Темный. Безлюдный. Холодный. Штормовой. Ледяной.
При первом взгляде на остров Буве Кэролайн была в шоке. Крошечный участок суши, почти полностью покрытый толстой ледяной шапкой, выступал из неумолимого, беспощадного, темно-серого и вечно неспокойного океана. Во время их морского путешествия из Кейптауна, что заняло более четырех дней, Клаус объяснил, что Тристан-да-Кунья, остров, расположенный примерно в тысяче четырехстах милях к северо-западу, является самым отдаленным обитаемым участком суши в мире. Однако остров Буве, или Буветейя, как когда-то назвали его норвежцы, к территории которых он принадлежал, был необитаем и еще дальше удален от других материков и островов: антарктида на расстоянии тысячи двести миль, за ней следовал Тристан-да-Кунья и, наконец, Кейптаун на тысячу шестьсот миль. Остров находился буквально у черта на куличках, и Кэролайн в восторге и с интересном смотрела на все вокруг. Очевидно, на протяжении восемнадцати миль береговой линии было одно-единственное место для высадки в определенные дни и только при благоприятных ветрах. Норвежцы установили метеостанцию, но на острове не было абсолютно ничего, кроме скал, льда и пингвинов. Несмотря на отдаленность и атмосферу одиночества, окружавшую остров Буве, Кэролайн он почему-то нравился. Было что-то таинственное в этом бесплодном клочке суши, покрытом низко нависшими облаками и так внезапно появившемся посреди дикого, бушующего океана. Она стояла на носу корабля у перил, крепко держась за них, не сводя глаз с крутых утесов впереди. Клаус управлял судном, которое он зафрахтовал в Кейптауне. На самом деле это был ледокол, преобразованный в роскошную яхту под названием «Вальхалла», и у Кэролайн закралось подозрение, что название было одной из причин, по которой Клаус выбрал именно ее, учитывая его слабость к скандинавской мифологии. Несмотря на элегантность и уют интерьера, корабль был прочным, длиной 138 футов, с усиленным корпусом и дальностью плавания более шести тысяч морских миль. В ту минуту, когда они вышли в море, и она увидела широкую, радостную улыбку на лице мужа, разогнавшего «Вальхаллу» до полной скорости в тридцать восемь узлов, она поняла, что он купит это судно, как только они вернутся из своего путешествия. Одной из причин была книга, на которую она наткнулась в маленьком магазинчике недалеко от порта Кейптауна. Она называлась "Атлас отдаленных островов", написанная некоей Джудит Шалански, и представляла собой прекрасно составленное описание – включая карты – пятидесяти очень отдаленных островов, разбросанных по всей планете. Изначально она купила ее только из любопытства, осталось ли хоть что-то, о чем Клаус не был в курсе. Оказалось, что из этих пятидесяти островов по меньшей мере двенадцать он еще не посетил, и это его чрезвычайно раздосадовало. Что-то подсказывало ей, что Вальхалла в конечном счете увидит все пятьдесят, с ними обоими на борту, и у нее не было абсолютно никаких возражений, особенно учитывая тот факт, что с их поездкой в Буветейю они уже отметят галочкой первый остров в списке.***
Их путешествие в Мехргарх в Пакистане в поисках создателя Другой Стороны увенчалось успехом лишь частично. В руинах древнего поселения не было найдено никаких зацепок, и после двух недель тщательного обыска каждого уголка и переворачивания всего вверх дном они сдались и продолжили расспрашивать старейшин окрестных деревень, одного за другим. Клаус и Элайджа, конечно же, говорили на урду, поэтому люди легче шли на контакт. Кэролайн, Сильв, Ребекке и Елене приходилось в основном оставаться на заднем плане, выглядя скромными и послушными, чтобы не расстраивать очень патриархально настроенных жителей деревни. Клаус и Деймон провели целый день, подшучивая над своими "степфордскими женами", и даже Элайджа не мог удержаться от того, чтобы время от времени не поддразнивать Сильв. Женщины только начали замышлять месть, когда их мужчины вышли после очередного разговора с деревенским старостой. Крошечная деревушка, на которую они наткнулись в горах недалеко от перевала Болан, не была отмечена ни на одной карте, и, согласно тому, что узнали мужчины, у нее даже не было названия. Однако ее старейшина рассказал им об очень древней легенде, почти забытой истории о человеке, который повелевал не только крокодилами, но и самой водой. Клаус запомнил рассказ старейшины наизусть и записал его на урду, потом перевел и зачитал остальным: Мы говорим о тех, кто вечен, чьи глаза никогда не закроются, чьи руки никогда не опустятся. Не связанные земными цепями, они ходят, свободно царствуя и управляя нашей судьбой. Они - наше небо, наше море, наша земля и огонь, и мы должны молиться им. И все же никогда наш взор не упадет на них, и никогда наша кровь не соединится. Когда красная луна подожгла мир, закон был добровольно нарушен. Соблазн был велик, заставив его покинуть свой очаг и заманив в ждущие объятия. Пламя неправедного огня разгорелось слишком ярко, когда мужчина и богиня соединились во грехе. Столь нераскаянные прегрешения навлекают на себя гнев судьбы. Ибо восход солнца пришел, чтобы пролить свой луч, озаренный слабостью и отчаянием. Слезы богини горьки, когда вся вечность потеряна. Женщина с больной душой должна смириться с земной жизнью. Если бы так история подошла к концу, никакие страхи не омрачили бы наши сердца и умы. И все же родился мальчик, ребенок, зачатым падшим мужчиной и богиней. Четырнадцать лет все было хорошо, никакие тени не отбрасывали своей тьмы. Но епитимья все-таки постигла мальчика, проклятие, длившееся всю его жизнь. На небе не было ни облачка, когда однажды ясным утром на него напал крокодил. Широко открыт был путь к смерти, дорога, по которой ему следовало бы пойти. Его жизнь была спасена, сердце все еще билось, но глубокая, мрачная чернота поселилась в душе. С того дня у него не было дома, ибо человечество боялось его богоподобной силы. Вся семья была потеряна для него, в ней не было ни тепла, ни света, ни доброты. Он отомстил без сожалений всем, кто его выгнал. Волну, которую он послал в ночь, чтобы поглотить мать, отца, друга и врага. Однако с тем, что мучило его, он не мог покончить ни водой, ни огнем, ни мечом. Грех его матери, вина его отца принадлежат ему в жизни, в смерти, навечно. Найдет ли когда-нибудь человечество средство покончить с проклятием и болью темного? Ищите, люди. Ищите. После того, как Клаус закончил, воцарилось относительно долгое молчание, и все они в замешательстве посмотрели друг на друга. Текст не был слишком загадочным, и они должны были принять во внимание, что это была всего лишь легенда, вероятно, преувеличенная до крайности, но что-то в ней звучало правдиво. Кэролайн знала, что Клаус не верил ни в каких божеств, как и Элайджа, Сильв, Деймон или Стефан. Она не была уверена насчет Елены и Бекки... или себя. Это звучало совершенно по–идиотски - богиня, которая переспала с человеком, что, по-видимому, было своего рода табу, и в результате была лишена своих божественных сил. Что еще хуже, она забеременела, и у нее родился сын, который, очевидно, унаследовал часть ее способностей, что напугали всех до смерти, поэтому его изгнали, и он отомстил им. Все звучало невероятно похоже на маленькое стихотворение в Первородном Гримуаре, и это определенно не было случайностью. Но все же, богиня? И если хоть что-то из этого было правдой, то следующий вопрос заключался в том, была ли у Полубога-отца всего сверхъестественного пара маленьких детей из «The Omen»? Клаус покачал головой и пробормотал что-то о том, что все это не имеет никакого отношения ни к какому виду божественности, кроме чистой, незамысловатой, старомодной магии, и что в следующий раз им нужно будет расширить свои поиски до мира колдовства. И все же сначала они спрячут Гримуар. Когда они как раз собирались отплыть в Южную Африку, чтобы зафрахтовать судно, которое доставило бы их на остров Буве, Кол позвонил Элайдже, чтобы сообщить о перевороте оборотней, и старший Майклсон и Сильв решили вернуться в Новый Орлеан и вместе присмотреть за происходящим. Стефан и Ребекка присоединились к ним, и Клаус снабдил их всех щедрым запасом своей крови на случай, если что-то пойдет наперекосяк. Он был не против отправиться на морскую прогулку в компании только своей жены – на самом деле он с нетерпением ждал этого, но на долю секунды Кэролайн заметила легкую искорку в его глазах и поняла, что у него случился краткий рецидив Большой-Плохой-Гибрид. Однако на самом деле это продолжалось всего мгновение. Что нервировало ее мужа гораздо больше, так это тот факт, что внезапно Деймона и Елену стало невозможно отговорить присоединиться к ним в морском путешествии, и Кэролайн подозревала, что помимо его обычного, в основном искусственного раздражения по поводу всего, что касалось Деймона, он был в основном расстроен тем, что в присутствии двух других влюбленных не получится любить ее на всех поверхностях, предложенных кораблем. Она тоже была расстроена, но все равно хотела, чтобы Елена была рядом и с удовольствием поболтала бы еще немного о предстоящей свадьбе. И все же... целые дни, лишенные занятий любовью с Клаусом так, как она обожала больше всего... дико, сумасбродно и... громко. Ужасная мысль, но, как обычно, ее муж был на шаг впереди. Как только они нашли нужный корабль, он ушел на пару часов и вернулся с ведьмой, поставившей звукоизоляцию на почти все помещения на судне, а затем он внушил ей забыть о них. После четырех приятных во всех отношениях дней в открытом море они прибыли на остров. Во-первых, во время этого путешествия Деймон и Клаус вывели свои отношения на уровень шоу "Уолдорф и Статлер", и это было весело. Кэролайн понятия не имела, случилось ли это из-за свежего воздуха, из-за того, что они вместе застряли на лодке или из-за простой истины, что их неохотная терпимость друг к другу превратилась в полноценный броманс. Что бы это ни было, им было весело вместе, причем так заразительно весело. Во-вторых, часы пролетели незаметно, пока Елена и Кэролайн погружались в детали свадьбы Деймона и Елены. Они не назначили дату, поскольку никто понятия не имел, как долго продлится путешествие, но всегда было хорошо иметь надежный план и знать, что должно произойти. И в-третьих, Клаус. Он был полностью в своей стихии, управляя "Вальхаллой", сверяясь с морскими картами, наотрез отказавшись включать GPS, и даже ориентируясь по звездам. Кэролайн была очарована, ведь просто чудесно сидеть рядом с ним на палубе, наблюдая, как он сверяется с секстантом и делает пометки на картах. Когда она спросила его, есть ли что-нибудь, чего он не умеет делать, он просто ухмыльнулся и пробормотал: «Управлять космическим шаттлом», а затем вернулся к вычислению углов и траекторий. Он был занят навигацией почти все четыре дня, так как не хотел доверять Деймону управление судном более чем на пару часов за раз, что стало причиной продолжительных препирательств, поэтому Кэролайн пришлось спать одной, и она скучала по тому, как засыпала и просыпалась в его объятиях. Среди прочего. И она знала, что он скучал по этому так же сильно, потому что ни один из них не был по-настоящему удовлетворен часом в объятиях друг друга. Этим утром на рассвете, когда Деймон и Елена все еще спали, она надела только халат и присоединилась к Клаусу на мосту. Он бросил на нее всего один взгляд, осторожно расстегнул пояс ее пеньюара и встал перед ней, с обожанием шепча: "Я люблю тебя безмерно, моя дорогая девочка. Пожалуйста, позволь мне показать, насколько сильно." И прямо там, на мостике корабля, посреди бушующего океана, он заставил ее сердце растаять нежными поцелуями, легкими, как перышко, прикосновениями и бесконечно нежными занятиями любовью. Когда она лежала в его объятиях, теплая, защищенная, любимая, она прижалась губами к его груди и долго медлила, прежде чем встретиться с ним взглядом. — Я знаю, это довольно очевидно по тому, как я реагирую на каждое твое прикосновение, Никлаус, но, думаю, я должна еще раз сказать, что ты самый невероятный любовник в истории. И дело не только в том, что ты делаешь, но и в том, как. Тебе все это так нравится... ты любишь заниматься любовью, и это за гранью сексуальности, независимо от того, дико и грязно или медленно и романтично, как сейчас. Я никогда не устану от этого, ни за что на свете. Клаус притянул ее к себе и крепко поцеловал. Как раз перед тем, чтобы продолжить, он приблизил губы к ее уху и сказал: — Заниматься с тобой любовью — это моя личная религия. Ты — моя личная богиня. Ах, она просто обожала быть влюбленной в Клауса!***
Все стояли на палубе, глядя на одинокий, беззащитный перед натиском стихии остров впереди. Ветер, похоже, не был благоприятен, и после недолгого раздумья Клаус покачал головой. — Мы не можем причалить к побережью. Нам придется бросить якорь здесь и воспользоваться одной из шлюпок. Приготовьтесь, прибой может создать некоторые неудобства. Шлюпка — не совсем подходящее средство передвижения в таких бурных водах, как эти, но у нас нет выбора. Деймон бросил мимолетный взгляд на бушующее море и пожал плечами. — Действительно. Хочешь, чтобы я бросил якорь, о капитан, мой капитан? — Сделай это. Дамы, возможно, вы захотите взять арктическое снаряжение из наших запасов. Не потому, что вы можете заболеть из-за переохлаждением, просто есть небольшой шанс промокнуть. И вы, возможно, заметили, что ветер довольно жесток, — Клаус уже направлялся на корму, когда крикнул через плечо. — Деймон, как только ты закончишь с якорем, нам нужно будет спустить шлюпку на воду. О, это будет занимательно. — Да, адмирал Нельсон, — проревел Деймон и отдал честь, прежде чем исчезнуть на мостике. Кэролайн и Елена ухмыльнулись и пошли собирать арктическое снаряжение. Когда они вернулись, мужчины уже спустили шлюпку на воду, которую швыряло темно-серыми волнами, как лист во время грозы. Девочки посмотрели на крошечную резиновую лодку, затем друг на друга, снова на лодку и, наконец, на Клауса и Деймона. — Серьезно? — спросила Кэролайн, указывая на волны, ее глаза расширились от недоверия. — Разве мы не должны дождаться улучшения погоды или, не знаю, прекращения этих долбанного цунами? Клаус притянул ее в свои объятия и на мгновение очень крепко прижал к себе, прошептав: — У нас все будет просто отлично, любовь моя. Доверься мне. Она обвила руками его талию и прижалась, прежде чем отпустить. Конечно, она доверяла ему, и, в конце концов, ни с кем из них на самом деле ничего не могло случиться, но это выглядело пугающе. Вздохнув, она посмотрела на Елену, чей настрой был таким же скептичным, как и ее, и они обе пожали плечами. Это будет похоже на катание на банане на пляжных курортах. Это будет весело. Возможно. Боже, волны, должно быть, футов пятнадцать-двадцать высотой! Деймон уже сидел на корточках на крошечной платформе, держа лодку, которая брыкалась, словно Калигула в ужасном настроении. Клаус спрыгнул вниз, чтобы присоединиться к нему, и мужчинам удалось удержать лодку относительно устойчиво. — Давайте, дамы, запрыгивайте и готовьтесь к поездке, — воскликнул Деймон голосом зазывалы на карусель в парке развлечений. Сделав глубокий вдох, Кэролайн и Елена забрались в лодку, сели и сразу же схватились за окружной трос. Клаус посмотрел на Деймона, который кивнул и запрыгнул в лодку, заняв свое место впереди, как раз перед тем, как сам Клаус присоединился к ним. В секунду, когда Первородный выпустил лодку из своих железных объятий, волны атаковали ее так безжалостно, что казалось, будто они сидят на катапульте, их подбрасывает к небесам, и сразу после они падают в расщелину. Клаус завел подвесной мотор, взялся за румпель, и лодка рванулась вперед. В целом, теперь, казалось, контроль увеличился и немного почувствовалось равновесие, но Кэролайн понимала, что имел в виду ее муж, говоря о том, что шлюпка не очень подходящее средство передвижения в таких бурных водах. Они неслись вперед вместе с приливом, но поскольку были быстрее течения, взбирались на волны, оставаясь на невероятной высоте гребня за секунду до... полета вниз с возвышающейся стеной воды позади. Затем они победили следующую волну и следующую… Ветер был ледяным, брызги воды на ее лице и волосах были такими же ледяными, и она все еще была немного напугана, но Кэролайн нашла поездку захватывающей. Один взгляд на Клауса и Деймона сказал ей, что мужчины безмерно наслаждались собой, но Елена не казалась слишком счастливой. Прямо перед тем, как они снова упали, Кэролайн схватила свою подругу за руку и ободряюще сжала ее. — Смотрите, мы уже близко! — крикнула она сквозь грохот волн, но потом им снова пришлось держаться за веревку обеими руками. — Вампиры могут блевать? — крикнула в ответ Елена, выглядя позеленевшей. Кэролайн ухмыльнулась и подмигнула ей. — Я думаю, сейчас мы это выясним! — затем ее взгляд смягчился. — Не волнуйся, Елена, через минуту все закончится. Они приближались к тому, что выглядело как небольшая бухта, что, как объяснил Клаус, образовалась в результате оползня. До упомянутого события остров не состоял ни из чего, кроме крутых утесов, как и большая часть оставшейся береговой линии, но теперь там было относительно ровное пространство из обломков и щебня, где действительно можно было причалить. Лодка неслась навстречу другой волне, и в тот момент, когда они достигли гребня, Клаус заглушил двигатель. Кэролайн обернулась, чтобы посмотреть ему в глаза, гадая, что он задумал, когда услышала его крик: — Теперь держись крепче — мы позволим волнам прибить нас к берегу. А? Он что, сумасшедший? Но потом она поняла, что он имел в виду. Они остались на гребне волны, и она понесла их вперед. О, это слишком быстро... слишком быстро... мы… — Прыгайте! — скомандовал Клаус громоподобным голосом, когда шлюпка вот-вот должна была врезаться в скалистый берег, и все трое, не задумываясь, подчинились его приказу, выпрыгнув из маленькой лодки и приземлившись на твердую землю в нескольких дюймах впереди шлюпки. Первородный поймал Кэролайн прямо перед тем, как она ударилась о скалы, минимизировав удар, а затем вытащил из воды, что утянула бы ее обратно в океан. Деймон заключил Елену в объятия и быстро поцеловал. — Ты в порядке? — тихо спросил он, глядя на свою невесту встревоженными глазами. Очень не по-Дэймонски. — Да, — кивнула брюнетка немного потрясенно. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не собираешься купить что-нибудь подобное, как только мы вернемся домой. Клаус как раз успел спрятать лодку за большим камнем, защищенным от ветра и волн, когда подошел к Кэролайн. — А как насчет тебя, моя дорогая? С тобой все в порядке? Она улыбнулась и взяла его за руку, притягивая к себе, чтобы секундой позже почувствовать его мягкие, теплые губы на своих. — Я в порядке. Почему я все еще могу бояться подобных вещей, когда знаю, что на самом деле со мной ничего не может случиться? — спросила она. Не раз она задавалась вопросом, как можно бояться чего-то, что не может причинить никакого реального вреда. Он взял ее лицо в ладони и кивнул. — Это совершенно нормально для молодых вампиров. Ты прожила семнадцать лет как человек, и твоя человеческая интуиция все еще относительно сильна. Страх — один из самых сильных инстинктов не только у людей, но и у всех существ, сверхъестественных или нет. Поэтому он все еще срабатывает, когда ты сталкиваешься с ситуацией, что напугала бы твою человеческую сторону. Со временем это уменьшится, и твоя интуиция изменится. Страхи будут отличаться от тех, что были в первой жизни, и что-то подобное больше не будет так пугать. Это может занять некоторое время, поскольку ты должна учитывать, что потратила семнадцать лет на развитие и жизнь в соответствии со своими человеческими инстинктами, а вампиром ты была немногим более двух лет. В этом был смысл. Кэролайн посмотрела на него снизу вверх и склонила голову набок. — Значит, ты не почувствовал ни малейшего дискомфорта во время катания на лодке и прыжка? — она прощупала почву. — Нет, вовсе нет. Я прожил двадцать шесть лет как человек, и, если я правильно помню, мне понадобилось около тридцати-сорока вампирских лет, чтобы по-настоящему избавиться от того, что раньше вызывало беспокойство. Но как только это исчезло, оно исчезло навсегда. Перепрыгивать ледники, кататься на лодке по бурному Южному океану... это не те вещи, которые могут заставить меня чувствовать себя неловко, — объяснил он и указал на внушительный утес справа от них. — Пойдем? Группа двигалась с человеческой скоростью. Пока они медленно приближались к утесу, Кэролайн позволила своему взгляду блуждать по окрестностям. Очень узкий участок ровной земли, может быть, ярдов триста шириной, резко обрывался там, где крутые утесы и горы вздымались к небу. Она не видела ничего необычного, но ощущение таинственности, что испытывала с тех пор, как впервые увидела остров Буве, сохранялось. Тяжелые грозовые тучи низко нависали над островом, усугубляя странную атмосферу. Если бы здесь было зелено и тепло, она ожидала бы, что в любую минуту наткнется на большую стену, отгараживающей Кинг-Конга. И... существовали ли динозавры в субантарктических регионах? Стряхнув с себя идиотские фантазии, она сосредоточилась на предстоящем пути, пока Елена, шедшая прямо перед ней, не издала восторженный вопль. — О боже мой, смотрите! Пингвины! Они были там. Десятки и десятки пингвинов смотрели на них с таким же любопытством, с каким они смотрели на птиц. Кэролайн нахмурилась, вспомнив пингвинов, которых она видела в Патагонии. Они выглядели по-другому, на самом деле очень мило, с маленькой черной полоской вокруг голов. — Кто-нибудь знает, что это за вид? — спросила она. Ко всеобщему нескончаемому удивлению, кивнул Деймон. — Их называют подбородочными пингвинами, pygoscelis antarctica. Они обитают в Антарктиде, а также на субантарктических островах, подобных этому. Вид стал знаменитым, когда два самца в Нью-Йоркском зоопарке перепихнулись и украли яйцо для высиживания. Похоже, что даже пингвины более продвинуты, чем люди, когда дело доходит до однополых браков и усыновления, — все недоверчиво уставились на него, и Деймон дополнил с поднятыми руками. — Что? Когда я не занят походами с капитаном Крюком и не слушаю бесконечные бредни моей возлюбленной о важности правильного шрифта для свадебных приглашений, я смотрю канал Discovery. С непринужденным смехом Клаус хлопнул Деймона рукой по плечу. — Я тебе всецело сочувствую, приятель. Обсуждение шрифта может свести с ума, не так ли? — он усмехнулся и подмигнул Кэролайн. — И не говори, приятель. Я лучше поплыву обратно на корабль, чем выдержу еще одну минуту... Закатив глаза, женщины позволили мужчинам идти впереди, разглагольствовая о жестокости их участи. Очень осторожно они приблизились к небольшой группе пингвинов, сидевших с подветренной стороны большого валуна, защищенных от ветров и брызг морской воды. Птицы выглядели определенно подозрительно, и у Кэролайн возникло отчетливое ощущение, что глаза самого большого пингвина сузились. Они сделали еще пару шагов в их направлении, чтобы рассмотреть поближе, и как раз в тот момент, когда Елена достала телефон с камерой, чтобы сделать пару снимков, большая птица расправила свои крошечные крылышки и побежала к ним, если то, что она делала, можно было назвать бегом, издавая забавный звук — что-то среднее между шипением и пронзительным криком. Они отшатнулись назад, ошеломленные внезапным движением пингвина, и быстро отошли в сторону. Деймон бросил взгляд через плечо и расхохотался. — Я забыл упомянуть, что милые маленькие существа могут быть довольно агрессивными, — сказал он, и Клаус засмеялся. — Идиоты, — рявкнули девушки в унисон. Некоторое время спустя они достигли подножия утеса. Издалека он выглядел относительно крутым, но вблизи стало понятно, что это вертикальная стена из выветренных скал. Клаус указал вверх. — Видите маленькое черное пятнышко примерно в четырехстах футах над нами? Это маленькая пещера, я заметил ее сегодня утром с яхты. Моей первой мыслью было оставить Первородный Гримуар под толстым слоем льда где-нибудь в середине острова, но я решил, что это непрактично по двум причинам. Во-первых, нам нужно было бы подняться на гору, чтобы попасть вглубь острова, состоящего из ледников, и мне определенно не хочется падать в расщелину и снова выбираться из нее. Во-вторых, нам нужно было бы копать очень глубоко, поскольку часть ледяной шапки растает в летние месяцы. Если нам когда-нибудь снова понадобится эта книга, для этого будет веская причина, и я не хочу тратить время на то, чтобы рыть десятифутовую яму во льду, возможно, не в том месте и больше никогда не найти эту чертову штуку. У пещеры же есть несколько преимуществ: она находится близко к берегу, подниматься к ней относительно легко для вампира, и она свободна ото льда. — Но если это так легко для нас, то это будет так же просто и для других вампиров. Пещера ведь не совсем спрятана, не так ли? — возразила Кэролайн, с сомнением разглядывая крошечное отверстие. Одарив ее нежной улыбкой, Клаус согласился. — Это правда. Но я усвоил одну вещь — идеального места для укрытия не существует. Я думал, что нашел его, но Эстер разуверила меня в этом. Этот остров - самое отдаленное место на Земле, пещера не сразу бросается в глаза, и есть еще один аспект, способствующий сохранности рукописи. Давина наложила на нее заклятие, сделав нас с Элайджей единственными существами на планете, способными найти книгу, как только она найдет свое пристанище. Другие смогут ее видеть, но забрать помешает невидимая стена, защищающая гримуар от непрошеных гостей. Мой брат и я сможем проникнуть за барьер, но никто другой. Десять минут спустя они вчетвером стояли у входа в пещеру, вглядываясь в грот. Было очень темно, и черные тучи, закрывающие любые солнечные лучи, определенно не помогали. Клаус достал из кармана пуховика фонарик, избавив от необходимости пользоваться мобильными телефонами, и двинулся вперед. Кэролайн, Елена и Деймон последовали за ним гуськом, не сводя глаз с потока света, танцующего впереди. Примерно через восемьдесят ярдов Клаус остановился как вкопанный, отчего Кэролайн чуть не врезалась в него. Она как раз собиралась сделать шаг вперед, чтобы спросить, что происходит, когда он схватил ее за руку, не давая сделать ни шагу. Там, где стоял Клаус, узкий туннель резко обрывался, переходя в гигантскую дыру. Фонарик был очень мощным, но определенно недостаточно сильным, чтобы осветить все. Она ясно видела по меньшей мере в двухстах футах на дне чистое, темно-синее озеро, сверкавшее, как сапфиры, всякий раз, когда его освещал фонарик. Кэролайн вспомнила голубые бриллианты на своем обручальном кольце и божественное ожерелье, которое Клаус подарил ей незадолго до того, как она была вынуждена уйти от него. Зрелище было столь же прекрасным, сколь и неожиданным, и они вчетвером стояли, любуясь панорамой, казалось, несколько часов, но, вероятно, это были минуты. Внезапно голова Клауса дернулась вверх. — Что-то здесь не так, — пробормотал он напряженным голосом. — но я не могу сказать, что именно. Отойдите назад и оставайтесь в туннеле. Они послушались, отступив назад. Деймон жестом велел Кэролайн и Елене встать у стены, освобождая пространство, чтобы самому иметь возможность прыгнуть на помощь Клаусу. Кэролайн не сводила глаз со своего мужа, стоящего прямо на краю. Она видела напряженную сосредоточенность на его лице, когда глаза закрылись, а дыхание стало очень медленным и странно глубоким. Он дотронулся до висков, прижав к ним пальцы, словно испытывая боль, и опустил голову. Что-то не так, она тоже это почувствовала. Ему нужно убраться подальше от этой пропасти! Кэролайн не успела закончить мысль, когда они все услышали шептание. Настойчивые, неразборчивые высказывания на языке, которого никто из них не понимал. Они посмотрели друг на друга, затем снова на Клауса. Это продолжалось очень долго, пока внезапно шепот не прекратился, и в наступившей полной тишине кто-то не заговорил. Это было одно-единственное слово, произнесенное незнакомым голосом, эхом отразившееся от стен купола, в то же время темное и прозрачное, странно гипнотизирующее и манящее. Это слово поняли все. — Прыгай. Мгновенная рефлекторная реакция. Кэролайн и Деймон одновременно прыгнули вперед и схватили Клауса за ноги в ту самую секунду, когда он собирался шагнуть вперед и броситься вниз. В момент, когда она прикоснулась к мужу, Кэролайн почувствовала странное желание сделать именно то, что приказал голос, похожее чувство на испытанное во время прыжка через ямы в шестом секторе. Изо всех сил она заставила себя дотронуться до Сигнума, ожидая, что тепло поможет воззвать к рассудку. Мгновение спустя она пришла в себя и помогла Деймону затащить Клауса обратно в туннель. Первородный был слишком ошеломлен, и Деймон, не теряя времени даром, схватил его и Кэролайн, приказав Елене двигаться и потащил их ко входу в пещеру. Когда они добрались до отверстия, он грубо толкнул Клауса и рявкнул: — Очнись, сейчас же! Как робот, ее муж подчинился команде старшего Сальваторе и начал быстро спускаться со скалы вместе с Кэролайн, не сводящей с него глаз. Чем дальше они спускались, тем менее резкими становились движения Клауса, и казалось, что странный вид транса постепенно покидает его. Боже мой, что это было? Он чуть не прыгнул, как такое могло случиться с Никлаусом? Что, если бы он прыгнул и не смог вернуться обратно? И почему никто из нас не пострадал? Когда они благополучно достигли подножия утеса, Клаус стоял к ним спиной, глубоко дыша и тряся головой, словно желая прогнать последние остатки оцепенения. Очень медленно он повернулся, и Кэролайн ахнула при виде его лица. Он был бледен как полотно, в его глазах горел странный огонь, напомнивший ей день победы над Майклом. Их взгляды встретились, и она вложила в свой всю любовь и нежность, пытаясь навсегда вернуть его в настоящее. Жестом попросив его прикоснуться к Сигнуму, она продолжала смотреть в любимые глаза. И это, казалось, работало. Нездоровое выражение, промелькнувшее на его лице, медленно исчезло, и он, наконец, протянул руку. Кэролайн увидела, как его глаза на секунду закрылись, когда она очень нежно ее сжала. Клаус снова посмотрел на нее и перевел взгляд на Деймона. — Спасибо, приятель. Дэймон ответил серьезным кивком и спросил: — Что это было? Что там произошло, что заставило тебя стать Индианой Джонсом в «Храме судьбы»? Клаус провел рукой по волосам и посмотрел вверх, на вход в пещеру, расположенную в четырехстах футах над ними. — Я почувствовал себя странно в момент, когда луч фонарика впервые коснулся озера. Это было что-то очень похожее на начинающуюся паническую атаку, но затем переросло во что-то другое. Рывок. Непреодолимое влечение. Я чувствовал, что мне нужно быть там, что все мое существо жаждало соединиться с тем, что живет в этой пещере. Когда голоса начали шептаться, это страстное желание переросло в то, что, вероятно, стало второй по силе потребностью, которую я испытал за тысячу лет. Сглотнув и изо всех сил стараясь не обращать внимания на свой страх, Кэролайн снова сжала его руку. — О чем они говорили? И вообще, на каком языке это было? — Очень трудно определить, так как это была смесь многих языков. Немного похоже на библейскую историю о Вавилонской башне про языки мира, было немного арамейского, немного древнеегипетского, немного иврита, немного латыни. Я понял много, но большая часть была произнесена на том, что, как я полагаю, было какой-то очень странной вариацией санскрита, вероятно, чрезвычайно ранней его версией. Неудивительно, если учесть, чей это был голос, который мы только что услышали. Последовала долгая пауза, прежде чем Кэролайн прошептала: — Ты думаешь, это был он? Полубог? Создатель "Другой стороны»? — Да. Я не знаю, был ли это он во плоти – или из чего бы еще он ни состоял, возможно какая-то проекция, вызванная в воображении, но я не сомневаюсь, что мы только что пережили первую встречу с отцом всего сверхъестественного. Всем им потребовалось мгновение, чтобы собраться с мыслями. — Так что же он тебе сказал, Клаус? — спросила Елена, рука которой скользнула в руку Деймона. Первородный заколебался. — Как уже упоминалось, я понял не все. Но он говорил о... ком-то новом. Ком-то, на кого обрушится проклятие, что ему приходилось терпеть столько тысячелетий. Мальчике, шагнувшем во тьму по завершении своего четырнадцатого лета, как он выразился, и который найдет другое царство в наказание, как только его силы разовьются. Застонав, Деймон вскинул руки в воздух. — Еще один? Ты, должно быть, шутишь надо мной. Мы только что отправили Другую Сторону в далекое ничто, а теперь у нас новый приют для сверхъестественных душевнобольных? Был ли он хотя бы немного более точен в описании мальчика? — Не совсем, — пожал плечами Клаус. — Не было никакого упоминания о том, кем был этот мальчик и когда это произойдет. Может быть, сегодня, может быть, через сто лет. Более того, если мы вспомним легенду, рассказанную нам в Пакистане, один из родителей мальчика должен был быть богом. Я по-прежнему твердо верю, что все дело в магии, но была бы полезна более подробная информация. — Ты всегда можешь пойти и спросить его, — предложил Деймон с усмешкой. — Кроме латыни, я не говорю ни на одном из древних языков, иначе бы вызвался добровольцем. Клаус поднял голову, чтобы снова взглянуть на пещеру. — Нет. Я пойду. Один. — Что? — Только через мой труп, — отрезала Кэролайн. — Никлаус, ты бы, черт возьми, прыгнул с края в то озеро всего несколько мгновений назад, и я не думаю, что мне хочется потерять тебя из-за лорда Волдеморта, или кем бы ни был этот парень. Я знаю, ты хочешь выяснить, в чем дело, и никогда не отставишь вопрос без ответа, но ни за что. Мы вернемся на корабль и найдем новое место для хранения Первородного Гримуара. Я просто хочу убраться отсюда к чертовой матери. Без предупреждения она оказалась в объятиях Клауса, и его теплые губы прошептали что-то на нежной коже ее шеи, заставив задрожать, несмотря на гнев. — Мне кажется, я знаю, как противостоять ему, моя милая малышка. Раньше я был не готов и не ожидал произошедшего. Теперь я готов и вернусь к вам невредимым. Ты придашь мне сил, любовь моя. Твоя кровь послужит мне щитом. Позволишь? Черт возьми, он знал, что она не в состоянии сопротивляться его настойчивой мольбе, и еще меньше она была способна подавить желание почувствовать его клыки на своей шее. Ей было все равно, что Елена и Деймон наблюдали за ними, и что-то подсказывало, что он вернется в пещеру, несмотря на ее протесты, так что, если он думал, что ее кровь защитит его от вреда, она отдаст все до последней капли. В секунду, когда она кивнула в знак согласия, двойные клыки прокусили ее кожу, и он жадно начал сосать ее кровь. Прежде чем отдаться ему телом, сердцем и душой, она услышала, как Елена утащила Деймона прочь, бормоча что-то о том, что собирается прогуляться. — Никлаус, — выдохнула она, загипнотизированная тем, как это было похоже на занятие любовью, и как она забывала обо всем и вся, даже о страшных суперволшебниках-гипнотизерах. — Чего ты ждешь? — спросил он, прежде чем снова погрузиться в ее шею. Да, чего ты ждешь, Кэролайн? Со сдавленным стоном она вонзила клыки в его шею, на мгновение задавшись вопросом, будут ли Деймон и Елена возражать, если она просто сорвет с Клауса одежду и запрыгнет на него прямо между валунами, льдом и пингвинами. Она научилась более или менее контролировать тягу к его крови и ограничила время питания, просто чтобы противостоять искушению полностью опустошать его каждый раз. С тех пор как их Сигнум позолотел, его кровь стала для Кэролайн навязчивой идеей, которой она жаждала поддаваться по нескольку раз в день, но позволяла себе не чаще, чем раз или два в месяц. Она чувствовала себя ужасно, потому что это также ограничивало количество раз, когда он мог пить и из нее, поскольку кровь Клауса нужна была для исцеления после укуса первородного гибрида. После того, как она объяснила ему свои мотивы, он резонно заметил, что ей было бы легче привыкнуть к тяге, если бы она пила немного каждый день, точно так же, как Стефан делал с кровью Елены пару лет назад, но Кэролайн сопротивлялась. Проблема заключалась в том, что чем больше она пила, тем больше ей было нужно, и сама мысль о том, чтобы причинить ему боль или ослабить его, приводила в ужас. Но сейчас... сейчас был один из тех желанных моментов, когда она могла просто отпустить себя, поддаться зависимости и улететь на небеса. Насыщенная, темная, сладкая, пышная, изысканная, пряная, соблазнительная… у нее заканчивались прилагательные. Как раз в тот момент, когда она была готова впасть в пьяное оцепенение, Клаус мягко отстранился и заключил ее в свои объятия, запустив руки в ее волосы и успокаивающе прошептав рядом с ее ухом. — Да, любовь моя, я знаю, тебе трудно остановиться. Держись за меня, дыши, сосредоточься на аромате воздуха и звуках воды. Ей потребовалось много времени, чтобы взять себя в руки. Ее руки вцепились в куртку Клауса, дыхание было прерывистым, и она не осмеливалась повернуть голову, пока, наконец, свежий, соленый воздух не вытеснил запах его крови. Когда она подняла глаза, он улыбался. — Хотя я нахожу безмерно лестным, что моя кровь заставляет тебя вот так терять голову, мне неприятно видеть, как тебе приходится так тяжело останавливаться всякий раз. Возможно, мы подумаем о том, чтобы больше не делиться кровью. Она вскинула голову, и Клаус улыбнулся, увидев панику на ее лице. — Ты с ума сошел? Я научусь держать себя в узде, обещаю, но остановиться совсем? Никогда, никогда! Прижавшись своими губами к ее, он неистово целовал ее, пожирая до тех пор, пока она не забыла, какой сегодня день недели. — Знаешь, мой маленький дьявол, я просто обожаю, когда ты не держишь себя в узде. Обещай мне никогда не прекращать сходить с ума из-за меня. Ошеломленная, она кивнула, уютно устроившись в его объятиях и удовлетворенно закрыв глаза. Подожди минуту. Что-то прогнило в Датском государстве*. Или, скорее, Норвежском, в данном случае. Он никогда бы не сделал ничего из этого в присутствии Деймона, просто чтобы избежать многолетних насмешек. Так почему же он... О, ублюдок! — Ты сделал это нарочно, Никлаус Майклсон! Заставляя пить из тебя, наполовину соблазняя ты хотел отвлечь меня от злости! Она никогда бы не призналась, что его мальчишеская, озорная улыбка заставляла ее сердце трепетать, даже во время ссор. — Это сработало? — невинно спросил он, посмеиваясь и запечатлевая любовный поцелуй на ее макушке. Когда он заговорил снова, голос звучал серьезнее. — Послушай, моя Кэролайн, возможно, я пытался немного отвлечь тебя, но я не лгал. Ты моя пара навечно, и мы так сильно связаны, что даже Другая Сторона не устояла перед этой силой. Когда твоя кровь попадает в мой организм или наоборот, наша связь настолько заметна и сильна, что ничто не может проникнуть в эту крепость. На этот раз со мной все будет в порядке. Он снова попытается вторгнуться в мою голову, но я буду готов. Мое сердце, разум и тело будут наполнены тобой, и ничто и никто не сможет пройти мимо тебя ко мне. Хорошо? Кэролайн знала, что он сильный, и была уверена, что сделала его еще сильнее. И все же... — Я тоже это почувствовала, Никлаус. Тягу к прыжку. Возможно, не так остро, как ты, но это было. Он кивнул. — Все, что один из нас чувствует очень сильно, другой может ощутить в определенной степени. Помнишь, что было со мной в Маркусе, когда мы нашли следы твоей семьи? А как ты чувствовала себя в Богатово, откуда родом мои предки? Здесь то же самое – мое непреодолимое желание прыгнуть, твое отражение этого ощущения. Теперь этого не произойдет. Ты будешь здесь, внизу, вдали от любых криков, я пойду в сопровождении твоей сильной, могущественной крови, что сама по себе непоколебима. Я говорил это сегодня и скажу снова – пожалуйста, доверься мне, моя дорогая. Ранее я был застигнут врасплох, но ты же знаешь, что я никогда не совершаю одну и ту же ошибку дважды. *Комментарий переводчика. Something is rotten in the state of Denmark. Из трагедии «Гамлет» Уильяма Шекспира. Тут имеется в виду, что возникли трудности, проблемы.