Деймон
После перепалки с Ребеккой у Реми Деймон прогуливался по темным аллеям Старого Карре с нарочито кислым выражением лица. Ему потребовалось пару часов, чтобы выбрать бар - маленькое, но шумное заведение на Шартр-стрит. Он бывал там с Клаусом и вспомнил его мимолетное замечание о том, что нескольким приспешникам Марселя нравится это место, время от времени им удавалось убедить его пропустить вечер у Руссо и присоединиться к ним. Дойдя до бара, он раздраженно вздохнул, увидев вывеску в витрине. Вечер караоке. Дерьмо. Мало того, что ему будет до смерти скучно ждать всю ночь в слабой надежде, что Марсель, возможно, появится, ему также придется слушать невыразимый вой всех достаточно храбрым и/или пьяных, чтобы порадовать окружающих своим пением. Толкнув дверь, он огляделся вокруг и не обнаружил никаких признаков Марселя. Заметив пустой барный стул в дальнем углу стойки, довольно далеко от импровизированной сцены для караоке, Деймон направился к нему через зал и, подав знак бармену, заказал тройной бурбон. Устроившись на стуле с, как он надеялся, по-настоящему мрачным выражением лица, он сделал пару глотков и позволил своим мыслям вернуться к той ночи, когда Клаус избил его. Он думал, что первородный убьет его. Не потому, что он спал с Кэролайн, а потому, что принуждал ее, издевался над ней и практически пытался убить. Когда он подошел к Клаусу на пляже, то увидел на его лице гнев и жажду крови, но никаких признаков ожидаемой смертельной ненависти, и тогда он все понял. Кэролайн ничего не сказала. Вероятно, она упомянула что-то о бессмысленной маленькой интрижке, но в остальном промолчала. Деймон знал, что это было ради Елены, но все равно был благодарен. Он остро осознавал тот факт, что так и не извинился перед Кэролайн. Было ли это влиянием Елены или тем фактом, что он начал проявлять все больше и больше черт, которые были частью Деймона-человека раньше… но он действительно испытывал угрызения совести из-за того, как обошелся с ней, и то, что удержало его от признания, было чистой трусостью перед необходимостью наконец встретиться лицом к лицу с кем-то, кого он действительно обидел. Однако он знал, что придется это сделать. В конце концов. Клаус бил действительно сильно — Деймон не знал об истинной силе Гибрида и удивлялся, почему парень, по–видимому, все время сдерживался в Мистик Фоллс. И было что-то еще, помимо его сожаления о своих проступках. То, в чем он никогда бы не признался даже Елене, не говоря уже о ком-либо другом. Он был рад, что Клаус не испытывал к нему ненависти не из страха за свою жизнь. С этим чертовым парнем было весело находиться рядом, когда тот не был несчастен и не использовал Елену в качестве пакета крови. Или не убивал всех в радиусе видимости из-за плохого настроения. Что ж, последнее было в порядке вещей до их перемирия. Как бы то ни было, он... вроде как... нет, Клаус ему не нравился. Ни в коем случае. Боже, как он до этого докатился? Следующий исполнитель караоке запрыгнул на сцену, и Деймону больше не нужно было притворяться мрачным. Долбаный Дэвид Хассельхофф? Он пригляделся к певцу повнимательнее и решил, что тот, должно быть, немецкий турист. Никто, кроме немцев, никогда добровольно не стал бы слушать The Hoff, а тем более вопить "Я искал свободу" во всю глотку. Как раз в тот момент, когда Деймон задумался, хватит ли прочности пояса для повешения, дверь открылась, и в комнату с важным видом вошла группа из четырех вампиров. Немедленно опустив глаза и угрюмо уставившись в свой стакан, Деймон напряг слух. — Если он узнает это, мы умрем еще до наступления ночи. Позвони, как только песня закончится. Толпа сегодня выглядит аппетитно. И... посмотри, кто тоже здесь. Он захочет знать. Джон, принеси напитки. Краем глаза Деймон наблюдал, как один из вампиров направился к бару, в то время как другие заставили группу людей покинуть столик рядом со сценой и заняли места с надменным видом. Четвертый вернулся с напитками пару минут спустя, и группа шумно провозгласила тост, подбадривая несостоявшегося Хассельхоффа, чей вой достиг уровня тревоги. Как только песня закончилась, один из вампиров вытащил свой телефон. — Эй, большой босс, мы сегодня вечером в La Boum's, и угадай, что, тут караоке со специальными гостями! Ты играешь? Деймон не мог расслышать ответ Марселя, но ухмылка на лице парня была довольно красноречивой. — Круто. Тогда увидимся, босс!, — он прервал связь и просиял, глядя на своих приятелей. — Десять минут. Как насчет того, чтобы оказать ему достойный прием? Уставившись в свой стакан, Деймон поблагодарил судьбу и высидел три ужасных исполнения "I Love Rock'n'Roll", "Satisfaction" и "Livin' on a Prayer", задаваясь вопросом, было ли в плей-лист что-то, записанное после 1989 года. Он как раз заказал второй бокал, когда дверь снова открылась, и на пороге появились Марсель и пара его приспешников, шумно приветствующих своих приятелей и сразу начавших подпевать "Должен ли я остаться или должен ли я уйти". Определенно, современной музыки тут не будет, решил Деймон, отпивая от стакана. Он был уверен, что Марсель заметил его в ту минуту, когда переступил порог бара. После еще двух песен, когда Деймон поднял руку, чтобы заказать уже третий стакан, низкий голос рядом с ним произнес: "За мой счет". Подняв глаза, но не изображая удивления, Деймон просто приподнял бровь. — Чему обязан такой честью? Марсель развел руки в преувеличенно величественном жесте. — Это вечер караоке, чувак! Почему ты мрачно сидишь один в углу и захлебываешься бурбоном? Давай, повеселись немного! Вот для чего нужна жизнь вампира! Деймон поджал губы. — Спасибо, но нет. Не в настроении. — Ах, это очень плохо. Дай-ка я угадаю. Проблемы с женщиной? Приподняв бровь, Деймон просто посмотрел на Марселя. Как будто ему еще не сообщили о его "ссоре" с Ребеккой из-за того, что она была комнатной собачкой первородных, и обо всем остальном, что они говорили друг другу ранее сегодня вечером, и о его последующей ссоре с Еленой. Через некоторое время он кивнул. — Моей девочке здесь нравится. Она хочет остаться на некоторое время и даже устроилась на чертову работу. Из всех людей именно у Реми. Ну, в любом случае. Просто сегодня не мой день, так что вы, ребята, продолжайте. Марсель хлопнул его по плечу с озорным выражением на лице. Когда принесли напиток Деймона, он стукнул своим бокалом о стакан и воскликнул: — Ни за что. Сегодняшняя миссия — подбодрить мистера Сальваторе. Мы будем пить, мы будем петь, мы будем есть. Ну же. Я не приму "нет" в качестве ответа! Раздраженно вздохнув, Деймон уставился в свой стакан, по-видимому, принимая решение. Затем он поднял глаза и пожал плечами, вставая со своего стула и указывая на сцену. — Почему бы и нет. Что ж, тогда Синатра. Покажем жалкой толпе, как нужно петь?Сильв
Деймон успешно встретился с Марселем, о чем отписался рано утром, очевидно, они все еще где-то веселятся с бывшим протеже Клауса и его приятелями. Он и Елена остановились в отеле Marriott во Французском квартале, для публичной демонстрации отсутствия общения с первородными более, чем необходимо. Ранним вечером Элайджа предложил Сильв пройтись по магазинам в районе "Руссо", который мог похвастаться несколькими небольшими, но высококлассными бутиками и был удобно расположен между любимым баром Марселя, его домом и "Реми". Вероятность того, что рано или поздно она столкнется с Марселем, была высока, но даже если нет, один из его приспешников обязательно увидит ее и немедленно доложит своему хозяину. С улыбкой она направилась к Carré Parfumeurs, невероятному заведению, где продавались их собственные ароматы ручной работы, одному из ее любимых мест во всем Новом Орлеане. Она незаметно осматривалась по сторонам, пока шла, не имея возможности увидеть своего мужа, но зная, что он где-то рядом. Сильв вздохнула, вспомнив о своем споре с Элайджей. После многочасового обсуждения она согласилась с его слежкой. Она понимала, что он не хотел подвергать ее какому-либо риску, это было одной из причин, по которой Элайджа так стремился превратить ее в вампира еще в двадцатые годы, никто лучше старшего Майклсона не знал, что опасность всегда где-то рядом. Они горячо поссорились, и хотя Сильв пришлось подавить радостную улыбку от примерения, она находила утомительным противостоять его властной заботе. Вся их семья была такой. Все Майклсоны не знали золотой середины, а вдавались в крайности. Она сама на это подписалась, и большую часть времени эти крайности ей нравились. Элайджа был для неё важнее всех, он того стоил. Вопреки тому, как Клаус реагировал на каждого мужчину, проходившего мимо Кэролайн на расстоянии менее ста ярдов, Элайджа никогда открыто не проявлял своей ревности. Сильв знала, что ему ненавистна мысль о флирте с Марселем, какова бы ни была причина, но она была удивлена, что он признался в этом прошлой ночью. То, как он занимался с ней любовью этим утром, тоже застало ее врасплох. У них были очень специфические предпочтения в постели, но сегодня все было совсем по-другому. Лишь несколько раз он занимался с ней любовью вот так - невинно, нежно и почти застенчиво. Их первая ночь после воссоединения, их брачная ночь и пара других. Это было очень мило, и ее сердце забилось сильнее при воспоминании о том, как он обнимал ее перед выходом из дома. Парфюмерный магазин был не очень большим, и в нем находилось несколько покупателей. Жан Мартель, владелец, поднял голову, когда она вошла в магазин, тепло улыбнулся и дал понять, что скоро подойдёт. Сильв часто заходила в этот магазин, так как любила экспериментировать с новыми ароматами и сочетаниями ингредиентов. Она жестом велела Жану не торопиться и подошла к витрине с хрустальными флаконами, баночками и бутылочками, рассматривая изящные изделия в поисках новинок. Двадцать минут спустя во время оживленной дискуссии с Жаном о его новейшей композиции, сложной смеси из более чем двадцати пяти ингредиентов, Сильв внезапно почувствовала сверхъестественное присутствие. И еще одно странное ощущение, которое всегда возникало с приходом Марселя. Она на секунду закрыла глаза и мысленно приготовилась, не прерывая разговора с Жаном и вообще не обращая внимания на другого вампира. Когда Жан, извинившись, ушёл обслуживать других покупателей, Сильв изучала маленький флакончик глазами и, не оборачиваясь, заговорила. — Сделайте одолжение нам обоим и поберегите голос, если собираетесь сказать что-то вроде «Ваш натуральный аромат не нуждается ни в каких улучшениях», ладно? — отстраненно заметила она. Ее ноздри раздулись, чтобы вдохнуть интригующий аромат. Он прочистил горло. — Я не собирался этого говорить, но, тем не менее, это правда. Вас не было какое-то время. Будет ли неуместно сказать, что я скучал по вам, миссис Майклсон? Теперь она действительно обернулась и обнаружила, что он смотрит на нее. Его глаза были голодными, прожорливыми, и Сильв мимолетно подумала, насколько по-другому она себя чувствовала, когда Элайджа смотрел на нее с таким голодом. — Да, — холодно парировала она. — это действительно было бы очень неуместно. Я просто не знаю, сколько раз мне нужно повторять вам, что я замужем и не имею ни малейшего намерения менять этот статус. Я совершенно уверена, что в вашем распоряжении более чем достаточно женщин готовых снять с вас ваше... напряжение. Лицо Марселя расплылось в широкой улыбке, и Сильв поняла, что нашла правильную тональность. Она должна была продолжать огрызаться на него, но ей также пришлось бы сделать несколько намеков, чтобы подогреть его интерес. Большинству мужчин погоня доставляла больше удовольствия, чем само завоевание, и это был тот самый случай. — Это точное утверждение, миссис Майклсон. И все же я нахожу вашу компанию гораздо более интригующей. Вы думали о небольшой сделке? — озорно спросил он. Сильв схватила свою сумочку, быстро помахав Джин. — Неинтересно, спасибо, — ответила Сильв и вышла из магазина, зная, что Марсель последует за ней по пятам. Когда они дошли до тротуара, он поравнялся с ней и одарил волчьей ухмылкой. — Я уверен, что вас заинтересует мое предложение. Вы позволите мне пригласить вас выпить? Всего один глоток. Если в конце упомянутого коктейля вы решите, что не хотите оставаться на второй, я даю вам слово, что больше никогда вас не побеспокою. Сильв не замедлила шага, но повернула голову, притворившись, что задумчиво смотрит на него. — Откуда мне знать, что вы сдержите свое слово?, — спросила она, придав своему голосу отдаленно заинтригованный тембр. Он выглядел оскорбленным, но в глазах появился лукавый блеск. — Я человек слова, миссис Майклсон. И я уверен, что вы все-таки захотите... еще выпить. Так что?, — спросил он. Минуту она шла молча, очень убедительно изображая внутреннее смятение, пока не посмотрела на него с очень неохотным выражением на лице. — Один глоток. После чего вы оставите меня в покое навсегда. И вам лучше быть верным своему слову, Марсель, — добавила она предостерегающим голосом. Широкая улыбка озарила его лицо, он наклонил голову в ее сторону. — Вы только что сделали меня очень счастливым человеком. Тогда пойдем?Давина
Она шла по улице к маленькому домику Бонни Беннетт, что находился прямо рядом с кладбищем Лафайет. Мысли о необходимости общаться с Черной ведьмой заставляли чувствовать себя неуютно, но воспоминания о Коле отвлекали. Давина была неравнодушна к нему с тех пор, как они впервые встретились, но боялась влюбиться. Тот момент, когда он попрощался с ней перед ее возвращением в город, поцеловав руку и наклонившись к ней, тихо прошептав на ухо, что она должна беречь себя, заставил ее сердце биться как отбойный молоток, и она была уверена, что он услышал это. Он посмотрел на нее очень пристально, вся игривость и его обычная кривая усмешка исчезли с его лица, снова поцеловал ее руку, задержавшись на коже на долгое мгновение. У нее буквально перехватило дыхание. Давина всегда держалась на расстоянии от мужчин. Они означали неприятности, боль, разбитое сердце. Она видела это в своей матери, которой в конце концов пришлось умереть из-за мужчины, и она видела это в бывших одноклассницах. Из отношений никогда не выходило ничего хорошего, и она была совершенно уверена в своем иммунитете к любому виду мужского очарования. Но потом в ее жизнь вошел Кол, враг, один из самых страшных первородных, и впервые в жизни Давина не смогла контролировать свои эмоции. Поначалу он не обращал на нее особого внимания, но после того, как его семья уехала, они начали проводить некоторое время вместе. Поначалу ему нужна была только информация и содействие, если возникнет необходимость, но постепенно его отношение к ней менялось. Он по-прежнему был игривым и любил поддразнивать, но всякий раз, когда они оставались наедине, он начинал говорить с ней о себе, своей жизни и своей семье, заставляя увидеть его совершенно с другой стороны. Во многих отношениях он все еще был мальчиком, но в то же время ему была тысяча лет, и Давина находила это сочетание очаровательным. Глубоко вздохнув, она начала пересекать кладбище, когда почувствовала присутствие вампира. Долю секунды спустя ее подняли с земли и посадили за деревом в глубине кладбища. Ее сердце билось как сумасшедшее и ускорилось почти до нечеловеческой скорости, когда она узнала нападавшего. Это был Кол. — Что ты здесь делаешь?, — она прошептала. — Ты что, спятил? Ты не должен быть здесь... Уходи, пока тебя никто не заметил! Она сглотнула, когда его руки легли на дерево по обе стороны от ее головы. — Никто меня не заметит. Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Ты ведь в порядке? — требовательно спросил он тихим голосом. Давина кивнула. — Со мной все будет в порядке. У нее перехватило дыхание и закружилась голова, когда его лицо склонилось к ее лицу. — Будь осторожна, ладно? — прошептал он у ее щеки, а губы коснулись ее кожи. Ее виска. Ее щеки. Уголка ее рта. Ее… — Кол, во имя богов, ты хочешь, чтобы Ник оторвал тебе голову? Ты должен играть в черепашку-ниндзя, так что иди и делай свою чертову работу! — прошипел женский голос откуда-то позади них.Ребекка
Разрываясь между облегчением, разочарованием и всепоглощающим желанием по-настоящему ощутить прикосновение его губ, Давина закрыла глаза и попыталась стряхнуть оцепенение. Кол просто тихо застонал и медленно попятился от нее, не преминув при этом провести ладонью по ее руке. — Спасибо, Бека. Как всегда, вовремя, — пробормотал он. Бросив последний, томительный взгляд на Давину, Кол просто исчез в темноте. Ребекка вздохнула и покачала головой. — С тобой все в порядке? — тихо спросила она, внимательно изучая раскрасневшееся лицо и слушая бешеное сердцебиение. Давина кивнула, и взгляд Ребекки на мгновение смягчился. — Ты мне нравишься, Давина, и я была бы более чем рада увидеть, как что-то выйдет из того, что происходит между тобой и моим братом. Моя семья довольно ущербна, как и все мы, но Кол, безусловно, самый необузданный. Тебе потребуется значительное количество сил, терпения и непредубежденности, если думаешь привязаться к нему. Просто дружеский совет. А теперь иди к Бонни, я буду присматривать за тобой, — с этими словами первородная исчезла так же беззвучно, как несколько мгновений назад исчез ее брат. Наконец стряхнув с себя замешательство, Давина вернулась на главную аллею и ускорила шаги, решительно загнав все мысли о Коле в глубины своего подсознания. Ее встреча с ним была волнующей и ослепительной, она знала, что проведет всю ночь, думая об этом, но сейчас нужно было сосредоточиться и быть настороже. Добравшись до дома Бонни Беннетт, она глубоко вздохнула и постучала. Давина была рада, что ее не попросили сыграть роль, подобную роли Сильв, что требовала значительного актерского мастерства. Все что связано с магией было ей интересно, так что она была честна к Бонни. До определенного момента. Когда дверь открылась, Давине не пришлось притворяться испуганной. Бонни подозрительно посмотрела на нее, скрестив руки на груди. — Давина. Что привело тебя сюда? — Прости, что беспокою тебя, Бонни, но... послушай, я знаю, что прошу о многом, но я в полной растерянности из-за заклинания и…, — она опустила голову, смотря себе под ноги и надеясь, что Бонни не видит ее насквозь. — Я надеялась, что ты сможешь указать мне помочь. На мгновение воцарилась тишина, и Давина, наконец, подняла голову, чтобы снова посмотреть на другую ведьму. Бонни уперла руки в бока, ее глаза сузились. — Разве Софи Деверо обычно не подсказывает тебе? — холодно спросила она, внимательно вглядываясь в лицо Давины. — Мы не очень хорошо ладим, и всякий раз, когда я прихожу к ней за советом, она находит предлог, чтобы не помогать мне. Я не знаю, что делать. Я не могу двигаться дальше и мне не к кому обратиться. Пожалуйста, Бонни. Я знаю, что ты практикуешься в темных искусствах, но я была бы бесконечно благодарна тебе, если бы ты согласилась дать мне несколько советов по нейтральной магии. Поджав губы, Бонни задумалась. — Боюсь, я довольно занята, — начала она. Давина кивнула. — Я знаю, что это так, и даю слово, что не отниму много времени. Я не прошу полноценного наставничества, просто некоторых указаний. Она замолчала, зная, что не должна давить на Бонни, иначе ведьма может что-то заподозрить. Она вспомнила, как Кэролайн говорила что-то о том, что Бонни тоже довольно долго приходилось учиться самой, и она надеялась, что, несмотря на то, что теперь она Черная Ведьма, в Бонни все еще могут остаться какие-то воспоминания, напоминающие ей о том, как трудно было без помощи. Наконец, Бонни задумчиво посмотрела на нее, какая-то искра промелькнула в ее глазах, когда она снова заговорила. У Давины возникло отчетливое ощущение, что Бонни обдумывает свой собственный расчетливый план. — Хорошо. Я могу уделить тебе пару часов, не больше. Мне не нравится ведьма Деверо, и я знаю, что ты по большей части сама по себе. Но ты будешь приходить только тогда, когда я скажу. Теперь входи. Кивнув и прошептав "Спасибо", Давина последовала за Бонни в дом.Елена
Стать барменом в "Реми" было довольно легко. Вначале он не хотел нанимать Елену, опасаясь за свою сторону в конфликте и предпочитая находиться в нейтралитете, но, похоже, Элайджа оказал нужное давление, чтобы испанец согласился. В конце концов, она делала то же, что и все бармены — слушала последние сплетни, обменивалась информацией и наблюдала. Они хорошо поладили с Реми, и через пару дней Елена обнаружила, что предположение Клауса подтвердилось. Реми действительно был без ума от Кэролайн, и поскольку он знал, что Кэр с Еленой были лучшими друзьями, то постепенно начал расспрашивать ее о том, какой была Кэролайн до того как стала вампиром, как именно ее обратили и о многом другом. Он выглядел разочарованным, когда Елена сказала, что ничего не слышала о своей лучшей подруге с тех пор, как та уехала. Ополаскивая несколько пивных бокалов, Елена мысленно покачала головой, удивляясь тому, как все резко изменилось менее чем за год. Она выбрала Деймона, Стефан встречался с Ребеккой, Кэролайн и Клаус поженились, а Бонни поддалась Черной магии. Если бы кто-нибудь сказал ей об этом год назад, она бы отправила их в психушку. Мысль о Деймоне заставила ее улыбнуться. Ночные вечеринки с Марселем и его шумной бандой приятелей бесили, но ему еще предстояло дождаться приглашения в дом Марселя. Он заходил в бар так часто, как только мог, чтобы насладиться редкими часами вместе, но этого было недостаточно. — Сегодня тихо? — подумал Реми, поднимаясь из погреба с охапкой бутылок в руках. Покачав головой, она улыбнулась ему. — Да, все спокойно. Что это за бутылки? Они выглядят так, словно пролежали под землей целое столетие, — усмехнулась она, указывая на то, что Реми выкладывал на прилавок. Бутылки были очень пыльными, а этикетки выглядели древними. — Я вспомнил про них на днях. Это коньяк, ему около девяноста лет. Кстати, об антиквариате, есть какие-нибудь новости от Клауса? — небрежно спросил он. Они оба знали, что все навострят уши при упоминании имени первородного. Изобразив на лице, как она надеялась, убедительное отвращение, Елена пожала плечами. — Не знаю, мне все равно. Может, он и женат на моей лучшей подруге, но я ненавижу этого парня до глубины души. В конце концов я не знаю, увижу ли ее когда-нибудь снова! Он может просто вырыть себе яму где-нибудь посреди пустыни и мумифицироваться, мне все равно, — она увидела, как Реми приподнял уголок рта. Он знал, что Елена не испытывала ненависти к Клаусу и что она говорила это ради того, чтобы кто-нибудь мог подслушать, но не знал, что Кэролайн уже нашлась и они с Клаусом снова вместе. Элайджа не доверял Реми настолько, чтобы сообщить ему об этом, а значит Елене тоже стоит промолчать. Некоторое время спустя две ведьмы, которых Елена никогда раньше не видела, заняли столик в самом дальнем углу, заказали два бокала белого вина и сразу же завели разговор о заклинании, о котором одна из них, очевидно, узнала совсем недавно. Елена слушала вполуха, занятая протиранием стойки. За последние несколько дней она научилась концентрировать свой слух на нескольких разговорах одновременно, отфильтровывая то, что могло оказаться важным. Информация о заклинаниях была не слишком захватывающей, но поскольку был занят только один столик, а Реми ушел на час, делать было нечего. — Это черная магия, Арлена. Ты не можешь использовать это заклинание, ты же знаешь, — заметила младшая из двух ведьм с трепетом в голосе. Пожилая женщина покачала головой. — Это нейтральная магия. В зависимости от твоих намерений, заклинания получаются либо черными, либо белыми. Например, если ты используеешь заклинание обездвиживания с целью отразить нападающего, всё нормально. Однако, если твое намерение состоит в том, чтобы сделать кого-то беззащитным для достижения своих собственных целей, это Черная магия, — ведьма сделала большой глоток вина, прежде чем продолжить. — То же самое и с этим заклинанием. Если ты привязываешь одно существо к другому с целью защитить это существо, это Белая магия. Если ты сделаешь то же самое, чтобы навредить или, может быть, даже убить одного из-за смерти другого, та-дам, Темная. Теперь Елена слушала немного внимательнее, все это время никак не подавая виду, что на самом деле следит за разговором. Младшая ведьма посмотрела на свою спутницу. — Так почему же я никогда не видела этого заклинания ни в чьем гримуаре? — Только горстка ведьм или чернокнижников достаточно могущественны, чтобы совершить его, независимо от того, стоят ли за этим белые или черные мотивы. Разве что ведьма Беннетт справилась бы с ним, потом одна из Черных ведьм, живущих вверх по реке Миссисипи, Симона в Италии — Черная ведьма, о которой я рассказывала на днях, и, вероятно, Томас Андервуд в Сиэтле. Он Белый колдун. Кроме них, я не думаю, что кто-то еще способен на него. — Кто вообще создал это заклинание? — спросила вторая ведьма. — Первородная Ведьма, вот почему все так чертовски сложно. Чем могущественнее ведьма или чернокнижник, создающий заклинание, тем труднее другим его выполнить. Что-то, созданное Первородной Ведьмой, почти невозможно воспроизвести никому. Есть вероятность успеха, но потребуется невероятное количество энергии, после чего ведьма несколько дней будет бессильна. Елена вспомнила, как Эстер связала своих детей, чтобы убить их, и предположила, что это предмет разговора как раз то заклинание. Она поговорит об этом с Элайджей завтра, поскольку такого рода знания могли оказаться полезными, и поскольку Давина действительно принадлежала к одной из древних линий, возможно, есть шанс, что она способна на такую магию, если понадобится. Или сможет противостоять ей.Кол
— Ты безумно хочешь стать доверенным лицом Марселя. Все остальные, даже самые близкие друзья, стремятся подорвать твои попытки добиться своего законного положения в его кругу, поэтому ты будешь бороться с ними. Не до смерти, пока я не скажу обратное, но ты будешь использовать любую возможность, чтобы дискредитировать их, ослабить, обессилить. Если Марсель или кто-нибудь другой спросит, ты скажешь, что твои друзья обокрали тебя, оскорбили или пытались опоить вербеной по неизвестным причинам. Ты не вспомнишь меня, ты ничего не вспомнишь об этом разговоре, и ты ничего не узнаешь о том, почему ты так стремишься снискать расположение Марселя. Ты просто знаешь, что тебе нужно быть ближе к нему больше всего на свете. Молодой вампир кивнул, все еще держа руку, которую Кол укусил ранее, чтобы проверить мальчика на наличие вербены в крови, и сделал шаг назад. В ту минуту, когда он обернулся, Кол исчез в темноте. За ночь он подверг внушению уже четырех вампиров и, хотя знал, что его никто не видел, не хотел искушать судьбу и задерживаться. Вчера ему пришлось убить одного вампира после того, как обнаружил, что тот был на вербене. Труп пришлось оставить на глубине болота. Он воспользовался колом охотника на случай, если кому-нибудь придет в голову забавная идея нырнуть и найти тело. Кол остановился в заброшенной лачуге в нескольких милях оттуда. Зная местность вдоль и поперек, он тщательно выбрал свое убежище. Очень отдаленное место, настолько отдаленное, что даже обезумевшие болотные вампиры никогда не забрели бы так далеко, не говоря уже о других. Ему здесь не слишком нравилось, но ничего не поделаешь. Кол сидел на крыльце хижины с бутылкой бурбона в руке и думал о произошедшем. Он был смущен, когда Давина сняла заклинание иссушения. Тот факт, что он позволил Марселю и Бонни избить себя, был унизительным, особенно учитывая то, что Ник никогда не возлагал на него никакой реальной ответственности. А когда он наконец, начал делать это, Кол потерпел неудачу. А потом появилась Давина. Кол понятия не имел, что происходит между ними двумя. Она была невероятно красива, ему нравилось быть с ней, и Боги знали, что он безумно желал ее. Но он ничего не предпринял, за исключением их почти поцелуя на кладбище на днях, что обычно было не в его стиле. Он был очень прямолинеен в своих стремлениях, и более того, Давина совсем не походила на женщин, которых он обычно предпочитал, – опытных, прямолинейных и даже немного вульгарных. И очень вульгарных. Она была несколько застенчивой, хотя и обладала изрядной долей нахальства при довольно ангельской внешности. Его необъяснимо тянуло к ней, и он понятия не имел, что делать. Его первой реакцией после того, как Ник сказала ему держать руки подальше от нее, было немедленно соблазнить ее, но в ту секунду, когда он увидел ее на кладбище, то отказался от своего плана. Да, он хотел затащить ее в свою постель, но не поспешно. Боги, он, наверное, старел. Достав из кармана телефон, он отправил сообщение брату. «Еще четверо за сегодня. О, и Д становится все более восприимчивой к моему немалому обаянию.» Усмехнувшись, он сделал глоток из бутылки и задумался, потребуется ли Нику больше десяти секунд, чтобы ответить, но тот написал сразу же. «Кол, ты испытываешь мое терпение. Делай свою работу и прибереги перепихон на то время, когда все закончится.» «Тебе легко говорить.» «Помнишь, что случилось, когда ты слушал Rammstein? То же самое произойдет и с твоими автомобилями. Всеми восьмью. И с тобой, если ты не возьмешь под контроль чертовы гормоны.» Это весело. Кол как раз обдумывал подходящий ответ, когда услышал очень слабый звук. Он сунул телефон обратно в карман и уже собирался раствориться в темноте, когда совсем рядом с ним раздался хорошо знакомый голос. — Полегче, брат.Элайджа
Расслабившись, Кол покачал головой. — Как тебе всегда удается подкрадываться ко мне, старший брат? — Возможно, это как-то связано с сосредоточенностью и вниманием к окружающему, — хихикнул Элайджа и, выхватив бутылку у Кола, сделал большой глоток, затем сел на второй стул. — Как у тебя дела, Кол? — Я бы сказал, довольно хорошо. Я только что сказал Нику, что сегодня вечером внушил еще четверым приспешникам Марселя. Вчера мне пришлось убить одного из них. Вербена. Со снисходительной улыбкой Элайджа кивнул. — Я знаю. — Как? — спросил Кол, немного ошарашенный. — Я приглядываю за тобой, брат. За всеми вами, — добавил он, когда Кол уже был готов впасть в ярость. — И я должен сказать, что у тебя все очень хорошо получается, парень. Именно это я и сказал Никлаусу ранее сегодня. Кстати, он был очень доволен тем, как ты вел себя во время его отсутствия. — До того момента, как меня одолел этот подонок, — мрачно ответил Кол, забирая бутылку у Элайджи и делая большой глоток бурбона. Его старший брат склонил голову. — Это, конечно, был не твой звездный час, но такие вещи могут случиться, и пока ты учишься на них и не повторяешь своих ошибок, все будет хорошо. Я просчитался в свое время, Никлаус тоже. Но ты никогда не должен совершать одну и ту же ошибку дважды, брат. — У меня нет такого намерения. — Хорошо. Потому что меня гложет действительно ноющее чувство, что ты как раз это и собирался сделать. Коул озадаченно посмотрел на Элайджу. — Что ты имеешь в виду? Старший первородный тяжело вздохнул и устремил взгляд вдаль, туда, где кипарисы растворялись в тени. — Я говорю о Давине, Кол. Совершенно очевидно, что эта дама тебе нравится, и еще более бесспорно, что ее тянет к тебе. Но я хочу, чтобы на этот раз ты доверился Никлаусу и пока воздержался от того, чтобы поддаться своему влечению. У твоего брата и так достаточно забот, ему не нужно обременять себя еще одной. — И ты туда же! — застонав, Кол сделал еще один большой глоток. — Да что с вами такое, пропагандируете воздержание до брака? — А что с тобой, что ты не можешь долго держать себя в штанах? Иногда речь идет о чем-то большем, чем просто физическое удовлетворение, а иногда действия и решения Ника связаны не с издевательствами. Послушай, Кол, Никлаус твердо намерен передать ответственность за этот город, свой город, тебе, как только все закончится, и я знаю о твоем стремлении показать ему, на что ты способен. Не порти все, бросая вызов своему брату из чистого каприза. Ты лучше этого. Кол уставился на Элайджу. Ник сказал их старшему брату, что намерен отдать ему Новый Орлеан? Он действительно, по-настоящему серьезно относился к этому? На мгновение небольшой прилив тепла разлился по его груди. Ник хотел дать ему шанс. Впервые за тысячелетие брат, которым он втайне так восхищался, был готов хоть немного поверить в него. И он докажет, что достоин этого. Как сказал ранее Элайджа, он никогда не должен совершать одну и ту же ошибку дважды. Кивнув, он посмотрел своему старшему брату в глаза. — Хорошо, Элайджа. Но... дай мне слово, что ты будешь присматривать за Давиной. Потянувшись за бутылкой, Элайджа тепло улыбнулся. — Конечно. Я не собираюсь позволять причинять какой-либо вред единственной женщине, к которой у тебя есть нечто большее, чем мимолетный интерес, юноша. — Я такого не говорил, — пробормотал Кол, вызвав у брата еще одну улыбку. — Как и Никлаус, когда влюбился в Кэролайн. Вы, мальчики, должны знать, что мне не нужно явное подтверждение ни от кого из вас. Я знаю вас не первый день. Раздраженно фыркнув, Кол на мгновение уставился в пустоту. Затем он снова достал свой телефон. «Я даю тебе свое слово, Ник.» Не прошло и тридцати секунд, как пришел ответ. «Что касается твоей задачи, брат, ты справляешься хорошо.»