему прямо в глаза. -Но не настолько, насколько я жалею чистокровных, вот если бы и для вас нашлось зелье. И она вышла за дверь, чувствуя себя легче, чем за последние несколько недель.